Пацаны его возраста, а таких он видел трое ничем, в одежде от него не отличались, даже отсюда он слышал их говор, к своей радости он понял, что знает и понимает этот почти забытый язык.
Русский, - с удивлением подумал Ваник, - давненько я его не слышал. После этого он решил всё же пройтись по улицам города, да и до бухты дойти не мешало бы, посмотреть что там и как.
Улицы, дома, косые заборы - такие он видел не раз, ни о каких красивых квадратах кварталов, здесь речи ни шло, засунув руки в карманы, Ваник неспешной походкой направился к центру города. Ничем не примечательный пока город, в центре имел довольно ухоженную улицу, застроенную одно, двух, трёх этажными домами, попадалось много домов из кирпича, на центральной площади стояло и несколько домов в четыре этажа.
"Мурманский обком ВКП(б)", "Мурманский исполком", "Мурманское областное управление НКВД", "Муромский облпотребсоюз" - читал на вывесках Ваник, всё как обычно, номенклатура всегда на лучших местах. Но и теперь понятно, куда он попал, благодаря очередному выверту судьбы. Значит за полярный круг, где-то восточное побережье Кольского залива Баренцева моря. В, попавшиеся на пути магазины не заходил, денег всё равно нет, так что и смотреть нечего.
Чуть в стороне от центра, ближе к порту раскинулся довольно большой рынок, вот к нему и направился Ваник, для начала понаблюдал со стороны, устроившись на скамеечке возле двухэтажного деревянного дома, целью его наблюдений были специфические люди из воровской среды. За двадцать минут наблюдений, таких было замечено трое.
- Для начала достаточно, - подумал Ваник, пусть работают, ещё не обед, пока стоит пройтись в порт, посмотреть что там и как.
От базара к порту вела почти прямая улица, народу было много, но движение было внешне довольно упорядоченное. Попадалось много моряков, как шедших строем, так и по одному - двое, почти все были вооружены, офицеры, как правило, имели кобуры на поясе, у одного из них он даже заметил знаменитый "Маузер" судя по болтающейся деревянной кобуре, матросы носили винтовки, скорее всего мосинки, автоматического оружия было очень мало.
Порт никто не охранял явно, по нему сновало много гражданских, военных моряков было на порядок больше, особенно в её центральной части. Все стоянки судов, которые были пришвартованы к пирсам, на входе имели охрану в виде матроса вооружённого винтовкой и имеющего белую повязку. Малые корабли типа тральных катеров, имели за стоянку отдельный пирс и вход на него, тоже охранял матрос с винтовкой и повязкой.
В порту было несколько гражданских пароходов, имеющих на вооружении по две, три пушек калибром 45 мм., несколько пулемётов "Максим" они стояли под загрузкой, на них одновременно загружали сетками мешки четыре портовых крана, по два на каждый, вокруг суетились бригады грузчиков.
Усевшись на стоящие в стороне штабеля шпал, Ваник окинул взглядом входящие в акваторию порт два довольно больших, сухогруза на которых реяли флаги Великой Британии, под охраной трёх военных малых катеров с красными флагами.
В этот момент по всему порту взвыли сирены. Не понимая, что случилось, Ваник вскочил с места, на двух больших военных суднах - скорее всего миноносцах, стали спешно отдавать швартовы, из труб усиленно повалил дым, было видно, как на кораблях матросы занимали свои места по боевому расписанию. На остальных военных и гражданских судах так же матросы занимали свои посты. По поворотам зенитных орудий и пулемётов, Ваник увидел и понял, что случилось. По небу на высоте около 5 километров к посёлку и порту приближалась девятка самолётов.
Первыми по ним открыли огонь имеющие в наличии на кораблях зенитные пушки. Было хорошо видны шапки разрывов, которые вставали вокруг самолётов. Не доходя до порта, самолёты начали выстраиваться в круг.
- Ну вот, сейчас будут бомбить, - мгновенно, пронеслось в голове Ваника, - первые, цели, судя по всему, входящие сухогрузы, потом как бомбы лягут, но как обычно приоритет, крупные военные суда. Окинув взглядом всю картину порта в целом, взгляд упёрся в стоящий в 100 метрах у пирса, с правой стороны, сторожевой катер, по всей видимости, малый охотник длинной чуть меньше 30 метров. До этого, как Ваник сел на шпалы, он заметил, что с него сошёл на пирс и колонной ушёл, экипаж, оставив на катере всего несколько матросов, в качестве дежурной смены. Сейчас она, а так же дежурный, который стоял у трапа, суетились около зенитной пушки, заряжая её, того было сразу заметно по не снятой белой повязке, его ненужная в этом деле винтовка аккуратно была положена на настил катера. Но не это привлекло внимание Ваника, сзади рубки были два крупнокалиберных пулемёта ДШК, с уже заправленными лентами.
- Это лучший вариант, - подумал Ваник, начав забег к сторожевому катеру. Никто, не обратил внимание, на бегущего паренька, все и так бежали непонятно куда, особенно гражданские, сирены не переставали выть, внося свою лепту в неразбериху.
Когда первый самолёт с неубирающимися шасси свалился на правое крыло, стал падать в низ включив свою воющую сирену, я уже добежал до катера, и не останавливаясь прыгнул на него. Расстояние между пирсом и пулемётами на катере было около 4,5 метров. С таким как у меня худым подростковым не тренированным телом, я его преодолеть не мог, поэтому пришлось подправить полёт заклинанием малой левитации.
Ещё до того как ноги встали на палубу катера, руки ухватились за ручки пулемёта. Действуя на автомате, снял с предохранителя и передёрнул затвор пулемёта, взгляд через прицел впился в падающий в пике самолёт. Накладка на себя заклинания зоркого глаза заняла считанные мгновения. С этим заклинанием зрение у него обострилось до зрения горных орлов.
Стрелять он умел и за все его перерождения стрелял из большого количества наименования оружия, основной принцип стрельбы он знал и свои действия доводил до автоматизма. В последних своих перерождениях стрельбу он возвёл в культ, стреляя, в основном интуитивно и интуиция его никогда не подводила. И сейчас доверившись своей интуиции при наведении, открыл огонь экономными, пяти - десяти патронными очередями. Самолёт - пикирующий бомбардировщик, уже был на высоте около двух километров, что вполне допустимая дистанция для тяжёлого пулемёта с пулей 12,7 мм., попадания я добился со второй - третьей очереди. В третью очередь, уже на высоте менее километра, я вложил большее количество патронов. Было видно, как от него отрываются куски обшивки.
- Этот готов, - констатировал Ваник, с него начали в беспорядки падать оставшиеся бомбы, кстати, первая его бомба попала в один из входящих сухогрузов, что шёл первым и на нём был сильный пожар. В момент его выхода из пике, когда скорость его замедлилась, дал по нему длинную очередь, стараясь, что бы пулемёт стрелял в одну точку, отмечая несколько крупных отваливающих кусков. Самолёт из пике не вышел, воткнувшись в водную гладь, в 200 метрах от горящего сухогруза.
Второй самолёт, уже перешёл барьер в полтора километра и свою первую бомбу ещё не скинул, на уши продолжало действовать воющая сирена самолёта, но для меня это не имело ни какого значения. Я уже приноровился к стрельбе и выпустил очередную десяти патронную очередь. Какие были попадания, я не заметил визуально, но они были, так как лётчику они не понравились и бомбы с подвески посыпались вниз все сразу. Около первого сухогруза, левее встал лес взрывов. Самолёт же, за те мгновения преодолел километровый барьер и замедляя скорость стал выходить из пике. Очередная десяти патронная очередь встретила его именно в этот момент, это было хорошо заметно, по трассирующей пули, которые были вставлены в ленту одна через пять. Из мотора самолёта вырвался дым. Это заметили на всех кораблях и сосредоточили на нём огонь зенитных средств. После ещё двух попаданий - попадания шли от отошедших от пирса двух миноносцев имеющих на борту по несколько скорострельных крупнокалиберных пулемётов, самолёт резко пошёл вниз, свалившись на крыло опять. От него отделилась фигурка пилота и вскоре все уже могли наблюдать купол парашюта, которого сносило в сторону порта.
Я знал, что на ДШК были ленты с 50 патронами, стандартные ленты и за этим пулемётом скоро кончаться патроны.
Третий самолёт давно вышедший из круга пикировал к кораблям выходя на полтора километровый рубеж высоты. Отвратительный вой сирены продолжал давить на уши. Очередная пяти, десяти патронная очередь ушла к самолёту, уже приноровившись к стрельбе, выпустил оставшиеся в патронной ленте патроны, больше в ленте патронов не было.
- Опыт не пропьёшь, - мелькнули мысли в голове, от самолёта отвалилось крыло и он начал беспорядочно падать, не давая пилоту покинуть кабину.
Отмечая этот факт, я переместился ко второму зенитному пулемёту, снимая его с предохранителя и передёргивая затвор пулемёта, готовясь к стрельбе. Следующий самолёт пикируя прошёл двух километровую высоту продолжая наращивать скорость пикирования.
-Суки достали со своим воем, зарою всех, - ожесточённо мелькнуло в голове. Дождавшись когда самолёт пройдёт километровый рубеж дал сразу десяти патронную очередь, ещё до того как было произведено бомбометание. Мгновенная поправка наводки и очередная без перерыва десяти патронная очередь. Эффект был неожиданный, самолёт взорвался, огненный шар стоял несколько мгновений, а потом во все стороны полетели обломки.
Следующий самолёт вошёл чуть в стороне от нас, но его косое пике заканчивалось над нами.
- Этот идёт на нас, - мелькнуло в голове, пока он был немного в стороне и по нему, можно было стрелять, дал сразу пятнадцати патронную очередь, по ходу стрельбы корректируя наводку.
- Хоть с пяток, но попаданий должно быть, - отрешённо подумал, но попаданий, сколько их не было, по всей видимости, хватило для пилота, чтобы он покинул самолёт. Его фигурку я наблюдал отчётливо. В воду пикирующий бомбардировщик, вошёл метрах, в 300 от катера, от удара об воду произошла детонация какой то из бомб, меньшего калибра, грохот взрыва ударил по ушам, разлёт обломков самолёта и бомб был не менее 400 метров. Катер накрыла дробь осколков, от удара в правое плечо меня отбросило к рубке катера, приложив, головой об металл. Отключения сознания не было, хотя в голове звенело сильно. Волна бросила катер о пирс и если бы не резина старых скатов пирса, приложило бы его хорошо.
По всей видимости, гибель этого самолёта была последней каплей, пилоты самолётов оставшихся в воздухе вывалили свой бомбовой груз куда попало, и повернули назад, на полной скорости покинув воздушное пространство столь не гостеприимного порта.
В это время, из-за рубки появился моряк с нашивками старшины, без головного убора, его округлившиеся от удивления глаза, когда он увидел меня, красноречиво говорили мне, что сейчас мне будут задавать ненужные вопросы.
Действуя на опережение, я, зажимая левой рукой правое плечо просипел первое что пришло в голову:
- Вот не хрена себе сходил в магазин за хлебушком, оторвал левую руку от плеча пошарил ей вокруг себя, сказал, - Всего на минуту оставил авоську с хлебом, уже спёрли, гады.
В этом месте чтобы у старшины не возникли вопросы, а что бы он начал действовать, я просто выключил своё сознание.
Старшина 1 статьи Кобызев был в прострации. До последнего момента, он стрелял из полуавтоматической универсальной пушки 21-К, установленной перед рубкой морского охотника номер 163, работая за наводчика. Весь экипаж морского охотника за номером 163, убыл в баню, на помывку, на катере осталось всего три краснофлотца вместе с ним для дежурства. Из них один дежурил около трапа. Во время налёта он организовал стрельбу из пушки, поставив краснофлотцев Малышева и Смирнова на подачу снарядов к пушки, а старшего краснофлотца Лукова на зарядку пушки снарядами. Стрельбу из крупнокалиберных пулемётов он слышал, но думал, что до них добежал кто-то из экипажа. Иначе и быть не могло, а смотреть, кто прибежал было не когда, о том, что это стрелявший из ДШК приземлял самолёты один за другим, он видел и радовался за своих товарищей, думая, что, это скорее всего его друг, командир катера, лейтенант Корнейчук Василий Петрович, славившийся своей отличной стрельбой из калибров, что покрупнее стоявших на малых кораблях. От упавшего рядом юнкерса приложило всех, по всей видимости, у Малышева и Смирнова были лёгкие ранения от осколков, Луков не пострадал особо, его отбросило к рубке катера в момент взрыва самолёта, чудом избежав осколков, он отделался лёгкими ушибами и сразу же бросился на помощь своим пострадавшим товарищам. Сам же старшина Кобызев был опытным не первый год проходившим службу на флоте, поэтому он в момент взрыва, повалился за обратную сторону от взрыва тумбы - хоть какое-то укрытие.
Каково же было его удивление, когда он увидел вместо командира катера у борта катера худого мальчишку зажимающего правое плечо. Его слова:
- Вот не хрена себе сходил в магазин за хлебушком, всего на минуту оставил авоську с хлебом, уже спёрли, гады. Вообще повергли старшину в шок. Воровство у них на катере, да ещё во время налета, когда все были у него на глазах, не укладывалось у него в голове. Такого быть не могло. В этот момент, по сходам, на катер первым ворвался командир катера лейтенант Корнейчук. Его прерывистое дыхание с надрывом говорило о том, что он, от бани очень быстро бежал всю дорогу, до катера. Следом за ним громыхали сапоги остального экипажа.
- Что случилось, доклад - сорванным от быстрого бега голосом, с остановками после каждого слова, приказал Петрович.
- Сбили пятерых из зенитных пулемётов, - доложил старшина.