– Шутки у нас разные, а сейчас стой, смотри и удивляйся! Конечно, это не совсем охота, но все же…
Хет вздрогнул и упал на траву. Он выглядел как обычная тряпичная кукла, без малейших признаков жизни.
– Эй! – прокричал Фарамор. – Что это ты задумал?
Хитрец Хет не отзывался, равнодушно взирая пуговичными глазами в небо и бессмысленно улыбаясь вышитой улыбкой. Фарамор поднял куклу и принялся трясти, пытаясь снова пробудить в ней жизнь.
– Куда ты делся, демон?! Вернись, сейчас же!
Вдруг он увидел, как по дороге в его сторону быстро скачет кролик – возможно, тот самый, что перебежал тропу совсем недавно. Глаза зверюшки горели красными угольками, а движения были странными, неестественными. Словно невидимый кукловод дергал за веревочки, управляя телом кролика как марионеткой.
Зверек подбежал к ногам Фарамора и остановился.
– Чего ты ждешь? – раздался снизу голос Хета – голос явно исходящий от кролика. – Возьми и сверни шею зверю, я не собираюсь торчать в нем вечно!
Фарамор сообразил, что демон вышел из куклы и вселился в кролика. Это было удивительно. Он бросил на землю топор и поднял за уши зверька. Тот сразу же задергал лапами, пытаясь вырваться. Красные угольки в глазах погасли.
– Да сверни ты ему шею, наконец! – это воскликнула уже кукла, которая встала на ноги и начала отряхивать от пыли рыжие волосы.
Фарамор резко дернул голову кролика в сторону, почувствовав хруст позвонков. Тушка зверька обмякла.
– А ты не совсем бесполезен, – сказал он Хету.
– И это твоя благодарность? – проворчал демон. – В следующий раз сам добывай себе пищу.
Фарамор поднял топор и пошел дальше по дороге. Хитрец Хет побежал следом, быстро перебирая короткими ножками. Возле дуба, к которому была приколочена доска с надписью «Сэдра здесь. Восславим!», Фарамор остановился и бросил тушку кролика на землю.
– Хорошее место для привала, – заметил он. Затем нераздумывая, отбил топором доску от дуба и расщепил ее на множество щеп. Затем собрал опавшие ветки и разжег костер прямо посреди дороги. Хитрец Хет держался поодаль, опасаясь, что в его тряпичное, набитое сеном тело отлетит искра или уголек.
Фарамор не умело, но быстро освежевал кролика, разрубил сочащуюся кровью тушку на куски и положил мясо на угли. Запах сводил с ума, заставляя желудок урчать от нетерпения. Не дожидаясь, пока крольчатина полностью пропечется, Фарамор вынул один кусок из угольев, перекинул несколько раз из руки в руку, чтобы немного остудить и впился зубами в сочащееся жиром мясо.
Глава 9
Ирьяда Нара, настоятельница женского монастыря, сидела возле постели девочки. В покрытом сетью морщин лице семидесятилетней женщины отражались отголоски былой красоты. Глаза не утратили блеск, а седые, стянутые обручем волосы походили на серебряные струи, добавлявшие облику Ирьяды нотки благородства.
Для настоятельницы прошедшая ночь была беспокойной. Вчера вечером у двух послушниц случился припадок – одновременно, без какой бы то ни было причины. Они бились в конвульсиях и хрипели, чем немало перепугали особо впечатлительных. После припадка несчастные еще долго приходили в себя. Их трясло как после сильного испуга. Лишь приняв успокоительное снадобье матушки Гаи, одна из них сказала, что во время припадка у нее было видение: темный смерч, в котором кружились зеленые звезды.
– Ужасный, ужасный смерч! – повторяла послушница, и в глазах стоял страх, как подтверждение ее слов. – Он был живой! Само зло… я видела само зло! Боги, за что все это? Чем я заслужила…
Несмотря на успокоительное снадобье, с ней случилась истерика, и матушке Гае пришлось усыпить, дав сонный порошок. Другая послушница находилась в ступоре. Она бормотала про какую-то Искру и на вопросы не реагировала.
Ирьяда Нара и раньше видела припадки, но чтобы сразу у двух человек одновременно? Нет, здесь определенно что-то не так. Если бы это произошло вне монастыря расположенного на святом месте, то можно было бы предположить, что к странному припадку послушниц причастна нечистая сила. Но здесь, в обители такое просто исключалось. Еще Ирьяду встревожили слова про ТемнуюИскру. Она слышала о ней. Определение, связанное с черной магией, что-то очень не хорошее. Это все, что настоятельница знала о Темной Искре. Немного, но достаточно чтобы встревожиться. Ирьяда решила, что позже найдет время и пороется в библиотеке, возможно, обнаружит в одном из фолиантов более подробные сведения. Матушка Гая вообще не знала о Темной Искре.
– Нет, никогда не слышала, – сказала целительница. – Но мне все это не нравится. Очень не нравится. Терпеть не могу, когда случается то, что я не понимаю. Ума не приложу, что случилось с этими двумя девчонками? И заметь, – Гая посмотрела на Ирьяду с таинственным видом, – днем у нас появляется раненая девочка, а вечером у двух послушниц случается припадок, это не очень похоже на совпадение. Здесь определенно может быть связь, ты не находишь?
– Возможно, связь и есть, – задумчиво ответила Ирьяда. – Хотя… нет, это все же совпадение, – и, тяжело вздохнув, добавила: – надеюсь, что это совпадение.
– И вообще, у меня плохое предчувствие, – проворчала Гая. – Весь день себе места не находила. Чую… чую что-то не хорошее!.. Попомни мои слова, я никогда не ошибаюсь.
– Ты, матушка, чуяла конец света, когда правителем Исходных земель стал Таракот, – невесело улыбнулась Ирьяда. – Стареем мы с тобой, Гая, стареем. Преклонные года не добавляют оптимизма. Плохое предчувствие? Что же, будем молиться, чтобы оно не оправдалось.
Лодка Невеи плыла совсем рядом с берегом. Иногда днище касалось подводных камней, грозя застрять на мелководье. Туман растворялся, словно впитываясь в поросшую серой травой землю. Сквозь белесые клочья проступали очертания корявых, лишенных листвы деревьев. Девочка слышала далекий вой, стоны, переходящие в скрежещущий смех, многоголосый шепот. Ее бросало в дрожь от мысли, что она может увидеть источник этих звуков.
– Пожалуйста, отплывай, – просила она лодку.
Туман таял все быстрее. Теперь Невея видела за убогими деревьями огромные руины. Полуразрушенные, торчащие как обломанные клыки башни, обвалившиеся стены – мрачные развалины на фоне серой однообразной мглы.
Лодка зашуршала днищем по мелководью и остановилась.
– Нет! – шепотом, словно опасаясь, что ее кто-то обнаружит, произнесла Невея.
Каменистый берег переходил в широкую, мощеную потрескавшимися плитами дорогу, которая уходила вдаль к развалинам. Шепот усилился. Множество невидимых созданий пытались что-то сказать Невее на непонятном языке.
Она увидела как по дороге, в ее сторону движутся две фигуры. Человек и кто-то маленький, размером с кошку. За ними мелькали бледные призрачные силуэты каких-то существ.
– Пожалуйста, уплывай! – простонала Невея.
Она пыталась встать на ноги, но тело, словно одеревенело. Фигуры приближались. Невея видела, что вместо лица у человека черное пятно, как кусочек ночи с красными искрами глаз. Серые волосы обрамляли эту темноту, будто оправа из тусклого серебра. В руке человек сжимал рукоять большого топора. Маленькая фигура была не ясной, расплывчатой, смутно похожей на крохотного человечка, окутанного красноватым маревом. Лишь глаза горели четкими алыми точками.
– Я не хочу, чтобы они подходили! – с отчаянием сказала Невея. – Не хочу! Уплывай же, уплывай отсюда! Пожалуйста!
Лодка словно услышав ее мольбы, покачнулась, слегка накренилась на один борт и начала разворачиваться. Фигуры были уже совсем близко. Невее показалось в них что-то знакомое. Едва уловимое.
– Уплывай же!
Лодка, рассекая водную гладь, поплыла к середине реки. Шепот начал стихать. Берег окутывался туманом, скрывая деревья, руины и фигуры на дороге.
– Спасибо! – прошептала Невея. – Спасибо!
Ирьяда увидела, что девочка приоткрыла глаза и произнесла:
– Спасибо.
Настоятельница встала и салфеткой вытерла с ее лба выступившую испарину. Взгляд у девочки становился осознанным. Не поднимая головы от подушки, она осмотрелась.
– Где я?
– Ты в безопасности, – мягко сказала Ирьяда.
Глава 10
Погруженный в свои мысли, Фарамор не замечал ничего вокруг. Он думал о будущем, строил смелые планы. Вот только Невеи в мыслях не было. Носитель Искры даже не сознавал, что кровные узы оборвались. Прошедшая ночь их уничтожила, растворила в равнодушии. Теперь и память об отце вызывала лишь злость, служила стимулом для новой волны гнева. Будто бы и не было в жизни ничего хорошего, не существовало спокойных дней. Память вырывала из небытия презрительные взгляды соседей, холодную сдержанность булочника торговавшего за углом, перешептывание людей на купище – людей слишком глупых, чтобы отличать плохое от хорошего. Стадо. Людское стадо, которое заслуживает убоя.
Вокруг щебетали птицы, радуясь погожему дню, стрекотали кузнечики, легкий ветерок шелестел листьями. Но у Фарамора эти приятные звуки природы не вызывали никаких чувств. С тем же равнодушием он смотрел на красоту леса и на небо, по которому величественными фрегатами медленно плыли облака. Все это было тем, что его исковерканное Сэдрой сознание теперь определяло, как недостойное внимания.
Фарамор вышел к мосту через овраг. Теперь он смог разглядеть монастырь.
Невысокие каменные стены, овитые плющом, из-за которых виднелись разных размеров строения. Особо выделялось красивое здание с остроконечной башней похожей на шляпку гриба и круглыми окнами, с распахнутыми ставнями. Вокруг монастыря – аккуратные огородные грядки и хозяйственные постройки, а поодаль, возле леса – священный круг из двенадцати каменных монолитов. С левой стороны обители стоял огромный разлапистый дуб. Ветви простирались над стеной и отбрасывали тень на одно из зданий.
Еще вчера Фарамор решил бы, что место это красивое, но сегодня он смотрел на монастырь равнодушно.
– Ты не передумал туда идти? – подал голос Хитрец Хет.
– Там моя сестра, – ответил Фарамор, и в его голосе не было никаких чувств.
– Ну, что же, удачи! – усмехнулся Хет. – Вот только я, пожалуй, подожду тебя здесь, – демон ловко выбрался из-за ремня и шлепнулся на землю.
Фарамор с недоумением взглянул на куклу.
– Как пожелаешь.
– Представь себе, пожелаю, – серьезно проговорил Хет.
Фарамор оставил в траве возле дороги топор, с некоторым подозрением взглянул на монастырь, пожал плечами и направился к мосту. Мысленно он ругал Хета: «Вот уж достался помощник! Нормально на вопросы ответить не может. Все какие-то загадки».
Вчерашний поток в овраге превратился в быстрый чистый ручей. От статуй, которые стояли вдоль мощеной дороги, отражались солнечные лучи.
Ворота монастыря уже были в двух сотнях шагов, как Фарамор почувствовал беспричинное беспокойство. Прошел еще немного и беспокойство переросло в страх. Страх! Он не испытывал страха даже при встрече с Сэдрой. Что же это такое?
Фарамор остановился и вытер рукавом выступившую на лбу испарину. Сердце бешено колотилось. Оглянулся и увидел Хета, который, стоя по ту сторону моста, весело махал бесполой ручонкой, будто говоря: «Ты еще не передумал? Тогда вперед!» Глаза куклы сверкали, как начищенные монетки.
Фарамор глубоко вздохнул и медленно сделал еще несколько шагов. Внутри все скрутило. К горлу подкатила тошнота. Он почувствовал, как в сознании начинает зарождаться паника. Казалось, что земля вот-вот уйдет из-под ног. Фарамор зажмурился и открыл глаза. Постарался взять себя в руки. В конце концов, чего ему бояться? Это в нем горит Темная Искра! Для него прислуживает нечисть! Это он сам источник страха для всех!
Обливаясь потом, сделал еще два шага. В глазах потемнело. Стиснул зубы, чтобы не закричать. Судорожно подумал, что еще одного шага не выдержит. Подавив упрямство, Фарамор сначала попятился, затем развернулся и пошел обратно к мосту. Хотелось бежать, но он заставил себя не ускорять шаг. Глаза пылали гневом, руки тряслись.
Хитрец Хет стоял за мостом и смотрел, как приближается хозяин. Фарамор видел вышитую улыбку Хитреца, и ему казалось, что демон над ним насмехается. Ближе к мосту юноша побежал. Из горла вырвалось яростное звериное рычание.
Почувствовав недоброе, Хет заметался на дороге.
Фарамор с разбегу, изо всех сил ударил Хитреца мысом сапога. Кукла подлетела в воздух, завертелась и упала далеко в стороне от дороги в густую траву. В порыве ярости юноша собирался побежать за Хетом и еще раз наподдать ему, но гнев начал униматься. Фарамор нервно походил поперек дороги и сел в траву возле топора. Гнев превратился в досаду. Что могло так напугать его? Он вчера был возле монастыря и не испытывал никакого страха!
Хитрец выбрался из травы и, как ни в чем не бывало, направился к юноше. По кукле бегали муравьи, к рыжим волосам прилип прелый лист.
– Ты можешь пинать меня сколько угодно, – усмехнулся он. – Знаешь, мне даже не обидно… и уж тем более, не больно, но кукла эта сшита не из железа и рано или поздно порвется. А еще тебе следует научиться сдерживать гнев, не то твой путь очень скоро закончится. Темная Искра, не Темная, но без здравого смысла она ничто.
– Почему? – понуро спросил Фарамор.
– Да потому, что здравый смысл…
– Почему я испытал страх?!
Хет вытряхнул из волос лист и сел возле Фарамора.
– Страх, страх, страх, – с разной интонацией произнес он. – Здесь все просто. Монастырь находится на священном месте. Увы, но таким, как мы с тобой в такие места лучше не соваться. Ночью ты стал другим, а я вообще демон. Эти места слишком чисты для нас, – слово «чисты» Хет сказал с презрением. – Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду?
– Пожалуй, понимаю, – произнес Фарамор.
– Тебе нужен опыт! – строго сказал Хет. – Ты должен был ощутить силу противоположную твоей. Должен! Ведь сознайся, прежде чем ступить на этот мост, ты считал себя всесильным? Возомнил, что сила твоя – которая, кстати сказать, еще в зародыше – безгранична? Я не прав?
– Прав, – с неохотой признал Фарамор.
– Тебя надо было поставить на место, парень. А сейчас не хочешь передо мной извиниться?
Фарамор взглянул на куклу и криво улыбнулся.
– Не дождешься, – проворчал он. – Будет достаточно, если я отряхну тебя от муравьев.
Посидев еще немного, они двинулись в путь. За все время, проведенное возле монастыря, Фарамор лишь единожды подумал о Невее, подумал с полным равнодушием: «Жалко, что не удалось разузнать про нее».
Глава 11
Комната была полна растений – в кадках, горшках. В воздухе стоял приятный аромат. Через два круглых окна падали косые солнечные лучи, в которых кружились пылинки.
Невея лежала на кровати и смотрела, как по стеблю одного из растений ползет букашка. Девочка ощущала сильную слабость, но после напитка матушки Гаи голова болеть перестала. Невея тревожилась за Фарамора. Ее успокоили, сказав, что брат жив, но сердце подсказывало: не все так хорошо!
Несколько раз она порывалась подняться с кровати, вот только сил на это не находилось. Некоторое время с ней сидела настоятельница Ирьяда Нара, затем пришла Гая со своим напитком. Целительница сказала, что воздух в этой комнате целебный и скоро Невея встанет на ноги. Гая показалась девочке излишне ворчливой, но доброй.
А еще приходила женщина с золотистыми волосами. У нее были веселые с хитринкой зеленые глаза, густые брови и высокие скулы, а когда она улыбалась, на щеках появлялись ямочки. Звали ее Севера. Это она вчера приняла Невею у брата. Севера рассказала о монастыре, послушницах, жрицах и дарниях – женщинах, обученных искусству боя. Рассказала о том, какая в обители хорошая библиотека и о том, что в монастыре варят лучший сыр в мире. Невее нравилось ее слушать. Перед уходом Севера сказала, что с Фарамором все будет в порядке:
– Я видела его глаза. В них много упорства и силы. Думаю, он придет сегодня. Тем более, твой брат уверил, что ему есть куда идти.