- У меня неважные новости,- едва кивнув в знак приветствия, начал доклад Праттер.- Обследование показало, что люди подверглись воздействию мощнейшего инфразвука или какого-то иного излучения, схожего по параметрам с тем, что выдают психотронные излучатели... Да, да, Павел Юрьевич, именно то самое "блэк-излучение", что так любят алгойцы, краоги и прочая братия. Но вот сама конфигурация поля, его природа весьма и весьма специфична. Начнём с того, что оно на два-три порядка выше и мощнее, чем поле их пси-генераторов, по крайней мере, на порядок уж точно! Но, как известно, ни алгойцев, ни краогов тут нет... Вообще, если откровенно, Павел, тут полно неясностей. Одни внутренние повреждения чего стоят, они просто ставят в тупик. Уж слишком они обширны и необратимы для "чёрного излучения", да оно и не даст подобного эффекта.
- Насколько обширны? - машинально переспросил Кушевич, не забывающий о доскональности даже в самых незначительных вопросах. Сейчас была важна каждая деталь, мелочь и подробность.
- Там внутри у всех одна каша, вот насколько! - едва сдержался медик, но остался на самой грани, чуть помедлил и продолжил, нахмурив и без того нависшие над глазами брови.- Подробности? Извольте! Просто мешанина из печени, кишок, почек и прочего, а у многих ещё и мозги всмятку,- он как-то грустно, по-стариковски вздохнул. Ему было значительно труднее, чем капитану, который не видел всего этого кошмара собственными глазами.- Первым, очевидно, вышибалось сердце, потом мозг, а затем по внутренностям проходил каток излучения. Меня немного утешает, что происходило всё очень быстро, и люди не мучились,- он махнул рукой.- Да какое утешение, о чём я?.. Страшно, Павел, а последствия ужасны. Ни одного выжившего, да и какая броня от этого? Излучение такой мощности и интенсивности всепроникающе, тем и смертельно опасно. Такое ощущение, что имел место молекулярный резонанс, будто граната у каждого внутри разорвалась. Я бы посоветовал подключить пси-техников, всё-таки версия о "блэк-излучении" и психотронных генераторах, на мой взгляд, самая вероятная, потому что пси-энергия, био-излучение невероятной мощи - вот что приходит на ум в первую очередь. Но тогда где-то должна быть и промышленная установка, то есть источник, сам генератор, а это уже продвинутые технологии и, как минимум, развитое производство, научный потенциал и соответствующая инфраструктура, а ты посмотри на этих мизайцев, разве они нечто подобное могли создать? С их-то средневековьем и кустарным производством? Конечно, нет. Чертовщина какая-то! Но тогда кто же всё это с нами сотворил, спрашивается? Какой такой враг, да и где он?.. Ищите установку, Павел, тогда и получим ответ. Хотя, что я тут раскомандовался? У меня в криогенке пятьдесят восемь мёртвых изуродованных тел, мне что, подготавливать место для следующих? И вообще, что мы будем делать в ближайшее время?
- Эвакуация идёт, Вильгельм,- только и мог ответить Кушевич, оглушённый информацией и выводами медика. Особенно его сразило "мозги всмятку". Но Праттер был профессионалом, и его вывод о том, что тут задействовано излучение, связанное с пси-энергией, оспаривать смысла не было.
Кушевич, естественно, видел погибших. Сообщение о нападении - странное и необъяснимое оно было, поблизости никого и ничего - застало капитана здесь же, в отсеке, где он как раз знакомился с секретным предписанием с Земли, что касалось непосредственно миссии "Ронара". Земля требовала увеличить поставки тислия, и Кушевич прекрасно понимал почему. Человечество ввязалось в галактическую войну с алгойцами за обладание древним артефактом, как-то связанным с внепространственной переброской материи, а для ведения войны требовались и достаточные ресурсы, и соответственно подготовленные Вооружённые силы, но, главное, энергетическое обеспечение, а тут Мизай, целая планета-кладовая тислия. Так что неудивительно, что поставки "болванок" из этого металла приказывалось увеличить чуть ли не втрое. В связи с чем Кушевича ставили в известность и о том, что к Мизаю выдвигаются ещё два корабля-матки, причём класса "Минотавр". В их лице Земля слала необходимые подкрепления, если, не дай бог, о Мизае и тислии пронюхают алгойцы. А класс "Минотавр" - это серьёзно, это корабль-матка, предназначенный исключительно для отражения внешней агрессии, ведения полномасштабных боевых действий против любого противника и для охраны стратегически важных объектов, каковым, без сомнения, на данный момент и являлся "Мизай". Обычно одного такого двадцатикилометрового монстра за глаза хватало, чтобы быть спокойным чуть ли не за целый сектор.
Кушевич как раз переваривал информацию, думая, что предпринять в первую очередь, чтобы выполнить поставленную задачу, когда сигнал общей тревоги буквально выдернул его из кресла и заставил присутствовать при выгрузке модуля с первыми погибшими, теми, кто работал на самой ближней к городу шахте или находился поблизости от неё - двадцать семь человек, в основном операторы подземных горнопроходческих комплексов и водители грузовых атомарников. Он тогда пережил гамму чувств, от растерянности до бессильной ярости. За что? Почему? Кто, наконец?! А потом ударили снова, и пришёл следующий транспорт с очередным страшным грузом, и завертелось: трэкограмма на Землю о случившемся, его приказ о вынужденной эвакуации, а потом ожидание, сомнения, страх, наконец. За людей, их безопасность. За дело, что оказалось под угрозой. И незнание того, что ожидает в дальнейшем. И ощущение неприподъёмного груза ответственности, что мгновенно легло на его плечи.
- Эвакуация эвакуацией, а если достанут "Ронар", и стандартная защита тут не справится? Что тогда? - спросил Праттер, и Кушевич скривился, как от зубной боли. Он только об этом и думал. А если на самом деле достанут, кто бы они ни были, и пси-завеса, рассчитанная гасить "б-излучение", здесь не сработает? Что тогда? Думать даже не хотелось о последствиях. Кто же всё это сделал, дьявол его раздери! Может, этот безопасник разберётся, что тут творится и кто в том виноват. Шахты-то стоят, а Земля требует тислий, но пока не до тислия. Прямо замкнутый круг какой-то! Правда говорят, пришла беда - отворяй ворота.
- Как я понял, надёжной защиты у нас на Мизае нет и не предвидится? - хмуро поинтересовался Кушевич.
- Нет, к сожалению. Насколько я знаю, мы только-только приступаем к решению подобных задач. А вообще запроси Землю, это не моя область, я простой врач, хирург звёздного флота и знаю немного об этих разработках. Секретность, сам понимаешь... Да, вот ещё что! У меня тут был этот безопасник, Баев, кажется, результаты вскрытия и мои заключения о природе внутренней деструкции ему тоже известны, я был обязан доложить, а выводы он делать умеет не хуже нас с тобой... Если не лучше. Так что имей в виду... Ладно, удачи, Павел Юрьевич. Вернее, удачи нам всем, и прежде всего этому Баеву. Чувствуется, серьёзный и толковый специалист...
И голограмма Праттера, свернувшись в блестящую точку, пропала.
Кушевич некоторое время смотрел на пустое место, потом вытянул из полупустой пачки сигарету и сунул в рот, пододвинул пепельницу, полную разнокалиберных окурков.
Да уж, Служба Контроля, что б её, эти шутить не умеют, у них всё серьёзно, пустяками они не занимаются. И ведь как же быстро там среагировали на его донесение! Хотя оно и понятно. Земля в состоянии войны с Алгоем, а тут тислий и реальная угроза срыва его поставок. Вот и приняли меры, прислали толкового безопасника.
Кушевича опять охватило то странное чувство неуютности и неуверенности, когда он появился в его отсеке - уверенный в себе, много чего повидавший зрелый мужик, крепко сбитый, широкоплечий, с сильными руками, со скуластым загорелым лицом и чуть раскосыми неестественно зелёными глазами. И спецкомбез этот на нём, будто вторая кожа, под цвет его изумрудных глаз, с металлически поблёскивающими вставками по всей длине и наверняка с массой полезных приспособлений и наверняка напичканный всевозможными средствами защиты и огневой поддержки, одно название чего стоит: биомеханический боевой комплект марки "Отшельник". У десантников были примерно такие же, отчего тех и прозвали "бейберами". Безопасник пробыл у него недолго, только представился, предъявил полномочия (самые высокие), задал несколько вопросов, хмыкнул, выслушав маловразумительные ответы, сверкнул напоследок своими необыкновенными изумрудными глазами (спецлинзы, несомненно. Ну не может у человека быть такой цвет глаз, природа не всесильна) и убыл на Мизай, как он выразился, "разгребать". Что именно, Кушевич понял прекрасно, но хоть и недолюбливал, как многие военные, Службу Контроля Безопасности, считая её эдаким анахронизмом и пережитком прошлого (это мы, военные, начинаем и выигрываем войны, так что как-нибудь обойдёмся без вашего "ненавязчивого" пригляда и "отеческой" заботы и опёки), в душе был даже очень рад, что Служба вмешалась и прибыла в лице Баева именно "разгребать". Ибо опять же там, в душе, отслоилось и выпало в осадок весьма нехорошее ощущение того, что ему, как Главному координатору, в одиночку с возникшими проблемами тут не справиться. И дело не в компетенции и профессионализме. Просто ни с чем подобным землянам ещё не приходилось сталкиваться. На войне оно всё понятно и привычно: бластеры-мазеры, скайгеры-файдеры и прочее бряцанье оружием, всё на виду, и всё на волоске. А тут же нечто другое, непонятное, необъяснимое и оттого опаснее вдвойне, если не втройне. А у Службы, какой-никакой, и опыт, и возможности, и спецразработки. И соответствующие кадры. А мы поможем, чем сможем.
Кушевич тяжко вздохнул, прикурил, сделал пару глубоких затяжек и затушил сигарету о край пепельницы. Эх, придавить бы вот так же и мрачные, тревожные мысли, что никак не давали покоя своим грузом забот и неопределённости. Потом вызвал всё же по внутренней связи Лаони, человека неординарного и далеко не глупого. Необходимо было что-то решать, делать, наконец, ибо время неумолимо уходило, в данном случае именно, что в песок.
ГЛАВА 3. СТРАННОСТИ В ГОРОДЕ.
Нет, всё-таки беспечность - неотъемлемая черта человеческой натуры, в этом отношении осторожность и осмотрительность ей вчистую проигрывают. Пофигизма в нас куда как больше. Ким в очередной раз в этом убедился: только-только сунулся в город, как тут же обнаружились некие странности. И возник вполне закономерный вопрос: а куда, собственно, смотрит Центр наблюдения там, на "Ронаре", и лично его Координатор Станислав Грумский? Где спутники слежения, где оперативная съёмка, сбор текущей информации и её немедленный анализ? Где работа на опережение, наконец? Раз поступил приказ об эвакуации, то и всё, лапки кверху, уже ничего и не надо? Не до жиру, быть бы живу, так, что ли?
Беев объяснял подобные просчёты лишь одним: человеческой беспечностью, безалаберностью и откровенным головотяпством - авось и так сойдёт. Да нет, уважаемые, не сойдёт, уж за этим он непременно проследит. Слишком многое поставлено на карту, начиная с безопасности самой Земли и заканчивая его профессиональной репутацией.
Он, конечно, подключился к оперативному банку данных "Ронара", чтобы иметь более полную информацию о Мизае и его обитателях (для этой операции отыскал ближайший информблок и ввёл в приёмное гнездо считывающую нить "Отшельника". Секунда, и всё готово), а потом на борту посадочного модуля быстро ознакомился с поступившей информацией, которую для него любезно отсортировал "Отшельник", вычленив самое важное. Но данных для анализа оказалось катастрофически мало. За три месяца, что "Ронар" находился здесь, научный сектор звездолёта прибавил к тем общим сведениям, что у Баева о Мизае уже были, лишь какие-то разрозненные детали и детальки, никак в общую картину пока не складывающиеся: упоминание о каком-то местном культе, подмеченная цикличность в развитии цивилизации, какие-то предания, легенды, мифы и прочие вымыслы. Всё это ни на шаг не приближало к цели. Наоборот, распыляло силы в пустоту.
И вот, как награда, то, что он обнаружил, едва сунувшись в город мизайцев.
Он пребывал в недоумении (а попросту злился, стиснув зубы) - почему эти странности, видимые тут, на месте, невооружённым глазом, оказались незамеченными с орбиты Центром наблюдения "матки" с её-то поистине фантастическими возможностями? Где их спутники слежения?! Где аппаратура наблюдения?
Он поднялся ещё выше, чтобы оглядеть сразу несколько близлежащих кварталов, и окончательно удостоверился в том, что всё же не ошибся.
На улицах было пусто.
Не малолюдно, как это обычно бывает в ненастную и дождливую погоду (сейчас тепло, солнышко вовсю светит, ни дождя, ни ветра) или поздним вечером, когда народ сидит по домам, уткнувшись в экраны ГТВ (не было тут никакого ги-ти-ви), а именно пусто. Ни души. Это была одна странность, подмеченная Кимом.
На другую, анализируя данные своих сканеров, указал "Отшельник": "Наблюдаю повышенный пси-фон, и он возрастает в геометрической прогрессии". "Центр у фона имеется?" - по мыслесвязи же спросил Баев, он тоже умел вычленять самое главное. "Пик возбудимости приходится на точку в двух километрах отсюда, направление - юго-восток". "Ага",- удовлетворённо хмыкнул Баев. Что-то вырисовывалось. Он тронул штурвальчик и велел "Отшельнику" уже вслух:
- Что ж, веди. Глянем, что там такое.
Атомарник тут же снизился по плавной дуге и пошёл над улицами, постепенно наращивая скорость. На местные достопримечательности Баев почти не обращал внимания, его сейчас интересовало только одно: куда это, интересно, подевались все жители, оставив свой городишко на произвол судьбы?
Вынырнув из очередного узкого переулка (чуть борт не исцарапал) и обогнув высокую каменную стену, выложенную из округлых глыб, Ким, как по заказу, сейчас же наткнулся на исчезнувших жителей и от неожиданности резко затормозил, оставшись пока что у выхода на широкую улицу, даже скорее большую площадь, в конце которой уродливым пальцем тыкалась в небо угрюмая башня, сложенная, как и все постройки вокруг, из чёрно-округлых каменных глыб. "Это здесь?" - мысленно поинтересовался Баев у своего поводыря в лице "Отшельника", но ответа не дождался: риторические вопросы инк "Отшельника" игнорировал, как и любая машина.
Ким окинул площадь цепким, внимательным взглядом. Дома вокруг жались друг к дружке, практически не оставляя проходов, окна подслеповато выглядывали из полутёмных ниш. А в целом ничего особенного, если не считать той башни в самом конце площади, и тут было почище, чем на окраине, но всё равно мрачно и неуютно, какая-то безысходность сквозила в каждой детали, атмосфера подавленности угнетала и раздражала, Ким буквально чувствовал её физически. Потом он перевёл взгляд на стоящих внизу мизайцев и непроизвольно сглотнул. М-да. Впечатляло аж до нервной дрожи.
Несуразное, нелепое и отталкивающее было это зрелище. Словно колонны демонстрантов, будто очередь куда-то и зачем-то. Только молчащая очередь. И плотная, яблоку негде упасть, настолько стиснуто они стояли. И ни галдежа, ни приглушённых разговоров, ни шороха одежды, ни ропота, как это обычно бывает при таком-то скоплении народа - ничего, ни звука не раздавалось из этой плотной, спаянной воедино массы. Тишина была абсолютной. Выглядело всё это дико, неестественно и где-то даже страшно, потому что мизайцы, все, как один, стояли безвольными куклами, застывшими истуканами, одушевлёнными манекенами, безмолвными статуями, живыми мертвецами,- называй как хочешь, но суть от этого не менялась. В них напрочь отсутствовала та божественная искра, что делало живое существо именно живым и полным эмоций. Там, внизу, творилось сейчас что-то странное и непонятное и требовало хоть какого-то объяснения, поэтому Баев сфокусировал контактные спецлинзы на ближайших в этой ненормальной толпе. Линзы, на время ставшие биноклем вкупе с тепловизором и рентгеном, услужливо приблизили крайних мизайцев. Баева мало интересовало, во что те обуты-одеты, его интересовало в первую очередь выражение их лиц, их глаза (всё-таки зеркало души). Он подозревал, что тут возможны сюрпризы. И не ошибся.
Тупой, ничего не выражающий взгляд говорил сам за себя. Глаза, и без того от природы большие и круглые, без ресниц, сейчас вообще в пол-лица, треугольные рты приоткрыты, слюни на подбородках. И полная отрешённость, какая-то заторможенность и, как следствие, полна апатия, безвольность и полное равнодушие ко всему на свете.
Несомненно, здесь имел место транс, Баев определил это сразу. Но что или кто его вызвал? Тот таинственный механизм, что сразил и людей? Тогда почему мизайцы всё ещё живы? Другая природа, другой метаболизм? Всё возможно. И ничего непонятно.
Тепловизор мало что дал, а вот рентгенозрение выявило ещё одну довольно любопытную и немаловажную деталь: у всех мизайцев сердца бились как одно, синхронно, в унисон. Зрелище было потрясающее и отталкивающе одновременно: черепа, рёбра грудных клеток, кости и прочий ливер как на ладони и никакой тебе эстетики, только тысячи пульсирующих в одном заданном ритме плотных комочков. Тьфу!..
Баев без капли сожаления скомандовал вернуться в обычный визуальный режим, ненадолго задержав внимание на самом крайнем из мизайцев, охватив его фигуру одним цельным прищуром: вытянутое унылое лицо с сухой, как пожелтевший пергамент, морщинистой кожей, вместо носа бугорок с двумя дырками, руки длинные и тонкие в кости, практически лысый череп, оттопыренные уши и треугольный рот, придававший и без того унылой физиономии совсем уж скорбный вид. Завершали эту безрадостную и печальную картину глаза, вытаращенные то ли от удивления, то ли от ужаса, но совершенно бессмысленные. Одето это чудо было во что-то типа балахона.