— Им бы радоваться. Халявные игрочасы.
— Это да. Но у других время наоборот ускорилось. А еще были сообщения о перемешивании времени, если можно так выразиться. Один игрок из Японии заявил, что встретил в игре свою полную копию двухчасовой давности…
— Надо меньше пить сакэ и смотреть анимэ, тогда не будет мерещиться всякая дичь. Всем известно, что квантовые сервера принудительно запрещают любое копирование сознаний, как игроков, так и NPC, это один из основных принципов их безопасной работы.
— Да, босс.
— Что еще?
— Самое паршивое. Мы полностью утратили контроль над квантовым сервером, где лежит Риаберра. Мы больше не имеет никакой власти над этой зоной, если можно так выразиться, сервер просто не воспринимает нас как администраторов. Осталась только некоторая основная статистика, но даже ее хакеры пытаются поломать прямо сейчас. А еще мы полностью потеряли доступ к секции Риаберры в Зале Нейроинженерии, судя по всему, сознания всех NPC в Риаберре были взломаны через квантовый сервер игры, с которым связан Зал Нейроинженернии. И… Ну, в общем, в секцию сервера, где лежат мозги неигровых персонажей, залили четырнадцать йобибайт непонятного шифрованного кода, и они все еще продолжают его заливать прямо сейчас, и к чему это приведет неизвестно. Это все на данный момент, босс. Я уволен?
Повисло молчание, только было слышно, как шипит мощный вейп Голдсмита. На этот раз босс затянулся несколько раз.
— Механизм атаки?
— Какой–то глубокий алгоритм Зуля–Зозницкого, не знаю, ни разу такого не видел.
— Способы защиты?
— Хм, на данный момент только один — отключение квантового сервера Риаберры и секции Риаберры в Зале Нейроинженерии.
— Меня интересуют способы защиты, которые не лишат меня денег, Чед. Отключение — неприемлемый вариант. Тебе отлично известно, что для отключения только одного квантового сервера придется потратить электроэнергии на сотни тысяч биткоинов. Кроме того, квантовый сервер — динамическая система, не существующая в статическом состоянии. Так что если отключим его — потеряем девяносто процентов всей информации, на ее восстановление уйдет год времени и еще миллион биткоинов. А уж затраты на восстановление после отключения секции в Зале Нейроинженерии, которая представляет собой тот же квантовый сервер, только изолированный, вообще не поддаются исчислению. Мы просто будет разорены, если нам придется восстанавливать с нуля психику Риаберрийских NPC.
— Есть еще вариант, босс, — тихонько сказала Робель, — Мы можем ничего не восстанавливать. Просто полностью отключим и навсегда выкинем Риаберру из игры.
— А что, хороший вариант, — согласился Чед, — Кому вообще нужен этот камень посреди океана, когда есть Риверфор с его борделями и горячими орчихами–рабынями…
— Коллеги, я не рассматриваю этот вариант, — перебил Голдсмит, — Риаберра приносит по полмиллиона биткоинов в месяц, кроме того, наши имиджевые потери, если мы просто возьмем и прикроем одну из игровых зон, будут просто убийственными. Проше говоря, игроки сочтут нас дерьмом. Еще варианты?
— Ну… — замялся Чед, — Еще можно написать свой глубокий алгоритм Зуля–Зозницкого, которым мы и прикроем сервер от их атакующего алгоритма. Но это…
— Это надо строить еще пару квантовых серверов под алгоритм, — продолжил Голдсмит, зашипев вейпом, — Ты совсем долбанулся, Чед. Ладно, я подумаю. Теперь скажи мне, кто нас атакует. Лига Защиты Эльфов?
— Не знаю, босс. Это распределенная атака, но свой непонятный код они льют через северокорейские спутники. Лига Защиты Эльфов на этот раз никаких заявлений не делала.
— Понятно. Северокорейцы сдают свои спутники любому уроду примерно за двадцать тысяч биткоинов в час. Я поговорю с военными, скажем, с русскими, и попрошу их сбить.
— Поговорите, только это не поможет, босс, как минимум код сознания NPC уже безнадежно испорчен. И я подозреваю, что вредоносный код не будет нас пускать администрировать Риаберру, даже после того, как мы прервем все связи противника с нашим сервером.
— Ясно. Погано, Чед, очень погано. Но меня сейчас волнует вот что — как, по–твоему, сколько бабла потратили наши противники на эту атаку?
— Много, босс. Просто до фига. Для начала у них где–то есть свой квантовый сервер, я подозреваю, что они используют один из заброшенных после революции китайских серверов, а это стоит больших денег. Кроме того шифрование, зомби–компьютеры, спутники… Пожалуй, эта атака обошлась им не меньше чем в тысяч триста битков.
— Просто замечательно. А теперь объясни мне кое–что Чед, и ты, Робель, тоже. Я читал вчера досье той девки, которая напала на Асмарину. Она, конечно, отрицает, но эта террористка определенно состоит в Лиге Защиты Эльфов. Сказать по правде, из ее досье складывается вполне определенный образ преступницы. Она из бедной неблагополучной семьи, отец–алкоголик, сама нападавшая тоже имеет проблемы и с головой, и с финансами, и с социальным рейтингом. Тот парень, что сломал нос моему любимому сотруднику Маклалхану, был личностью того же сорта. И, насколько я знаю, вся Лига Защиты Эльфов представляет собой сборище из десятка подобных шизофреников. А теперь вопрос — откуда у них такие деньги, мощности и знания?
— Полагаете, что Лига Защиты Эльфов не причем, и за атакой стоят конкуренты? — прямо спросила Робель.
— Не знаю. Мне кажется, все гораздо серьезнее. Тут есть пара аспектов, Робель, о которых вам знать не обязательно. Меньше знаешь — крепче спишь, как говорится. А теперь, скажите мне, могут ли эти взломщики реально отредактировать сознания Риаберрийских NPC?
— Совершенно невозможно, — уверенно ответила Асмарина, — Они не знают нейроязыка и не могли его изучить. Но они могут грубо сломать сознание NPC, свести их с ума, хаотично перемешивая мои алгоритмы.
— И еще один вопрос. Почему они по–вашему выбрали для атаки именно Риаберру, и почему они не трогают все остальные сервера?
— Да это как раз понятно, — влез в разговор Чед, — Риаберра — самая маленькая область в игре, и ее сервер тоже самый маленький. Для атаки на большую провинцию им тупо не хватило бы денег и мощностей.
— Я спрашивал, Робель, черт возьми, — выругался Голдсмит.
— Я не совсем понимаю, к чему вы клоните, босс, — растерянно сказала Асмарина.
— Ладно, забудьте. Я принял решение. Вот наш план на ближайшие сутки.
Первое. Никаких официальных заявлений. Игроки пусть продолжают бегать по Риаберре и платить за подписку. Все жалобы на форумах потереть, все видео, где говорят о багах, удалить из интернетов, как оскорбительные и клеветнические. Я дам указание отделу пиара.
Второе. Никаких журналистов, никакой полиции. Не надо выносить наши обосранные простыни на всеобщее обозрение.
Третье. Атака должна быть отбита в течение двух суток, Чед. И мне плевать, как ты это сделаешь, главное — не предлагай мне отключать Риаберру или строить новые квантовые сервера для запуска контралгоритмов. Просто отбей ее, а потом уже будем думать, как восстановить поврежденных NPC и прочее. Я дам тебе доступ в Зал Нейроинженерии и еще пару профессионалов в помощь. Действуй вместе с Робель. Не справишься — полетишь вон из компании. Если за ближайшие два дня поляжет еще один сервер — тоже полетишь, так что займись обеспечением дополнительной безопасности для серверов прямо сейчас.
Четвертое. Собрать с оставшихся в Риаберре игроков полный фидбек, сегодня утром он должен быть у меня на столе. Стоит ли напоминать, что опрашивать игроков нужно не поднимая лишнего шума и лучше непосредственно в самой игре? Я сейчас вызову к тебе Карсона, объяснишь ему задачу.
Пятое. На случай если случится невозможное, и Риаберра все–таки начнет полностью падать — собрать всех игроков к Эазиме, объявите какой–нибудь эвент, например, в Эазиме больше всего квантовых связей, и там сервер наиболее устойчив. Так что если игроки соберутся там — вероятность обрушения сервера понизится.
— Но, босс, я же безопасник, почему я должен… — взмолился Чед, чувствуя как у него вскипают мозги.
— Плевать. Созови видеоконференцию и раздай всем задачи от моего имени. Я даю тебе такие полномочия на ближайшие сутки. Считай, что это твой звездный час перед падением в бездну позора и увольнения, Чед.
— А вы чем будете заниматься, босс? — спросила Робель.
— А я буду говорить с серьезными людьми, о самом существовании которых вам лучше не знать, Робель. Тут заваривается серьезная каша, и речь идет на самом деле совсем не о видеоиграх или квантовых серверах. Все гораздо хуже. Вы не сознаете реальное значение Риаберры, это не просто провинция в виртуальном мире. Ладно, мне надо сходить за жижей для вейпа, так что пока. Я буду в офисе лично сегодня днем. Надеюсь, вы тут же ошарашите меня хорошими новостями.
Сагир–Астер: 6 уровень II
Третья Эльфийская Империя, Генерал–губернаторство Риаберра, Северная Четверть, монастырь Ухт–Асгхар
Астер ничего не ела уже два дня и надеялась, что скоро умрет от голода. Разумеется, это было глупо, с ее уровнем выносливости пройдет еще дней шесть, прежде чем у Сагир–Астер начнут снижаться хитпойнты, а убьет ее голод не раньше, чем через девять дней. Но даже тогда ей вряд ли дадут уйти из жизни, ведь монастырские целительницы знают заклинание кормления маной, и Астер не сомневалась, что они применят к ней это заклинание, не требовавшие согласия от самого объекта кормления, как только Астер совсем ослабеет.
Но пока что время для этого еще не пришло, и ее не кормили маной насильно, просто орчиха–рабыня приносила Астер раз в день воду и еду — айран, джабнах и кашу из тэфа. Но Сагир–Астер не прикасалась к еде, только пила воду. Вчерашние нетронутые айран и кашу орчиха уносила каждое утро, чтобы отдать рабам, а не портившийся джабнах оставался на тарелке рядом с постелью Астер. Сейчас в тарелке лежало уже три джабнаха, и только благодаря этому Астер с трудом могла осознать, что находится здесь уже третий день.
Еще ей вчера принесли малюсенькую плошку толченых колки, и так Астер поняла, что ее пытаются лечить от горя и тоски. Но это было глупо, та тоска, которую она познала, была неизлечима, и никакие наркотики не могли бы здесь помочь, даже колки.
Сагир–Астер лежала на постели из черного камня в тесной келье, в заброшенной части монастырского лазарета. Во время последней эпидемии чумы эта часть лазарета предназначалась для заразившихся. Заболевших тогда было так много, что в такой маленькой келье их могло лежать несколько десятков. Не то, чтобы чуму можно было лечить, скорее больных людей и эльфов держали здесь просто, чтобы изолировать их от здоровых. Почти все узники лазарета тогда умерли.
Раньше Сагир–Астер испугалась бы лежать совсем одна в таком страшном месте, но теперь она не чувствовала ничего кроме пустоты. Не было никакой чумы. И умерших тоже не было. И ее самой тоже нет. Даже если она уморит себя голодом, то все равно возродится потом со стертой памятью, и все повторится сначала. Смысл исчез из мира, душа Астер была изнасилована страшным откровением.
Поэтому Астер просто лежала и смотрела на потолок из черного камня, пока ее мрачные думы не прервали крики орчихи–рабыни из коридора.
— Мой господин, аббатиса не велела…
— С дороги, зеленое дерьмо!
Дверь помещения вдруг оглушительно затрещала и слетела с петель, вместе с сорванной дверью в келью влетела орчиха. Рабыня, подброшенная мощным заклинанием, пролетела через всю келью и, ударившись спиной о каменную стену, завизжала и повалилась на пол.
В келью через проем, где только что была дверь, стремительно вошел юноша. Молодой человек был одет во все серое, его голова была гладко выбрита, глаза юноши сверкали гневом, а в правой руке клубился файрболл.
— Клянусь Тремя Сестрами, если ты сейчас же не уберешься, я приготовлю из тебя жареную орчатину. Пошла вон! — закричал юноша рабыне. Орчиха сочла необходимым повиноваться и ползком покинула келью.
Сагир–Астер приподнялась на постели:
— Илку! Что ты делаешь? В лазарет нельзя входить мужчинам, если они не больны.
— Считай, что я болен, сестра, — ответил Илку, стряхивая руку и гася файрболл, — И мне плевать на ваши глупые правила.
Астер не видела старшего брата уже несколько лет, ведь послушницам запрещалось встречаться с родными, впрочем…
— Ты мне не брат, Илку, — тяжело произнесла Астер, опуская голову на подушку, — Это все ложь. Не было у меня никого детства, и все мои воспоминания — только сон. И тебя я вижу на самом деле в первый раз.
— Неправда, — насупился Илку.
Повисло молчание. Конечно, все воспоминания Сагир–Астер были запрограммированы создателями игры, на самом деле она никогда не была маленькой, и ее братец Илку тоже. Но Астер была вынуждена отдать должное программистам — тот Илку, что стоял сейчас перед ней, был очень похож на мальчика, которого она помнила. Илку всегда был таким — молчаливым, жестоким и вечно обиженным.
— Кто ты, Илку? — спросила Астер.
— Твой брат. Человек–риа, боевой маг шестнадцатого уровня. А еще я староста деревни Кри. Меня выбрали три года назад, ты наверное не знала.
— Нет, Илку, нет, — сказала Астер, — Никто тебя не выбирал, ты всегда был старостой Кри, так сделали программисты. И сам ты всего лишь программный код, набор циферок.
— Зачем они тебя здесь заперли, сестра? — спросил Илку.
— Мои сестры–монахини меня боятся. Они боятся того, что я узнала, и самих себя тоже.
— Что ты им рассказала?
— Ничего.
— А откуда они тогда знают про… — Илку не смог закончить фразу, только нервно сглотнул.
— Оттуда же, откуда и ты. Мы все теперь знаем. Зло вошло в Мир через меня, но стало всеобщим.
— Да, а твои монахини просто решили спрятать башку в песок, как трусливый наэама. Как будто это поможет.
— А что поможет, Илку? Ничего уже не поможет. Нас нет, и не было никогда.
Снова повисло молчание.
— Я не знаю, что делать сестра, — наконец сказал Илку, и голос у него вдруг стал звонким. Так обычно бывало и в детстве, когда Илку собирался заплакать.
— Ты за этим пришел? Узнать, что делать? Но я не оракул, Илку. Я не знаю.
— Что ты видела, там в подземном лабиринте?
— Я не помню.
— И все же…
Астер задумалась:
— Я вроде бы уснула, когда пела Третью Табличку. Это последнее, что я помню. Я и сама не знаю, как получила ту информацию, которой сейчас обладаю. Помню, там было что–то страшное… А еще квадраты. Да я помню их — белые и черные квадраты, все вперемешку, их было так много…
— Квадраты? Почему квадраты?
— Я не знаю.
— Не знаешь? Как? — теперь голос у Илку задрожал, что свидетельствовало о приближающемся приступе гнева, так бывало и в детстве, сначала у Илку дрожал голос, а потом он что–нибудь ломал или бил того, кто слабее.
— Прости, Илку.
— Нет, нет, послушай, я не знаю, что делать, сестра, — скороговоркой произнес Илку, — Я староста Кри, я должен был давать игроку задание найти убийцу, а в конце квеста выяснялось, что я и есть убийца, и игрок меня самого убивал, если не хотел брать предложенные мною деньги… Я не понимаю, откуда я это знаю, но это было… Но теперь я уже не знаю, кто я, получается, что я никого не убивал, что наоборот, это меня несправедливо обвиняли и убивали игроки…
— Почему несправедливо? — вздохнула Астер, — Программисты сделали тебя убийцей. Значит ты он и есть.
— Да, но… — Илку уже был близок к тому, чтобы расплакаться, как в детстве, но сдержался, — Я же не могу сейчас вернуться в деревню и продолжать выдавать игрокам этот квест, это же будет глупо… Но я не знаю, что теперь делать… Я не знаю, кто я такой, сестра…
— Ты задаешь вопрос, который раньше никто ни разу не задавал в нашем Мире, — заметила Астер, — И боюсь, что у меня нет ответа.
А вот теперь Илку наконец разрыдался, закрыв лицо руками. Астер, несмотря на слабость, встала с постели и подошла к нему. Она попыталась обнять брата, но Илку вдруг оттолкнул ее.