Подключив к антенне свой приемопередатчик, мне с некоторой попытки удалось установить связь с одной из базовой станции. Но пока ничего кроме обмена сигнатурами подтверждения приёма я проводить не стал. Во-первых, задержка в ручном режиме между сеансами объёма составляла несколько десятков минут, во-вторых, меня смущала находящаяся рядом с деревней РЛС с неизвестными функциями. Так что следует скорее собрать нормальную антенну усилителя мозговых волн и подключится к кому-нибудь из персонала этой станции, чтобы узнать степень её опасности для меня.
Следующий день был практически полной копией предыдущего, за исключение послеобеденного времени. Так как сразу огорошивать девушки необходимостью оказания мне помощи в монтаже антенны нельзя (наши отношения ещё не восстановились до уровня крепкой дружбы), так что я просто гулял с Милкой по деревне, ходил с ней купаться на речку (кстати она довольно простая девушка, на речке она опять полезла в воду в лёгком сарафане, так что я большую часть времени старался как-то оторвать взгляд от изгибов её тела. Хотя может это я, на самом деле простоват, так как один раз, краем глаза, увидел мелькнувшее в её глазах странное выражение. Но подключаться к её нейропространству, чтобы проверить свои подозрения я не стал — всё-таки это не этично, из праздного любопытства, влезать людям в головы. Для этого должна быть достаточно веская причина).
В таком режиме я провёл несколько дней — до обеда полол грядки, косил с дедом траву, собирал с другими деревенскими детьми ягоды — в общем как мог, вживался в это общество (совмещая эти действия с лёгкими сеансами внушения. Так теперь практически все деревенские дети не страдали ерундой, а старались всё своё свободное время заниматься учёбой. Конечно не все сидели за учебниками, наоборот, большинство проводило время на МТС, в управе или других местах где работали их родители, стараясь освоить азы профессии, получше узнать матчасть, выявить и попытаться исправить “узкие места” оборудования или тех процесса. Взрослое население деревни понемногу понимали прелести здорового образа жизни, ответственного отношения к коллективной собственности и понятию бережливого производства). А после полудня занимался своими делами — с девушкой гуляли по деревне, купались в речке. Читали подшивки крокодила в местной библиотеке — в общем как мог, налаживал контакты. По ночам я продолжал собирать антенную решётку и понемногу экспериментировал с изготовлением полевых транзисторов — они требовались мне для того чтобы моя фазированная решётка всё-таки была активной.
Конечно, у меня не всё получалось гладко — конструкцию антенны постоянно перекашивало и её приходилось поправлять. Изготовление транзисторов в деревянном сарае из, не то что из технически чистых материалов, а из вообще чего попало, типа просроченных медицинских препаратов, канцелярских принадлежностей и бывших в употреблении источников питания. Вообще-то у обычного человека на моём месте ничего бы не получилось, но у меня было некоторое преимущество. Входя в близкое к трансу состояние я мог с высокой точностью контролировать все происходящие в организме процессы и благодаря этому проводить очень точные манипуляции с крайне мелкими вещами и с высокой степенью повторяемости дозировать компоненты. Так что, мне, хоть и с большим трудом, но удалось изготовить несколько сотен миниатюрных приёмо-передатчиков работающих на сверхвысоких частотах.
Правда с монтажом возникли определённые сложности — когда я в первый раз привёл в сарай Милку пообещав показать ей кое-что необычное, то она была до крайности удивлена. Не знаю уж чего она ожидала увидеть (во всяком случае всю дорогу когда мы шли к зданию она глупо улыбалась и странно краснела), но это было явно не фазированная Г-решётка третьего порядка сделанная из подручных материалов. А уж когда я принялся объяснять принцип её работы так она явно заскучала. Но всё же согласилась мне помочь с монтажом активных блоков — в одиночку это делать было крайне не удобно.
Но, как оказалось даже обзаведясь помощником скорость монтажа элементов не сильно увеличилась — девушка была довольно неуклюжей. Она постоянно падала, запиналась и что-нибудь роняла. Причём у как-то так получалось что она падала исключительно на меня, а уронив что-нибудь наклонялась за вещью так что подол её сарафана достаточно отчётливо обрисовывал её формы. Но несмотря на все эти задержки мне всё-таки удалось закончить сборку установки в разумные сроки.
Также я занимался изготовлением не только компонентов для активных элементов антенны, но и изготовил несколько простейших мультиплексоров и сдвиговых регистров для организации арифметико-логического устройства. Теперь обмен данными с установками оставшимися в городе заметно упростился. И как оказалось, успел я вовремя, так как дела в городе пошли не по самому лучшему пути.
Инженер системотехник Самойлов Илья Николаевич с гордостью посмотрел на информационную панель — она вся была расцвечена лампочками состояний вычислительных и вспомогательных блоков. И все эти лампочки горели успокаивающим зелёным светом — а ведь даже когда он ездил в командировку в минск на завод изготовитель для обучения по настройке и работе с комплексом, то даже у них часть ламп контроля состояний горела желтым изредка мигая красным светом.
Но с его стороны была проделана просто гигантская работа, впрочем, не он один участвовал в настройке и пусконаладке вычислителя, весь их коллектив свеже-образованного Вычислительного Центра приложил много усилий. И теперь изрядно доработанная машина (пришлось даже полностью перепаивать одну из самых проблемных стоек и практически полностью переписать базовую операционную систему, так как поставляемая производителем имела огромное количество ошибок) ровно гудела выдавая распечатки результатов тестовых заданий.
Проверив результаты, он наконец-то собрался идти домой — хоть и на дворе стояла глубокая ночь. Почему-то в последнее время его как магнитом тянуло на работу. Впрочем, это было объяснимо — ведь приносить пользу, параллельно узнавая что-то новое и повышая свои навыки, это самое лучшее что может быть доступно любому человеку. Подобных взглядов придерживались почти все в его группе, а те кто не разделял их взглядов и норовил побездельничать, да поскорее свалить домой, долго в их ВЦ не задерживались.
Придя домой, он тихонько прокрался на кухню, стараясь не разбудить жену и сына. Но его старания завершились неудачей — на странно пустой кухне горел свет, а на столе лежала записка. Развернув листочек в клеточку, вырванный из тетрадки, он прочитал: “Илья, я так жить больше не могу! Ты постоянно пропадаешь на работе и совсем не уделяешь мне внимания! Мне ведь ещё хочется и на танцы, и в клуб, и в кино, а ты только и можешь что бесконечно говорить о своих ЭВМ. Которую ночь уже мы не были близки — ты приходишь поздно и сразу засыпаешь. Ребёнок тоже растёт без отца. Ты прости меня, но сил моих больше нет. Я уехала к маме, не пиши и не звони мне”.
Как громом поражённый он тяжело опустился на табурет и несколько минут перечитывал это послание сквозь странную пелену затянувшую глаза. Может всё это шутка? Он тут же бросился в комнату. Распахнув дверь и включив свет он увидел лишь распахнутые шкафы и свои разбросанные вещи. Ничего напоминающего жену и ребёнка в квартире не было. Облокотившись о косяк он невидящим взглядом продолжал оббегать помещение, в то время как в голове у него яростно крутилась круговерть из мыслей. Словно горящие огнём вспыхивали строчки из записки “… не уделяешь мне внимания…”, “… пропадаешь на работе…”, “…не были близки…”, “…хочется на танцы…”. Его жена Лена была очень эффектной девушкой, они и познакомились когда он с товарищами праздновали его первую премию, он ещё удивился что такая девушка обратила на него внимание. Правда это внимание приходилось постоянно удерживать постоянными подарками и сюрпризами. А каких трудов ему стоило организовать свадьбу. Но зато заполучив её в жёны он считал себя самым счастливым человеком, несмотря на то что товарищи говорили у него за спиной. Но он считал что они просто ему завидуют. А после рождения сына он действительно сильно увлёкся работой считая что теперь можно уделять жене меньше внимания. Но Лена оказалась не таким человеком, чтобы мириться с этим. Она ушла от него несмотря на ребёнка и всё что их связывало. Это разрывало ему сердце.
Вернувшись на кухню, он нашёл в единственную оставленную ему металлическую кружку со сколотой эмалью и набрав в неё воды из-под крана принялся цедить маленьким глотками. На душе было так тяжело что хоть волком вой. В голове он продолжал прокручивать содержимое записки, но вдруг среди творящегося в голове хаоса он натолкнулся на пару чётких, как будто инородных мыслей — “Работать надо хорошо, тогда хорошо всё будет” и “Учиться новому — путь к успеху”. Непонятно почему, но сейчас эти, вроде бы, прописные истины показались ему чуть ли не откровением свыше.
Действительно, ведь Лена не только сама была эффектной девушкой, но любила ярких и эффектных людей. А Илья засел среди своих ЭВМ и ни на что больше не обращал внимание. Не обращал внимания на то что его работа хоть и являлась очень важной и нужной совсем не приносила достаточного дохода (ну кроме небольших поощрительных премий) а ему нужен успех. Громкий успех. Желательно всесоюзная слава — тогда Лена вернётся! Она поймёт, что с ним она войдёт в круг научной и технической элиты.
А значит он должен работать гораздо эффективнее. Стараться гораздо больше и прикладывать гораздо больше усилий. А для начала ему стоит немного сместить вектор применения своих сил.
В голове у него тут же оформился план, который не только даст мощный толчок их предприятию, но и повлияет на всю отрасль! С этой мыслью он тут же бросился в комнату чертить схемы, благо Лена не забрала его канцелярские принадлежности.
Ведь он не один может оказаться в такой ситуации! И эта мысль: “Не один! Не один!” словно молотом билась в его голове. Ведь если бы он не пропадал на работе, а был бы дома то этого бы не произошло. Но работать одному нельзя, поэтому он должен работать не один. Работать надо дома, но вместе с другими инженерами! Ведь возможно работать на одной вычислительной машине с нескольких терминалов. И терминалы могут быть в разных концах помещения занимаемого машиной. А значит терминалы могут быть и в разных помещениях. Разных зданиях! Разных городах! Разных странах! Тут он немного задумался — с разными странами он конечно хватил лишнего, но сама идея, в общем, вполне здравая и довольно легко реализуемая — надо только сообразить как можно подключить абонентский терминал к самой машине. Тут его взгляд упал на стоящий на тумбочке телефонный аппарат.
Глава 15
За то небольшое время, что я отсутствовал работа радиокружка практически сошла на нет, каждый день базу посещало буквально пара человек — это Степанов Вова и Павел Дьячко. Но и они даже несмотря на похвальную преданность общему делу, практически полностью сосредоточились на каких-то своих проектах. Так Вова всё время занимал наш токарный станок. На самом деле, как бы я не старался и как бы не мотивировал ребят на поиск каких либо возможностей, нам не удалось раздобыть настоящий токарный станок, так что пришлось выходить из положения доступными методами. Вспомнив прочитанную в одном из журналов статью про управляемую электро коррозию, мы с ребятами собрали подобную установку из старой эмалированной ванны и нескольких других компонентов. Ванна правда была выброшена на свалку так как потеряла одно своё главное свойство — она перестала быть “эмалированной”, но с этой бедой мы легко справились — у кого то из ребят дома нашлась бутылка ксилола, а на той же свалке обнаружился целый ворох обрезков ПВХ трубки. Совместив одно с другим мы заново пере покрыли ванну. А при помощи нескольких дверных пружин, метровых шпилек М12, горсти болтов и прочего металлического мусора со всех окрестных свалок, удалось собрать подвижную консоль с механизмом винтовой подачи. Но в нашем случае подавался не резец, а электрод с которого и производилась электродуговая коррозионная обработка металла. Естественно ванна была заполнена дистиллированной водой (раздобыть которую было довольно не просто, так что мы использовали самодельный, но довольно мощный дистиллятор — все компоненты которого неожиданно обнаружились у одного из школьников на балконе. Наверное они были не нужны его отцу и хранились там просто как старый хлам который и не нужен, и жалко выбрасывать. Вообще удивительно, сколько у местных хранится по квартирам, гаражам и кладовкам всяких вещей. Ведь, процентов 60, а то и 70 всех потребностей радиокружка, удовлетворялось именно вещами которые ученики приносили из дома.)
Павел, в отличие от Вовы, практически всё время проводил у намоточного и трубогибочного станка, наматывая какие-то сложные трансформаторы.
С ребятами я связаться не мог по причине отсутствия у конечного оборудования такой связи, а информацию об их деятельности получал из логов использования станков — так как они все были подключены к единой сети датчиков, как и ворота в сам бокс. Это было сделано для того чтобы каждый из членов радиокружка по своему личному паролю мог получить доступ на базу, и задействовать станки. Доступ же был разграничен по той причине, что я работал всё-таки с детьми и несмотря на мою постоянную профилактическую работу он то и дело норовили заняться баловством или проказами. А так я давал доступ к сложному оборудованию именно тем кто умел и имел необходимость на нём работать.
Но не ситуация на производственной базе меня беспокоила, а то что происходило в самом городе. По информации полученной из системы контроля радиоэфира, частота, продолжительность и количество радиотрансляций резко увеличилось. А это значит, что происходящими в городе событиями заинтересовались местные службы специального назначения. В принципе, это было вполне ожидаемо и прогнозируемо, но всё равно несколько неприятно. Тем более что наибольшая плотность радиоэфира регистрировала станция расположенная рядом с заводскими корпусами.
С одной стороны плохо что я нахожусь довольно далеко от места прохождения основных событий и не могу никак на них повлиять. Но, с другой стороны это даже хорошо — я ещё не готов успешно противостоять государственной машине. Так что пока у меня есть время мне стоит лучше подготовиться, провести дополнительные тренировки своих возможностей и подготовить несколько козырей.
Но наблюдая за обстановкой в городе (пусть и ущербно, только через станции слежения) я продолжал заниматься усилительной антенной. Дела шли неважно — несмотря на все мои старания по изготовлению полупроводников в сарае — дело это шло плоховато. Даже получив работоспособный транзистор, совсем не факт, что он получался способным работать на высоких частотах и больших мощностях. Более половины моих поделок на этапе предварительных испытаний просто сгорали, так что я уже начал отчаиваться, как наконец-то мои поиски увенчались успехом.
Пока я выполнял обязательный набор работ, обеспечивающих моё содержание, я активно (и не только путём разговоров) интересовался у деревенских жителей местными запрещёнными зонами. Как выяснилось, антенная станция расположенная рядом с деревней, была одним из объектов какой-то “секретной В/Ч”. Про неё все знали только то что она расположена относительно рядом (по прямой с сотню километров) и у неё есть несколько обособленных объектов как-то: антенные станции (оказалось что расположенная рядом с деревней не единственная), стрелковый и специальный полигоны, а также несколько резервных хранилищ техники. И вот про одно из таких хранилищ мне рассказали местные мальчишки когда я с ними собирал в лесу ягоды.
— А от я слышал, что в лесу у кривого оврага, танки стоят, прямо посреди леса, — издалека начал разговор.
— Да брешут всё это, а ты Данька веришь, — повёлся на провокацию один из мальчишек, — никаких танков там нет. Мы с братом как-то ходили туда, когда у бабы Жени коза сбежала. Говорили что она как раз к кривому логу пошла. Так мы только туда дошли, увидели что всё колючкой затянуто, а за ней УРАЛы стоят с кунгами и антеннами слоеными, как вон на той радарной станции. Отец мне рассказывал что это списанные, по причине устаревания машины там стоят, если вдруг война начнётся, а все действующие машины враги взорвут, то их расконсервируют и в бой поведут.