Но сейчас он ни чего, не понимал.
Мои слова насторожили не только Петровича, но и подошедшего с докладом Кашкарова.
Тот даже не доложив, повернувшись ко мне, спросил озабочено, опередив на секунду Петровича,
- Тревоги нет? - ожидая моего ответа.
- Нет, и они нас не видят, и о нас не знают, это, по всей видимости, торпедный катер, так как очень скоростной, у нас по сравнению с ними козырей несколько, первый большая огневая мощь, вторая - разведгруппа. Там всего на верху, смена из нескольких человек, два при пушках, пара наблюдатели. С этой стороны мы к ним сами приплывём, снесёт. На подходе я их снесу из своего автомата. А как пристыкуемся правым бортом, наверх они не выйдут, мы сами к ним нырнём, так что "Сарынь на кичку" актуально, я думаю, на верху, помогут разведчики. А в низ, пойдут наши краснофлотцы с пистолетами, разведчики как захотят. Пистолетов на такой случай у Кобызева хватает, да и пулемёты сверху убийственный аргумент.
После всего сказанного, я помолчал, потом продолжил, - да и чуйка вещает, что всё будет хорошо, не их сегодня ночь. На них я выведу точно, а там только согласованные действия.
Немного подумав, Петрович, сказал,- стоим на месте, весь командный состав, кроме Икулова вниз, надо посоветоваться.
О том, что наша разведгруппа забрана на борт катера, в штаб Мурманской базы ушла радиограмма.
На совещании в кают-компании присутствовали весь комсостав катера и пригласили всех разведчиков, пришло пятеро, радист легкораненый остался в каюте.
Ещё раз внимательно заслушали мою диспозицию, по действиям каждого из командного состава, а так же их подчинённых, прикинули, кто пойдёт вниз, кто страхует наверху. Уточнили сколько у нас пистолетов и кому они пойдут, при этом глаза разведчиков очень округлились. На вопрос их сержанта, - откуда столько? Им сказали, что это не первое судно в захвате, которого они принимали участие. Нами захваченное, плавает под нашим флагом и называется вооружённый пароход "Мурманск". Который, кстати входит в нашу бригаду охраны водного района.
Разведчики согласились поучаствовать в деле. На что я шутейно бросил, - за мзду малую.
К подготовке приступили, деятельно выдавая кому надо пистолеты, доводя до каждого его действия.
Ко мне подошёл сержант разведчиков и спросил, - как хорошо я стреляю?
На что оказавшийся рядом боцман Кашкаров, ответил, - на его счету девять самолётов, один миноносец, правда, первого класса, но всё же. Из любого оружия, в особенности из пушек стреляет, феноменально точно, и на большие расстояния, а на малые.., - фраза была не закончена и глядя на монументальную фигуру боцмана, в его слова можно было верить.
Так как торпедный катер стоял при не работающих движках, то и мы медленно подплывали подхватившим нас течением, я комментировал расстояние до катера и просто выводил его прямо на них. Стоял я на верху боевой рубки, около прожектора направляя его на катер в темноте, когда до него осталось сто метров, я переместился к своей правой установки "Эрликона".
По команде Петровича, был включен прожектор, который упёрся в освещённый торпедный катер, тут же я со своего и одновременно с левого борта заработали "Эрликоны". В первую очередь я срезал ближайшего пулемётчика, который разворачивал в нашу сторону 20-мм зенитный автомат. За ним переключился на следующего пулемётчика стоящего так же за 20-мм зенитным автоматом. Расстояние до катера сократилось до 50 метров, и продолжало быстро сокращаться, мы уже шли на движках, на малых оборотах. Именно в этот момент подключились разведчики, расстреливая наблюдателей. Ещё несколько секунд и наш катер был в нескольких метрах от торпедного и с боевой палубы нашего катера я его весь видел.
Не упуская момента, выделенные краснофлотцы кинули две кошки и в четыре руки состыковали наши катера. Буквально в эти секунды люки на катере начали распахиваться и из их выскакивали матросы экипажа катера, которые тут же и ложились на палубу. На катер в мгновение перескочили выделенные краснофлотцы и разведчики и в люки полетели гранаты, кроме конечно моторного отсека, об этом все были предупреждены заранее. Не успели отгреметь взрывы, как в люки стали нырять наши краснофлотцы и пятеро разведчиков, стреляя во всех живых и быстро разбегаясь по катеру. Приказ был однозначный, никого в плен не брать, на этом настоял я, сказав, что хитрые немцы могут устроить кровавую баню, с кучей трупов, о чём подтвердил сержант, разведчик, видимо сталкивался уже.
Через несколько минут торпедный катер был полностью захвачен. С нашей стороны убитых не было, сыграл фактор внезапности, но раненые были: как всегда Малышев, - он и тут отделался лёгким ранением в ногу, а вот старший краснофлотец Луков, поймал пулю от офицера в живот. Наклонившись над Луковым, я приложил к ране руки начал вытаскивать пулю обратно, как только она появилась, быстро выхватил её, бросив сразу заклинание среднего исцеления. Из раны пошла кровь, но постепенно переставая идти, через пять минут, на месте раны появился розовый рубец, прождав ещё десять минут, кинул заклинание малого исцеления.
- Можете уносить, - проговорил я, повернувшись к боцману Кашкарову, который стоял рядом со Смирновым и терпеливо ждал, пока я закончу, - скажи всем, что чистую форму с немцев снимали пригодиться, ведение мне было. Но что тот кивнул головой, имея серьёзный вид.
Для чего я сказал про форму, я и сам не знал. Немцев по мере осмотра, подымали наверх и опускали в море, на что понадобилось ещё десять минут.
Я же перебрался на свой охотник и занял свой место у правого "Эрликона" на боевой рубке. Кинув круговое заклинание обнаружения, ничего подозрительного не обнаружил, успокоился окончательно.
Петрович, во всю командуя, сортировал экипаж, определяя кому переходить на торпедный катер, командиром туда перешёл лейтенант Репин.
Пока шло определение, я сбегал вниз к разведчикам и бросил на их радиста заклинание малого исцеления, сказав, чтобы тот много пил сладкого чая.
В последний момент перешёл на торпедный катер, сказав Петровичу, что там не кому готовить, что было правдой, на нашем катере, есть то кок Марочкин.
Уже через десять минут, на торпедном катере заработали двигатели, и он, набирая за нами скорость, пошёл в кильватере нашего катера, на нём развивался резервный флаг с нашего катера, немецкий я унёс в каюту капитана. Петрович, увеличил скорость до максимума, стараясь быстрее выйти, из зоны действия немцев. Утро нас застало в нашем тылу, мы проходили полуостров Рыбачий.
На очередном сеансе связи сообщили, что идём домой с трофеем.
В качестве трофея нам в этот раз достался торпедный катер или на немецком "шнелльбот" за номером S-23 под командой обер-лейтенанта Кристиансена построенный на верфи "Люрсен" ("Lürssen") в Веге, в 1939 году. Полное водоизмещение 105 тонн, длинна 34, 6 метра, осадка - 1,7 метра, силовая установка состояла из трёх дизелей мощностью 6 тысяч л. с., максимальная скорость почти 40 узлов, дальность плаванья 700 миль, экипаж 23 человека. Вооружение катера состояло из 2х1 20-мм зенитных автомата, 2х1 - 533-мм торпедных аппарата, 4 торпеды.
Всё это я, узнал, нагло расположившись в каюте капитана катера, найдя документы и необходимую документацию, лейтенанту Репину, всё равно не до отдыха, это его первый поход в качестве командира катера.
Ну и об обязанностях, взятых, на себя я не забывал, только приходилось бегать на корму в камбуз катера для готовки.
На следующий день после обеда два наших катера входили в акваторию порта Мурманска.
Нас там встречали, на всех катерах и кораблях бригады выстроился личный состав, приветствуя наш приход с немецким трофеем, всё-таки 35 метров трофея впечатляли. Лейтенант Репин, не спавший за это время совсем, и сидевший всё это время на кофе и чае, сиял как новый пятак. Со стороны казалось, что это он один, захватил катер. На месте нашей стоянки нас ждало как руководство бригады, так и руководство Мурманской базы, здесь же присутствовал и представитель разведки, он провожал разведчиков до посадки на катер.
Немецкий трофей мы поставили к борту нашего морского охотника. После доклада Петровича, всё руководство, как бригады, так и базы, перебралось на S-23, здесь на правах командира катера, докладывал лейтенант Репин. Я стоял самый последний на катере, затесавшись за рослым матросом, который прибыл к нам на катер с Архангельска.
Всё начальство после доклада полезло осматривать немецкий катер.
Петрович по устоявшейся традиции за два часа до прибытия в порт сделал стоянку, с немца перенесли, всё, что посчитали нужным наши начальники и я, а так же выгребли все продукты.
Разведчики перебрались на пирс, но уходить не спешили. Мне, на борту немца, делать было уже нечего, поэтому, я перескочил на наш РС, в это время, меня окликнул Петрович. Я с удивлением увидел, что тот, беседует с разведкой.
- Юнга Северный, по вашему приказанию прибыл, - официально доложил я. При посторонних всегда так поступал, не подставляя комсостав катера.
Заговорил первым сержант разведчиков, - я до конца не верил, что получиться с захватом катера, а стрельба - высший класс, по нескольку патронов с дистанции 100 метров из крупника и оба в цель.
- Я сам видел, как разрывались тела от попаданий, - всё это он, комментировал своему начальнику из разведки, - мне сказали, что и в лесу, ты как дома у себя, это правда?
- Ну да, как у себя на камбузе, - подтвердил я.
- Как далеко стрелял из винтовки? - задал вопрос представитель разведки в звании капитана.
- Это чтобы попасть? - уточнил я у него, после его утвердительного кивка, задумался.
- Наверное, чуть меньше полутора километров, - сказал я, уточнив - без оптики, очень надо было, - добавил подробность, - попал лосю в голову, иначе ушёл бы.
- Переходи к нам, - предложил сержант.
- Нее, - ответил я с улыбкой, - я на кораблях, здесь камбуз рядом, а у меня молодой растущий организм. Немного помолчал, добавив, - может позже, разок схожу, посмотрю, что там и как, вам мастер-класс не помешает показать.
- Что, что? - не понял капитан разведчик.
- Мастер-класс, - смотря на него, сказал я, - это по-английски, дословно это оригинальный метод обучения и конкретное занятие, по совершенствованию практического мастерства, проводимое специалистом, для лиц достигших достаточного уровня профессионализма в своей сфере деятельности.
По мере того как я говорил лицо капитана вытягивалось всё больше и больше, а глаза округлялись.
- Ловлю на слове, - смеясь, сказал сержант разведчик, - будешь в Архангельске заходи, спросишь отдельный разведывательный отряд Северного флота, я сержант Виктор Леонов.
Опаньки, - ошарашено подумал я, - так это же легенда Севера, а я, даже раньше не спросил, как его зовут.
В тот момент я не думал, Что его слова будут пророческими, мы с ним ещё встретимся.
- Ну, нет, так нет, - легко согласился капитан, на этом наша беседа была закончена, меня отпустили на катер.
Эпизод 13
На немецкий торпедный катер Ледяев назначил командиром, как я и думал, конечно же, с подачи Петровича - лейтенанта Репина Виктора Петровича. Катер подчинили командиру дивизиона морских охотников тип РС, старшему лейтенанту Корнейчуку Василию Петровичу, у него в дивизионе всего два катера было, стало три, по размерам, тот больше подходил нам в дивизион.
Теперь катер официально именовался: большой торпедный катер С-23, дивизиона морских охотников тип РС.
На вечернем чаепитии, я предложил сидевшим в каюте Ледяеву, Петровичу, Кобызеву, не закрашивать немецкие символики на катере и не трогать форму немцев с флагом. Просто залепить, символикой РККФ.
На вопрос, - почему? - заданный Ледяевым, а так же вопросительный взгляд Петровича, ответил:
- Давайте немного отвлечёмся и представим такую реальную картину, вы, кивнув на Ледяева и Петровича, начальники группы кораблей нашей бригады, получили указание встретить и сопроводить от Арктического конвоя три транспорта в порт Мурманска.