Освещая путь фонариком, она переступила порог просторной комнаты (а была это, несомненно, комната, а не некое подобие подвала). Всюду была мебель — сломанная; картины и прочие намекавшие на то, что здесь некогда кто-то мог проживать, предметы. Выцветшие обои были разорваны и перепачканы, да и само состояние комнаты походило на то, что по ней прошлась убийственная стихия. Удивительно, как тому, кто это учинил, не удалось выломать дверь.
Девушка не стала ломать голову над тем, что могло произойти, не хотелось ничего знать и уходить дальше нескольких шагов от двери, чтобы в любой момент убежать обратно — наверх, потом вниз по лестнице, на второй этаж, закрыться в комнате и в страхе накрыться с головой одеялом, там, где она и должна быть, но что-то не давало ей попятиться назад, заставляло двигаться дальше, выманивая, словно дичь. Лилиан чувствовала это и все же продолжала идти, как олененок, из любопытства приблизившийся к спящему льву.
Стояла гробовая тишина. Абсолютно никаких признаков жизни, какая-то смертельная обстановка, даже воздух казался здесь зловещим.
Чуть позже, Лилиан заметила, что это не единственная комната. Были еще двери, ведущие в другие комнаты, которые, как она могла предположить, некогда являлись ванной и кухней, но кто мог жить в таком месте?
Послышался еле слышный звук, напоминающий дыхание. Ее? Нет. Чье же? Нечто приближалось к ней, явно наслаждаясь страхом, накатывающим на жертву огромными волнами перед смертью. Одно движение — и она мертва. Жалкие фанатики считают, что знают все, думают, куда попадут: в Рай или Ад. Секрет в том, что они никуда не попадают. Если кто-то умер — он исчезает навсегда, оставив лишь пустую гниющую оболочку без чувств, без души, которую ничем не наполнить.
Существо готовилось совершить бросок и лишить юную девушку жизни, не мучая, одним движением, но застыло прямо перед ней.
Вскрикнув от испуга, Лилиан не сразу поняла, что «нечто», стоящее перед ней, до ужаса походило на нее.
Обе стояли, не шевелясь, лицом к лицу, пронзая друг друга взглядами, не произнося ни слова. Они были ошарашены. С минуту им казалось, словно напротив — их ожившее отражение, но, постепенно, стали замечать отличия: волосы Лилиан были чуть ниже плеч, у другой — ниже пояса, одежда на ней была старая, как из фильмах о прошлом, да и глаза карие, а не зеленые, — в остальном же их было не отличить.
— Кто ты?
— Я — то, что со мной сделали люди, общество и сама судьба.
Нельзя сказать, что Лилиан поняла ее, нет, но решила, что если продолжит спрашивать, последуют такие же абсурдные объяснения, которые ей не дано понять.
— А имя?
— Вайолет. Как тебе удалось войти? — голос девушки был повышен и явно не указывал на предрасположенность к дружеской беседе. Она уже вышла из ступора и теперь ходила вокруг Лилиан, оценивая ее взглядом, словно акула.
— Дверь была открыта. Меня зовут Лилиан, Лилиан Джеймс.
— Так вот, в чем сейчас ходят. Какой сейчас век?
Она решила, что бедняжка сошла с ума. Было бы нормальным спросить который сейчас час, день, число, месяц, но век.
— Двадцать первый.
— Надо же, три века прошло. — задумавшись, рассуждала Вайолет. Ее вовсе не заботило, что о ней подумает Лилиан. — Говоришь, вошла через дверь?
— Ну, да, — неуверенно ответила девушка, — Давно ты здесь?
— Три века.
Найти безумного близнеца под половицей комнаты покойной бабушки казалось не менее бредовым, чем то, что утверждала Вайолет, и она пришла к выводу, что задавать какие-либо вопросы сейчас — бесполезно. Девушка явно была не в себе. Кто она на самом деле и откуда, как здесь очутилась и сколько времени провела — оставалось лишь гадать. Ей требовалась помощь специалистов, но сперва нужно вывести ее отсюда.
— Вайолет, верно? Пойдем, я выведу тебя отсюда.
Девушка кивнула. На самом деле она не была уверенна, что это сработает. В любом случае, Вайолет могла убить ее, удастся выбраться или нет, но в ее глазах блеснул слабый лучик надежды на освобождение. Тогда он решила, что если ей удастся выбраться наружу, пощадит Лилиан и будет свободна.
Остановившись у порога, она взяла ее за руку и не могла поверить своим глазам, что переступила его, и уже было обрадовалась свободе, однако, у дома были иные планы.
Неожиданно, стены, потолок и пол под ним задрожали, словно от сильнейшего землетрясения, но в этих краях его не бывает! Это невозможно!
— Не думаю, что так запросто выберусь отсюда, — недовольно заявила Вайолет, — Если хочешь выжить — не задавай лишних вопросов и давай свою руку сюда! Ну же!
Лилиан уже хотела было открыть рот, как девушка схватила ее за руку. Она почувствовала лишь рывок вверх, в сторону и вниз, как уже стояла на улице, перед разваливающимся, подобно карточному домику, поместьем Джеймсов.
Глава четвертая «Вайолет Маркс»
Еще в конце семнадцатого века Англия была аграрной страной, четыре пятых ее населения занимались сельским хозяйством. К началу девятнадцатого века она превратилась в крупную промышленную державу, в которой около половины населения было занято в фабричном производстве, транспорте и торговле.
Эти перемены протекали на протяжении восемнадцатого века, сперва незаметно, а с шестидесятых годов стремительно, в виде скачка, получившего название промышленного переворота.
Вслед за Англией, промышленная революция произошла и в других странах, однако, в Англии она приняла наиболее яркие, классические формы.
Важнейшей предпосылкой промышленного переворота стала Английская буржуазная революция середины семнадцатого века, которая устранила препятствия для роста капиталистических отношений и открыла путь к мощному развитию производительных сил страны.
Революция завершила формирование английской нации, ликвидировала последние остатки феодальной раздробленности и ускорила образование единого обще английского рынка.
Сукно, производимое в Лидсе и Нораче, железные изделия, выпускаемые в Бирмиче и Шеффилде, находили сбыт в самых отдаленных районах страны и вывозились за границу. Таким образом, в Англии складывались предпосылки для общественного разделения труда в национальном масштабе, для дальнейшей экономической специализации отдельных районов.
Промышленный переворот был подготовлен переменами, произошедшими в английском хозяйстве.
Именно в этот период промышленного переворота все и началось.
В одной из многочисленных деревушек, какими полон свет, жила семья Марксов. Они не были самыми богатыми или бедными. Если быть честными, им хватало, на что жить и большего они пожелать не могли, разве что ребенка, которым их обделила жизнь.
Миссис Маркс относилась к тому типу легковерных людей, что без всяких доказательств, в полной мере, готовы были верить во всякую чушь, какая только донесется до их ушей, а потому, услышав от соседки, чей язык по длине и остроте не знал предела, о местной гадалке, тут же помчалась к ней.
«В эту ночь вам удастся зачать ребенка, у вас родится девочка, но она принесет вам погибель», — сообщила женщина. Любой порядочный британец с уверенностью бы сказал, что она не в своем уме, но только не миссис Маркс.
Ночью они и впрямь зачали ребенка и, ровно через девять месяцев, в ночь на пятое мая тысяча шестьсот девяносто шестого года, в семье Марксов родилась девочка. Мать, обезумев, чуть не утопила ее, но она оказалось столь прелестной, что миссис Маркс, осознав, что творит, ушла молиться.
Ничем девочка не была обделена: ни внешней, ни внутренней красотой, ни любовью окружающих. Вскоре, даже мать забыла о словах провидицы или просто перестала предавать этому значение.
Вайолет Маркс была самой замечательной девочкой, какую только можно представить. Все ее любили, многие восхищались и, все же, оставались недовольные ею персоны. Одним из таким экземпляров была и остается Кассандра — молодая девушка, на вид, как и Вайолет — семнадцати лет, выделяющаяся из толпы, благодаря своим пепельно-серым волосам и черным глазам, один из которых периодически наливался кровью, толи от злобы, толи от перенапряжения, но вид это придавало такой устрашающий, что ни один селянин не решался к ней подойти и заговорить.
Переехала она в эту глушь, по слухам, из города. Кассандра заставляла оборачиваться на себя столько же людей, сколько и Вайолет. Народ только и знал, как говорить о них: одна была известна добротой, мужеством, пониманием, другая — аристократичным характером, надменностью и покрытой тайной жизнью. И той, и другой восхищались, говоря: «Абсолютно разные, но великолепные».
Однако, вскоре после успешного «дебюта» в роли местной знаменитости, о Кассандре стали забывать и Вайолет завоевала внимание и любовь всех соседей, любовь юноши и ненависть Кассандры.
Клаус — возлюбленный Вайолет, в которого была влюблена Кассандра, стал первой причиной ненависти.
Никто так не склонен ненавидеть, как девушки, парни более склонны к злости, нежели к ней. Девушки более мстительны и коварны, а Кассандра была способнее любой из них.
Сама того не зная, Вайолет нажила себе злейшего врага, какого только можно было представить.
Тем временем, как она радовалась жизни, ее ожидали такие события, о которых Вайолет не имела ни малейшего представления.
В ночь на седьмое июня, тысяча семьсот четырнадцатого года, в дом Марксов прокрались подозрительные личности. Вайолет, мистера и миссис Маркс связали в подвале собственного дома. Грабители оказались вооружены.
— Где она?! — крикнул тот, что повыше. У него не было правого глаза, зато был шрам на щеке. Одет он был неряшливо, как и полагается негодяям, но выделялся среди всех других — это был вожак. Его единственный глаз смотрел уверенно, надменно, грозно — остальных же веселил испуганный вид жертв, в их глазах читалась похоть, жажда услышать предсмертные крики пленников — во всех них было что-то отвратительное.
— Кто? — удивленно переспросила Вайолет. Из всех связанных лишь она не казалась испуганной и была способна говорить, в то время как ее мать не была способна вымолвить ни слова.
— Не строй из себя идиотку! Ты прекрасно знаешь, о чем мы говорим! — на сей раз говорил один из подчиненный, точнее не говорил, а орал, брызгая слюной, и, видимо, позволил себе лишнее, так как тут же получил с ноги от одноглазого в живот и скривился, согнувшись пополам.
— Прошу его извинить, он несколько не воспитан. Мы ищем девушку с пепельно-серыми волосами и черными глазами, ее зовут Кассандра, носит красный камень на груди.
— Зачем она вам?
— Видите ли, камушек на ее груди — довольно ценная вещь, к тому же, он ей не принадлежит, мы просто хотим вернуть свое, вот и все.
— Ваше? Будь у вас такие деньги — вы не стали бы такими, какие есть. Не пытайтесь меня обмануть.
— Он принадлежит нашему нанимателю. Где эта женщина?
— Женщина? Да Кассандра не старше меня! — возмутилась девушка.
— Девочка, когда она родилась — тебя еще не было на свете! Ты даже представления не имеешь о ее возрасте! Мы ищем ее вот уже двадцать лет, а до нас искали две сотни лет!
— Вы спятили! Люди столько не живут! — рассерженно заявила Вайолет.
— Ты совершенно права, люди столько не живут!
— Это вздор! Вы больны! — почти отчаянно крикнула она, но бесполезно. Психопаты всегда настаивают на своем. Умереть от рук сумасшедшего, какая ирония!
— Конечно, ты нам не веришь, я бы тоже счел себя психом, вот только это не так. Однако ты мне все одно не поверишь и Кассандру не выдашь, хоть я и слыхал, что она тебя терпеть не может, не правда ли?
— Ни за что! Даже если бы я знала, где она!
Одноглазый лишь вздохнул.
— Ну что же, благородно, уважаю. Даже жаль, что придется тебя убить, свидетели нам ни к чему, уж извини.
Вайолет успела увидеть, как клинок, вынутый из ножен негодяя, был занесен для единственного удара, который оборвет ее существование. Миссис и мистер Маркс не издали ни звука, словно пребывая в полной парализации. Девушке оставалось несколько секунд до смерти, но она даже не зажмурилась, храбро глядя смерти в лицо.
Один взмах клинка, один удар, одна жизнь, одна смерть. Так и умерла Вайолет Маркс, должна была умереть.
Глава пятая «Возрождение»
Сердце Вайолет остановилось. Ее безжизненное тело истекало кровью. Алое месиво заставило несчастную мать очнутся. Почувствовав тепло, ей на минуту показалось, будто все произошедшее оказалось простым кошмаром, лишь позже она осознала, что сидит в крови дочери, своим криком приведя в чувства и мужа. Их ожидала смерть следом за дочерью, столь же скорая и безжалостная. Они были готовы к этому. Потеряв свое дитя, родители теряют все. У них не осталось ничего. Вайолет была так молода. Чем же она заслужила такой исход событий? Ни разу не посмела причинить зло другим, а ее лишили жизни, теперь лишат жизни и родителей.
Двое мужчин занесли оружие над их головами, приближая смерть, размахнулись, и мечи со звоном ударились о пол.
Женщина удивленно раскрыла глаза и вскрикнула от ужаса. Убийц разорвало на куски, разнеся их останки по подвалу. Все от пола до потолка было забрызгано кровью.
Вскоре, веревка, связывающая Марксов вместе, словно огромная змея, ослабила хватку и упала к их ногам. Тело девушки, словно тряпичная кукла, рухнуло на пол.
Можете ли вы хоть на секунду представить чувства родителей, при виде искалеченного тела их ребенка? Это столь ужасно, что словами не передать. Именно так себя чувствовали мистер и миссис Маркс, при виде Вайолет, а то, что произошло далее, повергло их в еще больший шок.
Девушка пошевелилась, сперва неуверенно, словно очнувшись от длительного сна, затем поднялась, но не как человек, а подобно кукле, когда каждую часть тела поднимают на невидимой веревочке. Она ожила, но вместо радости родителей, вновь обретших потерянное, она увидела отвращение, будто к чему-то мерзкому, словно перед ними не их дочь.
Вайолет шатаясь, медленно, все еще истекая кровью, направилась в сторону родителей. Марксы отшатнулись: «Не подходи! Чудовище!»
Она удивленно остановилась, непонимающе смотря на отца и мать. Ее вид напоминал героиню фильмов ужасов: платье разорвано, тело окровавлено, кожа бледна, а глаза стеклянные, как у куклы.
— Что с вами?
— Ты умерла! Ты не можешь быть жива! Ты — не наша дочь! Не Вайолет! Вайолет мертва! Ее убили люди, которых разорвала ты! Ты — не человек! Ты — чудовище! Не подходи к нам!
— Это я! Мама! Папа! Я — Вайолет! Я жива! — отчаянно протестовала девушка, в ее глазах застыли слезы, она никак не могла докричаться до родителей. Мистер и миссис Маркс выбежали из подвала, а Вайолет упала на колени.