…Лыков со своими вернулся. Сейчас он нам все прояснит.
— Что там, Липа?
— Ждут нас, как и на предыдущем месте. Километрах в трех отсюда. Овражек там, в сторону села идет, так по краям него засада и расположилась. Два пулеметных гнезда с обеих сторон. Пошли бы мы, где удобнее всего, там бы и остались. Судя по поведению фрицев, они еще и мин там понатыкали. Найти бы ту гадину, которая нас подставила, убил бы на месте.
Ого! Уже и жаргон моего времени в ход пошел! Прижились выражения!
— Ничего, Липа! Найдут ее. Жаль только, нам не отдадут. Я тоже побеседовал бы с ней вдумчиво. Творчески и обстоятельно. До донышка… Как по-твоему, кто в засаде сидит? Что-то удалось разглядеть?
— Думаю — обычная пехота. Расслабуха у них полная. Даже курят в открытую. В кулак, как мы, курить не научились. Да, оно и понятно, на первой-то точке мы никаким образом не засветились. Правда, надо отдать должное, от вероятного направления подхода разведгруппы прячутся. С той стороны ничего не видать.
— Хорошо. Скоро уже рассвет. Я немного посмотрел на объект. В светлое время работать не получится. Грамотно расположен. Придется через открытое место идти, да еще и дорогу пересекать. Здесь ты у меня пока за заместителя поработаешь. Пойдем, с Пауком и Гансом пообщаемся. Твои пусть пока отдохнут, потом боевое охранение поменяют, мне кое-что Дракону объяснить надо. С рассветом все по очереди займемся наблюдением. Давай, распорядись и ко мне подходи. Будем думать, как половчее приказ выполнить. Кое-какие наметки есть, но мне и свежее мнение послушать невредно будет.
…Все светлое время суток у нас прошло в наблюдении за местом базирования самоходок. Уверенность в том, что в двух палатках находится склад боеприпасов, окрепла. Выяснили график смены часовых. Для нас — удобный. Меняются через каждые два часа. Заметили, что часовые на вышках с какой-то прохладцей смотрят в направлении открытой местности. Не ожидают оттуда пакости. Больше внимания у них в направлении лесного массива. Понятно! Посторонним, каковыми для них являются солдаты в засаде, не особо доверяют. У Трошина со Смирновым тоже информация по радиоперехвату появилась. Идет довольно интенсивный радиообмен. Вероятно, батальон с Харьковом связывается. Больше, вроде бы, не с кем. Возможно, фельдполицию вызывают, или «абверкоманду». А может, и пеленгаторы. Судя по перехвату, голосом работали только один раз, и с помощью кодовой таблицы. Наверно, засада с батальоном связывалась. Внешне, так, ничего не значащие фразы. Почти на бытовом уровне, а смысла не понять. В основном же, идет морзянка, пятизначные цифровые группы. Читал я когда-то об «Энигме» — механическом шифраторе. Очень широко применялся у немцев. Правда, я читал о подводном флоте, в довольно известной книге Роберта Харриса одноименного названия, но почему же исключать ее применение в сухопутных частях? Нужно быть поосторожнее с радиосвязью. Наше местонахождение в текущий момент немцам знать совершенно не обязательно… Время уже к вечеру. Поужинали. Кто не задействован на постах, отдыхают впрок. Ночь тяжелая будет. Можно и мне немного поспать…
…Хорошо придавил. Вздремнул часика три. Сон приснился просто замечательный. Хоть и связанный с войной, но к ней относящийся только условно.
Выступали перед нами артисты из фронтовой концертной бригады. Отличный был концерт под открытым небом! Просто отдых для души! Очень понравилось. Песни, пляски. Все с таким задором! Тут тебе и «Синий платочек», и «Землянка», незабываемое «Жди меня, и я вернусь». Аж слезы на глаза наворачивались. Взяло за живое. Так захотелось вновь оказаться со своими ребятами из СОБРа. Хорошо придумано. Хоть таким образом люди от боевых действий отдыхают. Для психики очень полезно. Как-то незаметно прижился я в эпоху своих дедов. Оба они тоже воевали, каждый по своему. Один — хирургом в полевом госпитале, второй — в разведке, командиром роты. Много интересного мне, салажонку, рассказывали. А я и слушал с удовольствием, раскрыв рот. Невольно себя на их место ставил.
Позднее, в наше время, традиции сохранились. В Афганистане такие действа происходили. Да и в Чечне в самом начале тоже. Разница, конечно, есть. На Кавказе под открытым небом концертов не было. Слишком велика опасность попасть на прицел снайпера. Так что выступали в закрытых помещениях. К нам в комендатуру Грозного тоже артисты приезжали. Зал — импровизированная столовая оказался заполненным до отказа. Репертуар, конечно, большей частью современный, но были и песни военных лет. Не повезло только тем, кто на постах в это время стоял. Да и в период интенсивных боев выезд концертных бригад в воюющие подразделения практиковался. Даже случай был, когда Шевчук из группы «ДДТ», выступая перед солдатами-срочниками, в окружение попал в гостинице «Кавказ». На предложения «духов» по радио о возможности беспрепятственно уехать вместе с музыкантами не поддался. Послал «душар» в пеше-эротический тур, да так послал, что первое время те не знали, что ответить. Сам при этом не присутствовал: знающие люди рассказывали. Так что опасности на войне артистов подстерегают так же, как и всех остальных.
Отдохнул? Хватит! Пора и мозгами поскрипеть. Только не очень громко, чтобы фрицы не услышали. Покачался в светлое время на елке, понаблюдал. Наметилось интересное место для преодоления проволочного заграждения. Все же «колючка» — не «егоза»[45]. Достаточно далеко от вышек, да и маршрут часового поблизости не проходит. Есть конечно большая вероятность минирования данного участка. А Ковальчук для чего? В его профессионализм я верю. Неоднократно довелось убедиться. Прутко с пулеметом и Лыкова на прикрытии оставим. Если что — подсобят уйти. Часовой механизм в одной из палаток поставим, а тротиловые шашки между собой детонирующим шнуром соединим. Должен получиться большой «Бадабум!», который немцам придется не по нутру. Полетаем, смертнички! При удачном стечении обстоятельств есть большая вероятность и технику из строя вывести. Все-таки, бронирование у «Насхорнов» только противопульное.
Быстрее бы уж стемнело! Так руки чешутся сделать что-то реальное, а не просто зенками водить. Белый, наверно, уже извелся. Ни слуху от нас, ни духу. И на связь выходить нельзя. Засекут чужой радиообмен рядом — может вся задумка накрыться медным тазом. Пусть пока гансы остаются в счастливом неведении. Чем больше у них моральное напряжение — тем лучше для нас. Не может человек долго в таком состоянии пребывать. На это способны только единицы, да и те, как правило, подопечные психиатров. Мне кажется, хоть какую-то информацию командованию батальона о разведгруппе должны были дать, чтобы они не сильно расслаблялись. Чего это Лыков, как ужаленный с дерева спускается?
— Ты чего, Липа?
— Не знаю, к добру ли это? Только сейчас с территории батальона на машине майор выехал, в сопровождении мотоциклистов. Вероятно — командир батальона. Как-то он очень быстро к машине ломился. Не по чину ему так бегать.
— В какую сторону он поехал?
— В направлении Харькова.
— Хорошо. Ты пока продолжай наблюдать. Интересно, вернется ли он. Если далеко погнал, то не должен. Скоро темнеть начнет, а по темноте немцы малыми группами стараются не ездить.
Вот так информация. Если это действительно комбат уехал, да еще так быстро, значит, что-то случилось. Вопрос — где? Сейчас внимательнее наблюдать надо. Не будет ли усиления постов? Если нет, тогда можно рассчитывать на то, что личный состав расслабится. Нам это — в тему. Легче будет задачу выполнить. Подождем ночи, а там при любом раскладе работать необходимо. У фрицев майор — большой чин. Просто так носиться не будет. Это, как у нас: бегущий полковник в мирное время вызывает смех, в военное — панику.
…Стемнело. Наблюдением увеличения количества караульных не зафиксировано. График смены часовых тоже остался прежним. Пора выдвигаться. Нанесли боевую раскраску. На хозяйстве остается Бушмакин. Ему досталось охранять лишнее имущество. На подходе к цели от нас отделяются Лыков с Прутко. Остальные — работать на объекте. Дорогу форсировали без проблем. Бо́льшая часть пути тоже осложнений не вызвала. Уже вблизи периметра ползти приходится в час по чайной ложке. Как только приближается луч прожектора — так сразу все замерли. Вот мы и у проволоки. Резать не будем. Любой посторонний звук слышен ночью изумительно. Доносится тарахтение дырчика. Точно, работает на пределе возможностей. Устроить бы ему короткое замыкание, да пока нельзя. Немотивированный отказ системы электроснабжения тревогу вызовет наверняка. А кроме того, наверняка у гансов резервный генератор имеется. Запустить его времени много не требуется, нам же — лишнее осложнение. Поэтому: работаем втиху́ю.
Можно похвалить себя за предусмотрительность. Действительно, заминировали фрицы подход с этого направления, потому и нет к нему пристального внимания. Ничего, Ковальчук тоже не лыком шит. Противопехотки обезвредил быстро. «Сюрпризов», по счастью, не оказалось. Под «колючку» вставляем заранее заготовленные рогульки. Медленно, чтобы случайно не звякнуло. Проход готов. Колышки за собой аккуратно опускаем, оставляем на месте, дабы с собой не таскать. На обратном пути пригодятся. Смена часовых прошла примерно полчаса назад. Так что времени у нас предостаточно.
Затаились под самой вышкой. Солдат на ней знай шарит прожектором по полю. Нет, чтобы себе под ноги посмотреть. И не нужно, родной! Лучше разглядывай окрестности! Целее будешь некоторое время! А там — как карта ляжет. Может, и до пенсии доживешь. Караульного пропустили, теперь к палаткам… Проникаем под стенку… Ну, и ленивые же фрицы. Совсем как срочники-первогодки из моего времени. Водоотводную канавку сделали, а стенки палатки обложить дерном — не судьба. Как будто специально нам работу облегчают. Возражать и возмущаться не станем…
Вот, мы и в палатке. Пол досками выстелен, главное — не топать. Двоих жестами направил к одному выходу, вторую пару — к другому. Сейчас начинается основное. Трудись, Ковальчук! Твой выход! Помогаю ему в меру способностей. Разместили десять двухсотграммовых шашек, соединили детонирующим шнуром. Аккуратно выводим ДШ из палатки. Часовой только что прошел. Следующий проход примерно минут через восемь. Медленно идет, торопиться ему некуда. Служба идет даже когда он спит.
Для шнура подрезаем лопаткой дерн, заводим его в образовавшуюся щель. Даже днем не особо заметно будет, а уж ночью — тем более! Не торопясь осваиваем второй склад. Тоже десять шашек заложили, соединили. Осталось основное: подключить часовой механизм. На фонарике — синий светофильтр, стекло закрываю пальцами, оставив только тонкую щель. Так и подсвечиваю нашему саперу. Некомфортно, зато со стороны ничего не увидишь. Выставили время на четыре часа до взрыва, подцепили детонатор. Прощайте, часики! Служили вы мне верой и правдой… Все! Уходим!
В очередной раз пропускаем мимо себя караульного и — к вышке… Дальше — к оставленным у «колючки» рогаткам… Вот, мы уже и за периметром. Пока все удачно! Не сглазить бы! Снова остается медленно ползти, затаиваясь при каждом приближении прожекторного луча, а хочется убежать, снять напряжение, которое становится уже невыносимым… Доползли до группы прикрытия. Все в сборе, никто не отстал. Молодцы, парни! Большое дело сделали! Остается отойти подальше и посмотреть на дело рук своих.
…До Бушмакина добрались без приключений. Подозрительно как-то, везет нам. Не везение это, конечно, а мастерство моих разведчиков, отточенное тренировками. Уходим километра на три от объекта, на предел видимости, а то еще попадем под разлетающиеся снаряды. Взрыв мы и так услышим, но визуальное подтверждение уничтожения лишним не будет. Время пока еще есть, хотя и немного. Нам хватит.
…Ох, и рвануло! Зарево на полнеба. Забегали фрицы. Конечно, кто уцелел. Немного таких! Часовых с вышек — как сдуло! А точнее — именно сдуло, вместе с вышками. Красота! Теперь можно и на соединение с остальными! Тихо, как раньше, гулять по тылам уже не получится. Разворошили осиное гнездо! В дальнейшем охотников за нами значительно добавится, да и действовать будут профессиональнее. Пока все, как для первоклассников, было.
— Группа, за мной, Бегом, марш. Замыкающий — Липа.
— Есть.
— Вперед.
Глава 5. Хотели войны? Полу́чите!
Снова бег с препятствиями! Требуется побыстрее уйти из района, пока не успели перекрыть. Иначе — наплачемся. Стоп! Поднял вверх кулак, затем резко растопырил пальцы. Бойцы «рассыпались», затаились. Уже светает. Впереди — грунтовка, ведущая через лес от Скрипок к броду. Пока никого не видно и не слышно. Наверняка, в эту сторону одна из поисковых групп пойдет. Не устроить ли им пакость? Все равно уже нашумели.
— Дракон.
— Я.
— Иди сюда. Как ты думаешь, мы поисковой группе здесь какую-нибудь гадость устроить можем? Все ж не так резво за нами гоняться будут. А то вообще на нашей земле страх потеряли.
— Как скажешь. Противопехоток тут натыкаем. Я, которые ночью снял, с собой забрал.
— Тогда действуй. Остальные — на прикрытие…
Сюрпризец фрицам оставим! Думаю, им понравится. Немецкие противопехотные мины чувствительные. Могут и собачек «успокоить» при хорошем стечении обстоятельств. Да и раненые преследователям сильно мешать будут. А уж как деморализуют-то! Они потом на цыпочках за нами ходить будут!..
Ай да Семен! Мастерство не пропьешь. Качественно установил мины. Не обойти, да и не видно совсем. Интересно, сам брод контролируется? По идее должен. Взрывы там точно услышат. А если еще и стрельба начнется, в этом случае ломанутся на помощь, чтобы нас с двух сторон зажать. До брода не очень далеко. Место здесь удобное: дорога изгибается. Не использовать ли тактику «духов»? Пусть между собой повоюют. Оружие у нас тоже немецкое, так что путаница здесь неизбежна — по звуку хрен отличишь. В таком случае нужно отойти в сторону, а мы с Лыковым останемся, постреляем в оба направления…
— Липа, мы с тобой остаемся здесь, попробуем немцев стравить между собой. Боксер, Бурый, ваша задача — разведать брод. Вот, в этом месте, — ткнул пальцем в карту. — Предполагаю, что нас там ждут. В бой не вступать, посмотрели — и назад. Боксер — старший.
— Есть.
— Остальные: отхо́дите к основной группе, ждете нас там. Старший — Лихо.
— Есть.
— По ко́ням…
Вот, мы с Лыковым и остались вдвоем.
— Пойдем, посмотрим позиции… Думаю, отсюда и будем фрицев приглаживать. По нам попасть затруднительно, хотя и возможно. Поэтому не высовывайся. Вот — основная позиция. А там назначаю запасную. Отход в ту сторону, потом к своим сматываемся. Согласен?
— Нет возражений.
— Давай-ка, на подходе со стороны брода еще и растяжки поставим. Смываться легче будет. Я поставлю, а ты пока присмотри…
Вот так и установим — на елочку. Ветки гранату прикроют, в нашу сторону осколки ствол не пустит. По́низу проволоку через корешок пустим, хорошо он торчит, а ее саму в траве замаскируем. Как стрельба начнется, так гансы и кинутся позиции занимать согласно своему уставу. А тут — «сюрпрайз»!.. О! Иванов с Бушмакиным вернулись.
— Что скажешь, Боксер?
— Около взвода фрицев брод стерегут. Разворошили мы осиное гнездо. Без боя не пройти.
— Собаки есть?
— Двух видели.
— Хорошо. Давайте к основной группе, мы позже будем. Пойдем, Липа, позиции занимать…
Тяжелая штука — ожидание! Лежим вдвоем с Лыковым, караулим преследователей. Не могут они по пути нашего вероятного отхода не пойти. Засаду подготовили. Будем надеяться — качественно. Растяжек из «эфок» понаставили с обеих сторон по паре штук. Да еще и мины свое дело сделать должны. Должно у нас все получиться! Нечего мандражировать. Мне неуверенность показывать нельзя. Если подчиненные заметят, пиши — пропало.
— Липа, у немцев первым делом собачек нужно выбить и офицера с унтерами. Без командования они глупостей наделают. Как отстреляемся по первой группе, сразу меняем позицию.
— Понял.
…Вот и лай послышался. Следовательно, правильно я немцев просчитал. Не умеют они, в основной массе, почему-то мыслить и действовать не так, как предписано уставом. Может, хваленый «орднунг» так крепко в них вбили? Не дает «шагнуть в сторону». Показались первые фрицы. Наблюдаю двух солдат с собаками. Жестом показываю Лыкову направление. Он так же отвечает, что понял и видит. Приклад автомата уже откинут. Только в кино его не используют, «палят» от живота. На самом деле штука необходимая, даже если к прицелу не припадаешь. Точность боя сразу повышается. Кстати, пехота нас преследует, с ними должно быть полегче, чем с фельдполицией. Те именно на борьбу с нами и партизанами натасканы. Вижу офицера — лейтенант, судя по знакам различия. Сразу возникает идея! Показываю Виктору на свое плечо двумя пальцами, обозначая погон офицера, затем на ногу. Он подтверждает: понял!