Всё так, да только… теперь я была обязана остаться.
– Не уйду.
Он приподнялся на локтях, возмущенный, раздосадованный, недовольный. Потом, правда, вновь рухнул на ковер, с силой выдыхая воздух, но в голосе звенела сталь, а лицо еще сильнее посерело.
– Почему?
– Ты сам сказал, что со мной тебе легче.
Я обязательно вызову врачей, завтрашним же утром заставлю Игната лечь в клинику, где его накачают лекарствами и приведут в чувство. Но сегодня я должна доказать ему, что превращения не случится.
– Это не значит, что…
Я села вплотную к Игнату, бедро к бедру, вжалась лицом в его грудь, как мечтала все эти недели нейтралитета.
– Значит.
– Пожалуйста, Кира…
Он попытался оттолкнуть меня, но я оказалась сильнее. Даже усмехнулась, удобнее устраиваясь на его груди. Его сердце билось часто, гоняя по телу горячую кровь.
– Ну и какова вероятность, что ты меня съешь?
– Тебя-то? Да все сто процентов, только боюсь, что подавлюсь желчью.
Фирсанов не смирился с моим присутствием, но позволил касаться его.
– Давай условимся. Пока ты человек – я здесь, но как только обратишься в… оборотня – уйду?
– Хорошо, – выдохнул он. – Кира, убирайся отсюда, как только поймешь, что я меняюсь. Запри дверь на замок. Не жди ни секунды, иначе я боюсь, что… не смогу себя контролировать. У тебя будет минута или две, не больше.
– Всенепременно.
Мы лежали в молчании. Тишина не угнетала как прежде. Я верила, что всё наладится, что утром я уговорю Игната обратиться к врачам, и он вернет свое сознание. Эта мысль дарила успокоение.
– Что теперь будем делать? – спросил он осторожно. – Я имею в виду, в целом.
– Ну, или поженимся, или умрем в страшных муках.
– Кира?.. – Фирсанов помедлил с вопросом. – Ты случайно не влюбилась в меня?
– Ни в коем случае!
– Замечательно, а то я почти испугался. Я тоже тебя не люблю.
Какое приятное признание. Нам уютно не любить, так зачем омрачать это спокойствие? Наши сердце не бьются в такт, они стараются звучать громче друг друга, соревнуясь даже в этом. Мы не верим в то, что пары создают на небесах и, якобы, с помощью любви можно справиться с любыми проблемами. Мы черствы, но это даже хуже веры. Мы больны. Немного нелюбовью, немного психически, а немного… друг другом. Иначе бы никогда не оказались здесь вместе.
И всё-таки я была права. За незакрытой дверью, в тишине темного дома всегда прячется монстр.
Глава 9. Убегай!
Молчать дальше было попросту невозможно. От Фирсанова исходил жар, который окончательно сморил меня. Я задремала чутким сном и проснулась ближе к полуночи, когда зазвонил мобильный телефон. Нащупала его и сонно ответила:
– Да?
– Кира, где ты шляешься? – возмутился брат. – Только не говори, что у Фирсанова.
Тот нарочито громко фыркнул, за что получил пинок под ребро.
– Дэн, давай обсудим это позже.
– Кира! – Денис застонал. – Ну, зачем ты к нему пошла? Не в таком же состоянии?!
– А в каком ты состоянии? – заинтересовался Фирсанов, прислушиваясь.
– Отвали, – посоветовала я ему и успокоила Дениса: – Да никуда я не шла. Не переживай, я у… хорошего друга. Он заболел и попросил меня о помощи, потому и умчалась, не предупредив тебя.
Окинула «больного» задумчивым взглядом, а он иронично произнес:
– Прививка от блох у меня имеется.
– Когда вернешься? – допытывался Денис.
– Завтра с утра.
– Всё точно хорошо? – дождавшись моего утвердительного мычания, он вздохнул: – Пусть твой друг выздоравливает, целую.
Он повесил трубку, а я не успела перевести дух, как была схвачена за запястье возмущенным донельзя Игнатом:
– То есть ты не планируешь уходить?
– Как и обещала, только после твоего обращения, котик.
Я запустила в него книжонку, чуть не получила затрещину и успокоилась.
– Тебе принести поесть?
– Нет, ты знаешь, как-то не хочется. Тобой перекушу, и хватит, – выплюнул с огорчением и вжался затылком в стену.
– Договорились. А я, пожалуй, перекушу.
Встала, размяла затекшие ноги и отправилась на кухню, где нарезала куцых бутербродов с сыром и колбасой, щедро полила их кетчупом и разложила на блюдце. Жуя, я потащила их в комнату, когда встретилась с хозяйкой дома. Ирина. Та как раз снимала пальто и теперь таращилась на меня во все глаза, оставшись в одном рукаве. Я поздоровалась с ней кивком.
– Что ты тут забыла?! – Фирсанова подскочила ко мне, впилась ногтями в плечи.
– Ем, – пропищала я, давясь бутербродом.
По-моему, этот ответ её не устроил. Она выхватила тарелки из моих рук, позволяя мне вынуть бутерброд изо рта, и продолжила рассматривать меня цепко точно надзиратель.
– Да я здесь с Игнатом. Ну, в той комнате… сидим… книжку читаем… перекусить вот захотели.
Я ожидала любой реакции, но Иринина превзошла все мои ожидания.
– Не буду вам мешать, – заговорщицки подмигнула она и вернула мне тарелки. – Если что, я наверху.
Э-э-э, любопытно. Прозвучало как: «Я разрешаю моему полоумному братцу делать с тобой всё, что ему вздумается».
Всё ясно. Кругом рехнулись все, кроме меня. Где справедливость? Вот бы стать героиней любовного романа. Прочесть последнюю страницу своей истории, выдохнуть и раствориться навсегда. Без каких-либо проблем и тревог. Да только даже в романах нет определенности. Под фразой «И жили они долго и счастливо» подразумевается, что жили-то они долго и счастливо, но в разных странах, в разные эпохи, и вообще не встречаясь друг с другом.
Я вернулась к Игнату, торжественно вручила ему бутерброд со словами:
– Пересеклась тут с твоей сестрой.
– Да ты что? – Фирсанов с аппетитом впился зубами в хлеб.
– Ага, она пожелала нам счастья и свалила наверх. Это нормально?
– Вполне. Сколько до полуночи?
На экране телефона высветилось «23:01».
– Время ещё есть, – вздохнул Игнат.
– А потом ты как тыква превратишься в карету?
– Скорее как в другой сказке, – мрачно ответил он. – Съем Красную шапочку.
***
Тишина. Игнат дремлет, но даже во сне он напряжен. Тело сведено единой судорогой, гуляют желваки. Вероятно, ему снятся недобрые сновидения.
Я поглаживаю его спину. Плавными движениями скольжу по коже, прощупываю родинки, застарелые шрамы. Пытаюсь вобрать в себя то хорошее, что у нас было, и не думать о плохом.
Сколько там времени? 23:20.
Но, если учесть, что мои часы отстают на десять минут, то уже полдвенадцатого.
Фирсанов внезапно просыпается, резко выдыхая и зажмуривая глаза. Кажется, ему больно. Кошмары насылают почти реальную боль. Но через несколько секунд всё проходит, и он тяжело дышит. Так и не открыл глаза, но шепчет мне:
– Живо убирайся, пока есть время.
– Нет.
– Прошу тебя.
– Лежи, кому сказала.
– Это закончится… плохо. – Слова даются ему с трудом. – Я не прощу себя, если…
– Зато закончится. Лежи.
Ему не хватает воздуха, он закашливается.
Тишина. 23:32.
Мои глаза слипаются. Игнат такой теплый, он обжигает своим жаром. Касаюсь ладонью его лба – да он весь горит! Надо бы напоить его жаропонижающим.
23:39.
Игнат стискивает кулаки и просит меня уйти. Повторяет несколько раз, а затем скрипит зубами с такой силой, что я вздрагиваю. Отхожу в другой конец комнаты – мало ли его сумасшествие возьмет верх над разумом.
Фирсанов чуть слышно стонет. Вены на теле становятся четче и заметнее, а сама кожа белеет. Он прижимает ноги к груди, но через несколько секунд вновь стонет и меняет позу. Мне становится страшно. Честно.
23:48.
Он становится похожим на дикого зверя, что готовится к броску. Так явственно ощущается напряжение. Я не выдерживаю и возвращаюсь обратно. Обнимаю его за плечи. Он не замечает меня, но расслабляется и позволяет себе свист сквозь стиснутые зубы.
А потом… Все меняется. Что за чертовщина?..
У нас же целых 10 минут перед тем, как сойти с ума!
Черт!
Мои часы отстают на 10 минут.
24:00. 00:00.
Конец. Начало.
***
Его тело начинает… меняться. Ломаются кости и обломками проступают сквозь пергаментную кожу. На свежих ранах выступает кровь, но раны тотчас зарубцовываются и покрываются шерстью. Жуткий стон. Изломанное существо корчится на полу. Выступающие ярко-синие вены, кажется, еще немного, и лопнут.
Откуда-то доносится дикий визг, и я не сразу соображаю, что сама кричу от ужаса. В комнате наверняка есть звукоизоляция, поэтому Ирина меня не услышит.
Нет-нет-нет. Я часто моргаю, но реальность не меняется.
Проходит несколько секунд (или минут, или даже лет), и человека на той стороне комнаты больше нет. Там лежит волк. Самый обыкновенный. Серый. Как в сказках.
Какие, к черту, сказки?!
Он распахивает желтые глаза и смотрит на меня, оскаливаясь и рыча. На пол, покрытый ковром, капает окровавленная слюна.
Моё сердце колотится в груди. От страха дрожат руки. Я пытаюсь открыть дверь, но ручка не поддается. Волк настигает меня одним прыжком и валит на пол. Пролетев через половину комнаты, я бьюсь головой о стену, задыхаюсь от боли и плачу, стараясь отползти в сторону. Не помогает. Животное кладет лапы на мою грудь, прорезая когтями кожу, и скалится, заглядывая мне в глаза. Я отвожу взгляд. Он наклоняется к моей шее, а потом вдруг мотает головой и с рыком отходит. Садится в противоположный угол и смотрит на меня. Изучает. Скалится, но не трогает. Я поднимаюсь с пола. Волк наблюдает за мной, прищурив глаза.
Ноги не держат. Повалившись обратно на пол, я рассматриваю повреждения. Телефон разбит, кофта подрана, из царапин сочится кровь.
Если даже он вздумается меня сожрать – пускай.
Оказывается, не все кругом ненормальные, а только я.
– Ты не врал, – твержу как заклинание.
Волк дышит тяжело, с присвистом.
Ночь длится бесконечно долго, но у меня нет сил уйти. Обнимаю себя за колени, раскачиваюсь из стороны в сторону.
Что-то шепчет внутри: «Останься, посмотри, уверься».
Волк поднимается, тряхнув шерстью, и медленно идет ко мне. Шаг за шагом. Осторожно, точно боится спугнуть добычу.
Всё кончено. Сейчас он перекусит меня как тростинку.
Но его морда тычется мне в живот. Волк позволяет погладить себя за загривок, тронуть жесткую шерсть. Он садится к моим ногам, и я вжимаюсь ему в шею носом.
А потом попросту засыпаю от усталости…
Так бывает только в дурных сказках.
Утро начинается не с будильника, а мысли: «Мне всё это приснилось!»
Всё та же комната, тот же ковер. У двери лежит мужчина, отвернувшийся от меня.
– Всё? – спрашиваю равнодушно.
Прекрасно вижу – он не спит.
На его спине проступают позвонки, лопатки сведены.
– В этот раз обошлось малой кровью, – произносит хрипло. – Убедилась, что я не вру?
– Да.
– Что ты решила?
Она даже не оборачивается в мою сторону.
Даже думать не о чем. Единственное правильное решение – уйти.
– Надеюсь, мы никогда больше не встретимся, – отвечаю после паузы. – Обещаю, что про тебя никто не узнает.
На негнущихся ногах я бреду к двери, которая открывается – ну надо же! – и выпускает меня в гостиную, наполненную солнечным светом. Меня ничего не держит в этом доме. В той комнате. Рядом с ним.
Я не главная героиня приключенческой истории, которая готова принять неизбежное и встретить его с гордо поднятой головой.
Выбор есть всегда.
Всё кончено. Отныне и навсегда.
Глава 10. Созданный
Я приползла домой к восьми утра. Измотанная, измученная. В зеркале лифта спешно привела себя в порядок, поправила рваную кофту и на цыпочках вошла домой, чтобы не разбудить Дениса, который должен проснуться примерно через полчаса и пойти на работу.
Я скользнула мимо кухни, но задержалась, увидев там двоих людей. Денис и…
Худощавый блондин в клетчатой рубашке грел в руках чашку с чаем и о чем-то увлеченно рассказывал Денису, а тот часто-часто кивал.
– Доброе утро, – сказала я.
– Кира! – брат просиял. – Блин, не планировал, что всё выйдет так, но… Короче, это Алекс.
– Приятно познакомиться. – Парень вначале принюхался (от меня пахнет волчьей шерстью?), а затем помахал мне рукой.
Картинка не складывалась. К брату приехал какой-то знакомый или друг?
– Кира, мы встречаемся. – Брат робко улыбнулся.
ЧТО?!
Я переводила взгляд с Дениса на Алекса, пыталась трезво оценить ситуацию, но не могла сосредоточиться ни на чем, кроме шума в ушах. В любом случае, не такая «невеста» виделась мне рядом с братом.
– Так вы… – произнести концовку фразы так и не смогла.
– Встречаемся, – повторил Денис жестче. – Как твой друг?
– Ему уже не поможешь, – отмахнулась я. – Денис, давай поговорим чуть позже. У меня голова совсем не варит. Алекс, не думай, что я против ваших… отношений. Я полностью доверяю выбору брата.
– Иди спать, – согласился Денис. – Пообщаемся, когда проспишься.
– Добрых снов, – добродушно улыбнулся Алекс и отсалютовал мне чашкой.
Силы кончились. Едва добравшись по стеночке до спальни, я рухнула на кровать и уснула долгим, болезненным сном.
***
Меня разбудил божественный аромат кофе. Пахло корицей и сливками. Так готовить кофе умел только мой брат. Неужели он ещё не ушел на работу?
Но на часах было почти девять вечера, значит, Денис не только ушел, но даже успел вернуться, а я от нервного потрясения продрыхла двенадцать часов. Голова была тяжелая, подташнивало.
Я накинула поверх пижамы халат и двинула на кухню, где застала брата, задумчиво посматривающего в ноутбук. При этом монитор был выключен.
– Дэн, с тобой всё нормально? – Поводила рукой перед его лицом.
– Да. Где ты была ночью, Кира?
– У друга, – напомнила я, отхлебывая из чашки Дениса.
– Который настолько важен тебе, что ты рванула по первому его зову? Я знаю лишь одного такого человека и после того, как он поступил с тобой, надеялся, что в тот же день ты к нему не вернешься.
Мне не понадобилось ничего отвечать. Брат демонстративно отвернулся.
– Может быть, прекратишь врать?
– И это говорит мне человек, который несколько месяцев или даже лет скрывал свою связь с мужчиной?! – возмутилась я.
– Ты всё-таки против наших отношений? – Денис поджал губы.
Было очевидно: стоит мне выразить хоть малейшее сомнение – Денис навсегда оттолкнет от себя ту, которая не приняла его выбор. Нам никогда не вернуть былое доверие, если я ляпну что-нибудь против Алекса или ориентации моего брата.
– Не неси ерунды! – Я обняла его и замерла так на долгий миг. – Меня огорчают секреты, а не то, кого ты выбрал себе в партнеры.
Нет, ну, конечно, это лукавство. С мужчиной я своего брата не видела даже в самых извращенных фантазиях. Но что теперь поделать? По крайней мере, его друг не превращается в жутковатого волка, истекающего кровавой слюной.
Мы договорились отныне быть честны друг с другом (ага, конечно), и семейная драма не успела разыграться всерьез. А поздним вечером к нам вновь заглянул друг Дениса. Хм, кто-то обещал переехать, а не тащить сюда своих любовников?..
– Ну, на улице и дождина! – он смахнул с лица налипшие пряди волос.
– Ага, – ради приличия подтвердила я и уже хотела уйти с кухни, дабы не мешать влюбленным, но Денис сказал:
– Нет-нет, оставайся. А вот я пойду.
Я перевела взгляд с брата на внешне абсолютно спокойного Алекса и уточнила:
– Тебе не кажется, что третий лишний здесь далеко не ты?
– Я сам попросил о нашей встрече, – встрял Алекс и мило улыбнулся. – Есть очень важный разговор.
Денис закрылся в комнате, показательно громко хлопнув дверью, а я приготовилась к какой-нибудь подставе. Не бывает важных разговоров о пустяках. Никто не заводит серьезных бесед о погоде или новинках кинопроката.
– Слушаю, – я встала из-за стола и направилась к холодильнику, открыла дверцу.