Машинальные действия помогли, и волна паники отхлынула, не успев поглотить меня с головой.
– Ты работаешь врачом?
– С чего ты взял? – Я взяла баночку с кабачковой икрой и вдумчиво уставилась на её этикетку.
Почему-то смотреть в глаза Алексу не хотелось.
– Денис рассказал, что твой друг заболел, и ты рванула к нему. Вот и интересуюсь, возможно, ты умеешь ставить капельницу или еще что-то?
– Нет-нет, то была скорее моральная поддержка.
– А чем твой друг болен? – совсем уже нетактично напирал Алекс.
Я открыла банку и принюхалась. Вроде свежая.
– Ничего серьезного, обычная простуда.
По моему скромному мнению, эта фраза должна была отбить любое желание дальнейших расспросов, но друг моего брата оказался куда любопытнее. И… прозорливее.
– Спрошу иначе. Ты ведь знаешь о его второй сущности?
Банка рухнула на пол, и содержимое расплылось по кафелю неаппетитной коричневой кашицей. Я так и застыла на месте, не в силах повернуться. Онемевшие губы пробормотали:
– Не представляю, о чем ты толкуешь.
– Давай прогуляемся?
Дождь бил по крыше, скатывался по стеклам. Порывы ветра молотили по деревьям, и те качались точно тонкие веточки. Меньше всего мне хотелось на улицу, особенно с тем, кому известно о звериной болезни Игната.
– Здесь недалеко есть парк, – улыбнулся Алекс. – Думаю, самое то, чтобы пообщаться по душам.
– С чего ты взял, что я куда-то пойду с тобой?
Алекс взялся за тряпку и помог мне сгрести с пола остатки кабачковой икры.
– Признайся, тебе чертовски интересно.
– Нет, – почти не солгала я.
– Хм, – ответ его озадачил. – Тогда сделай вид, что интересно. Пойдем.
***
Дождь как специально кончился, и было невозможно отвертеться от полуночной прогулки под предлогом непогоды. Я поддалась на уговоры Алекса, наскоро оделась, а заодно приготовилась к худшему.
Откуда ему известно про оборотней?
Угрожает ли что-то Фирсанову?
Мы дошли до парка, окутанного вечерней темнотой, и спрятались в кронах его деревьев. Поблизости – ни единой живой души. Полное безмолвие. Луна скрылась за грозовыми тучами, напоследок блеснув серебряным боком.
– Теперь можем поговорить, – удовлетворенно заключил Алекс, ступая на мощеную булыжником дорожку.
– Чем тебя не устраивал дом? – Я плотнее закуталась в куртку.
Ветер продувал до костей, злой, беспощадный, он забирался под кожу и терзал нервы.
– Не хочу вести таких разговоров при Денисе… не сейчас. В общем, лучше наедине.
– Что, уже имеешь секреты от моего брата?
– Странно, что с твоим чувством юмора ты не глумишься над ориентацией Дениса, – заметил Алекс, отодвигая нависшие над нами еловые ветви.
– Ой, было бы над чем глумиться, сладенький. Я ко всему привыкла.
Ни капли обмана. Если сейчас моего спутника унесет в когтистых лапах птеродактиль, то я только помашу ему ручкой. А уж однополые пары в двадцать первом веке – это вообще обыденность.
– Мне нравится твоя невозмутимость. Значит, к оборотням ты тоже относишься равнодушно? – Алекс замер, высматривая мою реакцию.
Как я не старалась скрыть эмоции, но слова застряли в горле, а по рукам прошла нервная дрожь.
– Видимо, не всё так просто. Не буду тебя пугать. Так получилось, что я тоже оборотень и почувствовал на тебе запах сородича.
Постойте-ка…
– Лжешь. Оборотни должны обращаться по полнолуниям. А потом у них похмелье или что-то типа того. А ты провел вчерашний вечер с Денисом и сегодня выглядишь как огурчик.
Не то, чтоб меня пугали оборотни. Вру. Вообще-то они пугали меня до одури, но я храбрилась. А вот в слова Алекса не поверила ни капли, ибо его образ не укладывался в то, свидетелем чего мне пришлось вчера стать.
– Что ты вообще знаешь о нас?
Я развела руками, мол, целый громадный ноль.
– Давай-ка расскажу тебе сказочку.
Алекс вел меня по узким тропинкам, не останавливаясь, не выбирая дороги.
– Я чистокровный оборотень в пятом поколении, потом называюсь приближенным. Всего есть три касты: «высшие» – самые могущественные представители рода, чистокровные оборотни, чья не загрязненная кровь текла в их предках и течет в них самих. Их, впрочем, осталось мало. Кровь мешается с людской, а некоторые высшие попросту не вступают в какие-либо отношения из-за своего статуса. Далее… «приближенные» – оборотни, в крови которых присутствуют гены хотя бы одного поколения волков. Любой ребенок, что родился от союза человека и оборотня, становится приближенным. И чем длиннее цепь родства, чем чище родители, тем сильнее ребенок. И, наконец, «созданные» – те, которые стали оборотнем не по крови, а от укуса. Низшая каста. Их сила не дает им покоя, они становятся заложниками своей сущности.
– Постой, – я прикусила ноготь, обдумывая рассказ Алекса. – Но зачем вам кусать людей и превращать их в себе подобных? Просто так, из вредности?
Алекс закашлялся то ли от удивления, то ли от смеха, а затем объяснил:
– Дело в том, что пока оборотень не передаст свое проклятие человеку, он не сможет погибнуть естественной смертью. Будет гнить изнутри, мучиться жаждой крови. Потому раз в жизни каждый из созданных должен обратить другого во имя себя самого. Для высших и приближенных всё иначе, если в их жилах течет веками не замутненная кровь. Получается, твой друг – созданный?
Я отрешенно кивнула.
– Соболезную ему. Я, например, независим от полнолуний и могу обращаться в любой момент. Не скажу, что научился идеально контролировать в себе волка, но гораздо лучше, чем новички.
– Ясно.
Мне не нравились его слова, наполненные знаниями о другом, запретном мире. Мире, что всегда находился рядом, на расстоянии вытянутой руки, но был недосягаем и занавешен плотной тканью неведения. До того дня, когда Игнат Фирсанов не пригласил меня на танец.
– Расскажи, чем ты помогаешь своему другу по полнолуниям? Он не может себя контролировать, а потому очень опасен. Как вы общаетесь? По телефону или он запирает себя в клетке?
– Никаких клеток, нет. Вообще он уверял, что со мной ему как-то легче переносить полнолуние. Короче говоря, вчера я тупо сидела рядом. Он даже позволил потрогать свою шкуру. Ничего страшного не случилось.
Практически. Ноющие царапины и шишка на затылке не считаются.
Мне казалось, что и сейчас Алексу всё будет очевидно, а потому никакой реакции не последует. Но он развернулся ко мне на пятках и воскликнул:
– Ты говоришь правду?!
Одинокая ворона, напуганная его криком, взлетела с ветви и, каркая, умотала куда подальше от двоих сумасшедших людишек.
– Ну да. Что, у тебя есть для меня очередная сказка?
– Тут такое дело. – Алекс взялся всматриваться в меня, изучать с особенной внимательностью, будто я могла рвануть как бомба замедленного действия. – В теории у каждого оборотня есть страж, который является разумной половиной животного естества. Он помогает волку обращаться, удерживает его сущность в разумном состоянии. Но беда в том, что это только теория. На практике, никто не знает, где искать своего стража. Другой город, страна, полушарие. Миллиарды вариантов. Кроме того, стражу может быть под девяносто лет, когда оборотень только появится на свет. Или наоборот: оборотень будет погибать, когда родится его страж. Некоторые высшие научились находить стражей, но этот дар доступен лишь их касте. Если ты, действительно, его страж, то… Я восхищен. Вас свела сама судьба, не иначе.
Да уж, у судьбы дурное чувство юмора, если она назначила опекуном чудовища ту, которой даром не сдалась такая честь.
– Почему ты открылся мне?
Алекс поднял глаза к небу. Накрапывал новый дождь, пока ещё несмело, но с каждым порывом ветра он набирал силу, колючками летел в лицо.
– Изначально я подумал, что ты и так в курсе ситуации. Ну а потом решил хоть как-то облегчить судьбу твоему другу, который, должно быть, с ума сходит от незнания. Мы с ним можем встретиться, и я объясню ему некоторые тонкости обращений.
Ага, представляю, как возвращаюсь домой к Фирсанову после того, как пообещала навсегда уйти, да ещё с непонятным мужиком и фразой: «Он такой же, как ты!»
– Алекс, – я смахнула со щеки дождевую каплю, – поясни-ка кое-что ещё. Зачем тебе мой брат? Он не из ваших каст, ты не открываешь ему правду. К чему всё это? Поиграешь и бросишь ради чистокровного собрата?
– Кира. – Блондин закусил щеку. – Поверь, мои чувства к Денису искренние. Мои братья восполнили род чистокровными детьми, я же в принципе не планирую его продолжать. Я никогда и ни при каких условиях не обижу твоего брата.
– Ясно, – удовлетворенно кивнула. – Ну а теперь слушай. Не нужно мне больше ничего рассказывать. Не нужно пытаться встретиться с моим другом. Знаешь, почему? Потому что сегодня, увидев всё это вживую, я поняла, что больше никогда не подойду к нему. Меня не волнует, страж я или кто. Мне плевать на его обращения. Я буду жить обычной человеческой жизнью.
Слова прорезали наэлектризованный перед грозой воздух. Некрасивые, острые, злые. Правдивые, а оттого особенно резкие. Почему меня должна волновать чья-то судьба? Я давно не хорошая девочка, моя душа окончательно зачерствела.
Алекс от удивления сдвинул брови на переносице. Затем прошипел:
– Всё ясно, извини, если потревожил.
И ушел. А я мокла под проливным дождем. Шумела листва. На сердце было тяжело, хоть волком вой.
Нет, не будем о волках.
Глава 11. Самовлюбленный придурок
Виски раскалывались, в горле пересохло как наутро после многочасовой пьянки. Ныла каждая кость, каждая клетка тела. Тошнота стискивала желудок ледяными пальцами. Я дополз до гостиной и обессиленно рухнул на диван, чтобы забыться на долгие часы. Тот почему-то пах Кирой. Меня воротило от окружающих запахов, но этот, чуть кисловатый, клюквенный, дарил недолгое облегчение.
Я вжался лицом в подушку, ощущая себя полным придурком. Хотелось кричать, разбивать в кровь костяшки пальцев. Выплюнуть куда-то всю ту злость на себя, на неё, на весь этот гребанный мир, в котором существуют оборотни.
Впервые за долгие годы я доверился кому-то. Послушался глупого совета сестры и открылся перед Кирой. Даже задумался на секунду: вдруг она та, которая примет моего зверя и научится его приручать?..
Идиот. Она была готова остаться со мной из жалости, пока считала психически больным. Но как только убедилась в правдивости моих слов – сбежала, как сбежала бы любая другая девушка.
Что ж. так даже проще.
Пусть этот ценный опыт навсегда останется со мной.
Никакой больше откровенности. Ни с кем, кроме самого себя.
***
Через несколько часов туманной дремы меня растолкала Ира, весь вид которой говорил: ей так любопытно, что она не готова ждать.
– Ну?! – плюхнулась на подлокотник и уставилась на меня, не мигая.
– Что ты хочешь услышать? – Я потряс головой.
Болела, но гораздо меньше прежнего. Чертов запах! Не может же он исцелять?!
– Что-нибудь обнадеживающее. Типа: «Сестра, ты была права, я поделился с Кирой своей изюминкой, и она приняла меня даже таким».
Я рассмеялся так громко, что заныли виски.
– Сестра, ты была неправа, – подражая ей, сказал с ухмылкой. – Я поделился с Кирой своим ведром с изюмом, но она посмотрела на всё это безобразие и свалила, как полагается хорошим девочкам.
Ира выглядела раздосадовано.
– Как же так?.. – надула губы как маленькая. – Как она могла так поступить с тобой? В смысле, ты же ей нравился, да? Она просто ушла? – Ира вдруг подумала о чем-то и приложила ладонь к губам. – Мамочки, Игнат, а вдруг она кому-то растреплет?! Ты представляешь, чем это тебе грозит? Я… я виновата, что ты теперь в опасности. С этим надо что-то делать.
В её глазах блеснул лед. Зная, как сестра бывает скора на расправу, я поспешил успокоить её:
– Не думаю, что Кире кто-то поверит. Сама посуди, чем она докажет, что оборотни существуют? Притащит сюда толпу зевак?
– А вдруг… вдруг она… мне так страшно за тебя… – Сестра начала заходиться в истерике.
Пришлось сжать её в объятиях и долго-долго гладить по волосам.
– На самом деле, она пообещала молчать. Я ей верю.
Последнее признание далось особенно тяжело. Да, черт возьми, я верю Кире. Верю, как верил до этого только сестре: безоговорочно. Пусть нам не быть вместе. Пусть она ко мне ничего не испытывает, как, наверное, и я к ней. Нам было удобно вместе, но пройдет неделя или две, и я её позабуду, как забывал прежних.
Главное, чтобы к тому моменту из дома выветрился её запах. Надо пригласить горничную, открыть нараспашку все окна и двери. Изгнать то единственное, что наркотиком бьет по моим венам.
Завтра же я рвану в бар, чтобы найти себе незначительное развлечение на ночь, как делал это всегда после полуночных кошмаров.
Повезло, что мы с Кирой разбежались до того, как я успел к ней окончательно охладеть.
Вечером того же дня я вспомнил, что Кира оставила у меня телефон. Экран был разбит вдребезги, но я вынул сим-карту и вставил её в свой мобильный. Меня терзало нездоровое, почти ребяческое любопытство: вбит ли я в её телефонный справочник.
Вбит.
«Самовлюбленный придурок».
Я засмеялся так сильно, что заболели переломанные и срощенные по-новому ребра.
Спасибо за емкую характеристику, Кира!
В моем телефона она была забита как «крошка».
Крошка, которая упорхнула от злого волка.
Глава 12. Всего лишь быть
Утром меня встретил запах свежезаваренного чая с жасмином и хмурый взгляд свежепроснувшегося брата.
– Что я натворила сегодня? – спросила, помешивая ложкой чай и подумывая запустить ту самую ложку в Дениса.
– Ты натворила вчера. Уж не знаю, что, но Алекс был в бешенстве и сказал, что с тобой не намерен иметь ничего общего. Что у вас случилось?
– Ничего особенного. – Пожала плечами. – Поверь, это не касается тебя или него лично. Скорее – меня саму.
Денис отобрал у меня ложку, которой я звякала по чашке всё громче и громче.
– Кира, я надеялся, ты сможешь понять меня.
– Ты опять за старое?! – цокнула языком. – Дэн, ты волен делать всё, что заблагорассудится. Пускай мы не сошлись с Алексом характерами, но я как-нибудь с этим разберусь без твоего участия. Буду издалека следить за тем, чтобы он не причинил тебе вреда. Кстати, – добавила я, специально переводя тему подальше, – ты маме-то рассказал?
– Нет. – Денис покачал головой. – Не представляю, с чего начать.
– Могу я? – вновь перехватила ложку и принялась постукивать ей по ободку чашки.
– Угу. «Привет, мам. В нашей семье наконец-то появился мужчина. С чего ты взяла, что он мой?» или «А знаешь, кто уже никогда не обрадует тебя внуками?». Мы живем в государстве, где запрещены однополые браки, потому уверен, что смогу скрывать свои отношения от матери бесконечно долго.
– Как знаешь.
– Как знаю.
Он отнял ложку во второй раз и, ударив ей меня по лбу, ретировался.
Хорошо, что не призналась брату в главном: Алекс был опасен. Может быть, он и расчудесный оборотень, но рядом с Денисом ему нет места. Осталось придумать, как развести их с братом так, чтобы не остаться виноватой.
***
Мне пришло письмо. Обычное такое, в белом конверте, подписанное ровным почерком без завитушек. Адреса отправителя не стояло, как и получателя – лишь моё имя. Наверное, очередная реклама. Я разорвала конверт и вчиталась в содержимое листа: «Уважаемая Кира Алексеевна. Мы узрели в вас союзницу. Оборотни отравляют мир людей своим существованием и должны быть истреблены. Наш представитель будет ежедневно ждать Вас в 22:00 в кафе, что находится на углу Вашего дома. Надеемся на взаимность. Не игнорируйте данное послание. ОСО».
Как содержательно! Письмо, написанное в стиле: «Кира, зайди в кафе и найди там незнамо кого. Поболтаем насчет оборотней. С любовью, три буквы».
Когда я успела показать себя как главный противник оборотней? Неужели за мной следили? Кто?..