— Ты уверен?
— Да.
— А ему это зачем делать?
— Да я откуда знаю, чтобы поезд остановить!
— Но зачем ему это?
— Эм, ну… чтобы выйти, очевидно…
Агенты переглянулись, я успел обернуться и заметил, что девушка кивнула своему напарнику. Последний, впрочем, и не думал замедляться.
— Ты видел, чем был убит проводник?
— Нет.
— Ты делал что-то с телом?
— Нет, мне было страшно, я сразу же ушел, как увидел труп.
— Куда ты пошел?
— Искать персонал поезда, чтобы рассказать о том, что произошло!
— А что, собственно, произошло? — похоже, они делали всё возможное, чтобы сбить меня с толку. Вынужден признать, у них начинало получаться.
— Старик убил проводника и сошел с поезда! — но это они уже знают.
Этот поток вопросов не на шутку меня раздражал. Я ощутил, что несмотря на все попытки остаться хладнокровным, у Рубана получалось пробить меня.
Мужчина снова замолчал и отложил мой телефон обратно на тумбу, после чего принялся постукивать ручкой по верхней части своего блокнота.
— Ты убил Никиту Санчеса?
— Нет.
— Кто его убил?
— Его убил блуждающий... Тварь, что появилась из трупа проводника.
— Не было никакой твари, — хмыкнул УБешник.
— Но на видео...
— На видео его убили сзади, камера не засняла никакую тварь. Там было лишь его лицо. И то, как вы ругались. Никита умер, а ты затем просто сбежал.
Я хотел возразить, однако… Черт-подери, вы прокололись, мистер агент! Если бы той твари не было на видео, то не появились бы “мемы”, что разошлись по интернету. Так что очевидно, что он просто блефует. Возможно, он делает это нарочно, зная, что я уже заходил в сеть.
— Но были и другие свидетели, — выпалил я, не став подавать виду, что заметил эту деталь.
Осознание того, что все их предъявы высосаны из пальца, успокоило меня и придало немного уверенности в себе.
— Они все дали показания против тебя, — с ехидной улыбкой произнес агент.
Я с трудом удержал себя от того, чтоб не выругаться. С чего бы кому-то давать показания против меня? Да это мне следовало бы дать показания против них, учитывая то, что Макс закрыл меня один на один с этим монстром. Они явно получили эту инфу от свидетелей из вагона. К тому же на видео есть запись твари. И да. Самое важное: что значит слова тех ОБЫЧНЫХ людей против МОЕГО?
Агент явно это все осознает и сейчас просто издевается надо мной.
Моему терпению пришел конец.
— Это бессмысленно, — я опустил голову вниз, а затем повернул её и посмотрел Рубану прямо в глаза. — Вы знаете кто я и должны понимать, что это уже никакой не опрос. Это самый настоящий допрос. У вас есть распоряжение?
Мужчина сцепил зубы и посмотрел на свою напарницу.
— Мы-то понимаем, – задумчиво произнесла девушка. — А вот ты понимаешь, насколько губительный эффект может произвести то, что произошло?
— Ну да, убийство трех людей – это очень “губительный эффект”, — фыркнул я.
Я глянул на Баркер и почему-то именно в этот момент подумал о том, что она была довольно симпатичной. Особенно когда сидела в лучах утреннего солнца на этом подоконнике. Всего на секунду она была ошеломлена моим ответом, после чего нахмурилась.
— Мы расследуем то, что случилось в самом городе, – холодно заключила девушка, — Что происходило перед тем, как тебя нашли?
Вот только как бы она не очаровывала, никакая женская красота не остановит меня от того, чтобы прекратить этот цирк.
— Послушайте, с меня хватит. Совсем недавно я чуть не двинул кони, по-хорошему, мне бы сейчас лежать в реанимации, а не доказывать черт знает кому, что я не верблюд. Вы понимаете, сколько законов уже нарушили? Я плохо себя чувствую и отказываюсь говорить. Уходите.
Агент Рубан молча посмотрел на меня холодным взглядом и шмыгнув носом поднялся со стула, не забыв еще раз противно скрипнуть им по полу. Он развернулся и не проронив ни слова зашагал к двери.
Баркер спустилась с подоконника и зацокала каблуками по полу, оставляя за собой аромат ванили. Перед самой дверью девушка остановилась и повернула голову в мою сторону. Она мило улыбнулась мне и вышла. Ну да, как же.
Глава 17
Стоило двери закрыться, как я облегченно выдохнул и растекся на кровати.
В голове стучался один вопрос — куда смотрела моя охрана? Если подумать, то я их ни разу даже не видел с того момента, как проснулся. Только иногда слышал конский хохот и сальные шуточки через стену. Ну нет, так не пойдет.
Я потянулся к телефону, который Рубан небрежно бросил на дальний край тумбочки, разблокировал его и найдя контакт “Фридрих” принялся гневно строчить сообщение.
“А тебе уже сообщили, что ко мне приходили следователи?”
Отправить. Пиктограмма бумажного самолетика унесла моё сообщение начальнику Службы Безопасности нашего клана.
Он не спешил отвечать. Я на секунду задумался, а затем накинул еще пару месседжей.
“Контрразведка Империи. Агент Баркер и Рубен. Проводили допрос.”
“И нет, это не опечатка.”
Вспомнив странное поведение врача и медсестры, добавил:
“Ты ведь вообще знаешь, что я пришел в сознание?”
Через пару минут облачка вокруг моих сообщений сменили цвет на серый, давая мне понять, что их прочитали. Фридрих начал что-то печатать в ответ. Я уставился на надпись “пользователь набирает сообщение”. Прошли минуты, а глава службы безопасности все печатал.
Я гадал, что он сейчас такого мне скажет, раз он так долго отвечает. Но в ответ пришло короткое: “Выезжаю.” Впрочем, узнаю Фридриха. Скорее всего, он “приятно” удивился таким новостям и провел последние минуты расписывая полотно матов и оскорблений, которые затем просто подтер.
“Стой” - кинул я следующее сообщение. “Есть кое-что еще странное. Я до сих пор в глаза не видел свою охрану, только слышу, как они ржут весь день в коридоре”.
Я задумчиво прищурился.
“Поэтому приходи без предупреждения. Узнаешь много интересного. Никому ничего не говори и заходи сразу ко мне в палату”
Сообщения были мгновенно прочитаны, а в ответ пришло короткое:
“Принято. Разберемся.”
“Вообще топовую больничку вы мне выбрали, потом нужно будет ей влепить пять звезд.”
“Марк, я ни черта не понял”
Я ухмыльнулся. Помню, как несколько лет назад случайно показал Фридриху профиль его дочери в “постере”, где та не стеснялась светить фигурой в открытых купальниках. Он ничего не понял и решил, что это сайт с проститутками. Я катался по полу от смеха, слушая, как он гневно обвиняет её в недостойном поведении по телефону. Так что да, с молодежным веяними и сленгом он был в довольно натянутых отношениях, да как и большинство старой гвардии нашей службы безопасности. Это все издержки кумовства на котором строится клановая иерархия. На высоких должностях числятся либо родственники, либо люди, доказавшие свою верность годами. А потому круг общения у таких, как Фридрих, очень долго не претерпевает вливаний свежей крови.
Я хотел было уже разъяснить ему, что такое “топовый” и куда я хочу поставить звезды, но тут мой живот громко заурчал. Как давно я ел в последний раз? Наверное, пока я был в коме, то что-то питательное в меня все таки заливали через какую-нибудь трубку, но с момента пробуждения никто мне ничего не приносил.
“Пожрать привези. Меня за два дня еще ни разу не кормили” – кинул я напоследок. В ответ пришло: “К”. Ну да, Фридрих всегда был краток.
Хорошо, с этим разобрались. Осталось только дождаться приезда главы службы безопасности. Если он сейчас находится в моем родном городе, то, думаю, сегодня уже не успеет приехать. И вряд ли явится ночью. Потому стоит ждать его уже утром.
Услышав, как открылась дверь, я приподнял голову. В проходе показалась медсестра. Я напрягся, но похоже в этом не было нужды. Она все время смотрела в пол и старалась не пересекаться со мной глазами. Девушка явно была напряжена. Возможно потому, что Ибрагим скинул на неё всю вину прямо на глазах УБешников. Но возможно и нет.
— Надеюсь, в этот раз уколов не будет? — я смотрел на нее, сузив глаза.
— Н-нет, — медсестра отвела взгляд, — Простая перевязка.
— О-кей, — я немного расслабился, но все же внимательно следил за всем, что она делала. Мой внутренний параноик в шапочке из фольги все никак не успокаивался.
Из-за волнения рутинные действия по проверке показаний аппаратуры и перевязке получались у неё крайне неловко, Мия то и дело что-то роняла, задевала или путала. За чем я с любопытством наблюдал, вертя головой вслед за ней, отчего ей становилось еще более неловко. В какой-то момент мне начало казаться, что будь её воля, она бы уже бежала стометровку из моей палаты.
Окей, Марк, разглядывать миловидных азиаток — это хорошо, но можно параллельно подумать о том, во что вляпались.
“Вы подозреваетесь в убийстве трех человек”.
Ну да, конечно, имперские спецслужбы пекутся о паре трупов в небольшой восточноевропейской стране, как же. И о каких трех людях идет речь? Про смерть Риты и сына Родиона знал только я, да и расспрашивали меня конкретно только в убийстве коротышки. Я чего-то не знаю.
Но если не в расследовании убийства, в чем тогда может быть их интерес?
Благо, Баркер уже жирно намекнула на это. Еще тогда в коридоре. “В случае угрозы прорыва скверны в жилых районах” и что-то там дальше — их интерес лежит в скверне. В самом городе. В том, что в нем находится. В том, кто заварил всю эту кашу.
Им нужен старик, что унес тело своего сына. В котором была запечатана скверна. Которая теперь... во мне? Бл*ть.
Бывают такие ситуации, когда правда висит у тебя прямо перед глазами, а ты подсознательно, или даже в какой-то мере осознанно, предпочитаешь её не замечать.
Гнилая натура друга, лицемерие родителей, сомнения касательно девушки… такого рода вещи, которые красными флагами размахивают у тебя под носом и кричат о себе настолько очевидно и громко, что со стороны ты легко можно показаться наивнейшим из идиотов, что топчат эту землю. Грустная ирония таких ситуаций заключается в том, что хоть флаги и красные, но ты-то - дальтоник. А когда цвет начинает прорезаться, ты никак не можешь взять в голову, как можно было в упор не видеть очевидного.
Вот и перед моим носом, еще с того самого момента, как Родион посмотрел на моё распластанное по саркофагу тело и произнес название атрибута, висел такой флаг. И наконец-то я его заметил.
Я снова посмотрел на свою бледноватую руку.
Если они все ожидали увидеть меня мертвым, почему я всё еще вполне себе жив?
Пренебрежение Болью показало обратный от желаемого эффект. Собственно, как и вторая аура, регенерация, что вместо того, чтобы излечить меня, принялась усугублять мои раны.
Я вспомнил прогулку с Родионом, когда он вывалил на меня поток информации касательно искаженной энергии.
Он говорил, что под воздействием искаженной энергии всё, что дарило жизнь становится губительным, а проклятия… трансформируются в нечто иное. И моя аура регенерации, ранее помогавшая мне, а этой ночью чуть не угробившая, идеально подходит под это описание.
Уроборос не остановил перезапечатывание скверны, нет, она всё это время была во мне. Уроборос не дал скверне захватить надо мной контроль…и не дал ей исказить меня.
По спине пошли мурашки. Они ищут меня. Только пока еще не знают об этом.
Я начал лихорадочно анализировать всё, что мне известно.
Какие у них есть зацепки? Люди в поезде - бесполезны. Полезный свидетель - только я. А дело срочное, если судить по тому, что они пришли на следующий же день, после того, как я вышел из комы.
Вопросы задавали в основном про стариков. Агентам, как собственно и мне, было очень интересно, зачем убили проводника. Они очень акцентировали на этом внимание. Но, если честно, у меня складывалось ощущение, что старик прибил того проводника тупо, чтобы сломать мозги мне и всему следствию.
Зачем применяли агрессивные методы допроса и блеф? Скорее всего, проверяли мои ответы.
Возможно последние фразы девушки-агента и были брошены, чтобы расположить меня к ней на контрасте с хамоватым Рубаном, но на деле она дала то, чего мне так не хватало — толику информации.
Медсестра выдвинула какой-то из приборов над моей головой и начала записывать его показания, держа в руках планшет для бумаги, что немного отвлекло меня. Она иногда как будто с опаской на меня поглядывала и постоянно поправляла свои волосы.
Я вернулся в свои мысли.
Они от меня не отвяжутся и это понятно.
Как бы я не старался, Рубан выглядел как опытный агент, как и Беркер, они явно читали меня и делали свои выводы. Хотя мне и казалось, что держался я довольно неплохо, но они точно поняли, что здесь что-то нечисто.
Что же до начальника медсестры, что сейчас хлопотала надо мной… Его недавняя реакция была бесценна. Будь это кто-то другой, я бы сразу сделал однозначный вывод исходя из поведения врача. Однако с такими скользкими типами есть одна большая проблема — они всегда, каждый божий день, трясутся за свою шкуру, благодаря чему не всегда легко сказать, что именно вызвало у них панику. Я насмотрелся на таких еще в окружении отца. А если учитывать склонность Ибрагима к подхалимству, сложно сказать однозначно - он так вспотел и потерялся просто потому, что дезинформировал влиятельных господ касательно моего состояния, тем самым показав свою некомпетентность, или потому, что снотворное все таки должно было заставить меня заснуть навсегда, и теперь у него на повестке дня больша-а-я такая проблема в виде одноглазого наследника известного клана. Медсестру он мог использовать в темную, но судя по ее поведению, все не так просто.
Впрочем, с такими вопросами лучше разбираться вместе с Фридрихом, он куда лучше разбирается в людях, чем я.
Мия закончила свою работу и устремилась к выходу, однако сделав шаг по направлению к двери, замерла на месте.
— Извините… — тихо произнесла она, опустив голову в пол и вышла из палаты, даже не дав мне ответить.
И что это было? Она про свою нервозность? Сомневаюсь…
Начало смеркаться, когда в коридоре послышались тяжелые шаги. Я притих, вслушиваясь в происходящее.
В какой-то момент шаги внезапно прекратились.
А затем двери распахнулись и в дверях показался мужской силуэт.
Фридрих был мощного вида мужчиной на шестом десятке лет, впрочем по его физической форме об этом и не скажешь, только морщинистое лицо и черные волосы с сединой то тут, то там, выдавали его реальный возраст. На квадратном лице выделялись пышные усы, которые меня почему-то всегда смешили.
Однако самому Фридриху сейчас было не до смеха. Несмотря на то, что он стоял с довольно дружелюбным видом, держа в одной руке пластиковый судочек с супом, а во второй пакет с апельсинами, было ясно, что не в добром расположении духа. Его глаза были сужены, ноздри гневно вздуты, а скулы постоянно играли. Фридрих зол. Однозначно.
— Что-то ты быстро, — хмыкнул я.
— Летел, — хмуро пробурчал Фридрих, его взгляд зацепился за небрежно брошенные стулья в центре комнаты, после чего он принюхался, — Что за херня?
Я развел руками.
— Как-то так, — и криво улыбнулся.
Фридрих оставил пакет на пустующем столике, на котором задержался тяжелым взглядом, после чего направился ко мне. Присел на стул рядом.
— Марк, честно, меня никто не проинформировал, что ты проснулся. Иначе я бы уже давно был здесь, развели тут понима...
Я поднял руку, прервав его на полуслове. Пора проверить один момент, что не давал мне покоя.
— Думаю, ты уже сам заметил, как работает охрана, — Фридрих кивнул, — Давай я сначала еще кое-что покажу, а ты сам сделаешь выводы.
Я нажал на экстренную кнопку, и под удивленным взглядом главы службы безопасности начал загибать пальцы до десяти. Когда обе ладони свернулись в кулаки, я сорвал с себя датчик, что отслеживал моё сердцебиение, и тот показал остановку сердца.
— Смотри, куда вы меня положили.
Время шло, но ни один горящий желанием спасти меня врач не ворвался в палату.