— Напомни, брат, почему мы слушаем рассуждения этого человека? — С усмешкой пробурчал Торкель, идущий за моей спиной.
— По тому, что его доводы показались мне логичными, а прошлые деяния действительно оказали неоценимую услугу. — Однако, судя по интонации, советник и сам не понимал почему так легко поддался на уговоры явно находящегося не в себе человека.
— Ну не знаю, брат… По мне так доводы «я чувствую, что нам сегодня нельзя спать» и «я обязан идти, иначе упустим что-то важное» — звучат как минимум странно и необоснованно. Что важного можем упустить мы с парнями?
— С какими парнями? — Удивленно переспросил я, останавливаясь подле слегка помятой недавно калитки.
— Ай Игни, ну что ты так? А ведь до прихода к Дитриху я тебе о них уже говорил. — Ухмыльнулся Торкель. — Недалеко от городских ворот есть таверна, как доберемся — познакомлю.
— С блюстителем закона короткий разговор, опять трактир разносят файтер, клирик, маг и вор… — Озвучиваю первую же ассоциацию, благо не на Бакарском языке, попутно пытаясь разогнать туман из воспоминаний о том, действительно ли о «парнях» речь уже шла.
— Что? — На этот раз пришла пора уже Торкелю удивляться.
— Вспомнилась песня из родных мест, как раз про приключенцев. — Неопределенно пожав плечами, продолжаю путь отворяя мерзко заскрипевшую калитку.
— Язык, на котором ты спел, мне незнаком. — Здоровяк буквально за пару шагов сократил расстояние и поравнялся со мной.
— Ооо… Если бы он был тебе знаком, то я бы очень сильно удивился, друже. И у нас нашлись бы довольно интересные темы для разговоров. — Предвкушая очередную серию расспросов, начинаю потихоньку разгонять фантазию.
— Про мыло Реймс Сейбеку уже писал. Про водопровод и муку тоже. Неужели есть что-то интереснее этих необычных вещей? — Вопрос, признаю, задан весьма примечательным образом. Вроде, как и прошлые сведения похвалили и оценили высоко, но в то же время сунули нос в остальной «учебник», первые же страницы которого выдали столь занимательные результаты. И если б человеком я был тщеславным, то заливал бы уже соловьем и про технику, и про науку. Но! Оно мне надо?
— Есть темы и поинтересней, чем изобретения. Кстати, Реймс! Я ведь про пожар предупреждал еще на второй-третий день прибытия, когда только увидел город.
— Знаю, знаю. — Советник устало вздохнул, вызывая мимолетный приступ сочувствия. — Как только закончим оборудовать поместье — начнем строительство водопровода в городе.
— Так о каких темах ты говорил? — Торкель, явно не желая менять тему разговора, с любопытством взглянул на меня сверху вниз.
— Печенегры. — Выдав всего одно слово я с затаенной улыбкой выжидал реакцию.
— Пече-кто? — Переспросил советник, отвлекаясь от раздумий на тему бренности бытия.
— Печенегры. Народ такой, весьма интересный, существовал раньше. Ездили верхом на лошадях. Это такие зверюги, примерно, как ваши Вес`Ша, только кушают травку, ростом повыше, а в длину покороче. Таки вот, ездили они большими группами на этих лошадях и из луков по врагам постреливали, да так метко, что пешему до них не добежать, а всаднику не доехать. И была у них особенность, они когда в ночные налеты ходили — брали сажу из печек, да обмазывались ей. Бывали даже случаи, когда печенегры через стену в деревню перелазили, а у стражников от испуга душа в пятки уходила, стоило им лишь увидеть низкорослого, кривоногого, да черного как смоль аборигена. А те скалились белыми зубами, да глазами сверкали, аки самые настоящие чертики из преисподней.
— Чер-ти-ки…? — Переспросил советник, вновь натыкаясь на незнакомое слово.
— Это существа такие, не из нашего мира. Если верить преданию, то живут они там, куда отправляются души всех плохих людей, где их пытают до скончания веков.
— Царство Идалинь? Богини смерти? — Реймс, видимо, был всерьез намерен систематизировать те данные, что получал из моих рассказов.
— Ага, наверно. — В очередной раз пожимаю плечами, делая мысленную заметку о необходимости разобраться с вопросом о богах и аспектах.
— Ты сказал, что народ существовал раньше. Что с ними произошло? — Торкель задался вполне закономерным вопросом.
— На нас напали. А мы, русские, очень не любим, когда на нас нападают. Собрали армию, созвали магов, встали в оборону на реке. И пока печенегры пытались расстрелять укрывшуюся за щитами пехоту — наши всадники напали на их кочующее поселение, да подчистую его сожгли. Каким бы ни было грозным войско, а без еды, воды, денег и дома долго не протянет. Потом еще месяц по всей степи их гоняли.
— И большая армия у вас была? — Продолжал допрос Торкель.
— Примерно тысяч семь воинов, не считая магов.
Прекрасно помня, что во времена замесов с кочевниками, битвы могли происходить и десятками тысяч — все же делаю скидку на явный уклон местной культуры к раздробленному феодальному средневековью, со скидкой на специфику культуры и наличие «иных» народов для порабощения.
— Сколько?! — Реакция личного посланца Сейбека вполне соответствовала ожиданиям. — Семь десятков сотен? Ты ничего не путаешь?
— Неееа… — Протягиваю, с довольной улыбкой. — У нас распределение власти другое, а значит и возможности не такие как у вас здесь. Вот, например, у вас есть четыре Старших Дома, а у нас он всего один. У вас есть шестнадцать Домов знати, а у нас почти сотня. У вас каждый Старший Дом назначает советников для управления областями, выбирая их из своей родни. А у нас выбирают наиболее толковых из общего числа знати. Чем сильнее процветает твое личное имение, тем выше шанс того, что тебе дадут пост управленца. Так же и с армией, и с флотом, и с магией.
— Выбирают? Хочешь сказать, что Старший Дом в управлении не участвует? — Лицо советника исказилось так же, как и у Торкеля, подчеркивая их родство.
— Почему же? На престоле сидит самый мудрый и уважаемый представитель правящего Дома. Он лично изучает успехи всех кандидатов и исключает из голосования неугодных. Более того, обладая полнотой власти, он может досрочно снять полномочия с избранного управленца. Да и вся армия, по сути, подчиняется не содержащим их Домам, а ему лично.
Продолжая развеску наушной лапши, совмещая и искажая понятия империи, демократии, республики, феодализма и личных предпочтений — я и не заметил, как мы добрались до той самой привратной таверны, имевшей довольно красноречивое название «Выход рядом». Заведение оказалось не то, чтобы презентабельным, но удобство расположения и довольно массивный зверинец, нивелировали недостатки обслуживания и внешнего вида.
В само здание, к радости, иль к печали, попасть нам не довелось. На крыльце обнаружился не высокого роста человек, одетый в нечто среднее между кольчугой и кожаным доспехом. Описать точнее выйдет вряд ли, если, конечно, не снимать доспех с его владельца и не рассматривать места и способы крепления всего к всему. Но, как говорится, кто ж мне позволит?
Заметив наше приближение, человек поднялся на далеко не прямые и короткие ноги, после чего помахал рукой Торкелю. Сомнений и кривотолков быть не могло, прохлаждающийся на крыльце явно относился к так называемым «ребятам», с которыми здоровяк в город и прибыл.
— Знакомьтесь. Сишак, мой друг и соратник, лучший из виденных мной лучников и следопытов. — С этими словами, Торкель попытался привычным образом хлопнуть представляемого по плечу, но тот без видимых усилий, словно по привычке, увернулся от огромной лапы приятеля.
Сишак был необычен не только одеждой, но и внешне. Первая же ассоциация, приходящая в голову — монгол. Вот прям вылитый житель степей, только большой мохнатой шапки не хватает, да собственно лука. Забавно кстати, лучник без лука и стрел.
— А это Игни. Довольно интересный гость из далеких земель и друг моего старшего брата. — Не подав вида после прошлой неудачи, Торкель без зазрения совести похлопал по плечу уже меня. И, судя по приложенной силе — хлопал наверняка, за двоих сразу, да так чтоб я не увернулся.
— Будем знакомы. — Приветствую монгола легким кивком.
— Ты странно на меня смотришь, северянин. Никогда не видел жителей великого архипелага Шунь? — Сишак, и так будучи слегка раскосым, подозрительно прищурился.
Ну охренеть теперь. В этот раз я полностью разделял недоумение стоявшего рядом бугая, которое он испытал при встрече с братом. Ни здрасти, ни как дела, ни выпить за трезвость, ни покурить за здоровье легких. Если встреча начинается с наезда, значит встречающий — ездок. Или пусть катится дальше, весело бибикая, или надо его убедить в том, что мои колеса ничуть не хуже.
— Ты прям вылитый печенегр, только светлый.
Сначала Сишак не понял о том, что именно я ему сказал, переставая при этом щуриться. Мгновением позже, как ему показалось, он понял мое желание его оскорбить, от чего лицо залилось краской праведного гнева. Еще мгновение спустя, взглянув на Торкеля, Сишак понял, что он ничерта не понял, от чего слегка растерялся и краснеть перестал.
— Кто это? — Спросил уроженец архипелага, когда осознал, что за его реакцией просто молча наблюдает сразу вся троица.
— Всадники и меткие лучники. Сражались храбро, но напали не на тех, в результате чего скоропостижно всем народом закончились. — Вот уж не думал, что рассказывая байку о кочевниках, буквально через пол часа наткнусь на одного из представителей подобного племени.
— Тогда я понимаю. Ты удивлен. Увидел одного из великих. — Странный лучник, сделав странный вывод, кивнул собственным мыслям и самодовольно улыбнулся. — Кашик у ворот. Следит. Охраняет. Выдвигаемся?
— Выдвигаемся. — Торкель задумчиво кивнул, после чего добавил. — Пешими пойдем. Часа за полтора доберемся.
— А план у вас есть? Что, если в доме будут люди? Маги? — Запоздало, но все же вспоминаю о том, что если план и имелся, то мне о нем никто не рассказывал.
— Как обычно. Я выбиваю дверь, Сишак расстреливает, а Кашик через окно пролазит. Ну и раз уж вы с нами — чем сможете, тем и подсобите.
— Бляяя… — Глядя в спину Торкеля, уже направившегося в сторону городских врат и даже не подумавшего спрашивать о других соображениях, начинаю ощущать припекающую нижнюю интуицию. — Здец, товарищи.
В этот же момент, среди редких ночных горожан и приезжих, замечаю довольно примечательную личность. Мужик, одет в балахон с капюшоном, в правой руке извилистая трость. Идет сгорбленной походкой, при этом удерживая в левой руке миску для подаяний. План начал формироваться со скоростью молнии…
Догнав Реймса, резко одергиваю его за рукав, вынуждая обернуться.
— Друже. Срочно. Выкупи одежду и трость у того нищего. Без разницы, сколько это будет стоить. Они мне нужны. — Продолжая удерживать рукав, пальцем указываю в сторону объекта моего интереса.
— Что? Зачем? — Советник слегка опешил.
— Не слишком ли дерзко для младшего дома, Игни? — Торкель явно не оценил столь панибратского отношения к представителю своей семьи.
— У меня есть идея. Просто сделай как говорю.
Что есть дворянин, в нашем понимании? Ниипически богатый и уважаемый человек, просто по факту рождения имеющий право доминировать над другими. А теперь внимание, картина маслом — самый невзъебенный из ниипических, аж сам СОВЕТНИК, упрашивает взбалмошного нищего старика расстаться с его обносками. От записи происходящего на телефон меня уберегло лишь отсутствие зарядки, да невозможность скинуть полученный результат в сеть.
Надо отдать Реймсу должное, не взирая на столь разнообразные ругательства бичурыги, от которых даже боцман на корабле бы удавился, он умудрился сохранить самообладание и в промежутках между выкриками донести информацию. Либо мужика сейчас казнят за оскорбление представителя правящей семьи, либо он добровольно отдает пожитки и получает серебряную монету.
Стоило серебрянику блеснуть в пляшущем свете уличных факелов — бездомный сию же секунду варежку прикрыл, да принялся столь резво стягивать балахон, что едва его не порвал. Штаны же и вовсе стянул с ног, плюхнувшись прямиком наземь. Благо дорога мощеная, а то не видать бы местным моей задумки. Ходить с сырой задницей, пусть и ночью, все же ниже моего достоинства.
Апофеозом ситуации стал момент, когда бродяга начал демонстративно и пританцовывая развязывать обмотки, служившие ему толи подгузником, толи просто бельем. Да так лихо приплясывать стал, словно всю жизнь этим занимался. Глядя на подобное безобразие и понимая, что мужик явно вошел во вкус и останавливаться, не смотря на уговоры, не собирается — советник не нашел ничего лучше, как просто отвесить бедолаге пендель.
Провожая взглядом орущего и стремительно удаляющегося бомжалина — делаю мысленную пометку, не забывать о системе уровней и прокачке силы. Судя по высоте «подскока» тела — припечатал Реймс ему не слабо. Сидеть танцор еще долго не сможет, благо хоть монету получить не забыл.
— Надеюсь, оно того стоит. — Сгружая тряпки и посох мне в руки, участник представления одарил очень красноречивым взглядом, обещающим такой же пендель и мне, если идея окажется хреновой.
Путь к воротам занял не более пяти минут, но кроме откровенно зевающих стражников, среди которых не встретилось знакомых лиц, встречать нас никто не спешил.
— А где ваш друг? — Озираясь по сторонам, силюсь найти хоть кого-то похожего на авантюриста.
— Так вон же он, у стены сидит. — Торкель указал пальцем на темный угол стены, находившийся в пяти метрах от воспрявшего духом при нашем приближении стражника.
Подозревая какой-то развод или как минимум глупую шутку, я внимательно пригляделся ко тьме. Тьма внимательно пригляделась ко мне в ответ. Молча. Но очень красноречиво. Подобно человеку, что впервые попал в океанариум, я ошарашенно таращился на притаившегося в тенечке шиноби, восседающего на кортафанах. В воздухе неуловимо повеяло запахом жареных семян, а в голове всплыл образ того самого валькира с голубиными крыльями, чей образ я примерял совсем недавно.
В свое оправдание могу сказать, что, если не знать куда смотреть — заметить притаившегося было просто нереально. А принимая во внимание реакцию стоявшего рядом стражника, икнувшего от неожиданности и едва не выронившего копье, нереальным оказалось еще и услышать, а также почувствовать сам факт близкого присутствия постороннего.
— Ну вылитый печенегр…
Знакомство с новым членом отряда прошло… Ну, мимо меня оно прошло, если говорить откровенно. Он кивнул мне, я кивнул ему, на этом все и закончилось. Ни Торкель, ни Сишак, ни уж тем более все еще дующийся Реймс — не сочли нужным нас представить друг другу. Причина? Да кто ж их знает…
Да и забивать подобным голову, во время ходьбы ночью по раскисшей грунтовой дороге — такое себе занятие. Факелами или осветительной магией, по понятным причинам, пользоваться не стали. Это перед нами они выхватывают пару метров из царящей вокруг тьмы, а вот нас самих будет видно за несколько километров, а значит и про маскировку можно забывать с чистой совестью.
— Может расскажешь, зачем тебе понадобились эти тряпки? — Первым тишину нарушил Реймс, уже на протяжении часа боровшийся с любопытством.
— Говорите тише. Ночь не любит громких голосов. — Сишак, так же не проронивший ни слова с момента выхода из города, довольно доходчиво напомнил о предстоящей операции.
— Если у них будет маг или какая защита — я смогу одеться как странствующий сказитель. Постучусь, на ночлег попрошусь, заболтаю. А вы пока подготовитесь и внезапно нападете.
— Уверен? — Шепотом поинтересовался Торкель, идущий рядом. — Ты не из наших, мы тобой рисковать не можем.
— Уже из ваших. С того самого момента, как заверил Реймса в дружбе.
Совру, если скажу, что идея далась мне легко. Одно дело, когда в руках меч и ты в кругу друзей. Совсем другое — находиться безоружным в логове беспринципных личностей, обрекших город на мучительную смерть. Да, город не мой и люди его населяют мне незнакомые. Рисковать ради чужих людей — бред, скажут многие. Да и сам я руководствовался подобными принципами в тот момент, когда подсматривал из-за угла за нападавшими на Аврель охотниками на аватаров. Но! Как всегда, есть как минимум одно но.