Как средневековому обывателю, так и моему современнику, глубоко положить на научную истину. Мы просто привыкли пользоваться плодами науки и этим не отличаемся от обезьяны, которая умеет нажимать кнопки на телевизоре. В общем, почему я в школе не был гением по точным наукам? Глядишь, сейчас бы хоть в чём-то проще было.
Единственное, что меня радовало, так это часы на руке. Если найти местного гения в механике и разобрать в качестве пособия мои часы, то можно, наверное, создать местный вариант часов. Пускай эти часы будут не наручными, а хотя бы размером с голову, всё равно для местных это уже прорыв. На Земле, пока не изобрели хронометр, не могли точно определить то ли долготу, то ли широту. Мореходам хронометр позарез нужен. Другое дело, а если тут оживлённая морская торговля, и вообще, есть ли тут океаны и моря? А может, и часы уже есть, а я тут что-то зря себе воображаю?!
За подобными размышлениями как-то сама собой пожарилась рыба. Пожаренное я быстро умял. Нельзя сказать, что я наелся, но почувствовал себя значительно лучше. Эх, была бы ещё соль! Я обглодал рыбьи кости и начал свой путь вниз по течению реки.
Я так толком для себя и не решил, чем буду занимать в новом мире. В любом случае надо искать людей и осторожно узнавать, что собой этот мир представляет. Люди любят селиться рядом с водоёмами, значит, вдоль реки и будет пролегать мой путь. Солнце зависло над головой. По самым грубым подсчётам часов шесть светлого времени у меня ещё было.
Шёл я больше чащобами, в пяти метрах от реки. На самом берегу реки не мелькал. Мало ли что. Постепенно река от притоков-ручейков начала расширяться.
Пока шёл, в голову постоянно лез бред про наёмничество. Жизнь наёмника далеко не сахар, да и нельзя назвать жизнью постоянное пребывание на передовой. Уже то, что я раздобыл трофеи и сумел унести ноги, нужно считать небывалой удачей. Вчера же могли меня наглухо успокоить, и то, что я выжил, только стечение обстоятельств, а вовсе не моя великая фехтовальная подготовка.
В реальном бою любой любитель железок, будь он дивняком[24] или мастером кэндо[25], или даже мечом России[26], может так облажаться, что мама не горюй. Ну не рассчитаны тренировки, несмотря на все условия, приближенные к реальным, на гарантированную победу в настоящем бою.
Для примера, любые нормальные турнирные правила запрещают колющие удары. Так можно и кишки выпустить, несмотря на то что клинок не заточен, а противник в доспехах. Найдёт клинок щель в доспехах, и поминай как звали. Нельзя инерционным оружием вроде топора, алебарды, фальшионом[27] бить горизонтальным, боковым ударом в область головы. Этим можно шею сломать, несмотря на шлем и различные варианты наплечников. Судьи на турнирах тоже за всем уследить не могут…
Фессу, нашему самому молодому, так шею и сломали, хорошо Ричард был рядом. Он по профессии был реаниматологом. Заметил, вышел из боя, подсказал медикам, как правильно доспехи снять, чтобы медики случайно парня не добили. Итог, Фесс живой, но на всю жизнь инвалид. Ричард, спи спокойно, братан, царство тебе небесное. Ты хоть был по папе и маме еврей, но был гораздо больше русский, чем некоторые русские по роду, но евреи по духу…
Сколько таких случаев в год происходит, что из Выборга, Изборска, Корелы или другого турнира очередного на кладбище несут. Вот и необходимы правила, которые кто-то соблюдает, а кто-то входит в раж и убивает.
Какие могут быть гарантии на выживание для реконструктора в реальном бою?! Не всякое оружие разрешено, а значит, не от всего ты умеешь защищаться.
Кто разрешит кистень[28] в реконструкции, или клевец[29], или копье? На «игрушках», которые не на железе, это добро ещё можно встретить, а на более серьёзном уровне ни-ни, убьёшь. Кто из реконструкции имеет опыт нанесения смертельных ран? Рука рефлекторно будет бить раз пять по корпусу, ну в голову, ну в руку, а противник пойдёт на размен и ударит тебя один раз, но точно наглухо.
Кто из реконструкторов имеет реальный опыт по противодействию всаднику?! На лошадях некоторые ещё ездили, а как отражать атаку пусть даже одиночного всадника, когда тот несётся на тебя со скоростью тридцать-сорок километров в час?!
Тут все вспомнили «Храброе сердце»[30] и решили порубить ноги лошади. Ага!
А ты уверен, что не обосрешься, когда на тебя летит такая туша в полтонны весом? Я вот лично не уверен. Ну нет у меня такого опыта, как нет и реального опыта боя на коне. Да ладно, эти примеры. Попасться можно и на мелочах.
Кто из реконструкторов имеет боевой опыт перемещения в условиях ландшафта обычной земли? Привыкли плясать по паркету в спортзалах и не следить за ногами. Какая на паркете на фиг тактика по заманиванию противника в кусты, бег вокруг дерева, умение не оступиться, добивания лежащих, строй на строй в условиях неровного ландшафта и т. д.?!
По факту любые навыки пропадают спустя полгода, и выезды раз в год на фестиваль не спасают от привычек скользить по паркету, то есть запинаться на реальной земле с шансом не встать.
За размышлениями о будущем и воспоминаниями прошлого я и не заметил, что прошёл уже немало. Ландшафт значительно поменялся. Река разлилась от притоков, а ближе к реке постоянно выходили заболоченные места. Похоже, я выходил в какую-то низину, и наличие болот было само собой разумеющимся.
Часов через пять я увидел лёгкий дымок, сносимый ветром над рекой. Вот и цивилизация. Хорошо бы, чтобы поселение было на моей стороне реки. Переправляться с моими трофеями через успевшую углубиться и разлиться реку было бы тяжело.
Ещё через пять минут хода я вышел на поле, зеленевшее от каких-то всходов. Мне повезло. Похоже, деревня, посёлок, или что тут у них, именно на моей стороне реки. Ну, как-то глупо считать, что люди будут на лодках переправляться для посевной.
Принюхался, но так и не понял, откуда примерно тянуло дымом. Я же не собака и не следопыт. Осталось только незаметно пройтись по краю поля. Там за границей поля наверняка поселение. Вот и думай теперь, как лучше выйти на контакт с людьми и не подставиться…
В голову гениальных идей не приходило. Мне только и оставалось – действовать по ситуации.
Отклонившись от реки, я пошёл вдоль края поля и через пару сотен метров вышел на подобие просёлочной дороги. За дорогой тоже лежало поле. Дорога уходила вдаль и где-то через полкилометра за поворотом огибала небольшую рощу. Чуть в стороне от рощи видны были какие-то постройки. В этой роще неплохо бы залечь, чтобы присмотреться к местным. Остальное дело практики. Осторожно вдоль дороги допереть в рощу и залечь в кустах. Что может быть проще?!
Однако проще не значит лучше. Мелькать на открытом пространстве мне вовсе не хочется. Я перешёл дорогу, прячась за деревьями, прилегающими к кромке, и обогнул поле. Торопиться выходить из леса к людям себе дороже. Сначала лучше понять, что тут за люди и чего от них ожидать.
Посёлок состоял из пятнадцати-двадцати домов. Дома не то чтобы жались друг к другу, но как-то близко стояли, конечно, если не брать в расчёт огороды и пристройки к домам. Ещё три дома стояли на отшибе. Сравнительно со скученностью остальных домов эти дома резко контрастировали своей относительной на посторонний взгляд новизной постройки.
Дальше всех от селения, метрах в двадцати или тридцати, была ещё одна лачуга, и расположилась она ближе к лесу со мной. Эта лачуга, в отличие от домов по центру поселения и трёх домов на отшибе, была построена из неказистых брёвен. Огород у лачуги был каким-то маленьким, неухоженным. Пристройка была только одна, да и то какая-то корявая, сделанная наспех.
Для сравнения лачуги с домами достаточно было сравнить материалы, из которых были сделаны жилища. Некоторые, наверное самые зажиточные, дома, на посторонний взгляд издалека, были сделаны из глиняных кирпичей или глиняных лепёшек и после покрыты слоем извёстки. Крыши двускатные из крашеных досок. Пристройки домов из досок. Заборов между домами как таковых нет. Возможно, есть свои какие-то межи между различными участками, но мне отсюда их не было видно.
Лачуга на отшибе была слишком неказистой по сравнению с домами. Кособокая, построенная из брёвен разной величины. Двускатная крыша из старых досок, а местами, где досок не хватило, и вовсе из веток, связанных в пучки. При всем этом лачуга не производила впечатления древнего строения. Скорее наоборот – лачуга была наскоро поставлена недавно силами её жильцов, а не, как бывало на Руси, силами всего села.
Вывод: жители лачуги, похоже, то ли изгои, то ли неместные, прибившиеся к посёлку. Местные наверняка решили, что чужакам незачем помогать. Своих забот в поле хватает. Пусть радуются, что не прогнали, не побили и не пожгли…
Между домами в самом посёлке бегают и лают собаки, к счастью, ветер дует в сторону от меня и меня сторожа не почуяли. В районе лачуги, похоже, собак и крупной живности нет вовсе. Ну, может, куры или свиньи в неказистом сарае, которых не выпускали, чтобы в лес не ушли.
Между домами посёлка ходят люди, бабы с вёдрами, пастух пригонял стадо овец на ночь, дети во что-то играют, шатаются по своим делам между домами несколько бородатых взрослых мужчин. В районе лачуги стоит мёртвое затишье.
Лишь через полчаса моей наблюдательной лёжки у лачуги появились две девчушки разных лет, с деревянными вёдрами. Спустя ещё полчаса появился паренёк, похоже, задержавшийся пастушок, что успел разогнать овец по домам посёлка. Во всяком случае, неказистый кнут из верёвки указывал на это, да и видел я его мелькающим между домов рядом со стадом. Взрослое население лачуги появилось значительно позже.
В наступивших сумерках из леса в сторону лачуги крался мужичок с вязанкой хвороста. Дровишки, значит, подворовываем!
А иначе и быть не может. Зачем тогда красться в сумерках и напряжённо озираться по сторонам, если можно в открытую и днём сделать то же самое?!
Да мне, в общем-то, плевать на нарушения законов местного владельца земель, лишь бы эти законы меня не касались.
– Ну здравствуй, дядя! – не нашёл я других, лучших слов для высказывания, вставая со своей лёжки и не таясь двигаясь к вору.
Мужик застыл, сбросил вязанку и бухнулся на колени. Не разобравшись в ситуации, он начал что-то бурчать на своём языке, размазывая сопли по плюгавенькой бородке. Его, в общем-то, можно понять. Живёт в полной заднице на птичьих правах. С местными непонятно какие отношения. Семью кормить надо. А тут неожиданно появляюсь я такой красивый, в окровавленной кольчуге и с оружием! Налоговик, дружинник, законник, разбойник, да какая разница, если пойман с поличным и всё едино по головке не погладят.
– Да ты не нервничай. Мне посрать на твои дрова. Я не дружинник князя и не бандит, что, впрочем, одно и то же, – попытался я сказать с более мягкими интонациями. – Речь мою ты, конечно, не понимаешь, но интонации голоса должен чувствовать. Я Влад! – ткнул я большим пальцем себе в грудь, а потом ткнул указательным в сторону мужика: – А ты кто?
Я несколько раз повторил своё имя с жестами, указывающими то на себя, то на мужика. До мужика, похоже, дошло, что грабить, убивать или пороть его не будут. Странный чужак даже речи его не понимает и пытается пойти на контакт.
Мужик встал с колен, воровато оглянулся, а вдруг ещё кто есть по окрестностям, мои подельники или местные, и вякнул что-то вроде «Ойха».
– Ойха? – переспросил я.
– Ойха. Ойха… – завертел он головой из стороны, тыкая себя в грудь, наверное, у них такой жест согласия, подтверждения. Вот тебе и разница менталитета. У них тут что, вертеть головой – это жест согласия, а кивок головой означает несогласие?
– Вот что, Ойха. Проблем я тебе не принесу… По крайней мере, не хочу проблем, ни тебе ни себе, – буркнул я. – Есть я хочу и ночлег над головой. Понимаешь? – сопровождал я слова жестами с указанием на рот и крышу над головой, а после и вовсе начал тыкать в сторону лачуги. До Ойхи, кажись, дошло, судя по его расширившимся глазам. Он отчаянно закивал, что, похоже, совсем не знак согласия, и что-то быстро залопотал непонятное.
– Да не ссы ты! Денежку хочешь? – спросил я, меняя интонации с жёстких на мягкие, доставая медную монету. Я повертел монету в руках и перед лицом крестьянина. Потом взял не сопротивляющуюся руку ошалевшего от происходящего крестьянина и сунул монету ему. Взглянув на протянутую медную монету, крестьянин невольно робко улыбнулся, но быстро подавил в себе эмоции.
«Ну, ухмыляйся сердешный, главное к старосте не беги стучать! А то так гостей через какое-то время можно ждать, налоговиков по мою душу от вашего сеньора. А мне оно надо, не зная языка, с ними договариваться?! Так можно и до комнатной температуры моего тела договориться. Да, и вот что, сердечный… Не надо со мной шутить, ждать, пока я расслаблюсь, и устраивать мне гоп-стоп. Знаю, что тяжела крестьянская доля, но как бы не пришлось твоим родичам заупокойную заказывать. Если ты меня попытаешься травануть или с топориком за спиной маячить будешь, то моя совесть будет молчать…» – думал я, улыбаясь в ответ.
Что ни говори, но «руссо туристо – облико морале» всегда найдёт общий язык с местными жителями при помощи жестов, матерных и нескольких местных слов.
Однако при любом контакте с местными властями любого уровня мне на сочувствие к себе не надо рассчитывать. Одет в чуждую одежду и воинское снаряжение. Говорить не умею. Кто такой и откуда взялся, непонятно. Может, разбойник, может, наёмник, но для наёмника даже из других краёв странно не знать хоть по минимуму язык.
Вот что, посиди-ка, чужак, в тёмной, пока старшие с тобой не разберутся. А будешь сопротивляться, то топором по голове и делись награбленным. Сколько сидеть в тёмной и когда власти захотят разбираться с непонятным чужаком, вообще непредсказуемо, как непредсказуемо и то, что власти решат: на рудники, на ветку с верёвкой, прикрепить к земле, ободрав до нитки, или оставить гнить в тюрьме.
Если в современности полицейский заметит непонятного человека, то ли гастарбайтера с пистолетом, то ли бандита с волыной, то ситуация не будет другой, разве что, может, не убьют, если сопротивляться не будет. Посадят и депортируют, если, конечно, узнают, откуда человек и что за ним ничего из преступлений нет, кроме незаконного ношения оружия.
За мной уже есть преступления. Мародёрство, убийство непонятно кого, может, даже людей местной власти, так что ничего хорошего мне от встречи с властями не будет. Бежать в другой домен смысла нет. Наверняка тут есть свои территориальные границы, но без знания языка там ситуация просто повторится. Так что будешь ты, Ойхо, учить меня языку, сам того не зная. По крайней мере, я на это надеюсь.
– Ну, как понимаю, ты согласен. Веди уж в свои хоромы. Пошли, Ойхо… – замахал я рукой в сторону лачуги, и мужик чуть помедлил, закачал головой, подхватил вязанку и повёл меня к себе домой.
Ойха распинался перед мной, что-то постоянно лопотал на своём непонятном. Ну, я его понимаю. В дом зовет незваного гостя, что хуже татарина, а в доме не прибрано и сало закончилось, мыши с горя повесились.
Вблизи лачуга подтвердила свою недавнюю постройку наскоро. Торцы брёвен белеют свежими срубами, сами бревна ещё не усохлись, а сруб ещё будет просаживаться. Рядом с пристройкой слышно, как кудахтают куры. Ну, дай бог, чтобы вас не посетила лисица, хорёк или куница, всё-таки лес рядом…
Ойха открыл убогую косую дверь, закинул вовнутрь вязанку и зазывающе поманил в дом. Внутри пахло дымом и чем-то из съестного. Всё семейство стояло у стола и ждало старшего.
Ну, это по-нашему. Пока старший за стол не сел или из-за стола не встал, то надо ждать.