Аннотация:
Власть - это дар, привилегия или, быть может, проклятье? Что творит ее необузданная жажда с судьбами простых людей? Что может противопоставить смертный род людской могуществу и коварству древнего повелителя пламени, первозданного духа, который вновь обрел силу и плоть? Спроста ли на долю главного героя, простого юноши со сложной судьбой, выпало бороться с чистым злом? Так ли он прост, как кажется? Кто одержит верх в непростой схватке и кто главный враг для мира и гармонии: человек, маг, всесильный дух или, быть может, сама власть в ее чистом виде? Ответы на эти и многие другие вопросы Вы найдете на страницах фантастического романа-эпопеи "Узники власти". Вас ожидает яркий, живой сюжет, интересные герои, величественные баталии магов и колдунов и даже трогательная любовная история. Желаю приятного чтения!
Паря над бездной пустоты,
Без тени всякого сомненья,
Вышли на свет из темноты
Четыре духа сотворенья.
Вершили вместе, как один,
В средине черной, бесконечной,
Явился призрак белых льдин
На сотворенной тверди вечной,
Прекрасное светило дня
Сияло пламени лучами,
Покуда белая струна
Не порвалась перед очами.
Страшнее ночи был тот спор,
Гремя, серчали голоса,
И разгорался властный вздор,
В пылу сжигая небеса.
Подобно ливню гнев их лился,
Топил, крушил, грозил снести,
Покуда мудрый не решился
Предвечный суд свой навести.
Простер он призрачную длань,
И пламень бранный в миг угас.
Сказал: мне внемли и восстань!
Верши судьбу, вот мой приказ.
Восстал кристальной чистоты
Силон граненный самоцветный,
Порвав все узы слепоты,
Расстроил спор дурной и тщетный.
Сомкнулись в узкий твердый круг
Четыре духа гордых, бранных,
Вложили в камень, как в сундук,
Суть своих истин миру данных.
Кристалл творенный дал ответ,
Кто прав в непримиримом споре,
И вновь воспрянул белый свет,
И мог не видеть больше горя.
Минуло время сотворений,
Дух обрела земная твердь,
Вершились судьбы без сомнений,
Царили в мире жизнь и смерть.
Менялась серая земля
Творили духи новый мир,
Росли, цвели леса, поля,
Готовился великий пир.
Но был печален тот Вселмаг,
Царил под зеленью густой,
Тревожный вечный полумрак.
Молчал великий лес пустой.
Парил дух моря над землею,
Не мог он обрести покой,
Все спорил он с самой судьбою,
И чужд ему был мир такой.
И вновь простер свою он длань:
Застыло море под Луной
И обратили волны брань
На брег скалистый, брег земной.
Из бурной пены вод морских
Явились дивные творенья,
Прекрасней чар всех колдовских,
Дети добра и умиленья.
Мудры, сердечны Гламарины,
Им жизнь дарована от моря
Им чужды помыслы зверины,
Им не увидеть злобы горя.
Творцу признательны поныне,
Сыны и дочери волны,
Не могут впасть они в унынье,
Сердца их радости полны.
Дано лишь каждому в свой срок,
Покинуть мир по доброй воле,
Уйти в пучину на восток,
Навек вернуться в свое море.
Узрел земли дух сотворенья
Царя морей и океанов,
Познал земли он откровенья,
Затмила солнце пыль туманов.
Когда ж лучи светила дня
Повергли мглы густой покров,
Явились в мире, без огня
Дети земли, рабы веков.
Себялюбивы, горды и вольны
Их помыслы для всех сокрыты,
Друг с другом жгут костры войны,
Заветы ими позабыты.
Но был завистлив дух огня,
Иных свершенья презирая,
Седлая пламени коня,
Он устремился к вратам края.
Застигла ночь его в пустыне
Дух звал из недр огонь и лаву.
Покуда пламень не застынет,
Желал творить свою он славу.
И опалила кровь Вселмага
Тот прах, что породил людей,
И первый маг свои два шага
Свершил в рассвете белых дней.
Прекрасны были все творенья,
Но воли твердой лишены,
А мысли полные сомненья,
Таили звуки тишины.
Тогда хранитель дуновений,
Бурана, вихря, ветерка,
Решил за несколько мгновений,
Согнать все тучи, облака.
Он преподнес великий дар,
Твореньям, что имели дух.
Как звонкий выстрел, как удар
Его прекрасный лик потух.
И в тот же миг под небесами
Добра и зла познали суть
Дети волны под парусами,
Земли, огня, что стелет путь.
Зажили вместе три творенья,
Подобных им не видел мир.
Но дух огня свои сомненья
Оборотил в кровавый пир.
Не примирился с тем властитель,
Что все разумные вовек,
Решили, что один родитель
Должен быть чтим превыше всех.
Тогда избранник, царь морей,
Решил гнев злобный укротить
Желая сделать мир добрей,
Погибель жизни отвратить,
Призвал он алый дух огня,
Простить разумные творенья,
А после, на рассвете дня,
Ушел из мира без сомненья.
Легло на пламя бремя клятвы,
Ибо поклялся злобы дух,
Что не начнет своей он жатвы,
Что мир не обратит он в пух.
Хранитель тайны самоцвет,
Что был творен прежде Луны,
Остался до заката лет,
Стоять на страже темноты.
Свою он волю утверждал,
Ибо сокрыл в себе секрет,
Всех истин грозных идеал,
От четырех творцов планет.
Вершились звездные года,
Светила свой творили путь,
Вода и воздух навсегда,
Решили в мире отдохнуть.
Но если гордость жаждет власти,
Ее лишь в силах обуздать
Небытие, что смоет страсти,
Что может немощь порождать.
Дух пламени не мог принять
Силона правды изреченье,
А дух земли не мог унять
Его упрямое теченье.
Во гневе раскололо пламя
Кристалл, что истину изрек,
И дух земли святое знамя
В последний миг не уберег.
Возмездье истины всемирной
Испепелило дух огня,
Своею дланью вечной дивной
Его в небытие гоня.
Но вместе с ним истлел и тот,
Кто слово не успел сдержать,
Вселмаг - последний их оплот,
Один остался лишь дышать.
Великий камень рассеченный
Падал с небес, сверкая и круша,
А мир, душою обреченной,
Его встречал сиянием дыша.
И расколола твердь планеты
Предвечной мудрости секрет
Осколки, искры от кометы
Кромсали свой горящий след.
Девять камней великого познанья
Сокрыли силу прежних лет,
В них скрыта тайна мирозданья,
В них воплощен весь белый свет.
Лишь их единство властно обуздать
И жизнь, и смерть великой воле.
Сиянья самоцветов благодать
Дарует власть, где горы и где море.
Пройдут года и сменятся эпохи,
Вновь возродится тот, чей свет померк,
Страшны будут дела, а мысли плохи
Того, кто мудрость истины отверг.
Но в миг страданья и печали
Явится миру дивный дух,
Тот, чьею мудростью звучали
Пучины моря громко вслух.
И каждому из двух дано собрать
Девять камней дарующих всевластье,
Хранящих право жить и умирать,
Стирающих и счастье, и несчастье.
Прельщает алая корона,
К себе всех узников манит,
Таит секрет златого трона,
Что обращает пыль в гранит.
Коронация
С раннего утра столичный город Монтлод пребывает в ожидании грядущего торжества. Войска готовятся присягнуть, оркестр - грянуть торжественный марш, женщины и дети - бросать цветы на широкую дорогу, выстланную белыми плитами.
Наследный принц Адорт беспокойно бродит по мраморным покоям, предвкушая свою будущую мощь и силу. Его власть превзойдет все прочие, что были прежде, а величие затмит легендарных королей древности. Вот он принял скорую трапезу, терпенья больше нет. Слуги помогают облачиться в царское платье: драгоценные наряды, расшитые золотом и самоцветами. Тяжелой поступью подходит принц к широкому зеркалу: его желтые глаза на мгновение вспыхивают белой вспышкой, обращаясь в холодный серый цвет.
Началось! Загремел оркестр, слуги просят спуститься к народу. Сейчас Адорт начнет спуск по сто одной ступени великой лестницы, ведущей из белой башни на площадь Монтлода, где сегодня состоится коронация. Двое пажей, спешащих позади, торжественно несут багровую мантию, ниспадающую с широких плеч. Процессия тронулась. Адорт просит подать его жезл, который он чуть было не позабыл в своих покоях. Приготовления окончены. Наследник знаменитого Анорга и сын могучего Болга готов принять власть и величие, достойное своих великих предков.
Миновала половина ступеней. Завидев будущего повелителя, люд принялся громко восклицать, не в силах сдерживать нахлынувшую радость. Гордый принц изобразил в ответ широкую, натянутую улыбку. На всем лице его читалось спокойствие. Величественный образ принца приводил простой люд в трепет. Вся стройная фигура Адорта излучала гордость и самодовольство, мудрость и могущество. Лишь неестественный взгляд наследника престола, казалось, таил страх и тревогу. Волшебный жезл принца, инкрустированный драгоценным самоцветом, радужно искрился в ярких лучах утреннего солнца. Внезапно небо нахмурилось. Прозрачный кристалл, украшавший жезл, залился таинственным зеленым заревом. Великая тайна, известная лишь Адорту и ныне покойному королю, пожелала вырваться наружу, но наследник трона все поджидал лучшего часа.
Торжественное шествие будущего короля постепенно превратилось в торопливый спуск, покорные слуги едва поспевали за своим повелителем.
Наконец, нога Адорта коснулась последней из ступеней. Поклонившись будущему властелину до самой земли, знатные вельможи почтенно уступили ему дорогу. Войска выстроились с двух сторон от будущего государя, не допуская люд, грезивший лишь притронуться к краю мантии своего повелителя.
Адорт бросил надменный взгляд сверху вниз. Вид черни, застывшей в изумлении, породил в нем еще большее презрение, однако мысли будущего короля далеко отстояли от происходившего на площади.
Время пришло. Наследный принц вместе со свитой взошел на помост, где его ожидали мудрецы, хранившие символы королевской власти. Поприветствовав Адорта, старцы сбросили лоскут ткани с бархатной подушки: на утреннем солнце ярко заблистала заветная корона, инкрустированная драгоценным самоцветом. Гордый принц преклонил колено: это последний раз в его жизни, когда приходится склоняться пред кем-либо. Старец в серебристом плаще взял в руки корону и вознес ее над головой будущего властителя Калмонда.
-Да здравствует король Адорт! - воскликнул хранитель державной символики и возложил прекрасный златой обруч.
-Слава повелителю! - единым хором воскликнула знать.
-Ура! - закричал по команде особо подобранный люд,
столпившийся в первых рядах.
-Больно надо, - проворчали стоявшие обособленно ремесленники и торговцы.
-Да чтоб тебя... - почти шепотом буркнули бедняки и крестьяне, согнанные в город штыками жандармов.
Молодой король понял, что настал его час. Он медленно встал в полный рост, высоко поднял свой белый жезл, с которым не расставался ни на минуту на протяжении всего церемониального обряда.
-Узрите истину, глупцы, - воскликнул только что коронованный властитель Калмонда и, словно окончательно переборов самого себя, громко и злорадно расхохотался.
Раскатистый смех эхом прогремел в горах, миллионами отголосков пронзая слух собравшихся на площади. Белый, блистающий на солнце жезл почернел, молния ярче солнца озарила ясное утро. Прямо над ними, на фоне стремительно мрачнеющего небосвода высилась черная башня. На мгновение все замерли. Придя в себя, ошеломленный люд бросил взгляд в сторону, на проклятое всеми место. Далеко на востоке, в вечернем сумраке, пришедшем на смену ясному утру, едва различались неприступные вершины Серых гор, схоронившие у своих подножий уцелевшие руины белой крепости.
Над миром стелется туман,
Колдун сплетает свой узор.
Скрывая в подлости обман,
Он устремляет черный взор.
Зеленая длань
Тайна отца Адорта была раскрыта. На смену испугу и ужасу пришла минутная задумчивость. Приняв свое решение, вельможи поклонились Адорту, пролепетав:
-Слава королю Адорту, властителю черной башни!
Знать, скованная той же жаждой власти, что некогда овладела и предками Адорта, первой признала черного короля. Услышав желаемое, Адорт одобрительно улыбнулся павшим ниц аристократам. Старцы застыли в мрачном безмолвии, не смея нарушить тревожное молчание, вновь воцарившееся на площади.
-Ты злодей! - послышался внезапный выкрик из толпы.
-Я? Разумеется, но вы - тоже злодеи, ибо вы предложили мне корону - промолвил Адорт.
-Долой! - раскатился по площади все нараставший возглас, слившийся в единый призыв к действию. Простой люд, не искушенный властью, все еще лелеял надежду восстановить то подобие мира и гармонии, что царило еще несколько минут назад.
-Меня долой? - гневно вскричал Адорт и направил свой жезл прямо на толпу. Люди в испуге попятились, но король уже все решил. Прогремел гром, молнии пронзили черное небо яркими белыми вспышками. Мгновением позже на праздничной площади, приготовленной к торжественному пиршеству, пали от удара волшебных искр несколько десятков самых несчастных, но от того и самых отчаянных оборванцев, поднявших всю смуту.
-Кому вы верны? - с ухмылкой вопросил толпу черный маг.
-Королю Адорту! - покорно промолвила толпа и упала на колени.
-Все кончено, Калмонд нынче обречен, - воскликнул старейший из мудрецов в серебряном плаще и замертво рухнул на помост. Прочие старцы, не решившись перечить черному властителю, поклонились новому королю.
-Прекрасно! А теперь самое время преподнести дар повелителю Адорту, - промолвил молодой король. Народ на площади, не вставая с колен, начал испуганно перешептываться.
-Какой дар вопрошаете? - съехидничал Адорт, - ваши души, на меньшее державный властитель не может согласиться. Увы, я предпочитаю одиночество, да и есть существа более сговорчивые, которые мне послужат.
С этими словами маг воткнул свой жезл в помост и промолвил:
-Да обратятся души ваши в крупицы моей силы и соберутся воедино в сокрытой пустоте, дабы увековечить великой мощью нового короля.
Из образовавшейся меж плотно пригнанных досок трещины начал струиться зеленый дымок, испускавший бледный призрачный свет. Достигнув одного из мудрецов, он приподнялся и, тяжело клубясь и перекатываясь, обвил его с ног до головы: старец замертво пал на спину, широко раскинув руки и ноги. Но самое страшное ожидало толпу, с ужасом наблюдавшую все происходящее, мгновением позже, когда, к всеобщему изумлению, его тело исчезло, испарившись в никуда, так, словно здесь никогда не было, и быть не могло никакого мудреца в серебристом плаще.
По рядам пронесся новый мятежный клич, началась паника: вельможи умоляли пощадить их, простолюдины начали попросту разбегаться, пытаясь любой ценой сохранить себе жизнь и покинуть навсегда ныне проклятый город. Но стелющийся по мостовым зеленый дым был неумолим. Он настигал всех и каждого.