Я повернулся и вышел. Похоже, что мне предстоит какое-то перемещение по службе.
В штабе округа я зашёл в приёмную начальника штаба и доложил о прибытии.
- Две минуты, господин поручик, - сказал мне дежурный офицер и ровно с первым ударом напольных часов в кабинете генерала открыл дверь.
Неплохо. Как это говорят? Точность - это вежливость королей.
Я чётко вошёл и доложил:
- Ваше превосходительство, поручик Туманов по вашему приказанию прибыл!
В кабинете кроме начальника штаба генерал-лейтенанта Тихменёва находились приезжий полковник в серебряных погонах с белыми выпушками и начальник жандармского управления подполковник Скульдицкий.
- Похвально, господин поручик, - сказал начальник штаба, - такой головокружительной карьеры, как у вас, я ещё не видел. Мне кажется, что мы ещё будем сожалеть о том, если вы вдруг окажетесь представителем Главного штаба, как и приехавший к вам полковник Иноземцев Николай Петрович из канцелярии Военно-учёного комитета (ВУК) Главного штаба, - представил мне приезжего полковника генерал Тихменёв. Для меня тоже было удивительно такое внимание к моей персоне. – Я вас оставлю, господа офицеры, я на совещании у генерал-губернатора, - и он ушёл.
- Присаживайтесь, господин поручик, - предложил мне полковник Иноземцев и указал на стул за столом для совещаний. - Мы вас пригласили, чтобы узнать мнение по поводу вот этого чертежа, - и он развернул на столе рулон бумаги.
Вся ситуация была для меня очень странной. Кто я такой, чтобы ко мне приезжал советоваться высокий чин из Главного штаба и ещё из ВУК, который под учёной вывеской занимался военной разведкой? Получается так же, когда Маршалов Советского Союза заставляли писать в мемуарах, что все стратегические операции они согласовывали с Генеральным Секретарём Коммунистической партии, который во время войны был полковником. Я же не Генеральный Секретарь, а всего-навсего поручик, командир роты учебного обеспечения в кадетском корпусе и в этой роте у меня пекари, повара, дворники, парикмахеры, уборщики помещений, складские работники, показчики мишеней и прочий люд, которого в строевых ротах нет.
ВУК являлся учреждением Главного штаба и ведал вопросами научной деятельности офицеров Генерального штаба и военных топографов, вопросами премий за сочинения и пособий на их издание, вопросами подготовки войск. Находился под председательством начальника Главного штаба. Состоял из всех начальников управлений, начальника Академии Генерального штаба и 10 членов по Высочайшему назначению.
Я посмотрел на подполковника Скульдицкого, вопросительно изогнув брови, как бы спрашивая: а не твоих ли это рук дело, жандармская ты морда?
Начальник жандармского управления в ответ кивнул головой, как бы приглашая к действию, типа, это наш человек, покажи ему класс. Но его также можно было и понять, как, да это я тебе сосватал протекцию в обмен на услуги в будущем.
Делать нечего, портвейн от отспорил, чуду-юду победил и убёг, и так принцессу с королём опозорил бывший лучший, но опальный стрелок. Чего-то стихами заговорил и причём не своими. Песня старая, ещё на катушечных магнитофонах ей крутили.
Делать нечего. Я встал и стал смотреть на чертёж. Какая-то винтовка, но винтовка странная. Посмотрел на калибр. Шесть целых и пять десятых миллиметра. Если в линиях, то это будет две целых и пятьдесят шесть сотых линии, меньше нашей трёхлинейки. Обычно уменьшением калибров баловались японцы. Ага, внизу рисунок патрона и надписи: «Арисака», 6,5 мм. Но винтовка не японская. Похоже на какой-то автомат. И автомат знакомый, особенно деревянная рукоятка впереди секторного магазина.
Посмотрел на автора: Фёдоров В.Г., 1909 год. Всё понятно, чертёж винтовки полковника Фёдорова Владимира Григорьевича. Он вначале экспериментировал с винтовкой капитана Мосина, но потом забросил это дело как неперспективное. Создал свою систему. И она на чертеже. Помню я её. Прицельная дальность всего четыреста метров. Автоматика основана на отдаче ствола и рычажном запирании затвора.
Принцип отдачи ствола использован в пулемёте Максим, но там сильный патрон и пулемёт стреляет чуть не ли не на три километра. А тут всего четыреста метров. Автомат Калашникова и тот на восемьсот метров лупит.
В моём мире Фёдоров мучился с этой системой чуть не до 1930 года, а потом её забраковали подчистую. Кроме своего автомата, Фёдоров в составе коллектива конструкторов работал над усовершенствованием пулемётов и на этом его творческая деятельность обрывается. Были ещё какие-то эксперименты по совершенствованию сабель и шашек. Когда искали, кто и в чём отличился и был первым в мире, то порох изобрели китайцы, ну а советские специалисты в лице генерал-майора Фёдорова создали первый в мире автомат, так же как инженер Попов первым в мире изобрёл радио и телефон.
Фёдорова можно было понять. Он работал над проблемой, куда приткнуть японские винтовки Арисака и патроны для них, которые царское правительство закупило в довольно большом количестве, и они без дела валялись на складах.
Я доложил, что представленная на чертеже система неперспективная по причине несоответствия избранной автоматики типу патрона, а избранный патрон пригоден только для стрельбы из винтовки или для стрельбы из пулемёта Максим со стволом калибра 6,5 мм.
Автоматическое оружие скоро станет самым востребованным видом оружия и все опасения, что на них не хватит патронов, абсолютно беспочвенны.
Для автомата нужно разрабатывать специальный патрон ходового калибра для нашей страны, то есть три лини или 7,62 мм.
Патроны для автоматического оружия давно разработаны и не нужно открывать Америку. Это пистолетные патроны 38-го калибра (девять миллиметров) типа Парабеллум и патроны 30-го калибра (семь целых шестьдесят две сотых миллиметра) типа Маузер. Есть американские патроны 45-го калибра (одиннадцать целых и сорок три сотых миллиметра) типа Кольт, но они для нашего автоматического оружия не нужны.
Автоматы с пистолетными патронами так и будут называться пистолет-пулемётами. Автоматика в них основана на отдаче свободного затвора.
Пистолет-пулемёты являются оружием ближнего боя и для них достаточно двухсот-трёхсот метров прицельной дальности стрельбы.
Я взял карандаш и набросал схемы пистолета-пулемёта системы Судаева образца 1943 года и пистолета пулемёта МP-40, который все ошибочно называют «шмайсером».
В уголке я нарисовал схему советского пистолета Макарова, использующего систему отдачи свободного затвора. Отличный пистолет. Ему бы использовать патроны парабеллума или маузера, цены бы ему не было.
Иноземцев и Скульдицкий смотрели на меня с удивлением.
- Ни хрена себе поручик, - вероятно думали они, - откуда он всё это знает?
- А откуда вы всё это знаете? – спросил меня полковник Иноземцев.
- Как вам сказать, - затруднился я с ответом, - читать чертежи должен любой человек с высшим или средним техническим образованием, ну, и у человека должна работать фантазия и способность совершенствовать те системы, которые очень сложны и в силу своей сложности не применяются, хотя заложенная в них первоначальная идея весьма перспективна.
Глава 46
- Господин поручик, - спросил меня полковник Иноземцев, - что вы бы сделали, если вам поставили задачу в короткий срок перевооружить армию?
- Извините, господин полковник, - сказал я, - ребёнок рождается через девять месяцев после зачатия, и только к семнадцати годам он вступает в большую жизнь, не зная, куда приложить свою силушку. Если бы было десять лет в запасе, то можно было собрать всех Кулибиных и научить их делать то, что надо. А я чувствую, что времени у империи и ЕИВ в обрез. Поэтому нужно смотреть на то, что уже сделано в мире и копировать эти образцы для своей армии. Третьего не дано. Затем, изменение тактики действий войск в связи с применением новой техники и вооружения. Реформу армии придётся проводить в особых условиях.
- Господа, вынужден вас оставить, - сказал полковник Иноземцев, - через пять минут должен быть на докладе у главноначальствующего. Прошу подождать меня в приёмной.
Мы встали и вышли из кабинета, устроившись в приёмной.
- Господин подполковник, - обратился я к Скульдицкому, - не можете ли объяснить, что здесь вообще происходит.
- Что тут объяснять, - сказал начальник жандармского управления, - идут ваши смотрины. Из канцелярии ЕИВ пошла команда проверить ваши способности на предмет предвидения будущего. По старинке поручили это Отдельному корпусу жандармов. Мы хотя сейчас и подчиняемся департаменту полиции, но раньше нашим начальством было Третье отделение ЕИВ канцелярии. Вот мы и обеспечили выполнение указания. Но нужно ещё и военное сопровождение, так как опасность войны в Европе не уменьшается, поэтому была задействована канцелярия ВУК Главного штаба. И, самое главное, всё это делается с подачи святого старца, вхожего к наследнику цесаревичу и матушке-государыне.
- Заумно всё сделано, Владимир Иванович, - сказал я. - Чуть-что, Кассандру под нож и всё шито-крыто. Трудно сказать, на каком участке цепочка порвалась.
- Ну, что вы, Олег Васильевич, - сказал примирительно подполковник Скульдицкий, - приближение к трону и выход в верха – это ли не есть продолжение блестящей карьеры.
- Про эти верха все русские поэты говорили по-разному. Возьмите двух Александров Сергеевичей, - сказал я. - Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь. Беда стране, где раб и льстец одни приближены к престолу, а небом избранный певец молчит, потупя очи долу.
- Откуда вы всё это знаете? – удивился Скульдицкий.
- Historia est magistra vitae, - сказаля.
- Чего??? – возмутился жандарм.
- История - учительница жизни, - сказал я. - Кто-то из древних сказал, кто-то записал, авторство неизвестно, но истина в истории так и осталась.
- Что же вам история такого насоветовала, да ещё на латыни? – саркастически спросил подполковник Скульдицкий.
- Nullus est, qui stare non possit, - сказаля.
- А это ещё чего? - начал сердиться Скульдицкий.
- Нет такого гуся, который не умел бы стоять на одной ноге, - также бесстрастно сказал я. Видно было, что с латынью в гимназии у него дружбы особой не было. А кто эту латынь знает? Врачи, да и то только в пределах названия болезней и названия трав и лекарств.
- А это как прикажете понимать? – у подполковника, похоже, начался заворот мыслей. И, если сказать начистоту, то любой человек моего времени тоже по-разному бы понимал эту пословицу. – То ли вы кого-то хотите назвать гусём, то ли вспоминаете Рим, который спасли гуси, намекая на нас, как на спасителей Отечества?
- Что вы, господин подполковник, - сказал я примирительно, - разве мог бы я проявить такую бестактность по отношению к человеку, старшему меня по возрасту, по чину и по положению. Я выучен стоять на одной ноге и поэтому действую в рамках присяги и воинских уставов.
- Ах и хитрец же вы, - засмеялся подполковник, - вам пальца в рот не клади.
- Adeointenerisconsuesceremultumest, - подумал я про себя, - Вот как много значат приобретённые смолоду знания. Вергилий. И откуда мне всё это набилось в голову. Похоже, всё от того, что мне где-то в этих краях стукнули по черепушке и что-то там включили.
- Да, кстати, Олег Васильевич, - сказал подполковник, - вашего крестника выписали из больницы с диагнозом здоров. Шизофрения излечилась полностью, хотя я в этом очень сомневаюсь. Амнезия у него не прошла, но зато он научился всему, что нужно для нормальной жизни и сейчас занимается с репетитором по программе гимназии. Ему как больному, не имеющему родственников, помогает Российское общество Красного креста.
- А как дела с вашим крестником по фамилии Кочергин? – запустил я стрелу в отношении уголовного «дедушки» в роте учебного обеспечения.
- Нашёлся крестник, слава Богу, - перекрестился подполковник, - опознан в числе трупов налётчиков на команду по перевозке финансов в Пермской губернии. Прямо в лоб пулю влепили. Был человек – была с ним проблема. Не стало человека - и не стало с ним проблемы.
В это время в приёмную вошли начальник штаба округа и полковник из Главного штаба.
- Прошу заходить, господа офицеры, - пригласил нас в кабинет генерал-лейтенант Тихменёв.
Когда мы все сели, генерал сказал мне:
- Вот, господин поручик, полковник Иноземцев предлагает вам продолжить службу в канцелярии ВУК Главного штаба. Его Высокопревосходительство, я и ваши прямые начальники не возражают. Что вы об этом думаете?
- Ваше превосходительство, - сказал я, – благодарю за высокое доверие, но кем я буду служить в Главном штабе? Копиистом, подканцеляристом? Прошу меня понять, здесь я командир роты, у меня в запасе есть не менее трёх лет, чтобы при благоприятном стечении обстоятельств поступить в Николаевскую академию ГШ и продолжить военную карьеру на командных должностях.
Генерал перевёл взгляд на полковника Иноземцева и кивнул ему, типа, давай, продолжай, объясняй поручику, куда ты его зовёшь с собой.
- Приношу свои извинения, Ваше превосходительство, - сказал полковник, - но я не мог ничего сказать поручику без одобрения главноначальствующего генерал-губернатора Степного края. Мы предлагаем поручику Туманову должность консультанта канцелярии ВУК Главного штаба. Сначала без указания специализации, приставка будет позднее, после того, как определится, в какой области знаний он окажется более сильным. На этой должности он дослужится до подполковника. Потом видно будет. Возможно, что придётся преподавать в академии ГШ.
- Ваше мнение, господин поручик? – спросил генерал Тихменёв.
- Я согласен, - твёрдо сказал я.
- Хорошо, - сказал генерал, - вы свободны господин поручик, генерал Медведев в курсе всего, доложите ему о вашем согласии, о всех дальнейших действиях вас известят по команде.
Я встал, чётко повернулся и вышел из кабинета.
По дороге в корпус я размышлял. Похоже, что Григорий Ефимов действует и ему нужны помощники в столице. Ангелы небесные нужны. Или дьяволы в ангельских образах, чтобы не допустить гибели страны. Бабник, пьяница, охальник, а заботу о себе и о семье своей имеет. Больно красочно я тогда всё ему описал.
В корпусе я доложил генерал-лейтенанту Медведеву о состоявшемся разговоре в кабинете начальника штаба округа и что я ответил согласием на сделанное предложение.
- Вот и славно, голубчик, - сказал генерал Медведев. – Вы у нас как образец быстрой карьеры, любимец офицерского Собрания, жалко вас отпускать, да только нужно вам ехать на труды во славу Отечества. Подполковнику Шмидту я отдам распоряжение о подготовке документов, а пока в роту. Дело затянется на пару месяцев. Хорошенько подготовьте подпоручика Токарева, а замену вам мы найдём, начинают прибывать молодые офицеры.
Дома я по секрету сказал Марфе Никаноровне, что мы скоро переедем в Санкт-Петербург к моему новому месту службы. Через пару месяцев начнётся новый этап нашей жизни. Что-то нас там ждёт? Марфа Никаноровна, жившая постоянно на одном месте и выезжавшая только в соседнюю губернию для обучения, была сильно взволнована. Как же, из провинции в столицу. Этот же вопрос тревожил и меня, чтобы не сказать потом:
- А как всё хорошо начиналось. Вызывают в Москву...
Глава 47
Вызов пришёл через полтора месяца. Для всех, кроме нас с Марфой Никаноровной и моих начальников с начальником жандармского управления, это было как гром среди ясного неба.
Для роты я устроил чаепитие и попрощался с солдатами, с которыми прослужил больше одного года, начиная с первой ночи в казарме в солдатских погонах и уезжая поручиком в золотых погонах. Бывает. Мне на память преподнесли сигаретницу-папиросницу из капа-корня. Это полированная коробка, если приподнять коробку, то открывается прорезь и при опускании коробки в прорези появляется папироса. На коробке была прикреплена пластинка с гравировкой: «Господину поручику Туманову О.В. от роты учебного обеспечения кадетского корпуса. Июнь 1910 года».
Зорьку я передал с рук на руки подпоручику Токареву. Разве можно о ней сказать, что она животина бессловесная? Мне кажется, что она поняла в чём дело, тяжко вздохнула, положила свою голову мне на плечо и стояла так, пока я рассказывал о ней подпоручику. Как всякая военная лошадь, она понимала, что всадник выделен ей не навечно, а на какое-то время и нужно будет привыкать к новому седоку. Когда я был на выходе из манежа, она легонько заржала, призывая меня, и я обернулся и помахал ей рукой. Прощай, мой верный конь…