Он перевел взгляд на закопченный потолок. В нем на двух крючьях висели небольшие блоки с продетыми через них веревками. Что напомнило ему уже знакомое приспособление из веселого заведения мастера Жиля и его шустрого промоутера преподобного святого отца Томазо.
Еще один зловещий объект интерьера находился в дальнем углу – отбрасывая красно-оранжевые блики в пространство, горел очаг. В нем стоял большой черный котел с кипящей водой, источая сладкий запах наваристого бульона с тошнотворной ноткой протухшего жира. Из котла торчали бедренные кости, а в всплывающих пузырях кипятка поднимался к поверхности и снова тонул гладкий человеческий череп. Демьян почувствовал, как у него по телу побежали мурашки, язык прилип к небу и волосы зашевелились на голове. Возникло неопределимое желание бежать отсюда и бежать как можно быстрее. Усиливал это желание нестерпимый смрад разлагающейся плоти и влажная духота.
«Представляю, какое тут начнется веселье… Если на наш фестиваль научных поисков ворвется преподобный Томазо и накроет всю нашу безумную тусовку», – он коротко вздохнул, боясь втянуть в себя больше этого ужасного воздуха, чем это необходимо для дыхания, и задался вопросом, – «Вот почему, почему мне все время достаются такие жуткие мероприятия, а с милой дочкой пекаря весело развлекается Бруно?», – думал Демьян, борясь с рвотными позывами.
Церемониймейстер провел его за перила и указал на место рядом с каким-то стариком в большом черном берете. Тот недовольно глянул на него, но потом его недовольство сменилось улыбкой.
– И вам доброй ночи Искатель Знания, – предупредительно сказал ему Демьян, – не знаете где здесь попкорна взять и большой стакан Колы? – пошутил он.
Старик, продолжая улыбаться, вежливо сказал.
– Простите месье, небольшая просьба, подвиньтесь немного в сторону. Мне нужно больше света для того чтобы делать наброски, пока мастер Парацельс будет давать объяснения.
У Демьяна отвисла челюсть. Он, читая письмо от Оле Вормса, пропустил, что Филипп Бомбаст фон Гогенгейм и есть тот самый известнейший врач и целитель средневековья, великий Парацельс. Это его именем назвали ежегодную, самую престижную премию в области фармакологии в Европе. Он посмотрел на восседающего, на высоком кресле человека, вливающего в свою запрокинутую голову последние капли из большой кружки и эта жуткая вечеринка приобрела для него новый смысл.
– Да, конечно же, – пробормотал он, двигаясь чуть в сторону.
– Благодарю вас месье, – кивнул старик.
Демьян кинул взгляд на листы бумаги, лежащие на коленях старика, и обомлел. В то что он видел своими глазами, разум отказывался верить – это были известные анатомические рисунки Леонардо Да Винчи.
До него еще раз дошло то, что он находится в средневековье, как бы его мозг это не отрицал.
– Прошу прощения месье, – заплетающимся языком сказал Демьян, могу я узнать ваше имя?
Старик слегка пожал плечами.
– Леонардо ди сер Пьеро да Винчи, – ответил он, – я могу, в ответ, узнать ваше имя молодой человек?
– Демьян Садко, месье Демьян Садко аптекарь из Московии.
– А-а-а, – дружелюбно протянул старик, – мой любезный друг Оле Ворм говорил о вас. Я рад нашему знакомству и польщен вашим присутствием.
У Демьяна пропал дар речи.
«Это ты-то польщен?! Я сейчас сознание потеряю от того, что вижу и с кем общаюсь… Леонардо Да Винчи, Парацельс – это невероятно!
Его уже не пугал смрадный запах и скелеты в нишах, жуткие типы в черных балахонах и булькающий котел с человеческими костями, стоящий на очаге.
– Наш с вами общий друг Оле Ворм, запаздывает, – сказал Демьян.
– Любезный месье Ворм будет сегодня вместе с мастером Жилем Сансоном ассистировать мастеру Парацельсу.
Ошарашенный такой новостью Демьян в течение нескольких секунд молча смотрел на Леонардо да Винчи.
– Вы хотите сказать что сеньор Ворм и мастер Жиль Сансон будут помогать мастеру Парацельсу потрошить труп?
– Да, – удивленно посмотрел на Демьяна старик.
Но Демьян не мог поверить в то, что он только что услышал.
– Стоп, стоп… Вы имеете в виду Жиля Сансона, парижского палача?
– Да, именно его я имею в виду. Кто профессиональнее палача сможет грамотно вскрыть тело человека?
– Мд-а, железобетонная логика…, - протянул Демьян.
– И, кроме того, мастер Жиль всю жизнь мечтал стать врачом и лечить людей. Лишь несправедливая слепая судьба распорядилась так, что он занялся презренным ремеслом, женившись на дочери палача. Но мы, мужи науки, настоящие агностики, не можем подчиняться таким обстоятельствам, – раздраженно ответил Леонардо да Винчи.
– Но постойте, любезный монсеньор, я просто иностранец и еще толком не освоился в землях французской короны. Разве вскрытие и изучение трупов не запрещено? Разве католическая церковь, «по заказу» которой Жиль Сансон пытает и казнит бедолаг, не запрещает сие действие с человеческим телом? Если нас тут всех накроют, этот же Жиль Сансон примется и за нас!
Леонардо да Винчи отложил свой альбом в сторону.
– Мы соблюдаем все законы. Я понимаю, вы как иностранец не знаете, но дело в том, что университет Монпелье, где анатомия является одним из главных предметов, в 1376 году получил особое разрешение от правителя Лангедокского Людовика Анжуйского, который был братом французского короля Карла V, ежегодно анатомировать один свежий труп казненного преступника. Исключаются только тела людей принадлежащих добрым католикам и вообще правоверным христианам, а преступники, бродячие актеры, иноверцы или дикари, пожалуйста, режь в свое удовольствие. Естественно, Париж не мог отстать от Монпелье и французский король Карл VIII утвердил особой грамотой в 1496 году право «брать ежегодно один труп из тех, которые будут казнены». Ну а там, где один труп там и два. В прошлый раз было весьма интересно, мастер Жиль Сансон ассистировал известному доктору и хирургу Амбруазу Паре, кстати, вышедшему из цирюльников. Он производил вскрытие живого преступника, потому что нам нужно было изучить движение крови и иных соков жизни в теле человека, что мой уважаемый коллега, как вы понимаете, в мертвом теле изучить нельзя.
Демьян вытаращил глаза.
«Да вы просто садисты, вашу мать!»
– Фашисты! – Демьян не удержался от восклицания.
– Простите, что вы сказали, – Леонардо да Винчи наклонился к нему левым ухом, подложив под ушную раковину трясущуюся ладонь.
– Ничего, – угрюмо произнес Демьян.
Его отношение к происходящим вокруг него событиям снова поменялось. Резать еще живого человека, путь и преступника – это уже слишком.
– А вон видите того очаровательного молодого человека, прекрасного, как юный библейский Давид?
Прервал его невеселые мысли Леонардо да Винчи. Демьян посмотрел в сторону, куда кивнул старик и буркнул.
– Да вижу, кучерявый сопливый пацан.
Леонардо да Винчи покосился на Демьяна.
– И несмотря на свою цветущую раним цветом юность, он весьма одаренный юноша, не только своей привлекательной внешностью Аполлона, но и своим пытливым умом. Это Андреас Везалий из города Брюсселя. Еще в детском возрасте в нем обнаружили страстную склонность к анатомии. Он с превеликим увлечением вскрывал и тщательно препарировал домашних животных. Дома не осталось ни одной кошки или собаки, кои избегли его таланта. Его рекомендовал сам Жак Франсуа Фернель…
– Да что вы говорите?! – язвительно заметил Демьян, – с детства любил препарировать домашних животных. Судебный психиатр Джон Макдональд из Новой Зеландии назвал бы это в своей триаде маньяков совсем по-другому – зоосадизм.
Но глуховатый Леонардо да Винчи не заметил его ехидного замечания.
– Здесь очень много знаменитых мастеров врачевания, – продолжал да Винчи, – Николай Флорен и Гвидо-Гвиди, – указал он на двух типов, которые уже так эмоционально спорили, оба одновременно схватившись за кость, что напоминали двух бродячих псов, готовых вцепиться друг в друга из-за лакомства. А вон там, Иоганн Гюнтер и рядом с ним тот самый Франсуа Фернель. Последний, один из самых лучших знатоков коварного заболевания люэс, недуга ниспосланного нам, как кара за похоть и плотскую распущенность…
Демьян незаметно поднял руки, чтобы заткнуть уши – голова кружилась от духоты, тошнотворного запаха, который он снова стал ощущать и от монотонной речи Леонардо да Винчи – от всего ему стало, как это принято говорить, «нехорошо». Помотав головой, Демьян склонил ее, пытаясь найти в себе силы очистить свой разум. В глазах потемнело, даже показалось, что он на пару секунд отключился. А пришел он в себя от того, что кто-то тронул его за плечо. Демьян поднял голову и увидел перед собой лицо Оле Вормса. Тот стоял перед ним в кожаном переднике и в своей неизменной бархатной шапочке расшитой жемчугом.
– Мой друг, вам плохо? – озабоченно спросил он.
– Здравствуйте, – в ответ пробормотал Демьян.
– Прошу вашего великодушного прощения, что вам пришлось идти одному, меня задержали важные дела, – поклонился Оле Ворм.
Демьян махнул рукой.
– Все в порядке, Пикке меня предупредил.
Но Оле Ворм не отставал.
– Мне показалось, что вас настиг внезапный недуг, дурнота чувств, – в его голосе прозвучала скрытая, некая «радостная заинтересованность», и он поспешил обнадежить своего друга, – мы непременно поможем, ведь здесь присутствуют лучшие доктора Европы. Каждый из них почтет за особую честь оказать вам помощь своим умением и знаниями.
От этих слов Демьяну сразу стало «хорошо».
– Нет, мой друг, – он сел прямо и выпрямил спину, лицо выражало бодрость, веселость, жизнерадостность – все нормально!
Оле Ворм разочарованно посмотрел на него, очевидно, он уже рассчитывал попрактиковаться на своём приятеле, а тому вдруг, неожиданно, стало «хорошо».
– Ну-у-у, как пожелаете, – вздохнул он, – если что, не стесняйтесь. Вы можете рассчитывать на каждого из нас.
– Я понимаю, – пробормотал Демьян, оглядываясь вокруг и видя, как все ученые мужи в черных балахонах замолчали, окружая его, словно стая голодных и наглых ворон, – вы действуете из добрых побуждений.
«Но я у меня нет желания стать тренажером в вашей милой живодерне», – мысленно закончил он.
Рядом с книготорговцем стоял здоровяк Жиль Сансон. Он, конечно же, признал Демьяна и с интересом смотрел на своего бывшего «клиента». Мастер Жиль протянул руку и по-приятельски потрепал его по плечу.
– Рад видеть вас в добром здравии и целости. Надеюсь, вы не держите на меня зла? Знайте, ничего личного, это просто работа. В следующий раз я, как ваш друг на пути к Истинному Знанию проявлю больше участия в вашем положении.
Перспектива снова оказаться в заведении мастера Жиля Сансона не прельщала Демьяна, он не знал, как разрулить ситуацию и что ответить палачу, и лишь растерянно улыбнулся, дурашливо пожимая плечами.
Пока Демьян гримасами лица выказывал свое дружеское расположение мастеру Жилю, он почувствовал на руках влажное дыхание, опустив глаза, увидел верного пса Оле Вормса Тибальда. Тот, в свою очередь, тоже узнал Демьяна, радостно проскулил, встал передними лапами на перила и дружелюбно лизнул его в лицо. Оле Ворм хихикнул.
– Тибальд всегда рад видеть моих друзей, – и, выражая общее мнение, спросил мастера Парацельса, который, будучи под винными парами, немного прикорнул на своем кресле, – уважаемый монсеньор, не пора ли начинать?
Оле Ворм и мастер Жиль Сансон, потеряв интерес к самочувствию Демьяна, заняли свои места у овального стола рядом с телом. Парацельс вскинул голову, повел осоловевшими глазами, грязно выругался и буркнул:
– Да гспда-а ученые, за сим начнем!
«У-у-у, да ты, ваше благородие, нарезался», – подумал Демьян, глядя на великого Парацельса.
Тот приосанился в кресле и произнес с особым пафосом.
– Сегодняшний праздник науки проходит под знаком гармоничной природы Венеры. Эманации планетных начал таковы, что согласуются с особым музыкальным магистериумом природы. Надеюсь, произведение моего личного сочинения, – Парацельс заранее благодарно поклонился, – поможет создать необходимую атмосферу.
Появились музыканты с двумя лютнями, рожком, небольшой арфой и инструментом напоминающим виолончель и шарманку одновременно. Музыканты не стали долго рассусоливать, настраивать инструменты, дергать струны, продувать рожки – присели недалеко от кресла Парацельса и завели вдохновляющую мелодию, от которой в голове любого нормального человека в данной ситуации, в данном месте, сами собой рождались жуткие образы вампиров, оживших мертвецов и прочей нечисти. Демьян на пару секунд прикрыл глаза, и хоть будучи неверующим человеком, все же сказал сам себе.
«Господи, милосердный, дай мне сил не повредится сегодня рассудком и сохранить свой разум».
А мастер Парацельс продолжал тем временем:
– Перед нами есть тело человеческое, созданное по подобию божьему и по воле божьей. Сие тело лишено духа и разума, что есть всего лишь телесная оболочка, то, что в конечном итоге вскоре станет прахом. Сей человек при жизни сделал много плохого, был грешником, убивцем и попирателем всех моралей человеческих…
«Это ты-то, пьяная морда, потрошащая трупы, будешь говорить о морали», – саркастически подумал Демьян.
– Нет ничего, что могло бы избавить смертное тело от смерти, но есть нечто, могущее отодвинуть гибель, возвратить молодость и продлить человеческую жизнь. Это Знание. Поэтому этот человек после своей смерти послужит великой цели – получению знаний. Прошу вас господа, – Парацельс ткнул в лежащее тело длинной палкой.
Ассистенты скинули покрывало. Демьян не выдержал и ахнул, не в силах скрыть накатывающие чувства, болезненного удивления и неожиданного сожаления, той мгновенной печали, впрочем, быстро проходящей со словами «ух, слава Богу это не я», что иногда вызывает в нас потеря знакомого, но совсем не близкого человека.
Глава 19. Только в бою рождается научная истина
На столе лежал коротышка Тиль.
Осклабившееся побелевшее лицо немного распухло от притока впоследствии разложившийся крови, а из открытого рта вывалился язык, характерный признак висельника. На шее, еще туго стянув горло, болталась веревка от виселицы. Остекленевшие глаза, подернутые мутной пленкой, казалось, смотрели прямо на Демьяна. Эх, коротышка Тиль, похоже, он попался в руки правосудия и в итоге угодил на виселицу, которой избежал Гастон по прозвищу Счастливая рука. Демьян искренне пожалел Тиля, несмотря на то, что тот пытался его ограбить и ткнуть ножом в бок. Тиль все же в какой-то степени был на стороне Демьяна и даже отомстил нищему, сдавшему его инквизиции.
Мастер Жиль Сансон достал из кармана фартука железный крюк с хвостовиком в виде острого винта. Оле Ворм обхватил обеими руками голову несчастного Тиля и крепко зажал ее, а палач, который в данный момент представлял собой образ не палача, а профессионального анатома, с хрустом вкрутил крюк в лобную кость черепа мертвеца. Демьян почувствовал, как его снова немного качнуло от нахлынувшей дурноты. Книготорговец тут же помог Жилю Сансону завязать веревку и перекинуть ее через небольшой блок в потолке. После чего они немного приподняли труп Тиля так, чтобы было его удобнее препарировать и чтобы все их действия попали под всеобщее одобрительное обозрение. Сидевший рядом Леонардо да Винчи оставил Демьяна и увлеченно сосредоточился на своих набросках. Все вокруг внимательно наблюдали за работой двух анатомов. Наконец Сансон взял нож с широким лезвием, деловито обтер его о рукав и разрезал живот мертвого Тиля, а Оле Ворм запустив руки в брюшину, с чвакающим звуком начал поднимать внутренние органы, а Сансон, орудуя ножом в глубине живота, что-то там резал. Наконец, через пару десятков секунд Оле вытащил на стол все внутренности.
– Сие есть микрокосм тела человеческого, созданного божественным замыслом и его вселенским гением, – рокотал откуда-то сверху голос Парацельса поясняющего все действия своих ассистентов, – сейчас мы рассмотрим каждый орган человека по отдельности и установим, для чего Господь их предназначил.
Демьян почувствовал, как начал медленно сползать со скамьи. Позывы на рвоту и нервное истощение сделали свое дело. Он попытался затормозить этот процесс ватными руками, но не смог и силы его покинули.