Тем временем этот родственник осьминога задвигался быстрее и его щупальца стали оплетать своего хозяина, слизывая кровь на его руках. В следующую секунду это нечто заскулило, так, как это делает верная собака, но эти звуки заставляли меня лишь морщиться, будто бы от зубной боли, а в голове было лишь одно желание избавить мир от этой противоестественной мерзости. Жалобно повизгивая, оно стянуло свою чёрную бугристую кожу и застыло в ожидании чего-то.
Этот спектакль моих галлюцинаций продолжился, не собираясь останавливаться хотя бы на антракт, чтобы я успел хоть немного перевести дух. Человек аккуратно поднёс это к своим синим губам и начал нежно что-то шептать, вызывая у меня приступ тошноты, который я уже не смог удержать. Тут мой желудок спасовал и завтрак оказался под моими ногами, разукрасив скучный серый асфальт. Разогнувшись, я вновь перевел взгляд на мужчину в черной мантии, боясь упустить хотя бы мгновение.
— Вы в порядке? — сбоку раздался обеспокоенный женский голос. Нормальная русская речь, прямо бальзам на душу. На меня словно тазик холодной воды опрокинули — все происходящие большой глюк. И только. Нормальная реальность вокруг меня осталось только вернуться в неё, но глаза продолжали смотреть вперед.
— Нет, — выдавил из себя я, взглянув на обеспокоенное лицо женщины средних лет, и мой взгляд вернулся к этой неразлучной парочке. Я застал именно тот момент, когда эти двое пришли к какому-то соглашению. Как бы это дико не звучало, но это существо и странный человек в мантии пришли к соглашению! Существо удовлетворенно заурчало и начало таять, оставляя после себя черный дым, оседающий на землю. Когда последнее щупальце осыпалось, а существо исчезло в увеличивающихся в размерах дыму, мне уже стало казаться, что я ничего не понимаю. Осьминог медленно поплыл в сторону надвигающейся кавалерии, разрастаясь в размерах с каждым пройденным метром. Готов поклясться, что услышал предвкушающий скулёж из этого темного пространства, накрывающего поле саваном.
Столкновение двух сил было похоже на то, как легковушка на всей скорости врезается в бетонную стену. Разрушительно и неотвратимо. Только в роли легковушки выступила вся центральная и правая часть конного строя. Через левый фланг удалось просочиться не больше тридцати всадникам. Все остальные завязли в густом черном тумане. Через секунду раздались полные боли крики людей и испуганное ржание лошадей. Все поле стало огромной тарелкой, главным блюдом на которой были людишки — по крайней мере похоже все было именно на это.
Туман словно живой легкой дымкой заползал под доспехи и после этого раздавался истошный вопль, захлебывающийся через мгновение. Я несколько раз проклял своё зрение, позволяющие рассматривать все с четкостью, будто бы сижу возле широкоформатного телевизора. Струйки крови, ужас на лицах и панику из-за беспомощности. Не знаю почему меня не вырвало после того, как туманное щупальце змеей вползло в рот бедолаге, который его слишком широко раскрыл в надсадные крики, и разорвало его голову изнутри, после чего отбросила безжизненный труп словно сломанную игрушку.
Это стало последней каплей моего терпения. Как бы не хотелось досмотреть, чем должно было все закончится, но смотреть на эту затянувшуюся галлюцинацию сил больше не было, поэтому я зажмурился до рези в глазах, но передаваемое в мой мозг изображение не поменялось.
— К черту, — прошептал я. Захотелось развернуться и уйти подальше отсюда. И не важно куда. Главное что бы не видеть всего этого.
Все. Все мои эмоции куда-то испарились. Перегорел. На меня навалилось какое-то безразличие ко всему. На автомате я посмотрел на приближающихся всадников, которым удалось прорваться через черны дым. Их и человека в мантии разделяло не больше ста метров. В следующие мгновение все и случилось.
Мир остановился. Нет, так мне показалось вначале. Время почему-то замедлило свой бег, превратив всех в медленных улиток, пытающихся пробиться сквозь густую патоку воздуха. Я видел мага, заставшего каменным изваянием из рук, которого вырывалось какое-то новое чёрное облако, двигающиеся намного быстрее обычных людей. Новый смертоносный снаряд, что должен был оборвать ещё несколько жизней. Видел нестройный строй лошадей, которые тянули своих седоков к магу. Наконец в голове нашлось название для всего этого. В движениях всадников было что-то завораживающие, заставляющее все возвращаться и возвращаться к ним. Я рассмотрел практически каждую лошадь, пока не наткнулся на знакомые умные глаза моей кобылки. Я её столько раз видел, что не спутаю ни с какой другой лошадью. Мой взгляд поднялся выше и мир по-настоящему замер. Даже я перестал дышать, стараясь понять, что же здесь происходит.
Мой взгляд застыл на одном из всадников. Раскрытый в крике рот, безумные карие глаза и мое лицо. Из головы вылетели все мысли, что ещё продолжали курсировать по черепной коробке. Я не мог этого объяснить. Как такое вообще возможно? Я продолжал ползать взглядом по своему лицу, стараясь найти хоть какое-нибудь отличие между нами, но их не было. Одень меня в этот старенький доспех и посади на лошадь, и родная мать не отличит. Этот удар судьбы я принял довольно-таки стойко. Только лишь губы растянулись в какой-то безумной полуулыбке.
— Дзан-н-н, — с таким звуком мир пришел в движение. Черное облако наконец сорвалось с рук мага и устремилось по направлению к надвигающемуся к нему отряду.
Не успел мой мозг осознать проходящее, как облако добралось до первых рядов всадников. Практически мгновенно. Не знаю почему мне показалось, что воины узнали то, что на них надвигается. Было ли этой подсказкой ужас на лица или же то, как некоторые попытались натянуть поводья, чтобы остановить лошадей. Хотя было поздно. Никто из них не успевал уйти от этой темной косы, что почти достигла первых рядов. Тем временем черный туман продолжал уничтожать всадников чуть подальше. В том, что происходило на этом поле не удалось бы рассмотреть ничего конкретного даже если бы захотел. Лошади, люди, черный туман… Все смешалось в бесформенную кучу, которая постоянно двигалась.
— Краах-хх, — звук был ни на что не похож. Самая подходящая аналогия, что пришла на ум — кто-то очень умный вставил кусок железа между ржавыми шестерёнками, а они все пытались провернуться. Мир приходи в движение рывками и, в конце концов, вновь остановился, словно поломанные часы.
И только теперь я смог оценить силу второго заклинания, которое создал маг. Его действие было сродни действию серной кислоты, усиленной в десятки раз. Я своими глазами видел, как этот туман, уподобившись саранче пожирает плоть своих противников, оставляя лишь голые кости. Не хотелось бы мне оказаться на их месте.
Вспышка. Неожиданно мир поменял свой цвет. Все пространство на секунду было залито голубым светом. Проморгавшись, я увидел, как огромная ветвистая молния вырывается из груди человека в хороших доспехах и на дорогой лошади. Даже с моими познаниями о лошадях, которые сводились к круглому нулю, смог опознать в этом животном кукую-то благородную стать. Породистое… После этого удара, разорвавшего черное облако, глаза его закатились, и он начал оседать с лошади. Мне хорошо была видна его мертвая бледность и струйки крови, текущие из носа и ушей.
Но этот воин меня мало волновал. Вслед за голубой молнией, разорвавшей темное облако, преодолел плотную стену воздуха один всадник. Я глубоко выдохнул. На мага несся я. Второй я. Прижавшись к крупу лошади, он нахлёстывал лошадь. С неким опасением я перевёл взгляд на мага, который со злостью, перекосившей лицо вновь совершал судорожные движения руками. И вот когда этих двоих разделяло не больше пяти метров заклинание черным вихрем устремилось во всадника. Уйти с траектории он никак не успевал. Вихрь сформировался в чёрное копьё, сотканное из тончайшего тумана.
Когда до второго меня оставалось не больше метра голову острыми кинжалом пронзила боль. Она была настолько сильная, что я не удержался на ногах и упал на колени. Мне показалось я услышал какой-то знакомый звук, про который я успел забыть. Сигнал…
Автобус? Я посмотрел в ту сторону откуда он должен был появиться и увидел все то же незнакомое поле. Асфальт будто бы был срезан острым ножом исполинских размеров, уступая место зеленой траве.
— Пу-у-у, — раздался оглушительный звук из ниоткуда, но почему-то я был уверен, что его источником был старенький автобус. Было сложно сосредоточиться из-за усиливающейся головной боли, но у меня получилось поднять свой взор от бетонной мостовой и перевести её вдоль дороги. Лучше бы я этого не делал. Настроение мне этого не прибавило.
Наверное, мой отчаянный полукрик-полувсхлип никто так и не услышал. Он был связан с автобус, который почему-то появился прямо из воздуха, но пока не полностью. С каждой новой секундой все больше кабина кузова показывалось из-за пелены моей галлюцинации. Я бы обрадовался, если ы не одно «но». Безобразная морда автобуса находилась в пяти шагах от меня, а скрипа тормозов я до сих пор не слышал. Что сподвигло меня на то, чтобы посмотреть на водителя, я никогда не узнаю.
Когда я встретился взглядом с седым мужчиной с небольшим животом, который не могло скрыть рулевое колесо, я понял, что это конец. Водитель, скривив гримасу боли держался за сердце побелевшими пальцами и никакого внимания не обращал на дорогу. Сердечный приступ? Шутите? Почему именно сегодня? Почему именно сейчас?
С какой-то отрешённостью я понял, что не успеваю уйти с траектории. На какие-то несколько секунд, но не успеваю. Не хватало каких-то мгновений. Если бы я сейчас стоял, то у меня был призрачный шанс… Но оставалось только со спокойствием ждать, пока многотонная туша автобуса не оставит от меня кроваво-красное пятно.
«Крццц», — время вернулось в привычное русло. Мой мир тут же наполнился криками и русским матом. От этих слов на душе сразу стало спокойно. Что не говори, а в любой непонятной ситуации мат помогает сбросить скопившиеся напряжение. Самому захотелось сказать что-нибудь забористое и откровенно простое.
Воображение даже успело нарисовать сюжет завтрашней городской газеты, в который уж точно попадет эта остановка. Жаль только, что главным героем сюжета буду я.
Скрип тормозов подарил некую надежду на чудо, но разум понимал, что все тщетно. Краем зрения я видел, как черное копье, не причинив никакого вреда лошади, прошло сквозь неё, и считанные миллиметры отделяли всадника от этого магического снаряда. Вот только того, что произошло дальше я не мог видеть, потому что сосредоточил взгляд на автобусе.
Затем был тупой удар об что-то мягкое, чувство полёта и спасительная темнота…
Глава 2
Темнота окружила все моё естество и даровала неописуемое спокойствие. Темнота, темнота, темнота… Бесконечная темнота, захватившая всё, куда удавалось повернуть свой взор. Везде один непроглядный мрак. Необъятная ночная пустошь без каких-либо объектов и предметов. Непроглядное отсутствие света.
Сложилось ощущение, что я парил над землёй и в тоже время нет. Сложно описать. Не знаю сколько я провёл в таком подвешенном состоянии. Может быть целую вечность, может быть доли секунды. Точно не скажу.
— Мр-р-ааак. — Первая попытка сказать слово удалась. Голос эхом унесся вдаль, порождая всё новые и новые отголоски, но ни принес никого результата. Сколько бы я не говорил.
В этом месте было спокойно. Складывалось ощущение будто бы вернулся в давно покинутый дом после долгого отсутствия. Такое безмятежное спокойствие, которое ничем не нарушалось. Невозможно определить сколько времени прошло в кромешной темноте. Считать в голове секунды я перестал после первой тысячи. Бессмысленно. Если это пространство создано моим повреждённым мозгом, то и время здесь может идти по своим правилам. Маленький замкнутый мир.
А была ли у меня в тот момент голова? Не уверен. Также, как и все тело. Я так и не пришел к конкретному выводу. Скорее нет, чем да. В тот момент я не был уверен ни в чем. Определенного ответа у меня не было ни на один мой вопрос. Сотни и тысячи домыслов и предположений, но ни одного верного ответа, который бы мог объяснить хоть что-то.
Мысль о том, что я умер гнал из своей головы, как только она там появлялась. Я убеждал себя, что сейчас в глубокой коме, лежу в больнице, а надо мной работают врачи. Но эта мысль меня только опечалила. Сразу вспомнил про наших светил медицины и старенькую больницу, которая кое-как цеплялась за существование своими бетонными пальцами семидесятилетний давности. Просто понимал, что не с их оборудованием собирать конструктор под названием «Артем»…
С каждым прожитым здесь мгновением убеждать себя становилось все сложнее. И вот когда я был уже на грани отчаяния в мой однообразный мир ворвалась точка. Черт возьми! Простое белое пятнышко размером с маленькую песчинку. Было ли оно там с самого начала или появилось после определить было не важно. В этот момент на меня нашло настоящие счастье. Впервые жизни я осознал значение этого простого слова «счастье». Я был не один в этой темноте. У меня появился безмолвный компаньон. Постоянный спутник. Мой Пятница! Правда я не совсем Робинзон Крузо, который пытается выжить на необитаемом острове. Даже не близко. Моя ситуация намного плачевней. Герой Даниеля Дефо хотя бы с уверенностью мог сказать, что он на Земле.
Не могу поверить, что такие эмоции может вызвать самая обыкновенная белая мигающая точка. В тот момент я подумал, что окончательно свихнулся, но ту детскую радость я никогда не забуду. В этой темноте наконец появился свет. И хоть самый дешевый китайский фонарик светил куда лучше, но это былого не важно. Мой новый мир изменился, поэтому мне тоже пришлось меняться. Это было самое логичное решение из всех. Влияние внешних факторов очень хорошо стимулирует на выполнение задач, которые наконец у меня появились. А всего-то была нужна одна белая точка. Мой маленький стимул.
Не знаю почему, но я понял, что нужно двигаться именно к этому новому объекту в моем мире. Если быть честным, то единственному в той черной темноте окружившей меня. К этому маленькому, мигающему кругляшку, манящего меня так словно мотылька привлекает свет ночного фонаря.
«Крошечная ночная бабочка тоже вынуждена лететь к свету,», — в голове возникла подходящая аллегория.
Сначала у меня ничего не получалось. Это как заставить человека, разучившегося ходить пробежать стометровку быстрее олимпийского чемпиона. В такую же ситуацию попал и я. Я не знал, как можно сдвинуться в сторону этой притягательной точки. Я напрягал каждую клеточку своего эфирного тела, представлял, как делаю шаги по темной дороге по направлению к свету, но все было бесполезно. Я пробовал лететь, ползти, но оставался на месте. Пока я не представил, что я попал в огромный бассейн, заполненный чёрной водой. И я поплыл. Медленно, словно пытался пробраться сквозь густую землю, но начал двигаться.
Движение стало моим существованием. Так маленький жучок короед прогрызает себе путь в твердой древесине. С ним ничего не случится, если он остановится на минутку, но это значит, что путь к такой притягательной сердцевине станет немного длиннее. Поэтому я, уподобившись земляному червю, появившемуся миллионы лет назад, двигался вперед, надеясь когда-нибудь превратится в человека. И это зависело от приближающийся точки, которая должна была стать маленьким толчком к моей эволюции. Поэтому она стала для меня всем. Богом. Религией. Целью моего существования. Я был её единственным верным адептом, первосвященником, который каждую секунду превозносил ей молитву. Наверное, нигде на свете не было столь ярового фанатика, чем я. Каждый человек когда-нибудь отойдёт от алтаря, но я целую вечность был на службе. Целую вечность превозносил молитвы своему светлому богу. Целую вечность двигался вперёд, бесконечно совершая свое паломничество.
Видимо я спятил. Окончательно и бесповоротно потерял голову. Но это стало тем якорем, который не давал свалится мне в пучину отчаяния. Момент, когда маленькая точка превратилась в большой воздушный шарик я пропустил. Для меня оставался только свет, к которому я медленно продвигался. Меня смутило только то, что его стало больше. То было единственно мгновение, когда я на миг прекратил движение, чтобы с рьяностью фанатика вновь приняться за дело.