— Готов встретиться с Богом? — спросил он. — Ничего, здесь это быстро происходит. Хочешь сказать что-нибудь? Наорать на меня, проклясть? Облегчи душу… Зря ты согласился на криосон. Зачем тянуть судьбу за хвост? И больно, и невыгодно. Лучше я дам тебе пистолет с одним патроном…
— Не кажитесь глупее, чем вы есть на самом деле, — я усмехнулся, глядя в волевое морщинистое лицо генерала снизу вверх. Я лежал на каталке, укрытый простыней, и моя обездвиженная тушка надежно скрывалась от пытливого взора Козински. — Вашей вины в произошедшем нет. Это война. Просто я хочу, чтобы вы сняли с меня все обвинения в геноциде поселенцев. А пистолет… Обойдусь как-нибудь без него. Я почему-то поверил Линкеру.
Рядом со мной с отрешенной деловитостью хлопотала девушка с пепельными волосами и грустными глазами. Она готовила коктейль, который должен был поступить по гибкой прозрачной трубке в мое тело от небольшого переносного аппарата с многочисленными кнопками и патрубками, на которые были надеты кончики разноцветных шлангов. Именно он поможет подготовить тело к заморозке. Потом меня поместят в стеклянный ящик и зальют синевато-прозрачным, словно лед, раствором. Готовят как фараона к путешествию в Вечность.
Рядом мигал рядами цифр монитор, возле которого маячила сухощавая фигура помощника профессора — того самого Сэма.
— Мы поймаем этого ублюдка, майор, все равно поймаем, — Козински еще больше сморщился. — Не буду произносить пламенных речей о мщении… И так все ясно. Скажи, сынок, ты в самом деле решился на предложение чокнутого профессора? Ты даже не знаешь о его репутации…
— Репутация здесь не при чем, — зло ухмыльнулся я. — Просто представил, как мои бедные родители будут день и ночь ухаживать за калекой, сливая последние накопления. Мне не помогут, и сами помрут в нищете. А я начну пить, пить много и страшно. Зачем мне все это?
Я помолчал, глядя в склонившуюся надо мной девушку, потом добавил, больше для собственной бравады:
— Не зря же я остался жив после такого ранения. Значит, существует некая программа, по которой каждый должен отработать свою карму. Я не успел. Может, Линкер поможет осуществить ее?
— Обязательно, — без пафоса кивнул профессор, беспокойно меряя шагами помещение лаборатории. — Саманта, у нас все готово? Давайте начинать.
— У тебя есть последнее желание, сынок? — Козински не торопился отходить от каталки, игнорируя метания Линкера.
— Хочу хорошую сигару, — тут же ответил я, — только вашу любимую.
— Кубинская, земная, — у генерала не дрогнул ни один мускул, когда он вытаскивал из кармана плотный цилиндр темно-коричневого цвета. О его пристрастии к «Вуэльто Абахо» знала вся бригада, и я имел законное основание наконец-то раскулачить Козински.
Я зажал в зубах кончик сигары, и сам генерал дал огоньку. И пока я с наслаждением плавал в ароматном дыму, все молчали и терпеливо ждали; даже Линкер не смел возмущаться, что в лаборатории курят.
— Что стало с моими людьми и со свидетельницей? — наконец, решился я на вопрос, потому что боялся услышать страшное.
— Мы успели накрыть негодяев сверху. Наши дроны перепахали место засады десятком ракет. Конечно, часть твоих ребят погибло, но остальных спасли. Девочка тоже не пострадала. Ты прикрыл ее своим телом. Ну, пустяки, касательное ранение в плечо. Но жизни ее ничего не угрожает. Она, кстати, здесь, на орбитале. Только в другом секторе госпиталя. Для выздоравливающих.
Я перевел дыхание и кивнул, словно желая сказать, чтобы у меня забрали сигару.
— Начинайте, — Козински отошел в сторону и махнул рукой профессору, — у меня мало времени для ваших экспериментов, которых я понять не могу до сих пор. Мне достаточно того, что майор Сиротин сам дал согласие на эвтаназию. Я подпишу соответствующие документы только после того, как…
— Саманта, начинайте — засуетился Линкер.
Девушка закивала головой, отчего ее пепельные волосы закачались в такт движениям. Она положила мою безвольную руку поверх простыни и воткнула иглу в вену. Руки Сэма метнулись к тумблерам и кнопкам аппарата, стали быстро щелкать ими, меняя позиции. Я краем глаза увидел, как по одной из прозрачных трубок поползла жидкость. С неумолимой неотвратимостью она плавно поднималась к шприцу. Я знал, что это такое, но мне она представлялась смертельной инъекцией, которая оборвет мою жизнь прямо в кресле. Мне захотелось заорать, задрыгать ногами, пнуть тележку с аппаратурой и вырваться из жестких обручей. Но я не мог пошевелиться. И такое положение было самым страшным, что я испытал в последний миг. Может, когда я усну, в вену вколят яд? Мне захотелось, чтобы слова Линкера не оказались пустой бравадой спятившего от своей значимости ученого.
Я попытался что-то сказать отошедшей на пару шагов от меня девушке, пошутить, ободрить ее, и только разлепил губы, как пришло успокоение от морозного дуновения, сковавшего весь организм. Лед стал заполнять вены и внутренности. Глаза сами собой закрылись, и, честно, мне уже было все равно. Но последние слова Линкера я еще уловил:
— Саманта, помогите нам снять с него одежду! Капсула готова?
— Да, профессор, начальная стадия разгона завершена. Можно загружать.
— Раствор готов, — голос Сэма дрожал и плыл в пустоте. — Открываю клапан заполнения.
Глава 3. Паруса над облаками
Первые солнечные лучи за долгие пасмурные дни, едва вынырнув из свинцовой серости плотных облаков, которые закрывали горизонт, брызнули по лазоревой глади моря и, добежав до берега, оторопело замерли, затрепетав на мокрых гранитных стенах, отвесно уходивших в воду. Да и было чему удивляться.
Несмотря на ранний час, вся набережная была забита народом. Сюда, казалось, пришел весь город, смешавшись в однородную массу из знатных лиц и простолюдинов, ремесленников и солидных купцов, детей и взрослых, стариков и молодых.
Были перемешаны наряды, сливавшиеся в немыслимую пестроту тканей; серость бедняцких одежд вовсе не портила разноцветье дворянских нарядов. Здесь были все, кого не оставляло равнодушным первое после долгих зимних штормов отплытие эскадры адмирала Онгрима для несения боевого дежурства и охраны рубежей империи. Первая Эскадра (именно так, с большой буквы) уходила в поход, чтобы вернуться обратно через пару месяцев в эту же гавань.
Шестнадцать кораблей, вольно раскинувшихся в бухте Прощания, покачивались на рейде, ожидая сигнала для начала движения. Народ, приходя во все большее возбуждение, начал постепенно продавливать оцепление, состоящее из плотного ряда гвардейцев, одетых в яркие начищенные до серебряного блеска доспехи, но пока как-то вяловато; и не особо возражал, когда высокие и статные воины с добродушным ворчанием отталкивали особо напористых горожан подальше от себя. Им не хотелось быть скинутыми с высокого причала в холодную весеннюю воду. Да и не холода боялись стражники. В тяжелых кирасах можно сразу пойти на дно рыб кормить. Пока найдут специально обученных ныряльщиков, пока организуют подъем — пять раз можно захлебнуться.
В общем, порядок соблюдался. Но все еще было впереди, и об этом горожане знали. Командир охранения пробежался вдоль строя, проверяя готовность своих бойцов, а в некоторых местах, где, по его мнению, любопытный народ мог прорвать оцепление, ставя еще и дополнительные силы. На его лице читалась вселенская мука. Он не первый раз участвовал в оцеплении, и поэтому хотел, чтобы эскадра как можно скорее скрылась за горизонтом.
Внезапно над толпой пронесся то ли вздох, то ли восторженный гул. На «Грифоне» — адмиральском крейсере — по мачте взлетели сигнальные флаги. И разом над акваторией залива заполыхали белоснежной кипенью распускаемые паруса. Над бухтой полетели звуки боцманских дудок, переливы сигналов. Поход начался.
Разрозненный рой кораблей, ожидавших команды с флагмана, неожиданно превратился в двойную колонну, вытягивающую свою голову из удобной гавани в открытое море. Легкий бриз стал наполнять паруса, ускоряя движение судов. Красивые, надежные и должные внушать страх противнику корабли, сверкая свежей краской на бортах и ощетинившиеся для пущего эффекта бортовыми пушками, выбрались, наконец, мористее и стали совершать странную эволюцию. За выдвинувшимся вперед «Грифоном» пристроились в его кильватерную струю линкоры «Алькор» и «Джилла». Потом расширяющимся клином пошли фрегаты и бриги, а в боковое охранение выдвинулись четыре корвета.
Пристань замерла в ожидании: и вот то, ради чего сюда в такой ранний час пришел многочисленный люд, свершилось. Одновременно все паруса опали вниз, оголив мачты. Прозрачный, напоенный запахами водорослей, солью и какими-то пряностями, воздух завибрировал, загудел на низких тонах, корпуса судов покрылись бледно-фиолетовым свечением. Словно огромные птицы, корабли тяжело оторвались от поверхности воды и постепенно стали подниматься вверх, ссыпая со своих боков водопады из мириадов сверкающих на утреннем солнце капель, падающих обратно в свою стихию. Казалось, даже до берега докатился грохот обрушивающейся вниз воды. Над бухтой вновь пронесся вздох восхищения и вопли радости. Толпа качнулась вперед и ринулась к краю пристани, огороженной кованой цепью, совершенно не замечая гвардейцев.
— Вертикальный луч использовали! — вопил какой-то всезнайка. — Браво! Браво!
— Стоять! — орал командир оцепления, дрожа усами, тоже встав рядом со своими гвардейцами в ряд. — С вами дети! Будьте благоразумны, господа! Кому сказано — стоять!
Разве такое событие возможно удержать алебардами или древками копий? Кое-где горожане пробились к самому краю пристани, как будто это помогало им разглядеть взлет кораблей. Уход эскадры под облака можно было наблюдать с любого места бухты, но причастность людей к великому и таинственному действию предполагало нахождение их именно здесь, в этой точке города.
И еще долго волновалось людское скопище, оставаясь на месте до тех пор, пока от эскадры не остались только крохотные точки на фоне облаков, говорящие о том, что флот еще не ушел за горизонт в далекий и опасный поход. Нет, пожалуй, это был полет, настоящий, подобный полету огромных мифических птиц Анки, живших в незапамятные времена на голых скалах среди океана.
— Ну, что ж, флаг-лейтенант[1] Улем, добро пожаловать на фрегат «Дампир»! — с веселой улыбкой граф Фарли повернулся к молодому мужчине в темно-синем кителе с золотыми позументами на обшлагах и рукавах. Несмотря на молодость, флаг-лейтенант не был новичком в походах. На его светлом лице четко просматривался косой рубец, идущий от левого уха через скулу к горлу — результат ранения в бою над Соляными островами, где имперская эскадра почти три года назад разгромила флот своих вечных врагов из королевства Дарсия. Темно-серые глаза внимательно смотрели на показания стрелок, дергающихся под стеклом в большом ящике.
— Да, господин фрегат-капитан, — кивнул с готовностью Улем, — очень рад, что получил назначение на ваш корабль. Многие хотели попасть на «Дампир», но не всем повезло. Новый фрегат — мечта всех молодых офицеров.
— Угу, чтобы хорошо оттолкнуться и попасть на головной крейсер, — ухмыльнулся пилот-штурман, барон Зальса, тоже контролирующий ход корабля, чтобы тот не завалился в сторону и не нарушил ордер. Хвала богам, на «Дампире» находился грамотный маг-левитатор, благодаря чему можно было немного расслабиться в начале рейда.
— Барон, вы несносны в своих оценках молодых офицеров, — не поворачивая головы, заметил Фарли. Его больше волновали эволюции «Грифона». Только что поступила команда поднять паруса, активировать горизонтальный гравитон[2] и делать поворот три румба вправо. — Поднять паруса! Господин маг, кажется, настала ваша очередь проверить молодого помощника в деле!
На каждом корабле имперского флота существовала должность мага-левитатора, который следил за работой трех гравитонов — магических кристаллов, упрятанных в надежный корпус из негорючего железного дерева. Именно эти кристаллы, залитые чудовищной силы энергией, позволяли любым судам подниматься в небо и совершать долгие переходы, прибегая, если надо, к дополнительной помощи ветра.
Маг-левитатор согласно кивнул головой. Все время, пока шел подъем фрегата на высоту, его чуткие пальцы подрагивали на сжатой в руках деревянной трости с металлическим набалдашником в виде оскаленной пасти какого-то зверя. Он не мог отвлечься, контролируя процессы, бушевавшие в гравитоне. Малейшая ошибка в расчетах — и новейший фрегат мог исчезнуть в яркой ослепительной вспышке освобожденной энергии.
— С вашего позволения, я покину мостик, — вежливо произнес маг, приподнимая шляпу с загнутыми краями, положенную по Уставу корабельной службы, и окидывая офицеров пронзительным взглядом, уверенной походкой привыкшего к полетам человека сошел с лестницы на нижнюю палубу, постукивая тростью по балясинам.
— Не могу к нему привыкнуть, — поежился Улем, — вроде знатный маг, опытный в своем деле, надежный, а вот какую-то неприязнь ощущаю. Я три года назад служил на корвете «Сокол» лейтенантом[3], так он появился с инспекцией, и пока мы пили замечательное «Идумейское» с господами из Главного штаба, он хотел снять с должности нашего штатного левитатора. Дескать, совсем не ощущает потоки гравитона, из-за чего может произойти взрыв. Корвет-капитан едва отстоял своего любимчика, мотивируя это тем, что маг — человек пусть и старый, но бывалый, и позорное увольнение из Имперского флота серьезно подорвет его благополучие и устойчивое положение в обществе. Мы ведь все-таки относимся к мастерам с большим пиететом.
— «Сокол» взорвался на рейде год назад, — напомнил барон Зальса, поглаживая рукоятки прибора.
— Вот именно, — отозвался Улем, — я и говорю, что господин Ритольф — профессионал в своем деле, и как он чувствует энергию гравитонов — это надо видеть. Может, из-за этого его свойства мне не по себе. Странно, не находите?
— Нам повезло, что Ритольф находится на нашем «Дампире», — без обиняков заявил лейтенант Малей, стоящий чуть позади основной группы командиров, и рассматривал головной корабль в подзорную трубу.
— Кто бы сомневался, — неслышно пробормотал штурман.
Двойной строй слегка дернулся и сделал легкий крен вправо. Чуткий слух офицеров уловил потрескивание обшивки бортов и скрип такелажа. Поднятые паруса хлопнули по ветру, попав в воздушный поток, палуба ощутимо дернулась.
— Ого! — удовлетворенно воскликнул Улем. — А скорость заметно увеличилась! Господа, а вам не кажется, что мы направляемся совсем не в сторону маяка Брандигана, а совсем в другое место?
— Первоначальный приказ был именно такой, — возразил капитан Фарли, — и какой смысл менять направление? Или у адмирала совсем другие мысли?
— Господин фрегат-капитан! — с носового юта раздался крик наблюдателя. — Поднят приказ: зеленый вымпел следует юго-восток! Головным назначается «Джилла»!
Граф Фарли удивленно хмыкнул. Его фрегат был прикреплен к отряду, идущему под зеленым вымпелом, а значит, эскадра по каким-то причинам решила разделиться. На «Джилле» командует его старый приятель — граф Анхиз, старый прожженный вояка и ловелас. Впрочем, ему такие эпитеты не мешали постепенно продвигаться по карьерной лестнице. На сердце потеплело.
Отряд в количестве четырех судов под руководством линкора «Джилла» стал отдаляться от основной группы и вскоре лег на курс, предписанный адмиралом. На линкоре взлетели сигнальные флажки. Капитан Анхиз осведомлял, что берет командование на себя, и что отряд направляется к архипелагу Керми, где и предстоит рейдировать до окончания срока экспедиции.
— Поганое местечко, — помрачнел Улем. — Там же пиратское гнездо! Сотни кораблей, спрятанных в узких бухтах, тысячи островков, где базируется до пяти-шести тысяч головорезов! Зачем нам патрулировать в том районе?
— Разве приказы обсуждаются, флаг-лейтенант? — резонно заметил граф Фарли. — Мало ли какие идеи приходят в голову высшему командованию? Мы обязаны подчиняться, потому что служим империи и своему императору. Понимаю, что говорю высокопарно, но все же…
— Я всего лишь о том, что архипелаг — удобное место для засады дарсийских королевских «гончих». Эти юркие клиперы столько крови испортили, — немного оправдал свой пессимизм виконт Улем.