фигура, воткнула иглу мне в левую руку. Я ожидала нечеловеческой боли, однако больно
было не слишком. Я открыла глаза и поняла, что я вовсе не в том сарае, куда меня бросил
Ян. Я лежала на большой постели в большой темной и теплой комнате, напротив постели
я увидела большое окно с красными как кровь занавесками.
Словно меня парализовало, я не могла встать. Надо мной склонилась громоздкая
фигура, одетая в синее. Она принадлежала пожилой женщине с седыми длинными
волосами, искривленным от возраста лицом, тонкими губами. Она смотрела на меня
своими большими серыми почти стеклянными глазами, но не разговаривала, смотрела на
меня толи со злобой толи с равнодушием, но явно она не пыталась мне помочь. Это ее
полная рука только что сделала мне укол.
Вдруг женщина, посмотрев на меня, полушепотом сказала на французском одно
слово. И через секунду в дверях комнаты появился Ян.
Его золотые волосы были растрепаны. А взгляд казался удивленным.
Он сказал что-то женщине на французском, после чего, последняя медленно вышла
из комнаты.
- Как ты себя чувствуешь Леа? – Спросил Ян.
Как ни странно в его голосе не было ни злобы, ни резкости, его слова звучали
мягко, и я даже на секунду подумала, что он волнуется за меня. Но сразу вспомнила, что
он за человек и отбросила хорошие мысли о нем.
Прежде чем ответить, я попыталась приподняться и сесть на подушку, однако у
меня моментально закружилась голова, и я сразу поняла, что лежала здесь ни несколько
минут. Поэтому, вместо очевидного ответа на вопрос Яна, я спросила:
-Где я? Как долго я здесь?
- Ты в моем доме, помнишь, ты бредила в этой постели примерно три дня?
- Что три дня? И ты даже не вызвал врача? Я ведь могла умереть… - Возмутилась я.
Я видела, как Ян борется сам с собой, чтобы не ответить мне грубо, чтобы не
причинить мне боль. Но вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, Ян просто сказал:
- Тебе станет лучше через день или два, а до тех пор Линда присмотрит за тобой.
Это она тебя вылечила.
- Я бы не заболела, если бы ты был чуть меньшим психом, чем ты есть. – Эти слова
я произнесла неожиданно даже для себя, они просто слетели с моих губ. Я сказала это с
такой ненавистью, что думала, Ян немедленно убьет меня или сломает руку или еще что-
нибудь… Но Ян просто отвернулся и вышел без каких-либо эмоций.
Через полчаса вновь появилась Линда, в руках которой был поднос с бульоном и
пирожками, а также чашка горячего кофе. Я хотела поиграть в недотрогу, но не могла не
улыбнуться, когда увидела еду. Оказывается, я была просто катастрофически голодна.
Увидев, что я ни капельку не сопротивляюсь. А делаю то, что нужно Линда
улыбнулась и вновь что-то промолвила по-французски. Когда я все доела, она дала мне
таблетку и воду. Я посмотрела на нее, понюхала воду, за что получила пронзительный
непонимающий взгляд от Линды, которая как бы хотела обидеться, за то, что я ее в чем –
то подозреваю. Я быстро выпила таблетку, после чего Линда ушла, оставив меня наедине с
моими мыслями.
Все мысли, конечно, можно было назвать одним словом – «Дэниел». Вдруг
неожиданно для себя я начала ронять слезы, винить себя в том, что оказалась полной
дуррой и позволила себя похитить, в том, что Дэн так и не узнал, как именно все
произошло. Зачем только я вообще пошла дышать воздухом, зачем только я оставила Дэна.
Вот к чему и привела мое самодурство. Я должна была предвидеть такой исход.
Как только я прокрутила у себя в голове слово «предвидеть», я вспомнила Вивьен и
ее слова о том, что она не видит врага в Берлине, о том, что в Берлине все будет хорошо.
Она наврала? Конечно! Она специально соврала. Ведь Арнольд тогда в машине мне
сказал, что у Вивьен полно знакомых среди бессмертных. Конечно это она! Как я сразу не
поняла? Именно поэтому, она не появилась на дне рождения Арнольда. Но зачем ей это,
зачем она все это сделала, ведь Дэн ее друг, зачем она сказал Яну, что мы с Дэном в
Берлине? Ведь она знала, чем это кончится. Ян старше и сильнее Дэниела, Ян зол. Зачем
она подставила нас?
Все эти бессмысленные вопросы не имели сейчас никакого значения. Только он,
только Дэниел, мне был по-настоящему нужен. Каждый раз, произнося про себя его имя,
мои глаза покрывались мокрой слизью. Я не могу передать ему сообщение, я не могу
сказать, где я, не могу уведомить, что вообще жива. Я любила Дэна больше всего на свете.
Он только он стал моим солнцем, моим теплом, моей надеждой на лучшую жизнь. Так
почему его так быстро отняли, почему он не со мной, почему в жизни всегда должно быть
что-то, что оборвет связь с любимым, что заставит меня страдать так, как никогда раньше.
«Господи!» - молилась я. «Господь, это все о чем я прошу, это все, что мне нужно.
Пожалуйста, пусть с Дэном все будет хорошо. Пусть будет все хорошо с нами…»
Я не заметила, как наступила глубокая ночь, которая несправедливо позвала меня в
свой мрак. Никаких снов, никаких просветов, только тишина, ночь и бездыханная
совершенная мгла.
Меня разбудил гром. Было весьма странно, что гром гремел утром.
Проснувшись, я вдруг поняла, что вполне могу привстать. Сев на кровать, я сделала
открытие, что чувствую себя намного лучше. И в моей голове начал рождаться план
побега.
Понимая, что если я буду шуметь, Ян услышит, я тихонечко отодвинула одеяло,
после чего босыми ногами ступила на пол и направилась в строну окна, чтобы оценить
обстановку. Окно находилось на втором этаже дома, за ним открывался вид на зеленую
лужайку, никакой тропы на ней не было, и я поняла, что это задняя часть дома. Я была
достаточно высоко от земли, чтобы спрыгнуть и, конечно первое, что мне пришло в голову
– сделать веревку из занавесок. И это была глупая затея, поскольку занавески висели на
карнизе примерно в двух метрах над моей головой. Но я, все же, попыталась тихо сорвать
их с петель.
Признаться, выглядела я в этот мом6ент довольно глупо. Но самое главное, что я
совершенно упустила из виду тот факт, что на мне только нижнее белье, которое было
достаточно откровенно, поскольку подбиралось к наряду на день рождения Арнольда, и я
никак не планировала оставаться в нем почти неделю.
Я всего пару раз дернула за занавески, как вдруг услышала шум закрывающейся
двери. Это был Ян. Он так быстро вошел в комнату, что я даже не слышала, как он
открывает дверь и увидела его только потому, что он, чтобы обратить на себя внимание
громко хлопнул дверью, закрывая ее.
В руках Ян держал мое платье. Платье было чистым и выглаженным, хотя врятли
оно сейчас было уместно. Я вдруг поняла, что стою практически в чем мать родила перед
этим монстром.
Произвольно одна моя рука потянулась вниз, чтобы закрыть пикантно выделенную
кружевным бикини зону гениталии. А другая была приставлена к груди.
- Я услышал, что ты проснулась, Леа! – Ян говорил громко и улыбался.
Странно, но злости в его глазах и интонации не было. Должно быть, действительно
забавно увидеть девушку с растрепанной головой в нижнем белье, пытающуюся
повиснуть на занавеске.
- Не ожидал, что ты решишь сбежать, ведь ты даже не знаешь где ты, да и далеко не
дойдешь, ведь ты все еще больна. – С этими словами Ян молнией подлетел ко мне и
обошел меня вокруг, осматривая мой вид.
- Не удивительно, что наш дорогой Дэниел так дорожит тобой. – Продолжал он
усмехаться, рассматривая мою фигуру.
- Ты мог бы отдать мне платье Ян? – Тихо спросила я.
Ян ничего не сказал, но не отрывая глаз от моего лица, он протянул мне платье,
которое я одела в мгновение ока.
-Леа, не пытайся сбежать, я слышу тебя и твое сердце, я знал, что ты проснулась,
даже если бы ты бесшумно спустилась вниз, я бы услышал, как ты бежишь по траве и
услышал бы учащенное сердцебиение. Перестань меня разочаровывать своей глупостью. –
Ян говорил громко и медленно, стараясь проговорить каждое слово, как учитель, когда он
объясняет урок.
- Я…то…нет, Я не собиралась убегать, я хотела сорвать занавеску, чтобы
сымпровизировать себе наряд. – Неуверенно солгала я.
- Конечно! – Кинул он мне, уходя. – Линда принесет тебе еще одежду и раз уж тебе
уже лучше, и ты никак не можешь усидеть на месте, я возьму тебя сегодня с собой на
прием.
- На прием? На какой еще, черт возьми, прием?
- Помнишь по дороге, я сказал, что у меня дела в Париже. Так вот, я имел ввиду
этот прием. Это праздник. Дэн, наверняка тебе рассказывал, что бессмертным тоже
приходится зарабатывать себе на жизнь. На приеме будет много моих деловых партнеров.
Так что постарайся выглядеть хорошо. Линда принесет тебе все, что для этого нужно.
- Но я могу просто остаться здесь и…
- Нет Леа. – Ян сменил тон на властный. – Не можешь. Прием загородом, оттуда
контролировать тебя я не смогу. Ты пойдешь на этот прием как моя спутница или как моя
пленница. В случае, если выберешь последнее, ты проведешь эту ночь в багажнике моей
машины связанная и с кляпом во рту.
Ян снова заставил меня трястись от ужаса. Но я была рада, что рядом только он был
бессмертным, это значило, что Линда всего лишь старуха и не может меня остановить,
если я решусь бежать в отсутствие Яна. Нужно только выбрать момент.
- Да! Леа… Я забыл предупредить, что это будет бал – маскарад, ведь сегодня
Хэллоуин.
С этими словами Ян вышел из комнаты. Я хотела осмотреться, хотела продолжить
анализировать план побега, но в душе понимала, что я еще слишком слаба, чтобы
сопротивляться ему.
В комнате, где я все это время была, оказалось, есть ванная и я с удовольствием
приняла ее, не душ, а именно ванную. Я думаю, что провела там где-то часа полтора.
Вода почти излечила меня, впервые за все время пребывания в этом доме я
почувствовала себя комфортно.
Я вспоминала слова своей матери, которая, когда мне было очень плохо, всегда
говорила, что человек привыкает ко всему – к морозу, к жаре, к богатству, к бедности, к
болезням. В такие моменты, она всегда говорила, что если случается что-то плохое – то,
что ты не сможешь исправить ни за что, нужно принять это и представить, что так было
всегда и тогда боль отступит, тогда она просто станет воспоминанием, а воспоминание –
это часть жизни. Она была права. Ко всему привыкаешь. За последнее время я уже
привыкла страдать от боли, болеть, убегать, бояться. Оставалось только во всем этом
найти свой уголок чего-то хорошего и надежного. Будь то ванная или сон.
Наверное, сейчас я приняла тот факт, что нахожусь в тылу врага, и ничего не могу с
этим поделать и несмотря на все мои внутренние терзания, несмотря на мою боль и страх,
я приняла решение, что не буду мучиться напрасно, а буду ждать момента, когда смогу
сбежать, когда смогу что-нибудь сделать.
Я решила слушаться Яна во всем, чтобы не обострять своего положения.
Когда вышла из ванной, я вдруг обнаружила, что вся моя кровать, была буквально
усыпана различными вещами. Видимо заходила Линда, поскольку на тумбочке стоял
поднос с едой, а на кровати было все, что необходимо для того, чтобы собраться на
вечеринку – начиная от фена, заканчивая целой коробкой теней и губных помад
различного оттенка.
Кроме того на кровати в полимерном мешке на вешалке лежало платье. Платье,
красивее которого я еще никогда не видела. Стянув с него мешок, я минут десять, как
вкопанная рассматривала его. Это было красное платье, его цвет напоминал алый закат,
оно было великолепно, словно из старины, похожее на платье принцессы из
мультфильмов: корсет сзади закреплялся шнуровкой, никаких рукавов на нем не было,
юбка из тончайшего материала несколькими слоями спадала с линии талии, образовывая
вокруг фигуры круг диаметром в полметра. Красивое и пышное сверху оно было
украшено едва заметными золотыми паетками.
От удивления я даже улыбалась.
Но закончив его рассматривать, ко мне снова вернулся рассудок. Я вспомнила, чей
это подарок, и для каких он целей, и тотчас же снова упаковала его в мешок, после чего
повесила в шкаф.
Я безумно хотела есть. Поэтому практически накинулась на поднос, любезно
оставленный Линдой на тумбе. На подносе было два яблока, апельсиновый сок, кувшин с
водой и гроздь винограда.
- Да они что издеваются?! – Вскрикнула я, ужаснувшись, что еды никакой вобщем-
то и нет. Поедая яблоко, я пылала злостью к Яну и к Линде за то, что больному человеку,
который несколько дней ничего ни ел толком, в качестве трапезы предоставили
несчастные фрукты, от которых насыщения не было никакого.
Я ходила по комнате из стороны в сторону - то с яблоком, то с виноградом и
представляла, как хотела бы оказаться в «Диком кабане» и заказать у Виктора мой
любимый стейк с картошкой. Невольно я вспомнила тот первый вечер, который мы с
Дэном провели вместе.
- Я люблю тебя Дэн – сказала я шепотом, глядя в окно, надеясь на то, что он с его
талантами вдруг поймет, что я жива, что жду его и люблю.
От этих мыслей на глазах появились мокрые капли, которые я никак сейчас себе не
могла позволить. Я должна была быть сильной для Дэна, для родителей, для самой себя.
Все, что я могла сделать – это сбежать отсюда и любыми способами добраться до
Дэна, а если не получится, то во чтобы то не стало убедить Совет оставить меня и Дэна в
покое, убедить их в том, что никому не скажу о секретах, которые мне известны, донести
до них то, что люблю Дэна больше жизни и все отдам ради него. А для того, чтобы я могла
хотя бы своими глазами увидеть Совет, я должна была слушаться Яна. Поэтому, поняв, что
я съела все, что было на подносе, и даже выпив всю воду, которая была в графине, я начала
готовиться к вечеру, который почему – то для Яна был так важен.
Поскольку до вечера было еще долго, а спать и просто лежать на кровати мне не
хотелось, я пошла в ванную комнату, прихватив с собой плойку и пенку для укладки волос.
В ванной я начала вспоминать уроки Вики и накручивать кудри. Все это заняло примерно
два часа. На улице уже смеркалось, когда я закончила краситься.
Волосы я разделила прямым пробором, и они свободно кудрями ниспадали с
головы, глаза немного подвела карандашом, после чего, тщательно растушевала его и
накрасила ресницы, помаду выбрала алого цвета в тон платью.
Я думала, что будет сложно, но у меня и самой прекрасно получилось затянуть
корсет. Туфли были на высочайшем каблуке золотого цвета и отлично смотрелись с
платьем, хотя, из-под платья они были практически не видны.
Платье отвлекало меня от грустных мыслей своим изяществом, я в нем чувствовала
себя выпускницей, которая, наконец-то, исполнила мечту всей жизни и официально
оделась как принцесса. За окном был закат, когда я подошла к зеркалу, чтобы посмотреть
на себя. Лучи уходящего солнца отражались от зеркала и, сливаясь с платьем, заставляли
поверить, что оно волшебное. Необыкновенно смотрелись в таком свете и мои алые губы.
В этот момент в дверях появился Ян. На нем был черный смокинг, в его руках была
трость, его волосы были уложены назад, а кудри почти выпрямлены.
Свет из окна хлынул на его лицо, его глаза наполнились янтарным блеском. Он был
чертовски красив, но это была совсем не та красота, которой мне хотелось наслаждаться.
Когда он зашел, я стояла лицом к зеркалу. Мои руки разместились на подоле платья.
Увидев меня, Ян молчал примерно минуту и, кажется, даже был в смятении, он подошел