— Есть, господин шта-коммандер, — ответил тогда Олесь. — Что-то еще? Отдельные пожелания?
— Вижу, не забыл еще полевую работу. — Ухмыльнулся штаб-коммандер. — Есть пожелания. Вот этого, — Бент отправил еще один, совсем небольшой, файл, — этого — особо мерзко.
— Будет сделано! — щелкнул каблуками Олесь.
— Все, иди. — Отпустил его Ас Фолт.
Олесь тогда, едва выйдя из кабинета начальника и бегло просмотрев файл с "особым клиентом," ухмыльнулся. Сержант… про которого уже пошли настоящие легенды среди все видящих и все знающих штабных! Еще бы — сама Марго Ас фолт была в этом замешана!
А вот теперь этот самый сержант смотрел на продолжавшего кричать на берегу бассейна коменданта.
— Так… так… хм, — задумался Олесь. — O! Есть один контакт. Надо бы проработать.
Насколько он знал, где-то здесь обитали сектанты. Никого открыто не взрывали, никого явно не травили, никогда не делали громких заявлений и избегали выдвигать какие-либо требования, и поэтому вовсю пользовались благосклонностью администрации. Однако, именно на этом курорте люди иногда пропадали, причем некоторых из пропавших находили потом "в весьма неприглядном виде". Это, на взгляд Олеся, и должно было стать тем самым "особо мерзким способом", который и желал бы видеть его начальник.
36
— Ом-м-мани-м-мо-о-о-рн! Ом-м-мани-м-мо-о-рн! — снова слаженно и стройно выводил хор мужских голосов. — Ом-м-мани-м-мо-о-о-pн!
Люди в бесформенных балахонах и широких капюшонах, скрывавших лица, опять сидели на своих табуретках, как ломами, орудуя жезлами.
В зал снова ввели человека с завязанными глазами и скованными силовыми наручниками руками. Человека, облаченного во флотский комбинезон, на этот раз вели аж четверо "балахонистых", клацавших по полу подошвами экзоскелетов. На этот раз жертва, как это ни странно, оказалась почти не одурманена, как все предыдущие, и периодически пыталась вырваться, невзирая на силовые ленты и оставляющие ожоги дубинки-разрядники.
Впрочем, собравшимся здесь сектантам было все равно. Они делали свою работу.
— Морн! Ом! Морн! Ом! Морн! — плавный речитатив перетек в отрывистые выдохи-выкрики, звучавшие в рваном ритме.
— Цок! Цок! Цок! — резко звучали шаги конвоиров.
Мерцание в середине зала становилось все сильнее, а выкрики "ом-морн" раздавались все чаще.
— Черт! — жертва, издавшая непонятное ругательство, хитро изогнулась и дернулась, не желая идти на заклание как баран.
Левый конвоир, немного неповоротливый из-за запаздывания разболтавшегося сервопривода, был вынужден развернуться всем корпусом и слегка шагнуть в сторону, блокируя очередную, вновь неудачную, попытку бегства. Случайно задев ногой табурет одного из сидящих, конвоир вывел того из искусственного транса, заставив на полсекунды запоздать с выкриком и втыканием своего жезла в пол, и на те же полсекунды замедлилось рассчитанное заранее продвижение жертвы к порталу.
Впрочем, замешкавшийся сектант не стал афишировать свою ошибку, а просто замер, как и все остальные, на своем месте. Глядя на развернувшееся действо во все глаза. Обычно-то он впадал в транс еще на выходе из раздевалки и приходил в себя уже на выходе из этого зала. Как и все остальные. В их памяти оставалось только то, что они участвовали в ритуале и то, что говорил Верховный: принята жертва или нет. А вот сейчас появилась возможность все увидеть, и потом высокомерно намекнуть всем прочим, что он знает, что происходит, а поэтому стоит на более высокой ступени посвящения, и, возможно, чем Спящие не шутят, Верховный заметит его и действительно поднимет на верхнюю ступень, поставив рядом с собой!
Свечение разгоралось все ярче, "ом-морн" слились в единый, не прекращающийся, гул. Наконец упирающуюся жертву втолкнули в центр яркого шара и… шар сжался в ослепительно яркую точку, не оставив после себя ничего!
— Жертва… принята, братья! — в голосе Первожреца было отчетливо слышно удивление. — Спящие благословили нас!
Сектанты медленно встали и, все еще пребывая в трансе, потянулись к выходу. Первожрец, обычно покидавший зал последним, на этот раз оказался первым, опрометью бросившись к своей келье.
Все! Все пошло не так! Вместо того, чтобы тихо и мирно умереть, окончательно подтвердив блокировку пути, третья жертва отправилась неизвестно куда!
— Надо срочно проанализировать запись! Открытый путь это, конечно, хорошо, но хозяева потребуют полный отчет… Самый полный отчет! — сам себе бубнил он на бегу.
Ему предстояло очень, очень много работы!
37
Штаб-коммандер Ас Фолт, отдыхавший в своем кабинете после плотного обеда, был бесцеремонно разбужен. Ошалевшими ото сна глазами, так толком и не проснувшись, он смотрел на фурию, бушевавшую в его кабинете. Марго… его Ледышка Марго, всегда сдержанная и корректная, превратилась в свирепый и яростный вихрь!
— Ты! Ты, скотина! — бушевала его жена. — Что ты себе позволяешь!
— А? Что? — никак не мог прийти в себя Белт.
— Скотина! — Марго в ярости пнула ножку коммандерского кресла.
— В чем дело?! — возмутился коммандер… и окончательно пришел в себя.
В открытую дверь с интересом заглядывали посетители, ожидавшие в приемной своего часа. Марго, похоже, намеренно заблокировала механизм автоматического закрытия.
— Что случилось, дорогая? — громко, специально для "слушателей", спросил взявший себя в руки Белт.
Повинуясь его команде дверь, тихо взвизгнув приводами, закрылась, отсекая любопытных от семейной ссоры.
— Так! В чем дело? — деловито спросил Ас Фолт, опершись на локти и сложив руки перед собой.
— Ты еще спрашиваешь, в чем дело? — яростно прошипела женщина. — Ты перешел все границы! Когда ты аккуратно гулял на стороне, я еще молчала, но вчера! Вчера твоя наглость превзошла мое терпение! Мало того, что ты кутил с этой толстой шлюхой, так и ушел ты с ней! Демонстративно!
— Толстой? Не согласен. Скорее, это ты худая. Даже… м-м-м… нет, не худая! Тощая! Тощая и старомодная, — сморщился Ас Фолт.
— C — c-сволочь! — выдохнула Марго.
— Ну так мы договаривались в свое время… прямо говорить то, что думаем! — ухмыльнулся коммандер. — Вот я и говорю тебе совершенно откровенно. Ты — старомодная тощая истеричка.
— Так, значит?! — прищурила глаза женщина.
— Понимаю! — оборвал ее Ас Фолт. — Я все понимаю. И хочу сказать — все эти ваши "старые традиции", — он издевательски несколько раз согнул пальцы, — это все не для меня. Это полная чушь!
— Когда ты женился…
— Женился? — насмешливо бросил коммандер. — Я просто принял правила вашей игры. Я был юн, слаб и беден. Наши отношения должны были помочь мне встать на ноги. И они мне помогли. — Коммандер мерзко усмехнулся. — Теперь я занимаю неплохую должность, имею определенную власть и определенный вес, на моем личном счету достаточно средств, чтобы, к примеру, оставить службу и перебраться жить в центральные миры!
— Урод! Да…
— А ты… дура ты! — снова оборвал женщину Ac Фолт. — Со своими "традициями" твоя семья и ты сама совсем потеряли голову! Одно только твое желание самой выносить и родить ребенка вызывает у меня стойкое отвращение! Дикари!
— Да как ты сме…
— Еще как смею! — рявкнул коммандер. — И ваши "муж-жена" тоже для меня отвратительны! У нормальных людей "пара"! Пара для жизни, а не ваша "семья"! Семья — это твои деловые партнеры, с которыми ты крутишь деньги!
— Так…
— Да-да! Я готов к этому разговору и наперед знаю все, что ты хочешь сказать, — прищурился Ас Фолт. — Я так понимаю, что ты пришла с очередной угрозой разорвать отношения? Валяй! Я в тебе больше не нуждаюсь!
— Ты понимаешь…
— Понимаю! И скажу больше — ты ничего мне не сделаешь. И твой папаша, которого недавно выперли с его должности, тоже ничего уже не сделает. Это бизнес, дорогуша. Пока ты полезен — ты силен. Лишился того, что помогает тебе решать вопросы — ты уже никто! Так вот сейчас для меня вы все — никто! Пока твоя семейка помогала мне, продвигала по службе и поддерживала, я тебя терпел. А сейчас мне незачем больше терпеть! — расхохотался Коммандер. — Я тебе все объяснил! И, знаешь ли, я рад, что не придется больше принимать контрацептивные препараты! Хоть последствия этого и снимаются в медкапсуле, но лишний раз платить мне не хочется. И вообще, этим должна озабочиваться женщина!
— А как ты думала? — делано удивился Ас фолт. — Мне отвратительна ты. Мне отвратительна сама идея того, что мой ребенок мог появиться на свет столь дикарским способом. Без нуль-коррекции, без соответствующего надзора, одними лишь твоими стараниями. А несколько лет видеть маленькое, мерзкое, постоянно орущее существо?! Тьфу!! Мне противна вся ваша семейка ретроградов, зашоренная понятиями тысячелетней давности!!! Мне…
— Довольно! — оборвала Марго разошедшегося коммандера. — Я ухожу от тебя! Искин уже принял уведомление о разрыве наших отношений.
— Дура! — Осклабился Ас Фолт. — Ты до сих пор держишься за…
— Дурак — ты! — холодно отрезала женщина. — И ты вскоре это поймешь.
— Во-о-от как ты заговорила, — зло прищурился коммандер. — Надеешься на семейные связи? Зря! Никому вы больше не нужны, замшелые идиоты! Никому! А я, в свою очередь, не дам тебе ни деситы из моих денег! Можешь идти, но рассчитывай только на то, что есть у тебя! Свои счета я заблокировал, доступа к моим деньгам ты не получишь. Выкручивайся как хочешь. У тебя есть час, чтобы освободить мое жилье! Свободна!
Коммандер демонстративно включил дескмон и погрузился в чтение каких-то документов.
— C — c-скотина! — прошипела женщина.
Уже на пороге, выходя в распахнувшуюся дверь, она обернулась и демонстративно, так, чтобы слышали все собравшиеся в приемной, процедила:
— Хоть "мой папаша" и лишился должности, но сохранил лицо и не потерял уважения! Прощай, будущий бывший начальник службы контрразведки сектора!
38
События последних часов слились для Кота в череду едва связанных между собой картинок.
Вот он состальными парнями сидит в баре, поднимая рюмки крепких напитков в память погибших товарищей. Медмодуль только мешает, не давая даже захмелеть, поэтому его надо отключить! Вот он вышел прогуляться, проветрить голову… неожиданный укол и провал в памяти. Вот его, уже скованного силовыми наручниками, выгружают из багажного отсека флаера. Мозг как будто залит киселем, перед глазами все плывет, предупредительно моргает значок отсутствия связи в запустившемся интерфейсе.
— Вырубай глушилку, надо главному доложить! — слышится чей-то голос.
— Ага, сейчас… Xшары! Он очнулся! — отвечает другой.
— Не может быть! Мы же в него ударную дозу вогнали!
— Сам смотри! Думаешь, диагност ошибся?
— М-да… Ну так вколи еще! Мне связь нужна!
Укол — и снова темнота.
Запустившийся медицинский модуль ABAT, интегрированный в печень сержанта, старался вовсю, но все никак не мог перебороть ту дрянь, которой было накачано тело Кота.
Вот он в каком-то каменном мешке, куда его, бессознательного, бросили. Цок-цок-цок-цок! Именно эти резкие звуки заставили сержанта очнуться. Дверь распахивается, в глаза бьет нестерпимо яркий свет. Ватной рукой он вяло пытается прикрыть глаза.
— Смотри, крепкий какой! Сам очнулся! Я думал, надо будет нейтрализатор колоть! — послышался голос.
— Может вместо нейтрализатора дури добавить надо? — ответил другой.
Голоса были смутно знакомы.
— Не, Сенек, не стоит. Загнется еще от передоза!
— Идиот! Я тебе говорил не называть меня по имени!
— Да тут нет никого!
— А этот?
— Да этот просто расходник! Сам знаешь — если уже два раза не вышло, то и в третий раз только уголь останется!
— Да. Но ты все равно идиот. Ладно, давай, надо поднять "добровольца"!
— Сам встанет. Ну, ты! Вставай, раз очухался!
Легкий тычок ногой, усиленный экзоскелетом, превратился в полновесный пинок, едва не сломавший ребра сержанта и отправивший того в короткий полет, окончившийся на каменной стене.
— Темка, придурок! Осторожней! — вырвалось у одного из похитителей.
— Что ты там насчет имен говорил? — проворчал второй. — Ничего ему не будет, видишь, крепкий какой!
Резкая боль разогнала мутную пелену перед глазами сержанта, более-менее приведя его в чувство. Поднявшись, он оттолкнулся от стены и бросился в атаку. Резкий удар в лоб, сопровождавшийся электроразрядом, едва вновь не выбил сознание.
— Не сопротивляйся, дурень! — ласково произнес склонившийся над безвольным телом человек. — Ты ведь не хочешь лишних мучений?
Тяжело ворочая едва привыкшими к свету глазами, Кот осмотрелся. Похитители были наряжены в просторные балахоны, однако глубокие капюшоны были откинуты, открывая взору радостно улыбающиеся лица. Слова доносились как сквозь толстый слой ваты.
— Ты ведь хороший мальчик, да? — продолжал увещевать склонившийся. — Пойдешь туда, куда скажут, да? Ты ведь не доставишь нам неприятностей, да?
— Я… — прохрипел пересохшими губами Кот и выбросил вперед руку, целясь сложенными щепотью пальцами под коленную чашечку конвоира.
Человек в балахоне отреагировать не успел, но пальцы сержанта больно врезались на жесткую броню наколенника. Так совпало, что дернувшийся от неожиданности конвоир от легкого толчка потерял равновесие и стал опрокидываться, растопырив руки и цепляясь пальцами за неровные стены.
— Xшары! — выругался второй, шагнув в узилище и сильно ударив дубинкой-разрядником попытавшегося подняться сержанта.
— В дыру всех! — вторил ему первый, раскорячившийся, словно вывернутая звезда, но так окончательно и не упавший.
Наконец блок управления экзоскелета смог поймать равновесие и поднял потерявшего устойчивость человека на ноги.
— Крепкий попался, падаль! — скривил рожу первый.
— Ну так, — согласно отозвался второй. — Что делать будем? Слишком долго возимся! Его уже вести пора, а он валяется почти без сознания. Не нести же нам его!
— Аптечка с собой? — деловито спросил первый. — Кольни слегка. В чувство хоть придет.
Приложенная к предплечью полевая аптечка мигнула индикатором и в быстром темпе возила в руку сержанта несколько игл.
— Э! Ты что делаешь! Убирай быстро! — дернулся первый.
— Xшары! — понял свою оплошность второй, отдернув прибор. — А-а-а… Хрен с ним! Все равно не успеет полностью оклематься!
— Ты всегда, что ли, военную с собой таскаешь? — поинтересовался первый.
— Угу! — ответил второй. — Сам знаешь какое у нее быстродействие. А в нашем деле секунды могут решить все!
— Да-а-а, — глядя на снова пришедшего в себя сержанта протянул первый. — Давай, заковывай!
Bздернув Кота на ноги и замкнув заведенные за спину руки в силовые оковы, конвоиры выставили его за дверь. То ли помогла военная аптечка, то ли ABAT научился справляться с гулявшей в крови дрянью, то ли произошло наложение одного на другое, но сержант чувствовал себя все лучше и лучше. Ощущение, что все слышно через вату, видно через пелену, а двигаешься словно в густом желе, ежесекундно уменьшалось. Кот снова начал упираться, все более осознанно пытаясь сопротивляться.
— Ишь, резвый какой! — заметил первый — Не доведем так.
— Вызывай еще кого-нибудь. Не глушить же его постоянно! — ответил второй.
Сердце неровными толчками гоняло кровь, адреналин зашкаливал, разгоняя муть перед глазами. Хоть силовые наручники и считались сверхнадежными, но Кот все равно пытался освободиться! Рывок. Рывок! Еще рывок!
Чуть сильнее, чуть медленнее, чуть резче. Каждая попытка отзывалась болью в запястьях и слабыми электроразрядами. Раз! Еще раз! Еще раз! Если слегка повернуть левую руку и нажать с проворотом то, вроде бы, давление становится чуть меньше, а браслеты начинают жалить микроразрядами.
В опасной близости от уха просвистела потрескивающая дубинка.
— Эй! Не балуй мне тут! — pявкнул заметивший эти попытки охранник.
Наплевать на предупреждение! Еще раз… Еще раз… Да!
Наручники, подарив на прощание чувствительный ожог, распались, и Кот рванулся вперед… чтобы попасть прямо под дубинку вывернувшейся из-за угла еще одной пары людей в балахонах.
— Xшаров выкидыш! — выругался кто-то. — И как он смог-то?!
— Да живей вы! Прямо так цепляйте! Первый не простит опоздания!