Немецкий разведчик рядовой Янцке умер мгновенно, острие трехгранного штыка от русской винтовки вошло ему снизу в подбородок и вышло наружу через затылок. Удар сержанта Алексея Карпухина был одновременно меток и силен. Пробив затылок человека, это острие с такой силой ударило по защитной кожаной каске на голове немца, что порвался ее подбородочный ремень, а каска слетела на землю. Последовал глухой звук удара, рядовой Баум услышал этот звук и повернул голову в его сторону, открыв левую сторону шеи. Артур не замедлил воспользоваться предоставленной возможность и резким движением кисти руки рассек яремную вену этому неудачнику, немецкому солдату. Пока Алексей Карпухин обыскивал трупы солдат, то Любимов выбрал небольшой придорожный буерак и на его бруствере начал расставлять сошки МГ-42.
А в центре Волынки уже подвывал двигатель еще одного грузовика полуторки, вскоре показался и сам грузовик, который довольно-таки быстро двигался по центральной деревенской улице, направляясь к месту только что произошедшей рукопашной схватки. Метрах в десяти от Артура залег сержант Карпухин с немецкой винтовкой в руках. В этот момент в своей душе Артур Любимов молил господа бога о том, чтобы тот сделал так, чтобы эти немцы не вступили бы с ним в бой, а повернули бы направо и отправились бы в город.
Только в этом случае он сможет выполнить задание комбата четыре, капитана Камышина, и доставить патроны и гранаты его бойцам. Тем временем, Артур увидел, что кузов полуторки битком забит людьми с оружием. Через прицел пулемета Артур внимательно следил за тем, как колеса грузовика приближались к той черте, когда его водителю нужно будет поворачивать руль налево, чтобы ехать по направлению в город.
И вот этот момент настал, преодолев очередной дорожный ухаб, водитель начал его разворачивать на дорогу, ведущую в город. Тут же судорожно зачастил МГ-34, а рядом забухал "Маузер 98k". Но Артур вел чрезвычайно осторожный и выборочный огонь из пулемета и такой, чтобы своим пулеметным огнем не убить бы более одного или двух немцев, не ранить бы также более трех солдат. На такие потери командир взвода посмотрит, как на нормальные и приемлемые, тогда обер-фельдфебель Кранке он не рассвирепеет до такой степени, чтобы развернуть грузовик и всем взводом атаковать позиции пулеметчика.
Сержант Артур Любимов лежал на земле, обеими руками судорожно вцепившись в пулемет, и смотрел, как за очередным поворотом исчезает грузовик, а по его грязной и пыльной щеке текла одинокая слеза. В этот момент к нему подошел сержант Алеха Карпухин и сказал, что они слишком задержались и пора сматываться в казарму.
Когда они оба, обвешенные оружием спустились в низину, то увидели только два одиноких грузовика и ни одного красноармейца с ними рядом не было. У ребят, по всей очевидности, сдали нервы, они так и не смогли перебороть себя, и долгого ожидания возвращения своих сержантов. Артур посмотрел на наручные часы, они отсутствовали всего тридцать шесть минут. Красноармейцам хватило этого времени на то, чтобы, бросив оружие и грузовики, дезертировать. Оба сержанта стояли, некоторое время смотрели на два финских автомата "Суоми", которые такими бесхозными и никому не нужными валялись в кювете обочины дороги.
Артур подошел к своему грузовику, открыл дверцу кабины и проверил, все ли его личные вещи были на месте, все осталось на месте. Из сидора он достал пистолет "Вальтер Пк38", проверил обойму и передергиванием затвора дослал пулю в ствол, поставил его на предохранитель и спрятал за пазухой гимнастерки. Маузеровский карабин "98k" поставил прикладом на пол кабины таким образом, чтобы он мог бы до него легко дотянуться, предварительно проверив, хорошо ли он снаряжен для ведения огня. СВТ40 была также заряжена и тоже находилась под рукой в кабине грузовичка. А пустой МГ-34 Артур еще до этого забросил в кузов, патронов к этому пулемету больше не было. Затем он мысленно связался с сержантом Карпухиным и поинтересовался у него тем, готов ли он отправляться в путь-дорожку. Лешка ответил с некоторым промедлением, но очень гордо заявил о том, что комсомол всегда готов.
В казарме их давно ждали, даже очень ждали.
Вначале капитан Камышин хотел их раскатать по столу, влепив несколько нарядов вне очереди за столь длительную, по его словам, задержку. Но увидев полные кузова патроны и на усталые лица сержантов, на их рваные и окровавленные гимнастерки, а также на кучу доставленного немецкого оружия, только поинтересовался:
— Ну, так это было тяжело, парни?
А затем он поинтересовался тем, куда же подевались рядовые красноармейцы, но капитан так и не дождался ответа на свой же риторический вопрос.
Потом Камышин отозвал сержанта Любимова в сторону и ему рассказал о следующем, что утром на них выходил штаб 6-й стрелковой дивизии, который приказал батальону под его командованием по получении патронов пешим порядком уходить на восток, на соединение с главными силами. Поэтому часика через два — три батальон покинет это место, чтобы двигаться на восток. Но остается еще одна большая проблема, штаб дивизии потребовал, чтобы все войска этого района отходили бы на воссоединение с главными силами, так как район оказался в промежутке между двумя наступающими фронтами вражеских сил.
А в Брестской крепости, если судить по аэрофотосъемке нарастало сопротивление. Похоже на то, что появился центральный штаб, который начал координировать взаимодействие всех подразделений, расквартированных в крепости, по отражению атак противника. Штаб дивизии много раз пытался связаться с этим штабом сопротивления или штабом любого другого подразделения с тем, чтобы донести до них свою информацию. Помимо попыток связаться по телефону, они направляли сообщения вестовыми и связными, а некоторые сообщения отправляли даже голубиной почтой. Но до настоящего времени не получено ни единого подтверждения о получении этого сообщения. Немцы, нарушив все каналы телефонной связи, сейчас плотным кольцом своих войск окружают подразделения дивизии, которые были расквартированы в самой Брестской крепости. В этой связи штаб дивизии потребовал, чтобы капитан Камышин сформировал специальную группу из надежных красноармейцев по доставке донесения окруженным в Брестской крепости войскам.
Сержант Артур Любимов стоял и, понурив голову к земле, выслушивал своего капитана. Он уже понял, каким приказом закончится эта длинная преамбула и сейчас думал только о том, успеет ли принять баньку и переодеться в чистую форму до ухода батальона.
Младший лейтенант Ямщиков первоначально категорически отказал капитану Камышину о выделении сержанта Алексея Карпухина в состав специальной группы, мотивируя свой отказ тем обстоятельством, что лучшего следопыта в его взводе разведки никогда не было. А такие следопыты, по мнению младшего лейтенанта, в прорыве батальона к главным силам, который в основном будет проходить по лесам Западной Белоруссии, потребуются в первую очередь. Пока оба сержанта жарились и парились в доморощенной солдатской баньке, расположенной на заднем дворе казармы в подвальном помещении, капитан и младший лейтенант продолжали свой нескончаемый спор-полемику о том, кто победит в этой войне. И как-то само собой получилось так, что группа была сформирована и в нее вошли только эти два сержанта.
Сержант Артур Любимов тут разыскал свой любимый мотоцикл-трактор под названием тяжелый боевой мотоцикл К72, который все это время простоял в гараже никому не нужный. В течение двух часов он занимался этой боевой машиной. Еще раз проверил работу его двигателя, подрегулировал сцепление, на турель коляски поставил МГ-34. Между коляской и самим мотоциклом устроил площадку, на которую крепились две снайперские винтовки СВТ40. А сержант Алексей Карпухин в этот момент доставал необходимое оружие, боеприпасы и бензин в канистрах для мотоцикла.
Между собой сержанты на ментальном уровне давно уже договорились о том, что в самое ближайшее время постараются достать немецкую форму, оружие и работать "под немцев". В этой связи Алексей Карпухин последние два часа при разговорах с другими людьми перестал пользоваться своим языковым аппаратом. Теперь со всеми бойцами и командирами он разговаривал посредством гипновнушения, читая мысли людей, обращенные к нему и отвечая им на ментальном уровне, заставляя людей поверить в то, что они просто слышат его ответ. В начале у сержанта это несколько коряво получалось, но последний разговор с Ямщиковым не вызвал у младшего лейтенанта каких-либо замечаний. Похоже, что он даже не заметил того, что сержант Карпухин с ним не разговаривал, а только мыслил.
Но наступил момент расставания с батальоном, в три часа пополудни три его роты одна за другой втянулись в лес и по лесным дорогам начали свой марш к линии фронта, которая пока еще никто не знал, где она пролегала.
Капитан Каширин и младший лейтенант Ямщиком стояли у развилки дороги и, молча, наблюдали за тем, как мимо них проходили красноармейцы. Шел только первый день войны, красноармейцы еще не успели побывать в переделках или принять участие в боях. Поэтому многие из них сейчас еще не выглядели опытными бойцами и бывалыми вояками, а они собой больше напоминали овец, согнанные в общий гурт, гонимые в неизвестном направлении. Когда мимо прошел последний красноармеец, то капитан и младший лейтенант подали руки обоим сержантам, а потом крепко по-мужски обнялись. Затем Камышин и Ямщиков вскочили в седла верховых лошадей, еще раз на прощанье махнули руками и быстро скрылись в лесных зарослях.
Вдали послышались артиллерийские выстрелы, это какая-то немецкая батарея обстреливала защитников Брестской крепости, а так вокруг было относительно спокойно. Правда, время от времени вдруг где-нибудь вспыхивала отчаянная винтовочно-автоматная перепалка, это неожиданно сталкивались небольшие группки бродячих красноармейцев и отрядов немецкой полевой жандармерии, которая начала зачистку и наведения порядка на захваченных вермахтом территориях.
Артур подошел к мотоциклу и нажатием ножки стартера запустил двигатель, первые его холостые обороты особенно громко прозвучали в тишине этой десной чаще. Через некоторое время двигатель заработал мощно, куда-то исчез стреляющих звук холостого выстрела. Алексей подошел и удобно расположился в коляске. Постояв еще немного и закинув лицо к верху, Артур попытался рассмотреть весеннее солнышка, но через такую буйную листву это было невозможно. Пока усаживался в седло К72, Артур мыслью прощупал ближайшие окрестности. Поблизости ни человека, ни лесного животного не было, всех распугала война. Тогда Артур выжал сцепление, и мотоцикл весело покатил по лесной дороге, выходящей на большой тракт Брест-Литовск — Ковель, где они решили устроить небольшую охоту.
Двигаясь на мотоцикле по лесной дороге, Артур время от времени мысленно прощупывал окрестности в отношении наличия людей. Оказалось несколько трудноватым править мотоциклом, наблюдая за своеобразным рельефом лесной дороги, одновременно сканируя окружающие окрестности. Поэтому дружеским толчком Артур разбудил начавшего дремать Алексея и показал ему, как следует мысленным щупом сканировать дорогу. Сержанту Карпухину такие сканирование ужасно понравилось, он с охотой возложил на свои плечи эту не трудную для себя, по его мнению, разумеется, обязанность. Некоторое время еще Артур контролировал, как Алексей выполняет сканирование, но вскоре успокоился и стал полностью в этом вопросе доверять своему другу.
Они уже почти приблизились к тракту Брест-Ковель, когда Алексей Карпухин вдруг сказал, что в трех километрах от них что-то происходит нехорошее. При мысленном сканировании местности очень трудно догадаться, что конкретно происходит в том или ином месте. Обычно такое сканирование помогает в общем ориентировании, если оно выявляет какое-либо действие или наличие людей в том или ином месте, то только дополнительная разведка позволяет точно установить, что же там происходить. Поэтому упомянутое Алексеем выражение "нехорошее" сразу же привлекло внимание сержанта Любимова, он мгновенно вошел в режим мысленного сканирования окружающей местности. Он тут же обнаружил скопление из нескольких человек в трех километрах от их настоящего местонахождения, но разобраться, что же конкретно там происходит, Артур не сумел.
Сержант Любимов очень осторожно развернул тяжелую машину и метров пятьсот проехал в обратном направлении, а там свернул на совершенно незаметную лесную тропинку, выходившую прямо к тому подозрительному месту.
Через двадцать минут они оставили мотоцикл, навели на него морок невидимости, а сами, взяв винтовки СВТ40, направились к месту скопления людей. Небольшой дом лесничего стоял на красивой лесной поляне, которая сейчас была заполонена мотоциклами и бронетранспортером Sd Kfz 251. Здесь, видимо, произошло очередное столкновение дозора полевой жандармерии с группой бродячих красноармейцев. Если судить по количеству транспорта, то немцев было около полутора десятка жандармов, но вот, кого они захватили в плен, с этим было не все понятно. На поляне помимо жандармского транспорта стоял советский тюремный воронок с настежь распахнутыми дверями и два армейских мотоцикла.
В этот момент из дома лесника донесся громкий и протяжный стон-вопль, причем, это был голос взрослого мужчины, в сознании Любимова сразу же вспыхнуло воспоминание о том, что так кричат мужчины, которых пытают огнем, прижигают пятки. Он еще более внимательно, уже внутренним зрением, осмотрел дворик этого домика и увидел труп красноармейца, оттащенный с дорожки и заброшенного в кусты. Жена лесника с двумя сыновьями и дочерью подростком стояли на коленях, опустив головы к земли и, по всей очевидности, плакали, так как ее муж и отец ее детей лежал передними с вдребезги разнесенной головой.
— Да, — подумал Артур Любимов, — прав был Алешка. В этот дом пришла страшная беда!
Сержант Алексей Карпухин уже выбирал себе позицию для снайперской стрельбы, Артур его мысленно предупредил о том, что стрелять он начнет только в том случае, когда услышит чужие выстрелы.
Сам же Артур взобрался на сосну, с которой хорошо просматривался фасад дома, его передний двор и через большие окна он мог бы видеть, что же происходит в доме. Прильнув к прицелу снайперской винтовки СВТ40, Артур Любимов увидел в окно человека в командирской форме РККА, который лежал перед очагом-камином, а его ноги медленно сгорали в пламени огня. Командир, видимо, был уже без сознания, а над ним стояли два немецких офицера и о чем-то спокойно и весело болтали. Артур подвел перекрестие прицела под фигуру одного из офицеров и мягко спустил курок, Первый офицер, оскалившийся в мертвой улыбке, еще падал на пол, когда Артур снова прицелился и выстрелил во второго офицера. Когда Артур дорабатывал свою снайперскую винтовку, то он добился того, что ее выстрел был практически не слышен и за три шага.
В комнате, видимо, находился еще один человек потому, что Артур видел, как неизвестная рука ухватила за плечо командира с горящими ногами и потащила его из огня. Через минуту красный командир был вытащен из пламени очага, но его ноги выглядели ужасно, они были сожжены до голени.
— Алексей, сколько немцев осталось? Из-за спешки я так и не смог их всех сосчитать. Сейчас я продолжу их отстрел, но нам нужен язык для допроса и желательно офицер. Он, наверняка, больше знает.
— Хорошо, я помогу тебе. В доме находится еще два жандарма, но сейчас они в дальних комнатах и не просматриваются. Наибольшее количество немцев, семь человек, собралось во дворе. Я думаю, что было бы разумнее всего сейчас ими заняться. Что касается пленного языка, то не убивай всех подряд, а рань одного из немцев, вот и будет нам язык.
Следуя я совета друга, Артур одного за другим начал отправлять на тот свет немецких жандармов, которые находились во дворе дома. Первой, кто заметила стрельбу снайпера, оказалась жена лесника, выражение ее глаз сразу же изменилось, они теперь пылали злорадством. Каждый раз женщина кивала головой, когда очередной немец становился трупом. Но, к большому сожалению, отстрел немцев так просто не завершился, В тот момент, когда на счету Артура их стало девять человек, из чердачного окна дома лесника вдруг высунулся ствол МГ-34 и длинной очередью прошелся по сосне, на которой расположился Артур Любимов. Но тут же прогремел ответный выстрел Алексея Карпухина и пулеметчик выпал во двор из чердачного окна.
Предположительно, живых немцев оставалось пять человек, они все прятались в доме. На грани интуиции Артур заметил тень человека в чердачном окне и, не задумываясь, выстрелил по этой тени. На этот раз никто не выпал из окна, но Артур был уверен в том, что не промахнулся. Снова два раза подряд рявкнула СВТ40 Алексея Карпухина, оказывается, сержант был очень неплохим стрелком.