– Ну, вы не далеко ушли, – пробормотала я. Эльдеон вздохнул и покачал головой. Да, я невыносима и неисправима. Ужасная я, отправьте меня домой!
– Больше всего ценилась сила, – пояснил ректор Вальд. – Как физическая, так и магическая. Лахи, естественно, были сильнее развиты физически. Но все чаще именно девочки рождались с сильным даром. Одна из них – Хеония. Великая ведьма прошлого. Именно она научилась сгущать и искажать пространство, образовав первый на Лахусе портал. Он открыл ей путь в неизведанный мир, который теперь закрыт для посещений. В мире под названием Дартея правили женщины. Их законы и порядки были ничем не лучше лахусских, но на Хеону они произвели особое впечатление. Получив знания от дартеянок, она вернулась на Лахус и наложила на всех лахушек страшное несокрушимое проклятие, отрезающее возможность иметь детей от мужчин. Отныне они могли размножаться с помощью особого заклинания, в котором рождение мальчиков не предусматривалось.
На экране вспыхнул образ страшной обезумевшей бабы с шальным взглядом.
– Довели… – протянула я и поджала губы. Вспомнила про руку министра, дернула на себя, а он неожиданно поддался. Но так только хуже стало. Пальцы-то он не разжал, и теперь они находились на моих коленках.
– Да отпустите вы меня, – шикнула я. – Сбегать не буду.
– Что, интересно стало? – с явной издевкой поинтересовался он и наконец убрал свою лапищу.
Даже отвечать ему не хотелось. Ну интересно, и что? Может, хоть что-то новое узнаю, а то из них все по слову тянуть надо.
– Конечно, правитель Лахуса не мог позволить случиться катастрофе, и он приказал остановить Хеону, – меж тем говорил ректор. – Она была сильнее любого лаха, но все же целой армии противостоять не смогла. Ее пленили и попытались облагоразумить. Предлагали свободу взамен на снятие проклятия. Но она отказалась. Две тысячи лет назад ее казнили. В день казни она обратилась ко всем женщинам Лахуса, заклиная истребить мужчин, как недуг. По ее мнению они были слишком жестоки. До последнего вздоха она верила в то, что обретая силу, лахи теряют души.
– И мозги, – добавила я, согласно кивая. Поймала на себе предупреждающий взгляд министра. Пожала плечами. – Что? Мудрая женщина была.
– Хеона была ужасной и гениальной одновременно, – заявил ректор Вальд. Вот даже он ее уважал. – Конечно, она глубоко заблуждалась и своими безумными идеями едва не привела наш мир к гибели. К счастью, некоторые ее ученицы вовремя опомнились и начали работать во спасение цивилизации.
В светящемся кругу появились образы других таких же страшных, но не таких обезумевших женщин. Вообще, я начинала понимать, почему лахи позарились на землянок. А мы-то красивше. У нас и фигурки, и лица посимпатичнее. Коренные лахушки больше мужчин напоминают. По крайней мере, двухтысячелетние.
Подняла руку. Сидящая по соседству девушка посмотрела на меня с осуждением. Пальцы министра вновь поползли к моим коленкам. Ректор усердно делал вид, что меня не видит.
– Спустя столетия так никто и не смог снять проклятие, – продолжил он, – даже самые одаренные ученицы Хеоны. Лахи нашли способ продлить свои жизни, но вопрос деторождения, как у вас говорят, встал ребром.
– Ум-м-м! – промычала я, поднимая руку так высоко, как только можно. Лапища министра уже улеглась на моем колене, и я все не понимала, для чего. Оказалось, для фиксации. Пригвоздив меня к креслу, он попытался перехватить вторую мою руку, которая была подальше от него.
– Да, Валерия? – раздраженно среагировал ректор, тем самым останавливая Эльдеона. Медленно отстранившись, он послал мне очень красноречивый обещающий расправы взгляд. – Валерия? – напомнил о себе ректор.
А я глянула на него, на монитор с пугающими бабами и обреченно застонала.
– Я забыла, – призналась, послав министру колючий взгляд. Все он.
– Возможно, тебе стоит слушать повнимательнее, – пожурил Вальд.
Возможно.
А меж тем ректор продолжил:
– Как я сказал, когда встал вопрос о продлении рода, лахи начали искать потенциальное решение проблемы в других ми…
– Вспомнила! – выкрикнула я и поднялась. – Я хотела спросить, что сейчас с вашими женщинами стало? Где они? Вы их как, совсем своими порядками заморили или хотя бы где-то в резервацию поместили, как исчезающий вид?
Ректор окаменел. По залу прошли возмущенные шепотки. На меня с укором уставилось больше сотни пар глаз. С укором! То есть они вообще не понимают?
– Девочки, да если они своих родных женщин не ценят, то вас тем более не будут! Вы им…
– Эсмины! – раздался усиленный эхом и полностью заглушающий меня голос министра Эльдеона. – Прошу нас извинить. Такое бывает редко, но некоторые женщины трудно переносят адаптационный период. Как видите, это проявляется в нервозности и неверном восприятии информации.
Девушки понимающе закивали. Все, кроме Кристины. Она наблюдала за мной с восхищенным ужасом. А Эльдеон тем временем схватил меня за локоть и потащил за собой.
– В таких случаях необходимо провести… срочный сеанс расслабления, – завершил он и очаровательно всем улыбнулся. Он, оказывается, и так умел.
Я поначалу сопротивлялась, пока он меня тащил, а потом поняла, что бесполезно все, и перестала. Только на остальных посмотрела в надежде, вдруг кто-то меня поддержит. Нет? Совсем никто?
– Лахушки вы! – выкрикнула я уже в коридоре. – Вам и стараться не надо!
– Вчера я считал, что тебе просто нужно время, чтобы все обдумать, – тяжело дыша проговорил министр, ускоряя шаг. Теперь мне за ним бежать пришлось. – Но сегодня я убедился, что ты просто нарываешься.
– А вы не боитесь, что кимоно по швам разойдется от такой скорости?
Он резко втолкнул меня в какую-то дверь и, как только мы оказались в пустой комнате, прижал к стенке. Впечатал свои огромные ладони по обе стороны от моей головы и склонился, дыша, как разъяренный бык.
– Да что вы так нервничаете? – спросила я скромно. Нарывалась? Ну, возможно, капельку. И то лишь для того, чтобы прощупать границы дозволенного. – Я понимаю, вы к послушным куклам привыкли, но вы ведь министр иностранных дел. Вы на Земле хоть раз \ вообще бывали? Знаете, как девушки себя ведут, когда их крадут с постели посреди ночи?
– Они проходят три стадии, – ответил Эльдеон. – Паника, смирение, принятие. Первую стадию мы успешно обошли. Ты видишь в этом проблему?
– Пфф… Да! – воскликнула я. Ведь честно пыталась быть скромной и тихой, как советовала Кристина. Почти все утро. Ну ладно, часа полтора. Но что поделать, если во мне кипит негодование? – Все, что вы делаете, – одна большая проблема. Нельзя просто разбрасываться своим биологическим материалом по разным мирам, а потом красть и детей, и женщин. Вы лишаете их права выбора. Права на счастье. Вы обрекаете их на жизнь в неволе!
Министр зарычал на меня и сделал резкий выпад, но я вовремя зажмурилась и пискнула:
– За насилие смертная казнь!
Он тут же оторвался от стены, как будто его ужалило, и начал ходить по комнате, наматывая круги. А комната оказалась небольшим кабинетом с книжными стеллажами и симпатичной кушеткой в центре. Эдакая зона релакса. Только попробуй расслабиться, когда на тебя смотрят волком…
– У нас нет выбора, – вдруг заявил Эльдеон. – Думаешь, все лахи в восторге от этих порядков? Когда приходит время, для них открывается портал, и никто не спрашивает, хотят они семью или нет. Они должны! Обязаны идти в чужой мир и искать в нем женщину, с которой придется жить до самой смерти. Это их долг перед родиной.
– Тогда вы понимаете, что это полный бред! Ваш мир, может быть, и хорош в чем-то. Нет насилия и высокая деторождаемость – прекрасно! Но как насчет счастья? Обыкновенного женского или мужского? А как же любовь? Чувства? На чем вообще основывается выбор партнера? По каким критериям вы выбираете, в какой спальне открыть портал?
Эльдеон, может, и хотел что-то ответить, но в последний момент передумал. Собравшись, он расправил плечи и посмотрел на меня строже некуда.
– Этот разговор не имеет смысла. Ни ты, ни даже я не сможем изменить правила, придуманные задолго до нас. Король Лахуса – и тот зависит от голосов сотни своих советников. Система работает безукоризненно. И никто не будет ее ломать ради какой-то любви.
– Какой-то?! – воскликнула я. А вот и самое главное различие между нами. Для большинства землян любовь – главная причина создания семьи.
– Именно, – упрямо заявил этот… лах. – Вы так много говорите об этом чувстве, о какой-то мифической вечной преданности, а сами? Измены и разводы на каждом шагу.
Кажется, на Земле он все же был.
– Пустые обещания на ветер. Если для вас любовь – это верность, стабильность и комфорт, то в чем проблема? Мы обеспечиваем своих жен всем этим и даже больше. Мы процветаем. Каждый год в Лахус прибывает сотня женщин, они становятся одними из нас и рожают здоровых одаренных детей.
– Но в этом году сотни не будет, – напомнила я. – Даже самая идеальная система дает сбой. Семью нельзя строить по формулам, графикам и статистике. И чем быстрее ты, – на этом слове я неслучайно сделала акцент, – и все лахи поймете это, тем больше судеб убережете от печальной участи.
Он глядел на меня не мигая. Я давно забила на все правила лахусских приличий и смотрела ему в глаза. Ну давай! Скажи, что я неправа!
– Ты обратилась ко мне на «ты», – сказал Эльдеон то ли недоверчиво, то ли с укором… а может быть, даже с предвкушением. Что-то такое нехорошее блеснуло в его глазах. – Я ведь предупреждал.
Глава 7
Напряженных ситуаций в моей относительно спокойной жизни было немного. Из недавних проблем вспомнился только Никита Степанович и злосчастный отчет. Когда я, с выражением лица серийного убийцы, несла ему уже восьмую основательно измененную версию. А он, поймав этот мой взгляд, пролистал странички и небрежно отшвырнул бумаги со словами: «И это ты доработала?»
Тогда меня от зверского нарушения закона спасло чудо. В кабинет вломилась секретарша и начала поить шефа кофе, чаем, чем они там обычно занимаются за закрытыми дверями…
А сейчас? Кто меня сейчас спасет от этих звериных бешеных глаза цвета бури?
– За насилие…
Даже договорить не успела, как дверь в комнату распахнулась. А говорят, молния не бьет в одно место дважды. Но я все же везучая.
– Ректор Вальд! – радостно заявила я и всплеснула в ладоши. А вот министр ему рад откровенно не был.
– Вот ты где, – угрюмо произнес ректор и не менее угрюмо посмотрел на Эльдеона. – Воспитательную беседу провел?
– Не совсем, – ответил тот и зыркнул на прилепленную к стенке меня. – Только начал.
В этих словах так и читался намек-просьба покинуть нас. Но вместо этого ректор закрыл дверь и пошел к кушетке. Усевшись, он похлопал рукой рядышком, приглашая и меня.
– Мне и тут хорошо! Ноги затекли, постою я.
А сама сделала шажок в сторону двери.
– Я хотел поговорить с тобой, Валерия, – начал Вальд.
– Я тоже, – опять намекнул министр.
– Вот и отлично! – обрадовалась я. – Поговорим все вместе. На мой вопрос о местных женщинах вы так и не ответили.
– Ну, если бы ты не сорвала вводный курс, то обязательно узнала бы больше, – с укором произнес ректор. – Мы не собираемся от вас ничего скрывать. Это наша история, сложись все иначе, и мы бы здесь сейчас не сидели.
– Вот об этом! – обрадовалась я. – Может, мне и не нужно забивать голову всякой чепухой, все равно ведь я домой скоро вернусь, правда?
И с надеждой посмотрела на одного и на второго. Второй, который министр, только пальцы в кулаки сжал. Вот теперь явно различались добрый и злой полицейские. Ректор на его фоне был лапочкой.
Улыбнувшись, он откинулся на спинку кушетки, отчего его кимоно опасно натянулось во всех стратегических местах. Я старалась не смотреть. Старалась как могла.
– Это мы сейчас и обсудим. – Он посмотрел на министра и послал тому подобие виноватого взгляда. Или мне показалось? – Как ты и говорил, в Законе о порталах в другие миры ничего нет о небеременных женщинах. – И снова мне с улыбкой: – Таких случаев у нас еще не было.
– Ага. И? – К чему-то же он ведет.
– Но есть интересный пункт в Законе о призванных невестах, – охотно продолжил ректор Вальд, а Эльдеон, до этого стоявший статуей, медленно к нему повернулся. И теперь волком министр смотрел на ректора. Вообще, психованный у них какой-то министр иностранных дел. Но Вальд, кажется, привык, потому что продолжил как ни в чем не бывало: – Понимаешь, Валерия, порталы открываются всего в двух местах на Лахусе. Одно из них в горах, недалеко от академии, а второе близь замка его лахушества.
– Может, величества? – предложила я более приятный слуху вариант.
– Опять перебиваешь? – с укором спросил ректор. Я покачала головой и сделала еще шаг к двери. – Хорошо. Порталы открываются только с разрешения его лахушества, а переходы строго контролируются защитным заклинанием. Это высшая магия, которая не каждому лаху по зубам.
Он указал на свое кимоно и на кимоно министра.
– Вот и ответ про цвет наших андзугов.
– Чего? – совсем не поняла я.
– Андзуг – мужской национальный наряд, – пояснил ректор.
– Ваш язык похож на немецкий, вы в курсе?
Лахи недоверчиво переглянулись.
– Нет, – отрезал ректор и продолжил мысль: – Цветной андзуг может носить только лах, освоивший верховную магию.
Я метнула взгляд на министра и быстренько все переварила. Я-то думала, что цвет означает семейное положение. Тот же Эринс. И министр. А теперь выходит, что так и не узнаешь – женат кто из них или нет.
– А вы женаты? – спросила у министра исключительно для понимания того, насколько я влипла. И прилично же спросила! На «вы», и даже взгляд опустила. А он взял и издал страшный обреченный вздох.
– Она издевается, – пожаловался он ректору.
– Она не понимает, – вступился тот за меня. И тут же пояснил: – Задавая подобные вопросы лаху, ты выказываешь явный интерес к нему как к мужчине. И как ты, надеюсь, успела понять, мы воспринимаем подобные приглашения буквально. Итак, Валерия. Ты действительно хочешь знать, женат ли эсмин Эльдеон?
Я активно замотала головой.
– Мне бы домой…
– А я не женат, – торжественно объявил ректор. Жаль, он на выражение лица министра не обращал внимания. С ним запросто можно аттракцион «комната страха» устраивать. Для этого нужны только министр и, собственно, комната.
– Это прекрасно, но…
– И в этом году, – перебил меня ректор Вальд, буквально упиваясь своей радостью, – я не получил призыв. Ни одна из невест академии мне не принадлежит.
– Они не вещи! – возмутилась я. Но кто бы меня слушал.
– Так вот, в Законе о призванных невестах сказано, что женщинам, которых не удалось оплодотворить, портал не открывается. А лах, который был к ней призван, естественно, не получает уведомление о ее прибытии на Лахус. Допустим, произошла неведомая нам ошибка, и портал тебе все же открылся. Но вторая часть пункта закона все еще действует.
Министр уже совсем навис над ректором жуткой непрошибаемой горой, а тому хоть бы хны. Он все смотрел на меня, с улыбкой наблюдая за реакцией. Я не понимала. Точнее, не хотела понимать. Но мне и стараться не нужно было, спустя пару секунд, ректор сам подытожил все вышесказанное:
– То есть за тобой, Валерия, никто не придет, когда закончится курс обучения. Ты ничейная!
Совсем олахуели, да?
Нервно хмыкнув, я глянула на министра. Ну он-то опровергнет это абсурдное заключение? Эльдеон поднял на меня глаза, наши взгляды только на секундочку пересеклись, и мозг мгновенно переработал информацию. «Да ну на фиг», – мелькнула шальная мысль, и тело отреагировало незамедлительно. Я бросилась к двери, но едва успела схватиться за ручку, как раздался щелчок замка.
Дернула – ничего. Обернулась к лахам, опять нервно хмыкнула.
– А чего заперто?
– А куда тебе бежать? – тоном змея искусителя спросил ректор. Даже выбесил. Расправив плечи, я так ему и заявила: