Секретно
Гефесту
63. На первой КТ известен численный состав группы минус один, знают о Фее.
Одиссей.
Полковник Марущак, начальник отдела «СМЕРШ» армии в очередной раз перечитал полученные шифрограммы. Ясности они пока добавили немного, но и это уже кое-что.
— Виталий Сергеевич! — обратился он к только что вошедшему начальнику разведотдела, — Группа Слепого на связь не выходила?
— Пока нет, Виктор Иванович. Это меня настораживает. По графику контрольное время связи прошло уже несколько раз.
— Понимаю ваше беспокойство. Только я думаю, что им пока не до этого. Наверняка, фашисты в спину дышат после того, что они уже натворили. Будем надеяться, что оторвутся удачно.
— Не пойму, Виктор Иванович, я чего-то не знаю? Откуда у вас такая уверенность.
— Почитайте, Виталий Сергеевич. Свежая информация.
Полковник Говоров взял в руки протянутый ему бланк шифрограммы.
Секретно
Волге
26.06 в районе Скрипок и Мохнача отмечена повышенная активность противника. 06:30 у Скрипок зафиксирована серия сильных взрывов. С 8:30 до 9:00 между Скрипками и Мохначом зафиксированы несколько взрывов и продолжительные звуки перестрелки. Около 9:30 в район стрельбы стянуты подразделения СС, местность оцеплена силами фельджанжармерии и вспомогательной полиции. Идет прочесывание лесного массива. Отмечено появление пеленгаторов противника.
Припять.
— Что скажете на это?
— Похоже, что группа Слепого выполнила задание на второй контрольной точке. Не представляю, как это им удалось? По моей информации, объект усиленно охранялся. То есть, надо понимать, что и по задаче против противотанкового батальона Слепого сдали?
— Есть одна тонкость, Виталий Сергеевич. Как вы помните, Слепой был ознакомлен с задачами устно, а затем уточнения получил в пакете, который уничтожен. В письменном виде приказа он не видел. Так вот, то, что ему фактически приказано сделать, несколько отличается от текста на бумаге. Об устно отданном приказе знаем только мы с вами и Слепой со своим заместителем. Известно об этом еще и моему офицеру, вошедшему в состав разведгруппы.
— Так у вас в группе есть свой человек?
— А разве вас это удивляет? Нормальная практика контрразведки. Не мог я отправить группу с важной задачей без присмотра за ней. Вы тоже такое практикуете, насколько мне известно. Только мы с вами ушли в сторону. Вы шифрограммы Кротова читали?
— Конечно, Виктор Иванович!
— Давайте вместе думать, кто же у нас в штабе армии окопался такой сильно знающий. Пища для размышлений уже какая-никакая есть. Одно радует: мы с вами и группа пока вне подозрений в предательстве.
— Я думаю, что Слепой, с учетом полученной нами информации, изменит порядок прохождения контрольных точек. Иначе он не успеет выполнить основную задачу. Ваш человек не сочтет это за попытку измены? Какая-то связь с ним есть?
— Оперативной связи с ним я, естественно, не имею. Общаться со мной он может только через «почтовые ящики». Объяснять не нужно, что это такое?
— Не нужно.
— Мы же можем передать разрешение на изменение порядка прохождения контрольных точек. Такой кодовый сигнал я для Кротова предусмотрел. Сейчас и распоряжусь.
— А ваш сотрудник об этом узнает?
— Не беспокойтесь. Он держит руку на пульсе. Не первый день в «СМЕРШе» служит, достаточно опытен.
Ф-ф-у-у! Кажется, проскочили! Привал, а то фриц темпа не выдерживает. Приходится пинками подгонять. Согласен, с кляпом во рту бегать несколько неудобно. Так я тебя, голуба, в армию не призывал, на восточный фронт не направлял. Все претензии — к твоему командованию! А здесь ты будешь делать только то, что нам нужно. Никакой самодеятельности. Удивительно, как блеск лезвия «финки» перед глазами прыти придает. Только на этом пока и держимся. Даже не верится, что мы поле почти на виду у немцев переползли незамеченными. Все время какого-то фортеля от «языка» ждал. Обошлось. Видимо, сильно жить хочет. Надеется, что еще не все потеряно, наивный. Диверсионной группе пленные нужны только для одной цели — получения информации. После использования все равно — в расход. Нет у нас людей для его охраны.
Крепко обложили. Постов прошли стороной — не сосчитать. Вроде бы за пределы кольца оцепления вышли. Расслабляться только не следует. Ничего еще не известно. Блин! Сколько же мы сеансов связи пропустили! Кажется, будет хорошая выволочка по возвращению. Без моей команды Марина в эфир выходить не станет. Пора переходить на резервный порядок обмена информацией, а то видел я уже пеленгационную установку. Вольготно сейчас на радиостанции не поработаешь. Враз засекут.
— Хорош отдыхать. Немного уже осталось. Липа, поднимай фрица, пора.
— Есть, командир. Вставай, зараза. Пошел…
Хорошо, что дальше дорога к основной группе идет через лес. Интересно, немцы уже врубились, что мы именно радиста умыкнули? Рацию-то я к другому переложил, командир подразделения убит. Возможно, какое-то время сможем их разговоры понимать, пока кодовые таблицы не поменяют…
— Стой, кто идет?
— Свои, Чибис. Как тут у вас?
— Пока нормально все. С возвращением, командир. Тяжко пришлось?
— Спасибо. Не без того. Немцы, как взбесились. Хорошо мы им по рогам дали. Вот, принимай клиента. Передохнем, да петь заставим… Фея.
— Я. С возвращением, командир.
— Спасибо. Последовательно с интервалами передай: 64, 65, 77. Затем сигнал перехода на резервный способ радиообмена. Мы по пути пеленгатор засекли. Так что спокойно сейчас поговорить не дадут.
— Есть.
— Худой, Орел — на охрану радиста.
— Есть.
— Ганс, Паук, пойдем, с пленным побалакаем…
— Разрешите, герр оберст-лейтенант?!
— Что у тебя?
— Прибыл начальник абвергруппы-314 гауптман Крейнер.
— Пусть войдет. Приготовь нам кофе.
— Яво́ль, герр оберст-лейтенант! Сейчас занесу.
«Вот за что я люблю фельдфебеля Рашке, так за это за его предусмотрительность. Я ему еще и не приказал, а кофе уже готов. Хотя, ничего удивительного нет, вкусы мои и Крейнера ему давно известны».
— Прошу вас, герр гауптман.
— Герр оберст! Гауптман Крейнер по вашему приказанию прибыл!
— Проходите, Мартин, присаживайтесь. Сейчас Рашке принесет кофе. Надеюсь, пока мы не виделись, ваши пристрастия не изменились?
— Никак нет, герр оберст! Ваш денщик всегда так изумительно его готовит.
— Коньяк?
— Благодарю! Но — не сегодня. Предстоит очень много работы. Мне не дает покоя эта разведгруппа русских в нашем тылу. Мои парни уже с ног сбились, но они как в воду канули. Последнее место, где отметились русские, это брод возле Мохнача.
— Так вы уверены, что наши солдаты не просто так сами друг друга перестреляли?
— Абсолютно.
— Разрешите, герр оберст-лейтенант?! Кофе!
— Вносите, Рашке… Вы свободны… На чем же базируется ваша уверенность, Мартин? Признаться, я и сам так думаю, но мне важно ваше мнение.
— Во-первых, солдаты просто так друг в друга стрелять бы не стали. Значит, была какая-то причина. Возможно, они увидели противника, хотя я сильно в этом сомневаюсь. Скорее всего, их спровоцировали на стрельбу. А когда с обеих сторон появились раненые и убитые, тогда уже бой было не остановить, тем более что в обеих группах убиты офицеры и унтеры.
— Вы таким странным тоном об этом говорите. Можно подробнее?
— При тщательном осмотре места боя мы не нашли никаких следов русских. Но точно так же мы их не находили и у склада горючего. В этом ничего удивительного я не вижу. Значит, нам противостоит достойный противник. У лейтенанта прострелена нога. Насколько я в этом разбираюсь, после такого ранения продолжать бой он уже не мог.
— И что же в этом странного?
— А то, что у него еще и ранения в спину. На ткани мундира имеются следы пороха. Следовательно, стрелял в него кто-то из своих солдат с близкого расстояния.
— А что, во-вторых? При чем здесь русские?
— В обоих подразделениях у солдат есть ранения в голову, тоже с близкого расстояния. Значит, их добивали. Кто еще это мог сделать, кроме диверсантов? В преследующей группе не хватает одного солдата. Пока выясняем — кого? Есть сложности. Часть трупов изуродована до неузнаваемости. И еще: на нескольких деревьях чуть выше человеческого роста имеются повреждения древесины, как от взрывов. Также на земле обнаружены небольшие куски тонкой стальной проволоки, которой там взяться неоткуда. Полагаю, что на высоте были установлены какие-то заряды. При подходе наших солдат диверсанты подорвали их, а затем начали расстреливать уцелевших. На звуки взрывов и стрельбы от брода выдвинулось подкрепление, но угодило в ту же самую засаду. И есть еще «в-третьих»…
— Что такое?
— В-третьих, у лейтенанта отсутствуют личные документы. Карман, где их обычно все хранят, расстегнут. Именно расстегнут. Была бы пуговица вырвана с мясом, или еще как-нибудь — можно бы было списать на то, что это произошло во время боя. Здесь же все указывает на то, что его обыскивали.
— Интересно… Ваши предположения?
— Считаю, что таким образом разведгруппа расчистила себе путь через брод и ушла к следующей цели.
— И что же пропавший солдат?
— Достаточно маловероятно, но возможно он являлся агентом русской разведки и таким образом помог им. Но логичнее предположить, что он испугался и просто дезертировал, что опять же не исключает его ухода к русским. Мы выясним, кто это и объявим его розыск.
— Что вами сделано для поиска и захвата диверсантов?
— В район брода переброшены фельджандармерия и вспомогательная полиция. Их силами проведено оцепление значительной территории в районе предполагаемого местонахождения русской разведгруппы. Сейчас туда же стянута часть подразделений четыреста пятьдесят четвертой охранной дивизии, которые проводят прочесывание местности. Еще часть подразделений СС планирую задействовать для организации засады на подходе к Боровой, где расположены склады продовольствия. Именно они, по информации вашего агента, являются следующей целью русских. Пехотные части не очень подходят для такого рода мероприятий, как мы уже успели убедиться.
— Хорошо, Мартин. Действуйте. Обо всех изменениях обстановки докладывайте мне незамедлительно.
— Яволь, герр оберст!
— Слепой.
— Слушаю, Фея.
— Сеанс связи прошел успешно. Получен сигнал «100». Подтвержден переход на резервный вариант радиообмена.
— Спасибо, пока отдыхай.
— Хохол, Хмурый, отойдем. Переговорить надо…
Удалившись на несколько метров от группы, присели у пенька посовещаться, если это можно так назвать.
— Нам разрешили изменить порядок работы по целям. Считаю, что при установленном ранее варианте прохода контрольных точек, мы просто не успеем выполнить основную задачу. Поэтому предлагаю сейчас уходить к самому дальнему объекту. Тем самым мы максимально удалимся от кольца оцепления и сохраним личный состав. Давайте ваши соображения. Хохол?
— Я за этот вариант. Мы действительно уйдем из района, где нас практически обложили. А раз немцам известны наши задачи, значит, и поджидать они будут на следующей точке.
— Спасибо, Хохол. Другого я от тебя и не ждал. Хмурый?
— Я тоже — за. Будем гадить фрицам там, где они меньше всего ждут.
— И тебе спасибо, Хмурый. Значит, мы едины во мнении. Уходим на Валки. Готовьте группу.
Хорошо, что разногласий нет. В другом варианте сложности неизбежны. Какое-то время мы даже могли бы прослушивать фашистов. «Язык» разговорчивым оказался, царствие ему небесное. Кодовые таблицы сдал, да и при рации они в бумажном варианте были. Боялся забыть, вот и записал. Нам от этого не хуже. Одна только проблема: надо где-то рацию немецкую добыть. Чтобы быстро не обнаружили, «языка» даже пришлось похоронить. Да и лично нам он ничего плохого сделать не успел, пусть покоится с миром. А вот в захваченных с мотоциклом документах ничего понять не смогли. Судя по всему, зашифрованы. Пусть специалисты в штабе разбираются. А сейчас уходим в направлении Задонецкого. Там тоже брод есть. Реку-то форсировать придется при любом раскладе. Ох, и большой крюк получится! Но выбирать не приходится. По прямой не пройти, там сейчас все наглухо перекрыто — к бабке не ходи. По пути где-то надо еще и «языка» взять. Желательно офицера, да званием повыше. Местонахождение «Голиафов» нам пока точно неизвестно. Придется узнавать. Не постучишь к немцам, не спросишь: «Дяденьки, где это тут у вас «Голиафы» спрятаны? А то мы сами не местные». Мои размышления прервал Белый:
— Группа готова.
— Сейчас, — поправив планшетку, подошел к выстроившимся бойцам. — Ну что, хлопцы, ноги в руки и — вперед. До темноты нужно успеть добраться до брода. Ночью его переходить легче: меньше лишних глаз, да и видно плохо. А там, глядишь, и уйдем подальше от охотников. Пусть ловят конский топот.
В ответ раздалось несколько смешков.
— А ну, тихо. Становись… Попрыгали… Бурый, что у тебя там брякает?..
— Исправил.
— Ну-ка?.. Нормально. Теперь еще раз все вместе… За мной, бегом марш…
Хорошо пробежались! Притормаживать-то было некому. Дошли даже раньше намеченного времени. До темноты есть время отдохнуть. Да и на брод посмотреть бы не помешало. Не может он остаться без охраны, особенно после устроенного нами «концерта». Другой вопрос: кто его охраняет? Если фрицы — при переходе могут возникнуть сложности. А ежели полицаев подрядили — тут раздолбайства не миновать. Натура у нашего народа такая. Не приемлет жесткого порядка. Свободы ей подавай. Кстати, из того, кто караулит брод, и их количества, можно делать вывод о том, удалось нам послать охотничков по ложному следу, или нет. Другой переправы поблизости не имеется.
— Группа, привал. Хохол, организуй охранение.
— Есть.
— Орел, Худой, наблюдать за бродом. Установить периодичность смены часовых, кто охраняет, слабые места. Орел старший.
— Есть.
О личном составе позаботился, теперь можно и самому отдохнуть…
— Командир… — тронул за плечо Белый.
— А?
— Время…
— Что по наблюдению? — поинтересовался, сбросив дрему.
— Брод полицаи охраняют. Не так давно пьянка у них началась в избе рядом с переправой. На посту двое остались. Да и те больше в противоположную от брода сторону смотрят. Похоже, ждут — не дождутся, когда их сменят, чтобы тоже шары залить.
— Пойдем, сами глянем…
Точно! Во, народ! По барабану, что где-то рядом их смерть ходить может. Гулянка в самом разгаре. Интересно, что за повод такой, что даже бродящая не так далеко разведгруппа отменить пьянку не может?
— Периодичность смены часовых засекли?
— Каждый час.
— Когда они гулять начали?
— Где-то часа полтора назад. Скоро этих сменить уже должны. Интересно, где они трезвых на замену найдут?
— Скорее всего, нигде. Пошлют тех, кто потрезвее остальных.
— Смотри, командир, нескоро еще меняться будут. А постовые-то уже смещаются в сторону хаты. До смены-то пятнадцать минут.
— Ага! А этим-то брод уже и не видно практически. Засекай, сколько они отсутствовать будут…
…Точно. Менялись охраннички-часовые приблизительно около получаса. Смена вышла с опозданием минут на десять. На ногах еще стоят, но, судя по всему, все мысли остались в хате у стаканов. Этим обязательно нужно воспользоваться. Желательно пройти незамеченными. Выходит, что наша уловка сработала, здесь нашего появления не ожидают.
— Наблюдение оставляем, сами давай назад, к остальным…
Подготовка к переправе много времени не заняла. Все находятся в состоянии ожидания, вышли на исходные…
— Горец, Боксер, идете первыми. На вас контроль часовых. Смотри у меня, чтобы ни одного всплеска не было. Горец — старший.