— Проколол, — сморщившись, ответил Колька, выдавливая из ранки рубиновую капельку.
— Капай меж свечей, — указал место Сашка. — Теперь начнем! Ты в зеркало смотри, не отворачивайся! Вдруг раньше Бяки духа заметишь! Учитель Колдунов — приди! — завыл он. — Жертвуем тебе к-р-р-рови! Приди! Ну, — спросил он Кольку, — видел чего?
— Нет, — мотнул головой Колька, — ничего.
— Странно, — недоумевал Сашка, — вроде правильно все.
Неожиданно Бяка сидевший в углу зашипел и вздыбил шесть на загривке. В комнате стремительно холодало.
— Смотри, — просипел Сашка, указывая на зеркало, — там кто-то есть!
По иллюзорному коридору стремительно приближалась расплывчатая тень. Достигнув преграды, тень с силой ударилась о стекло. Поверхность зеркала на мгновение вздулась, казалось, что она сейчас лопнет, как мыльный пузырь. Но зеркало выдержало натиск духа.
— Клянусь медными вратами Тартара, — раздался глухой голос, — мне не пройти! Проклятый Мирддин и тут подстраховался!
— У-у-учитель Колдунов? — заикаясь, спросил Сашка.
— Меня можно назвать и так, — подтвердил призрак. — Это вы звали меня?
— Да, — Сашка повеселел, услышав, что дух не сможет преодолеть преграду зеркала. — Мы хотим научиться магии!
Дух расхохотался.
— Если я не могу пройти, это не значит, что вы можете приказывать мне, козявки!
Призрак взмахнул рукой, и парни оцепенели. Колька попробовал пошевелить рукой, но ему не удалось. Судя по всему, с Сашкой творилось то же самое. Колька скосил глаза и увидел, что с другом твориться нечто ужасное — Сашка стремительно усыхал. Нет, не усыхал — он старел, старел на глазах. Если бы Колька мог, он бы визжал от ужаса, или пустил бы под себя лужу. Но тело не слушалось, может быть, это и к лучшему. Гладкая некогда кожа Сашки покрылась старческими морщинами, волосы побелели, затем выпали совсем. С гулким стуком на пол упала ссохшаяся мумия. Призрак сделал еще одну попытку прорваться. От его усилий стекло вновь выгнулось горбом и зазвенело. Но вновь выдержало.
— Если одной жизни не достаточно, — бушевал призрак, — возьму вторую!
Колька даже не успел испугаться — призрак взял его жизнь мгновенно, не растягивая удовольствие. Миг, и его тело рассыпалось по полу бурой пылью. Но проклятое зеркало выдержало и на этот раз. Призрак заревел в бешенстве, продолжая истерически биться в проклятое стекло. В конце коридора вновь появилась неясная тень. Она приблизилась к призраку.
— Отец, я слышал зов! — сказал вновь прибывший дух.
— Помоги мне! — прорычал первый призрак. — Вместе мы сможем!
Они разогнались, и второй без труда преодолел невидимую преграду, тогда как первый вновь был остановлен зеркалом.
— Ну почему? — проревело создание тьмы.
Второй дух облетел зеркала.
— Это обычные зеркала, — сказал призрак, — ты не пройдешь! Ни одно магическое существо не может пройти сквозь них. Я же при жизни был простым смертным, и мне это стекло не помеха!
— У! — взревел дух в зеркале. — Тогда придется потрудиться тебе! О, вседержитель! — воскликнул демон. — В ярости я уничтожил тела, которые можно было использовать! Что делать? Пока ты не материален, для мира живых тебя не существует!
— А если использовать тело кота? — дух указал беснующегося Бяку.
— Хорошая мысль! — одобрил дух в зеркале. — Я думаю, у меня хватит на это сил! Я солью вас в единое целое! А теперь слушай, что нужно сделать, иначе следующего шанса можно прождать еще тысячу лет…
— Ну что, — сказал Мирддин, выслушав рассказ бабы Мары, — честно говоря, вы меня не убедили! Фактов маловато! Но и не согласиться с вашими выводами не могу! Остается одно — связаться с Гадесом, и поинтересоваться: кто же заменил Крапленого. У тебя магическое зерцало есть? — спросил он бабу Мару.
Старушка замялась.
— Показывай, давай, — поторопил Мару волшебник, — дело срочное! Я знаю, что оно у тебя есть!
— Эх, — старушка махнула рукой. — Нука-сь, давайте все из-за стола!
Старушка ловко сдвинула стол в сторону, откинула цветной половичок. Под ним оказался люк.
— Подпол? — прищурясь, поинтересовался Мирддин. — И это в домике на ножках? Так, балуемся с запретным?
— У нас, женщин, свои секреты! — сказала старушка, откидывая крышку.
Из черной дыры пахнуло холодом.
— Ну-ка чародей — подсвети! — попросила она Мирддина. Волшебник зажег на кончике посоха огонек.
— Давай за мной, — сказала Мара.
Потайная комната оказалась маленькой. Почти все пространство в ней занимало огромное зеркало, от которого исходил холод.
— Как же это понимать? — нахмурился Мирддин. — У тебя здесь что, пропавшее ледяное зеркало Лоухи?!
— Это мое наследство! — вдруг ощетинилась Мара. — Я не обязана была сдавать его после богомахии!
— Ты должна была хотя бы зарегистрировать артефакт такой силы! — Мирддин был не преклонен. — Или тоже захотелось за медный забор?
— Дурак ты, Мирддин, — ответила старуха. — Это зеркало — часть меня самой!
На мгновение Мара сбросила старушечью маску, став прекрасной богиней как во времена своей молодости.
— Мара, — восхищенно прошептал Мирддин, — Мара — Марена, Зима, Снежная королева! Я и забыл, как ты прекрасна!
— Ладно, ладно, аж в краску вогнал, проказник! — смущенно ответила Мара, вновь надевая облик старушки. — Дело пора пытать, а не от дела лытать!
Мирддин провел рукой по искрящейся поверхности зеркала. Зеркало ответило протестующим гулом. Волшебник попытался еще раз, но зеркало вновь лишь возмущенно завибрировало.
— Не слушается? — хохотнула Марена.
— Давай сама, — махнул рукой волшебник.
Мара что-то быстро прошептала, поверхность зеркала на секунду помутнела, а затем явила зрителям ясную картинку. В глубине большого черного трона, откинув голову на жесткую спинку, мирно дремал повелитель царства мертвых — Гадес. Его грудь мерно вздымалась, а из открытого рта стекала на тощую грудь клейкая ниточка слюны.
— Спишь, паразит?! — гаркнул Мирддин.
Гадес вздрогнул, обвел вокруг мутным взором в надежде обнаружить нарушителя спокойствия. Так и не обнаружив наглеца, Гадес вновь закрыл глаза и захрапел.
— Активизируй зеркало, балбес! — зарычал волшебник.
— Нет у меня никакого зеркала, — пробормотал владыка мертвых, не открывая глаз. — Незачем бесплотным духам в зеркала пялиться!
— Да ты, голубчик, нажрался! — понял, наконец, Мирддин. — Где твой полированный щит, пьянь!
— Понял, — сказал Гадес. — А-а-а, ваше великолепие, — узнал Мирддина владыка душ, — че надо? Клиентов нет третий день — могу я расслабиться?
Мирддин поморщился
— Послушай, Гадес, возьми себя в руки — дело серьезное!
— А в чем собсссвенно дело? — заплетающимся языком поинтересовался Гадес.
— Ключ пропал! — коротко сказал волшебник.
— Какой такой ключ, — Гадес поднялся на ноги и исчез из поля зрения.
— Ключ от ворот Аида! — нервно крикнул Мирддин.
— Да это же замечательно! — покачиваясь, сказал Гадес, вновь появляясь в зеркале. В руке он держал чеканную медную кружку, до краев заполненную вином.
— Ты чего — не понял? — опешил Мирддин. — Ты же хозяин Аида…
— Был когда-то хозяин — да весь вышел! — грубо оборвал колдуна Гадес. — А сейчас кто я? Тьфу, мразь! Надзиратель, а не хозяин! Да лучше бы я гнил вместе со всеми в Тартаре, чем влачить столь жалкое существование! Это мое наказание за минутную слабость! Но Лофту еще хуже — он даже напиться не может! А крови черного козла, от которой духи пьянеют, никто не подносит!
— Аид, что ты несешь?! — одернул Гадеса Мирддин. — Вы с Гермесом сделали верную ставку!
— Не называй Лофта Гермесом, так же как и меня — Аидом! Их нет! Есть только вечно пьяный старый маразматик Гадес и жалкий дух некогда великого Трисмегиста! А насчет ставок… Ставки сделаны! Только отчего-то выть хочется!
— Ладно, — сквозь зубы прошипел Мирддин, — с тобой позже разберемся! Ответь мне только на один вопрос: кто два дня назад ответил медиуму вместо Крапленого?
— Два дня назад, — тщетно пытался вспомнить Гадес, — два дня назад…
— Да посмотри ты в книге вызовов! — не выдержал Мирддин. — Ты должен был записать!
— О! Точно! — хлопнул себя ладонью по лбу Гадес.
— Дальше — дальше! — поторопил колдун.
— Вот, — продолжил бывший владыка, — сначала Лофт пришел, а тут вызов. Ну, Лофт значит, на вызов и ответил. А потом ваще на вызовы не отвечали. А чо — правильно! Не фиг отрывать…
— Лофт видел книгу судеб, — напомнила Мерлину Сера. — Он знал, когда я приду за Кислым.
— Измена! — прошептал Мирддин. — Где сейчас Лофт? — спросил он Гадеса.
— А я почем знаю? — сказал Гадес. — Но вообще-то, я не чувствую его присутствия, словно его уже нет в Аиде! Но двери-то заперты! А ключик тю-тю! Так что где-то здесь! А сейчас я устал. Оставьте меня в покое!
Зеркало помутнело.
— Значит, Гермес затевает переворот! Срочно к воротам Аида! Кто-то пытается выпустить бога на свободу!
27.01.1873 г.
Кот плыл по Ахеронту, по-собачьи загребая лапами. Голову с зажатым в зубах ключом он старался держать повыше — не дай бог хлебнуть водички забвения. Один раз он уже прошел сквозь это, напрочь забыв даже собственное имя — Автолик. Отец сумел разыскать его среди бесчисленного племени духов, вернул сыну память. Так же обещал вернуть и тело. Даже сейчас, находясь в теле животного, Автолик упивался чувствами, недоступными духам. Если Гермесу удастся его авантюра, а она обязательно удастся, Автолик получит все, о чем мечтал в последнее время. Наконец лапы кота коснулись каменистого дна. Ахеронт остался позади. Кот отряхнулся. Огляделся. Нашел взглядом вход в мир мертвых. Он уже один раз видел эти врата. Даже проходил сквозь них. Вот и памятная надпись на том же месте. Оставь надежду всяк сюда входящий.
— Ну, это мы еще посмотрим! — фыркнул кот, открывая тугой замок.
— Я знал, что у тебя получиться! — поприветствовал Гермес сына.
— Что дальше, отец? — спросил Автолик.
— Дальше — я займу тело кота, — ответил дух, — а ты возвратишься в Аид! Цербер тебя пропустит. И сиди, не высовывайся! Твое время еще не пришло!
— А ты, отец?
— А я постараюсь исправить недоразумение, произошедшее много лет назад. То, что сотворил Мирддин — противоестественно! Если у меня получится — мир вновь станет единым.
— Но как? — воскликнул Автолик. — Ты не смог этого сделать, будучи богом! Не смог сделать этого, будучи смертным! Как ты сможешь сделать это сейчас, имея в распоряжении лишь жалкое тело кота!
— Когда Боги проигрывали войну с Мирддином, — горестно сказал Гермес, — я понял это раньше всех и сдался на милость победителя. Мне пришлось отринуть свою божественность, ибо все божества направлялись прямым ходом в Тартар. А оттуда выбраться сложнее, нежели откуда еще. Пока я был жив, Мирддин ни на секунду не упускал меня из виду — он не верил, что я покорился. Наконец я умер и попал в Аид, где командовал все тот же Гадес. Этот прохиндей тоже сдался проклятому колдуну. Гадес все правильно рассчитал — командовать мертвецами желающих не было. Его оставили на прежнем месте… Возможности, конечно, уже не те — без указки Мирддина ни-ни! Но жить можно! Даже хорошо жить, если засунуть подальше свои амбиции! Обо мне, в конце концов, забыли, списали со счетов. А время шло — неизбежное приближалось. После победы Мирддин отделил мир волшебства от мира смертных — вбил Золотой Кадуцей в центр мироздания, расколов тем самым саму ткань бытия. Он всерьез думает, что облагодетельствовал человечество, защитил от сумасбродства богов и избавил от страшного оружия — магии. А трещина, разделяющая миры, с каждым годом растет. Если так будет продолжаться — катастрофа неизбежна! Конец Света, Большой Взрыв, назови, как хочешь, все едино! Вселенная перестанет существовать! Мирддин не понимает этого, или не хочет понимать! Я собираюсь вынуть Кадуцей, в надежде, что рана бытия со временем затянется. К тому же, здесь есть и моя вина — не отдай я его врагу, все могло быть иначе…
28.01.1873 г.
— Я думаю, что к воротам Аида спешить не стоит, — возразила баба Мара. — Гемес скор — не даром боги использовали его как вестника! Его давно нет в Аиде!
— И на что только он рассчитывает? — озадаченно протянул Мирддин. — Куда ему податься?
— Я думаю, его стоит искать в Центре Мира! — сказала старуха.
— Кадуцей! — догадался волшебник. — Он думает, что сможет его использовать как оружие! Гермес сильно огорчится!
— А если он выдернет его, — спросила Сера, — миры вновь сольются?
— Нет, — ответил Мирддин, — это сложный процесс! Для восстановления прежнего порядка вещей потребуются годы, возможно столетия, которых у Гермеса нет!
— Он может спрятать артефакт и затаиться! — сказала Мара.
— Может, — согласился чародей, — и найти замену Кадуцею будет сложно! Но не забывай — он дух, значит, подчиняется законам царства мертвых! Поверь, я найду способ сделать его прятки невыносимой игрой! Он приползет ко мне вторично, как побитый пес, держа Кадуцей в зубах и преданно виляя хвостом! Однако поспешим, возможно, мы сумеем перехватить его на подходе!
Центр Мира выглядел уныло: большая поляна, лишенная всякой растительности. До богомахии здесь произрастало большое дерево, то ли дуб, то ли ясень. Дерево это олицетворяло собой единство мира, поэтому сразу после победы над богами Мирддин срубил его, а корни выкорчевал. Рыхлая прежде ткань бытия, из которой произрастало древо, была утрамбована до плотности камня. А затем колдун вбил в нее посох Гермеса, разорвав один полноценный мир на два убогих.
— Посох еще здесь, — сказал Мирддин, указав на Кадуцей. — Мы прибыли раньше!
Кадуцей торчал в Центре Мира в гордом одиночестве. От его основания, наполовину погруженного в землю, бежали трещины, разделявшие поляну на две равные части.
— А края расходятся, — сказала Мара, внимательно осмотрев трещину, — то-то переход из мира в мир становиться труднее!
— Ерунда, — бросил Мирддин. — Не бери в голову! Если мои расчеты верны…
Но договорить он не успел: на поляну внезапно выскочил большой черный кот и со всех ног кинулся к Посоху. Колдун бросился наперерез коту. Но кот явно опережал чародея. Когда до посоха осталось совсем немного, кот неожиданно прыгнул. Волшебник выругался и окатил бедное животное потоком фиолетового пламени. Этот фокус Арина уже видела — кот превратился в хрупкую фарфоровую копилку. Описав в воздухе красивую дугу, копилка ударилась о Кадуцей и раскололась.
— Я же говорила, — радостно закричала Арина, указывая на вывалившийся из копилки ключ, — Феофан не виноват!
Но никто не обратил на её возглас никакого внимания. Лишившись тела, над посохом висел бесплотный дух мятежного бога. Дух спокойно парил над артефактом, не делая никаких попыток завладеть им, так как понимал, что сделать это без физического тела он не в состоянии.
— Зачем? — спросил духа Мерлин. — Даже завладев Кадуцеем, ты был обречен на поражение!
— Да пошел ты! — отозвался Гермес.
— Мне жаль, — вздохнул Мирддин, — но отныне ты — узник Тартара! Я ведь думал, что ты действительно осознал…
Когда мятежника увели, Волшебник подошел к девочке. Присел перед ней на корточки.
— Как же мне отблагодарить тебя за помощь? — задумался волшебник. — Вот возьми на память, — в раскрытой ладони колдуна лежало четыре изумруда, нанизанные на веревочку. — Это глаза двух змей Кадуцея. Кроме Гермеса никто не сумеет использовать артефакт как оружие. Да и без глаз это невозможно. Возьми, они приносят удачу!
За окном выл ветер. Арина сладко спала. Неожиданно незапертая форточка громко стукнула и девочка проснулась. Секунду она сидела, стряхивая с себя остатки сна. Затем нащупала в темноте спички, зажгла свет и огляделась. В ногах, свернувшись калачиком, сладко спал кот.
— Неужели мне все приснилось? — подумала девочка, принимаясь тормошить кота. — Феофан! Феофан! Ну скажи хотя бы одно слово! Одно! Я пойму, что это не сон!