Я принимала душ. Закрыла глаза, чтобы в них не попал мой шампунь для волос с запахом мяты и шоколада. Всё усердно намылила и начала смывать.
И вдруг слышу, что кто-то стучит по стеклу. Вздрагиваю, открываю глаза. Через запотевшее стекло кабинки вижу тёмный силуэт.
Кроме хорошего русского мата, в голове не было больше никаких мыслей. Почему то единственное, что пришло мне в голову, это облить водой хулигана. В голове шестерёнки особо не старались и не думали о том, кто это может быть. Я только быстро ухватилась за душевой кран, включила горячую как кипяток воду и открыла дверцу, направляя воду на место, где предположительно должен был стоять человек, но...
Вместо того чтобы кого-то облить, я только заливаю этим кипятком пол в ванной. Далее, выключаю воду и проверяю замок на двери.
Было закрыто.
О, господи, ну за что же...
Выхожу из ванной. Соседка ещё не вернулась и вряд ли скоро вернётся. Слышу шумные и противные голоса за дверью. Надо будет постараться уснуть под этот балаган. Неужели они не понимают, что не одни здесь? И даже не только те, кто участвует в этом проекте. Это не наш личный отель, здесь есть и другие люди... Мда, я просто истинный моралфаг. Аж тошнить от самой себя начинает.
Но на этом мои упрёки в их сторону кончаются, потому что на столе, как у меня дома, лежит, чёртова книга, распахнутая на какой-то там странице.
Я не смотрю, что там написано.
Со злостью захлопываю с таким громким звуком, что сама вздрагиваю. Хочется порвать её или сжечь. Или смыть обрывки в унитазе. Выкинуть из окна на снег. Раскромсать ножом.
Но вместо этого всего я просто кладу её в сумку. Сумку прячу в чемодан. И всё на замки. Наверное, наивно верить в то, что какие-то замки помешают этой книге вновь оказаться на столе.
Остаётся только сесть за стол и глубоко вздохнуть. Чувствую печаль одиночества, которая охватывает меня. И вроде много людей было вокруг, но ни один из них не может быть близок. От этого и душит уныние.
Прикрыть лицо ладонями, зарыться в мокрых волосах пальцами и стараться не поддаться горечи в душе, которая так и рвётся наружу.
Нет, не позволю.
Снова закрываю руками лицо и заваливаюсь на стол. Бесит, бесит всё. Чувствую, похоже, уже знакомую руку на плече. Хмурюсь и скидываю её. Но эти руки только крепче впиваются в плечи и из-за этого приходится убрать ладони с лица, по которому почти скатилась слеза.
Я теряюсь во времени.
Почему-то до этого момента никаких необычных явлений не наблюдалось. Оно и к лучшему. Надо же хоть иногда отдыхать...
Кажется, это вторая неделя третьей части триместра. Или как по-старому — адское начало предпоследней четверти. Когда я смотрю в прошлое моей учёбы, то вижу насколько всё было легче. И теперь взираю потухшим взглядом на происходящее в девятом классе сейчас. Может, будь я в другой стране, я бы не убивалась по поводу экзаменов. Ну, ладно, экзамены — это одно дело, а вот отношения между моими одноклассниками — это уже просто шоу... Скандалы, интриги, расследования. Только к этому всему ещё прибавляется трусость, алкоголизм, суицид, мазохизм, месть, скрытная крысиность и прочие очаровательные вещи. Полный набор, отталкивающий меня полностью.
И, главное, мне непонятно.
Они так правда играют во что-то, добиваются всего, или же... Или же они не понимают, что плохо и что хорошо. Ладно, эти понятия очень неточные. Поэтому возьму слово «справедливость». Оно им не знакомо? Вероятнее всего. Что справедливость в нашем мире? Лишь фраза «Пусть рухнет небо, но свершится правосудие». И жаль, теперь в мире точно можно купить всё, кроме, конечно же, искренности. Но она более никому не нужна.
На этих днях я приболела. Но это не простуда. Меня с перерывами тошнит. Сейчас ночь и мне вроде легче. Я всё не могу уснуть, ибо разные мысли тревожат мою голову. И на данный момент мне кажется, я уже обдумала всё, что могла. Чувствую свою слабость. Весь день и кусок в горло не лез.
Моё решение сходить на чердак очень странно. Там жутко холодно и вялая лампа не в состоянии осветить мне все помещение, так что второй этаж остаётся полностью во тьме. Я в ночнушке и кажется, что здесь холод морозильника, только пар изо рта не идёт. Подхожу к маленькому окошку и вижу сад соседей сквозь слой пыли. Зимой сюда обычно никто не ходит, так что здесь все в пыли. На полу скрипят куски фанеры под моими ногами в фиолетовых тапках. Руками хочется на что-нибудь опереться, но рискую обжечься холодом.
Хочется, чтобы здесь было светло и тепло.
- Зачем свет? — доносится голос сзади и маленькая белая дверца по размерам примерно метр на метр, медленно и со скрипом немного закрывается, будто за кем-то, кто уже внутри.
- Чтобы забиться в тёмный угол, — лаконично ответила я.
Даже не сразу мне было понятно, что это не разговор, происходящий внутри моего сознания, и я отвечаю вслух, а не мысленно. Что же помогло мне осознать реальность чужого голоса? И можно ли этот голос уже назвать чужим?
Тихий ужас стал закрадываться в разум от звука приближающихся шагов, мои чувства настолько обострились, что я почувствовала колеблющийся воздух от поднимающихся к моим плечам рук. Но кто отменял паранойю? Либо это и правда была она, либо объект учуял то, как моё изнемогающее тельце сжалось в ожидании прикосновения и убрал проклятые бледные руки, на которых только пентаграмм не хватает, для полноты картины.
- Они и без света есть, — голос звучал уже значительно ближе.
Так холодно. Из разных щелей под железной крышей сочится ледяной ветер.
Мне, наверное, нужна лишь половина детского шага, чтобы врезаться в его тело и согреться, своровать чужое тепло.
Не знаю, в какие игры он играет и что ему нужно. Своё поведение я могу оправдать лишь болезнью и нежеланием воспринимать что-то всерьёз.
Почему я оправдываюсь? Потому что выполняю свои умыслы.
Но не просто опираюсь, врезаюсь или облокачиваюсь на тело сзади. Мало того, что я оборачиваюсь, так ещё этот жест... Обычно называющийся объятием.
Наверное, если бы демон рассказал кому-то про это, то всё звучало бы примерно так: «Сказать, что я обомлел — ничего не сказать».
Думаю, что это ничего не значит. Это не попытка показать то, что я могла соскучиться по бесёнку и не нестерпимое желание прикоснуться к нему.
Мне просто чертовски холодно, но помимо неловкости и тепла я чувствую и нечто приятное. Но к счастью ли, к сожалению, это нечто упрятано очень старательно и глубоко. Закопано заживо сразу после знакомства немного ближе и лично.
Любопытно, какой волной чувств и мыслей накрыло его? Понятно всё сразу или же ему так же немного приятно? Или он чувствует ужасное отвращение? А, может, что-то ещё такое, до чего я не в силах пока что догадаться?
Странно, но меня не отталкивают. И даже, кажется, есть что-то похожее на ответ. Очень робкий и медленный ответ.
Это выглядит как объятия старых друзей или просто любовной пары, которую нечто разделяет, вроде родителей или километров расстояния.
Самое интересное, что это меня пугает намного больше, чем все остальные выходки-издевательства демона. Надо ему взять это на заметку. Хотя о чём я... Лучше не надо. Однако, я даже не чувствую напряжения.
И о нет, я напрочь забыла, зачем здесь.
Я уже шла к выходу в тепло и обернулась. Демон всё ещё стоял на том же месте, где его оставила. Будто это новое потрясение. Дверца от моей руки скрипит и только это способствует его отхождению от ступора. Он резко оборачивается и я вижу горящие красным глаза, прячу свой взгляд.
Наклоняюсь и спускаюсь вниз на лестницу. Заглядываю наверх, где только что стоял демон, но его нет. Я тоже хочу так беззвучно исчезать. Может, есть какой-нибудь портал? Нажал на кнопочку и хоп. Полагаю, оставлять для него дверь открытой нет необходимости. Поэтому я захлопываю дверь, задвигаю своеобразным замком в виде гвоздя и выключаю свет. Направляюсь ещё ниже, в свою комнату.
И вроде всё как обычно, но ощущаю себя ошпаренной.
Когда это смогло стать моей обычной жизнью? Хотя единственное, что меня правда тревожит, так это вопрос. Он слышит мои мысли?
Спустя пару дней после выздоровления меня застала очередная истерика. Я всё упрекала себя в своей тупости. Не могу запомнить то, что долго учу и после этого начинается самобичевание.
Я встаю перед зеркалом с красными глазами, вся в слезах.
В кого я превращаюсь?
Как же я убого выгляжу в таком состоянии. Не могу успокоиться. Нервный срыв всё сильнее давит. Я падаю на колени, не в силах смотреть на застывшее выражение своего лица.
Запуганный котёнок.
Сворачиваюсь калачиком на ковре и продолжаю тихо всхлипывать. Лишь бы мама не зашла в комнату. Не хочу что бы кто-то знал, в каком я состоянии.
Вдруг слышу, как резко открывается дверь. Вздрагиваю от неожиданности.
Чёрт, таки застали...
Но я слышу, как цокают каблуки чьей-то обуви. Кто-то медленно приближается ко мне, а то что меня увидели, только прибавляет жару в топке и я ощущаю горячие слёзы, льющиеся струйками, и боль, сдавливающую виски с каждым стуком сердца. Что-то в груди сжимается. Потом шаг в мою сторону ускоряется и звук каблуков о паркет приглушается благодаря ковру. Некто наклоняется надо мной, но слёзы застилают глаза и я не могу понять кто, до тех пор, пока этот кто-то меня не поднимает и, не спрашивая разрешения, слишком сильно обнимает. Я утыкаюсь в чёрную рубашку носом и через время на ней появляется наплаканное мной мокрое пятно слёзок. Запах дурманит мой разум ещё сильней и я получаю дозу приятного чувства вперемешку со стрессом.
- Что случилось? – шепчет мужской голос на ухо.
Но я молчу в ответ.
Лишь мои руки невольно впиваются в ткань рубашки и мне безумно хочется осознать, что грудь, в которую я плачу как жалкая тряпка, слабая дура, настолько родная. Будто только этому человеку можно уткнуться в грудь и бесконечно рыдать, пока не успокоишься. Его руки легко гладят меня, стараясь успокоить. А я всё не могу усмирить своих чувств, но прекращаю так страдальчески стонать и просто тихо всхлипываю, не смея поднять стыдливых глаз.
Странно.
Я почти сижу у него на коленках и он качается из стороны в сторону, убаюкивая.
И тогда мне хочется посмотреть на его лицо. Увидеть, что в его глазах.
Вообще, ничего не могу понять. Ведь мы друг другу никто. То что сейчас происходит, не может быть.
Я смелею и приподнимаю голову. Но глаза его закрыты и он что-то мычит под нос.
Разве так может быть? Вроде же этому нечто нравилось надо мной издеваться и чувствовать полную власть, но что сейчас происходит? Что это за порыв нежности в мою сторону? Причём не впервые, но сейчас этот порыв ничем не был сдержан. Никакими моральными устоями демона.
Я снова вдыхаю аромат его рубашки, погружаюсь в фантазии. Но настолько сильно меня это увлекает. Хочется обнять его ещё сильнее и поцеловать в эти губы, которые сейчас застыли, не дополняя мимики и не ухмыляясь, как обычно.
Моя рука тянется к его лицу. Мягко касается подушечками пальцев щеки. Его губы кажутся такими мягкими под пальцами. Какие они будут на вкус?
Не знаю, похоже, я в бреду.
Демон только ластится под мою руку. Ему нравятся мои поглаживания. Он всё ещё не посмотрел мне в глаза.
Мне кажется, что это неправильно, но демон и не собирается сопротивляться.