Голландия. Сейчас Нидерланды. Нидерландская империя включала в себя территорию Гвианы, Индонезии, фактории в Индии, на Цейлоне, Формозе (нынешний Тайвань) и др.
Дания. В Европе Исландия, Фарерские острова, в Северной Америке Гренландия, Виргинские острова, в Африке Золотой Берег, в Азии Индия: Транкебар, Серампур и Никобарские острова. Тоже оплот демократии.
Франция. Сначала была Галлия, а потом пошли: Бургундия, Нормандия, Шампань, Прованс, Гасконь, Лангедок, Оверн и прочие. Заморские территории просто не перечислить из‑за многочисленности. Алжир, разве что первый по алфавиту.
Хватит чужое перечислять, у нас у самих крыша на хате загорается. Тушить надо, а не чужие крыши пересчитывать.
Глава 70
Начальник Главного штаба и Начальник Генерального штаба оперативно прибыли к обеду.
Мой тесть удивлённо посмотрел на меня. Он никак не ожидал меня здесь встретить, да ещё в мундире генерал‑майора без всяких зауряд‑лычек. Значит, ААА с аэродрома поехала к нам домой, а не к родителям и ещё не докладывалась о нашем прибытии. Вероятно, и вопрос моего нового чина решался без его участия. В моей второй жизни я удачно так шагнул из зауряд‑прапорщиков в поручики, а здесь так фантастически из поручиков в генерал‑майоры. Так только Сталин в моей первой жизни делал, когда повырубил высший командный состав Красной Армии, тогда из капитанов можно было элементарно скакануть в комбриги, и шагали, кто‑то удачно, а кто‑то неудачно, так и оставаясь лейтенантом в генеральских погонах.
Начальник Генерального штаба так же скептически смотрел на присутствие безвестного генерала, который только что из подпоручиков был зауряд‑генералом, а сейчас из поручиков стал генерал‑майором.
Представьте любого другого офицера любого чина и ранга и спросите, что он думает по поводу моего такого возвышения. Навскидку скажу, что девяносто пять процентов опрошенных офицеров отрицательно отнесутся к такой стремительной карьере, вспомнят отрицательное влияние протекции, практический опыт, образование.
И они будут правы, не зная о том, что я в СССР уже получил высшее общее и среднее военное образование и дослужился до старшего лейтенанта пограничных войск Комитета Государственной безопасности. Затем в царское время прошёл путь от вольноопределяющегося до полковника и флигель‑адъютанта ЕИВ, подтвердив своё университетское и гимназическое образование авторитетной комиссии. И в это, в настоящее время я экстерном окончил кадетский корпус и Николаевское кавалерийское училище. Так сколько же ещё нужно служить и учиться, чтобы по праву носить погоны, которые сейчас покоятся на моих плечах?
Я прошёл систему диктатуры пролетариата и построения коммунизма, заката царизма и установления конституционной монархии в России и сейчас прохожу период возможного заката российской конституционной монархии и парламентаризма. Я был советником у императора Николая Второго и премьер‑министра Столыпина Петра Аркадьевича, а также советчиком духовника императора Распутина Григория Ефимовича. По‑моему, ни у кого в нашей стране нет такого опыта и знаний для решения кризисных проблем.
Самое страшное в нынешней ситуации заключается в том, что кризис вызван не каким‑то иностранным вмешательством и враждебными происками оппозиции. Сама власть из искры высекла пламя и сунула пук горящей соломы в ведро с бензином, чтобы посмотреть, что из этого получится.
Власть российская не учится у истории. Монголо‑татары, завоевавшие нашу страну, творили то же самое, что творит российская власть. И понадобилось триста лет, чтобы выросло несколько поколений, стремящихся к свободе, которое сбросило монголо‑татарское иго. И сразу после ига народу нашему подсунули под нос крепостное право. Скинули крепостное право и началось уничтожение оппозиции и последствия пришлось расхлёбывать последнему царю вместе со своим семейством. Но это было в той, в моей первой жизни.
Во второй жизни мы обошли стороной революцию и все мировые войны, а вот в третьей мы стали навёрстывать то, чего избежали во второй жизни. Если бы граждан не избивали и не лишали их гражданских прав, то никаких бы потрясений не было. Была бы нормальная и спокойная жизнь. Но, если государству на роду написано, что быть ей жертвой революции, то так оно и будет. И сколько Книгу судеб не переписывай, то, что было запланировано, сбудется обязательно, причём в самый благополучный момент, когда хочется жить, а не погибать.
То, что было во второй жизни, знают конституционный монарх Алексей Второй и премьер‑министр, бывший филёр охранки Константин Сивков. И всё. И я не собираюсь кому‑то и что доказывать.
У начальников штабов ЕИВ взяли письменные подписки о неразглашении той информации, которая им станет. Поморщившись, но расписки генералы подписали. Как же так, – думали они про себя, – мы обладаем такими секретными сведениями, на которых нет места, чтобы поставить новый гриф секретности. Что же может секретнее этого. Оказалось, что есть.
Когда ЕИВ, положив подписки в сафьяновую папочку, сообщил им, что ситуация в стране выходит из‑под контроля и единственным выходом является установление военной диктатуры, лица у генералов вытянулись. Они ожидали чего угодно, но только не этого.
– Кто же будет военным диктатором? – спросили генералы, лихорадочно перебирая в уме известных им генералов и их способности контролировать ситуацию.
Я наблюдал, как расширились лица генералов, когда им сообщили, что военным диктатором будет объявлен генерал‑майор Туманов Олег Васильевич.
Я быстро налил два стакана воды и подал их генералам. Они осторожно взяли стаканы и стали пить воду так, как пьют её приговорённые к смерти, получив стакан, полный бесцветного яда.
– Я вам хочу ещё сообщить, – сказал ЕИВ, – что когда вы были поручиками, я был ребёнком не старше моего сына, а господин премьер‑министр служил младшим чиновником в полиции, то господин Туманов уже был советником моего покойного отца и покойного же премьер‑министра господина Столыпина. Как это получилось, это я не стану вам сообщать, к делу это не относится, но мы с господином премьер‑министром выступаем именно за его кандидатуру. Надеемся, что и вы поддержите его. Не хочу вас запугивать. Вы можете сказать, что не поддерживаете его. Ничего страшного. Мы вас арестуем и сегодня же заменим другими генералами, отправив вас под строжайший арест. Ваша судьба будет решаться военным диктатором. Прошу высказываться.
Чувствуется, что и мне придётся проводить селекцию офицеров и чиновников по их выбору, кому направо, а кому налево. И будем ориентироваться на молодёжь.
Глава 71‑80
Глава 71
Голосование за мою кандидатуру прошло если не со скрипом, то с явной неохотой.
– Ну, если эту кандидатуру предлагают ЕИВ и господин премьер‑министр, то я тоже поддерживаю кандидатуру генерала Туманова, – сказал начальник Генерального штаба.
– Я тоже поддерживаю по этим же основаниям, – сказал мой тесть и начальник Главного штаба генерал Алексеев. Ну и слава Богу.
Был быстро составлен и согласован список участников совещания на послезавтра, составлены списки приглашённых средств массовой информации.
– Нехорошо получается, – сказал премьер‑министр и лидер политической партии «Слово и дело», – что не пригласили депутатов Думы.
– Предполагается не торжественное собрание и не вопрос для широкого обсуждения, а принятие конкретного решения по срочному выходу из кризиса, – сказал я, – с депутатами мы ещё успеем пообщаться.
Список участников с нарочным был передан в управление связи Главного штаба для передачи на места, то есть в губернии, чтобы приглашённые успели прибыть.
Окончание этого дня и весь последующий были заняты организационными вопросами, такими как подготовка места проведения совещания, создание режимных зон и тому подобное, чтобы совещание не превратилось в проходной двор.
К вечеру прибыл Крысяков и неотлучно находился за моей спиной.
– Господин генерал, – сказал он, – со вчерашнего дня я Крысов, ездил на похороны родителей и сменил фамилию. Все люди на месте.
– Добро, Вадим Петрович, – сказал я, – вот и пришёл наш день послужить стране и Отечеству.
– А что, страна и Отечество чем‑то отличаются друг от друга? – не понял Крысов.
– Ещё как отличаются, – сказал я. – Страна частенько оказывается мамочкой родной, которая тебя лелеет и холит, а Отечество оказывается пьяным батькой, который машет ремнём в разные стороны и старается избить как можно больше своих детей и всех, кто под руку подвернётся. Так вот, мы сейчас будем тушить пожар в нашем Отечестве. Я вот думаю, может тебя в военный мундир нарядить?
– Упаси Бог, Олег Васильевич, – замахал руками Крысов, – я и в цивильном исполняю все то, что мне приказано, а мундир только мешать будет. Документы бы поменять, а то мы как охранники в министерстве финансов, это так себе.
– Не волнуйся, будут тебе документы, – сказал я, – а ты вот знаешь, кто такой цезарь?
– Цезарь? – переспросил Крысов. – Помнится, это царь был такой римский. Так его же дружки на ножи поставили. И первейшим дружком у него был Брут.
– Правильно, – сказал я. – Это все потому, что у Цезаря нормальной охраны не было. А ещё у Цезаря была жена, которой он верил безоговорочно, и на все сплетни про неё говорил, что жена цезаря вне подозрений. Вот и я хочу, чтобы моя охрана была как жена Цезаря – вне подозрений. Понял?
– Так точно, господин генерал, – Крысов постарался придать серьёзность своему лицу и щёлкнуть каблуками полуботинок. – Если что, любому пасть порву.
– Да что это такое? – возмутился я. – Сколько вас Анастас Иванович не обучал, а феня так и прёт наружу.
– Прошу прощения, – сказал серьёзно начальник моей охраны, – вырвалось случайно. Сам лично за всем прослежу.
– Добро, – сказал я. – Поехали домой.
У подъезда Зимнего дворца меня дожидался тёмно‑серый «паккард» и крытый «виллис».
– В «виллисе» вооружённая охрана, – доложил Крысов.
В России такие меры просто необходимы. Покойный ЕИВ Александр Второй ехал объявить о конституционной реформе в России и его на мосту подорвали народовольцы. Вот и история затормозилась. А если и меня вот так же пришибут террористы‑националисты или кавказские абреки и латышские стрелки, то хана всем реформам, да и книге этой будет конец. Кто‑то припишет, что повествование прекратилось по причинам, не зависящим от воли и желания автора.
Глава 72
Дома ААА мне пожаловалась, что у дверей торчат два типа и она еле проникла в квартиру, только сказав, что она жена генерала‑майора Туманова. Я познакомил ААА с Крысовым и сказал, что он является начальником моей личной охраны и естественно будет охранять и её.
– Мне не нужна никакая охрана, – возмутилась жена, – я всю жизнь жила без охраны и сейчас обойдусь без неё. А для чего тебе личная охрана?
Выложить всё своей жене никак нельзя. Женщины – они умеют хранить военную и государственную тайну. И не только женщины. Любой человек, которому доверена величайшая тайна, начинает страдать от того, что он знает эту тайну, а другие не знают её и его будет распирать до такой степени, пока он кому‑то по секрету скажет об этой тайне, взяв смертельную клятву о неразглашении и этого человека тоже начнёт распирать, пока он и так далее.
Это эффект слуги царя Мидаса. Не помните о нём? Однажды Аполлон, который был недоволен фригийским царём Мидасом, дал ему ослиные уши. Мидас всячески прятал их, но однажды брадобрей увидел эти уши, и царь взял с него обет молчания, иначе его будет ждать смерть. Брадобрей с неделю мучился с этой тайной, а потом забрался в уединённое место, вырыл в земле ямку и трижды прокричал в неё, что у царя Мидаса ослиные уши. Камень с сердца свалился и тяжесть тайны упала со спины. А потом на этом месте вырос тростник. Его срезал пастух и сделал дудочку, которая сразу стала играть мелодию о том, что у царя Мидаса ослиные уши.
С этим царём связан ещё один синдром. Синдром Мидаса – это сильное стремление к сексуальной свободе и постоянной смене партнёров у некоторых женщин после 30 лет, у которых старые мужья, из‑за которых у этих женщин чувствуется утрата свежести и остроты сексуального желания. В периоды, предшествующие падению одного режима и приходу другого, наблюдается активная смена половых партнёров высшими чиновниками, бросающими своих жён и женящимися на куколках с синдромом Мидаса. Не забывайте, господа старички, не наелся – не налижешься. Это ещё один способ суицида – смерть на женщине во время последнего оргазма.
Жене я сказал, что в последнее время в стране активизировались радикальные элементы и, сама понимаешь, человек в форме всегда является объектом революционных посягательств, так что осторожность никогда не повредит. И предложил поехать и проведать её родителей, так как в ближайшее время вряд ли у нас будет такая возможность вместе приехать к ним.
ААА очень удивилась наличию у меня целого «паккарда».
– ЕИВ из своего гаража выделил автомашину, чтобы я мог оперативно добираться туда, куда нужно, – более или менее складно пояснил я, – А Крысов как старший автомашины.
Крысову я сказал, чтобы он завтра ожидал меня у того же подъезда в Зимнем дворце.
Алексеевы встретили нас радушно.
– Ты посмотри, мать, – сказал он своей жене, – как зять наш растёт, не по дням, а по часам. Ну, чисто князь Гвидон. Как это у Пушкина? Поднатужился немножко, вышиб дно и вышел вон. Был поручик, а сейчас действительный генерал‑майор. Я такого на своём веку не знавал.
– Ничего, – сказал я, – будет век подлиннее и не такое узнаете.
За ужином мы вспоминали, как жили в деревне, как собирали грибы, как ребятишки снабжали нас земляникой, а местные жители молоком и сметаной. Как ловили рыбу. Как варили уху и жарили свежайшие грибы.
После ужина мы заперлись в кабинете у генерала Алексеева, чтобы покурить и пропустить по паре рюмочек водки с холодцом, который мастерски готовила моя тёща.
– Вы действительно считаете, что вы в состоянии спасти наше отечество? – спросил генерал.
– Смотря что понимать под спасением отечества, – сказал я, – когда горит дом, то его нужно либо раскидать по брёвнышкам в разные стороны, чтобы унять пламя, либо залить его водой и всё равно окажется, что так и так дом пришёл в такую негодность, что его нужно сносить и на его месте строить новый. Государства заливают не водой, а кровью людей. Многие горячие головы с лампасами предлагают пройти огнём и мечом по стране и утихомирить народ. Но когда поднимется народ, то перед ним не устоит никакой хан Мамай или Тохтамыш, который неоднократно жёг Москву после Куликовской битвы, но и любой Наполеон из любой страны. И кончина этого наполеона будет такой, что о ней с содроганием будут рассказывать старички во всех странах мира, предостерегая детей от войны с собственным народом. Русский народ триста лет поднимали на войну с монголо‑татарским игом, а сейчас народ подняли за четверть века на войну не с завоевателем, а с властью, которая довела его до этого. Видите, как время сокращается с течением времени. А ещё придёт время, когда одно неосторожно сказанное слово, повлёкшее негативные последствия, станет причиной восстаний и революций.
– Мне кажется, что вы рассказываете сказки, – сказал генерал Алексеев.
– Кто хочет услышать, тот услышит. Блаженны миротворцы, ибо наречены они будут сынами Божьими. Блаженны милосердные, ибо будут они помилованы. Сумей ублаготворить истца, пока вы ещё на пути в суд, чтобы не предал тебя истец – судье, а судья – тюремщику, и чтобы не был ты ввергнут в темницу, – сказал я, – по‑моему так говорил Иисус Христос в Нагорной проповеди и что из этой проповеди реализовано? Ничего. А вот пожар вы раздули на всю страну. Вот вы сами, как думаете, что нужно сделать в первую очередь.
– Сначала нужно восстановить закон и порядок по всей стране, а потом уже заниматься строительством нового общества, – сказал генерал Алексеев.