— Приветствую, красавица, я ничего не пропустил? Где мой напарник? А то я немного опоздал, но и он, думаю, пунктуальностью не отличился.
— Ниже, — холодно бросила я, зная из манги, что Рональд Нокс был заядлым ловеласом, и не желая становиться объектом домогательств плода собственной больной фантазии.
Развейся, а, марихуана, что накурили в моей квартирке эти полоумные недо-готы, любящие не только мрак, но и веселье… Я не хочу, чтобы ко мне приставал иллюзорный шинигами! Я вообще не хочу, чтобы ко мне кто-то приставал! Я девушка хоть и незамужняя, честь свою блюду, как говорится! Так, стоп истерика. Может, он уйдет к начальству?..
— А что это ты такая холодная, красавица моя? — проворковал парень, облокачиваясь плечом о дверь, пока я ковырялась ключом в замке. — Такая неприступная, как айсберг! Сердца, скованные льдом, растапливать в сто раз приятнее!
— Тогда растопи сердце шефа и упроси его не лишать тебя премии за опоздание, — решила пойти на крайние меры я. — Господин Спирс тоже здесь.
— Ой, прости, я побежал! — всполошился парень и чмафнул мою руку, которую я попросту не успела вырвать из его цепких лап. — До скорого, красавица!
Он помчал вниз, а я, поморщившись, вытерла обслюнявленную руку о юбку и продолжила ковыряться в замке, который у Дины был просто ужасен и все время заедал. Кстати, Нокс довольно симпатичный: с виду примерно моего возраста, блондин с короткими, лихо торчащими в разные стороны волосами, яркими, искрящимися весельем, зелёными, как у всех жнецов, глазами и не сходящей с тонких губ улыбкой. Одет он всегда (ну, это я уже по манге сужу, может, и не всегда) в чёрный костюм-тройку с белой рубашкой и чёрным галстуком, причём воротник рубашки, как и пиджак, предпочитает оставлять расстегнутым. Дополняют образ чёрные перчатки и очки в массивной оправе. Еще один гот, тоже мне… Чего они все так чёрный любят, будто других цветов на свете нет? Впрочем, плевать, это всё бред.
Вломившись в Динину квартиру, я прошла в её спальню, располагавшуюся прямо над моей и оформленную в тёмных тонах, как и комната Алексея. Сев на застеленную чёрным шёлком двуспальную кровать, напротив которой приютился компьютерный стол, я тяжело вздохнула и попыталась мыслить логически. Однако в оклеенной тёмно-серыми обоями и обильно украшенной оккультной символикой комнате с чёрными занавесками и тёмной мебелью, косившей под чёрное дерево, думать получалось плохо. Накатили апатия и трагизм, мне несвойственные, и в мою буйную головушку забрела печальная мысль о том, что начиналось всё как мой день рождения. За что мне всё это? Риторический вопрос. Однако это был ещё не конец моих злоключений. В комнате полыхнуло белым, снова являя мне жнеца. На этот раз ну вот прямо готичней некуда. Наидлиннейшие пепельно-белые волосы, некоторые из прядей которых были заплетены в тонюсенькие косички, причём чёлка скрывала глаза глюка так, что их было не найти и встав с их обладателем нос к носу, бледная кожа, рост под два метра (и чего они все такие высоченные? Я рядом с ними себя карликом чувствую!), фигура неопределенного склада, потому как её жнец скрывал не меньше собственных глаз. Что он прячет под чёрной хламидой? Пивное брюшко? Хотя, судя по манге — нет… Его голову венчала жуткая шапка, а-ля высоченный мятый тряпичный цилиндр, с длинной чёрной лентой на макушке, закинутой за спину этого гражданчика, а его тонкие длинные аристократические пальцы украшали (хотя я бы сказала «уродовали») длиннющие чёрные ногти (хотя я бы опять же сказала «когти»). Одет он был в нечто непонятное, похожее одновременно и на чёрное рубище монахов, и на плащ масонов, и просто на необъятную хламиду с настолько длинными рукавами, что увидеть можно было лишь кончики его когтей (я таки назвала вещи своими именами). В довершении всего, правое ухо его было украшено тремя серьгами — двумя серебристыми колечками и одним «гвоздиком» с черным камешком над ними, левое — просто двумя колечками, на груди наблюдались два ряда бус из крупных серебристых бусин с вкраплениями металлических «черепков», а на губах цвела и не собиралась увядать улыбка а-ля «ах, как мне весело от того, что вам всем плохо, давайте же смеяться вместе!»
О нет, это ещё хуже, чем ловелас с привычкой ехидствовать всем и каждому… Он же конченый маньяк, этот жнец, чьё имя никому не известно! Он на людях эксперименты ставил! А что, если он и на мне попытается… Стоп. Чего я истерю? Он же нереален. Не-ре-а-лен! Всё, хватит истерить. Да здравствует мир и покой моей души и моего разума!
— Ммм, что тут у нас, — протянул загробным голосом жнец, которого в манге все называли «Гробовщик». — Такая интересная душа. Давно мёртвая, но почему-то ещё живущая. Я изучаю проблемы смерти и жизни, так что хочу тебя исследовать. Ты ведь простишь мне пару экспериментов?
— И не надейся, — процедила я, поднимаясь и пятясь к двери. Если это очень реальный глюк, то и боль от его экспериментов мне покажется реальной, а я не собираюсь рисковать своим душевным здоровьем (в котором уже сомневаюсь) ради экспериментов галлюцинации (и в этом я тоже, к сожалению, сомневаюсь).
— Ты меня боишься? — протянул он, маньячно улыбаясь. — Зря. Я не собираюсь умерщвлять тебя. Пока…
Очень многообещающе, благодарствую! Твою же лешего за пятку, что делать? И где носит моего братишку с его подругой? При них бы глюк меня вряд ли начал пилить Косой Смерти, ведь правда?.. Всё, смерть моего мозга наступила шестого июля, в ноль часов, ноль минут, одну секунду, прощай бренный мир, я сошла с ума. Ну почему я не осталась этой ночью в отеле, например? Потому что денег нет, ну да ладно, вопрос не требовал ответа, а то ответ этот не самый приятный.
— Тронешь — заору, и плевать, что ты ненастоящий, — предупредила я маньяка, отступая к выходу из квартиры. Он лишь усмехнулся, но не ответил, продолжая идти, а точнее, прямо-таки плыть, потому как ног его из-за хламиды видно не было, следом за мной. Однако путь к спасению от результата химической атаки на мой дом мне отрезали мои же теоретические спасители — в квартиру вошла вся толпа, что была оставлена мною этажом ниже. О, мама миа, ну за что мне всё это? За какие такие грехи? Хотя, знаю за какие, но промолчу…
— Алексей! — рявкнула я брату, который отбивался от настойчивых домогательств Сатклиффа. — Мы с тобой спим в одной с Диной комнате, следи, чтобы ни один глюк не просочился!
— Есть, герр командир! — отдав честь тоном заправского служаки, отчеканил мой братец. Дорогуша, ты не служил! У тебя плоскостопие! Хватит ломать комедию! Ох, кошмар…
Я схватила брата за руку, буквально вырывая его из лап Грелля (уберите из сего буквосочетаньица лишние буквы — получится «гея», что идеально ему подходит). Жнец обиженно заверещал, но я не обратила на это никакого внимания и, поймав Дину, потащила реальных существ за собой. Однако, прежде чем захлопнуть дверь Динкиной комнаты, я решила воспользоваться положением «госпожи» глюка и скомандовала дворецкому, шедшему за нами:
— Себастьян, не пускай в эту комнату никого до того момента, как мы выйдем сами, и мне плевать, как ты это сделаешь! Называешь хозяйкой — вперед, трудись, хоть ты и глюк!
— Да, госпожа, — с коварной улыбочкой ответил демон и поклонился.
И тут снова сгустился мрак, и я озадачилась. Больше в манге демонов не наблюдалось, а аниме я не смотрела, так что сказать, что за чудо-юдо увижу в следующий миг, не могла. Себастьян, явно недовольный происходящим, нахмурился и поправил перчатки. Ой, что-то будет… В следующий миг нашему взору предстал мужчина, очень похожий на Михаэлиса, однако прическа у него была более классической, а красные глаза этого недо-альбиноса скрывали очки с прямоугольными линзами. Так, это демон, но он носит очки, как плохо видящие жнецы. С чего бы?.. Ох, ну что за мысли? Кыш, кыш!
— Его тоже! — заявила я, добавляя указание дворецкому номер раз, и, не дожидаясь его ответа, захлопнула дверь.
Меня начало мелко потряхивать, и я, прошагав к койке Дины, просто-таки рухнула на неё, как куль с мукой. Нервы брали своё, ломавшиеся устои моего мироздания — тоже, а братец откровенно надо мной ржал. Нет, он не смеялся — он именно ржал, аки дикий конь, попавший в стойло! Ну, или как Гробовщик после шутки Михаэлиса… Ааа, мысли о них, покиньте меня! Надеюсь, больше никто не заявится…
— Солнышко, может, поспишь? — проворковала Дина заботливо, и я, фыркнув, скинула наконец туфли-лодочки, забираясь с ногами на её постель.
— Вы что за обряд такой проводили и какие «благовония» жгли? — хмуро спросила я устроившуюся в компьютерном кресле подругу.
— Ничего особенного, — пожала плечами та. — Мы его уже сто раз совершали. Просто призыв душ предков, не более того. А благовония мы на этот раз вообще не жгли.
Ага, так я и поверила! Хотя, запаха-то постороннего в квартире и впрямь не было…
— А цель обряда? — нахмурилась я ещё больше.
— На этот раз — узнать, не грозит ли нам в ближайшем будущем что-то плохое, — терпеливо пояснила Дина. Её вообще сложно из себя вывести — я бы даже сказала, что невозможно. По крайней мере, я её ещё ни разу психующей не видела… Но мы ведь в одной компании и не пересекались с ней, так что, может, это лишь мои домыслы. — Однако, как только мы начали проводить обряд, в комнате полыхнул белый свет и появился Граф. Дальше ты знаешь — мы свернули лавочку и помчались к твоему компу. Но там стояла защита, и мы решили дождаться тебя, попутно пытаясь подобрать пароль, потому что Граф сказал, что гости прибудут в полночь, а мы не знали, успеешь ли ты вернуться за пару часов до их прибытия.
— Да пошло оно всё в Бермудский треугольник, — вяло пробормотала я, выудила из кармана кардигана флешку и кинула брату, ловко её поймавшему. — Тут ваша манга, читайте. А я спать…
— А говорила, что у тебя её нет! — возмутился Лёшка.
— Не передергивай мои слова, — фыркнула я. — Я лишь говорила, что её нет в моём компьютере. А её там и впрямь нет. Захочешь спать — спи в кресле. А ты, Дин, можешь забраться на кровать, но не веди себя, как слон в посудной лавке!
— А ничего, что это ты у меня в гостях, а не наоборот? — тихо спросила Дина, глядя в пол и ехидно так улыбаясь.
— Ничего, прощаю, — ухмыльнулась я и, скинув пиджак, который был заброшен Динке на колени, забралась под шёлк её покрывала.
Мысли одолевали отнюдь не радужные — вероятность того, что это всё не галлюцинация, была практически стопроцентна. Благодаря сим печальным размышлениям, сон не шёл, и я решила уточнить детали, расспросив соседей по ночлегу о том, какими они видели других пришельцев, но — увы и ах — описания наши совпали. На вопрос же, откуда аномалии псевдо-викторианской Англии могли узнать русский язык, мой противный брат покрутил пальцем у виска и сказал, что они — демоны и жнецы, а значит, им ведомы все существующие языки. Это было логично, но офигеть как неприятно, честно скажу, потому как я не люблю лишаться своего главного оружия — логики, а эта ситуация явно меня её лишила. После этого я решила её вернуть и подумала, что раз они не курили благовоний, то и травануться мы не могли, а раз глюк был одинаков, мы не сошли с ума. Вывод напрашивался сам собой: паранормальные существа за стенкой были реальны. И это меня отнюдь не радовало, потому как заявились они, чтобы выяснить причину моего удивительного долголетия. И как только они его выяснят, я умру, ведь они вряд ли оставят проблему мира мёртвых нерешённой. Все мои устои, все тезисы, которыми я руководствовалась в объяснении своего собственного везения, летели в тартарары, а точнее, в мир Мейфу, и это угнетало.
Я ещё долго ворочалась с боку на бок, обдумывая ситуацию и слушая смех брата и всхлипы подруги, читавших мангу, герои которой шумели за стеной. Однако под утро, часа в четыре, я всё же задремала и не заметила, как Дина заползла в мою, а точнее, в свою, но это мелочи, кровать и свернулась калачиком у меня под боком. Наступал новый день, который не сулил мне ничего хорошего…
====== 2) Угроза ======
«Audire ignoti quom imperant soleo non auscultare».
«Послушать глупость я готов, а слушаться не буду».
Проснулась я в десять утра и, сладко потянувшись, обнаружила под боком мирно сопевшую подругу, а на кресле — дававшего храпака братца. «Нееет, не сон!» — была первая мысль, посетившая мой только очнувшийся от забытья разум. А я-то надеялась… Однако за стеной было тихо, и я решила не томить себя ожиданием и пойти проверить, там ли ещё аномалии или испарились. Тихонько выбравшись из постели, я прокралась к двери и, распахнув её, чуть не застонала в голос — «на стрёме» стояли два демона-часовых, которые тут же отвесили мне поклон. Что за на фиг, почему они ещё тут?! Значит, это всё не сон, не глюк и не плод моей больной фантазии! О, боги Олимпа, как вы жестоки! Натравили на меня Гекату с её кошмарами!.. Что-то меня на мифологию повело, право слово…
— Госпожа желает позавтракать? — сияя обворожительной улыбочкой, предложил Себастьян.
— Или, быть может, наполнить ванну? — добавил тот, второй, аномальный.
— Реальные, да? — печально спросила я и получила в ответ сразу два кивка и лыбу от Михаэлиса — второй демон улыбаться, кажется, не умел в принципе. Кстати, а чего это они меня госпожой зовут и кланяются почтительнее, чем брату и его подруге? Что за на фиг? Надо бы во всём этом бедламе разобраться, раз уж выяснилось, что наркота тут ни при чём.
Я вышла из комнаты и, бесшумно закрыв за собой дверь, скомандовала:
— Я в душ, а вы не подглядывайте. Потом расскажете, что здесь происходит.
— Как пожелаете, — ответствовал Михаэлис, а второй демон вопросил:
— Наполнить госпоже ванну?
— Обойдусь, — поморщилась я и скрылась в санузле.
Белый кафель, белая лоханка эмалированной чугунной ванны, белая раковина, белый пол и потолок — ну как сказать, что это — ванна гота? Да никак. Если только гот — дальтоник, и то вряд ли… Приняв душ и ещё раз обдумав ситуацию на свежую голову, я пришла к выводу, что сначала надо выяснить у этих интервентов о цели их прибытия и полномочиях, возложенных на них начальством, а уже после — бить тревогу. Кажется, демоны были на моей стороне (пока, по крайней мере), так что выходок жнецов можно было не особо опасаться. А уж как им помешать в нахождении аномалии, я придумаю, надо только понять, чему, собственно, мешать.
Я умылась, почистила зубы собственной щёткой, благо я здесь частенько ночевала, спасаясь от ночных загулов брата и его гот-компашки, а потому щётку прикупила давно, и, причесавшись, неохотно пошла на кухню. Пункт приёма пищи у Дины был обставлен довольно симпатично и совсем не готично: бытовую технику скрывали дверцы псевдо-шкафчиков, косившие под светлое дерево, полки со всякой ерундой вроде глиняной и деревянной декоративной посуды и картины с лесными пейзажами украшали светло-серые стены, диван-уголок ютился у окна, зашторенного тёмно-серым тюлем, а ламинат под «орех» удачно вливался в монотонную, но уютную цветовую палитру. Однако больше всего на данный момент притягивал взгляд дубовый стол рядом с диванчиком, ибо скрывавшая столешницу потрепанная бежевая клеёнка успешно притворялась скатертью-самобранкой. Вот в такой обстановочке я и застала трудившихся в поте лица дворецких, превращавших обычную скатерть в самобранную: Себастьян пёк блинчики, настолько тонкие, что мне аж дурно стало от обильного слюноотделения, а его напарник ваял дополнение к ним — на столе было уже много всего, но в момент моего вторжения на кухню он мешал творог со сметаной и сахарным песком. Нет, я, конечно, знала, что у Дины пунктик на готовке, и продуктов в её кухне каких только нет, но красная икра и нарезка салями… Откуда дровишки, интересно? Не из мира демонов ли? Впрочем, дарёному коню в зубы не глядят, а я проголодалась. Так что не важно.
— Прошу, сейчас будет готов чай, — возвестил Михаэлис, поставив на стол огромнейшую стопку блинов, кои он, кстати, жарил на двух сковородах сразу.
— Спасибо, — нахмурилась я и уселась на диванчик, спиной к окну. — А теперь, гости дорогие, извольте рассказать, кто вы и зачем пожаловали.
— Зовите меня Клод Фаустус, — соизволил представиться демон номер два. — Мы с Михаэлисом присланы нашим начальством для ведения расследования относительно причин того, что Вы живы, хотя должны быть мертвы. Ваша смерть значится в Кисеки, списке смерти, в день Вашего же рождения, и аномалия того, что Вы всё ещё живы, пока не объяснена. Мы должны выяснить её причины.