5 сентября 1986 года
«Что ни говори, — подумала Элин, — но быть ребенком в обеспеченной семье в стране первого мира — это здорово. Куда лучше, чем очутиться в каком-нибудь первобытном племени людоедов или в теле древнеримского раба».
Действительно, хоть ее детское положение и имело определенные недостатки, но давало и массу преимуществ. Кому из взрослых не хотелось вернуться в детство? А у Элин такая возможность была, и она с радостью ей пользовалась. Она увлеченно возилась с Лего и игрушечной железной дорогой, визжала от удовольствия в Диснейленде и — после этого она окончательно смирилась со всеми неудобствами — сорвала таки голос на Уэмбли, когда там выступал самый настоящий живой Фредди Меркьюри.
Сейчас все ее имущество было тщательно упаковано в картонные коробки и сложено в аккуратную пирамиду у стены. Хотя большая часть вещей, принадлежавших ей до четырехлетнего возраста, давно отправилась в благотворительный магазин или на свалку, оставшегося все равно хватило, чтобы пирамида выросла выше ее роста. Просто удивительно, как быстро человек обрастает всяким барахлом.
Элин счастливо вздохнула и взялась за маркер. «Мои вещи. Распаковать в первую очередь. Личное. Родителям не смотреть» — написала она на последней оставшейся коробке, подчеркнула слово «личное» и еще раз тщательно перепроверила, не расходятся ли заклеенные скотчем клапаны. Эту вещь она никаким грузчикам не доверит, потому что там, под комплектом школьной формы и связкой учебников, которые ей потребуются уже в понедельник, лежала тетрадь с записями о ее необычных способностях, которые ей любой ценой следовало скрывать от посторонних.
А ведь поначалу все казалось таким простым! Освоившись в новом для себя мире и решив первые насущные проблемы, она здраво рассудила, что раз уж оказалась в прошлом, то было бы глупо не воспользоваться знаниями из своей будущей жизни. Например, о том, что через несколько лет начнется бурный рост акций высокотехнологичных компаний, который завершится в начале 2000 года. Или о том, что цена на нефть достигнет минимума в 1998 году, а потом за десять лет вырастет в четырнадцать раз.
Она, конечно, не могла использовать эти знания напрямую и именно сейчас, но знала, что родители откладывают часть денег в какие-то инвестиционные фонды и время от времени советуются со своим брокером. А значит, она найдет способ, как использовать информацию. Деньги, конечно, не главное, но жить с ними будет намного легче, чем без них.
Проблема была лишь в том, чтобы как-то убедить родителей в правильности ее прогнозов. Проще всего, конечно, было предсказать какое-то известное событие, но увы, она (точнее, тогда еще он) в начале восьмидесятых был ребенком и интересовался не мировыми новостями, а беготней по гаражам, мультиками и игрой в войнушку. При попытке вспомнить хоть что-то существенное в памяти возникали лишь смутные обрывки из «Международной панорамы», посвященные проискам американской военщины, да скучные передачи про намолоты зерна и надои молока в закрома Родины. Ну и еще постоянные похороны членов Политбюро, которые как раз в это время один за другим отправлялись на кладбище у Кремлевской стены.
Впрочем, несколько событий из ближайших лет ей все же удалось подобрать. По плану этого должно было хватить, чтобы к началу девяностых родители начали всерьез к ней прислушиваться. Она постаралась составить достаточно запутанные предсказания, чтобы с одной стороны, это было похоже на настоящее пророчество (которое, как известно, никогда не бывает стопроцентно понятным), а с другой, чтобы после того, как оно сбудется, у родителей не было никаких сомнений.
Накануне Рождества 1984 года она решила сделать первый шаг.
— Папа, у нас есть сейф? — спросила она отца.
— Есть, а что? Хочешь спрятать там свою копилку?
— Нет, я хочу, чтобы ты кое-что записал, запечатал в конверт и спрятал.
— Ладно, — засмеялся он. — Но если это записка Санта Клаусу, то боюсь, что ты опоздала. Он уже выехал из своей хижины и не получит твое письмо до следующего года.
— Не говори глупостей, папа, — строго ответила она. — Готов? Пиши: Марти Макфлай отправляется назад в будущее и должен будет помочь родителям, чтобы не исчезнуть.
— Это что, новая игра? Ладно, — он начал писать. — А кто такой этот Марти Макфлай?
— Не знаю, но ты пиши, это важно. Дальше: горбун с пятном на голове станет царем большой страны. Демон из Чернобыля вырвется на волю и накроет крыльями Европу. И нет, я не знаю, что это за Чернобыль такой и где он находится, но ты все равно запиши. И еще: в разорванном городе падет стена и соединится то, что было разъединено...
А потом она вдруг обнаружила себя лежащей на полу и встревоженные родители смотрели на нее сверху вниз.
— Что это было?
— Вы о чем? — не поняла она.
— Ты вдруг закатила глаза и каким-то чужим голосом произнесла... — мама достал бумагу, — вот, я успела застенографировать:
«Придет время, когда скрытый среди несчастий обретет новый дом, но к добру то или к худу — неведомо. Придет время, когда Феникс узнает об этом, но слишком поздно. Придет время, когда развеянный в прах возродится под маской защитника и обманет мудрого, но мудрейший обманет его. Придет время, когда то, что мертво, вновь умрет, но не в последний раз».
— Элин, это точно игра?
— По-моему, уже нет, — неуверенно ответила она.
Спустя неделю Элин, проходя с мамой по улице, вздрогнула от резко включившейся сигнализации и припаркованная рядом машина вдруг вспыхнула ярким бензиновым пламенем. Прибывшие на место пожарные списали все на протечку топлива и случайную искру, но миссис Олсен отлично видела, что перед самой вспышкой от руки ее дочери к машине протянулась тонкая огненная нить.
В январе 1985 года отросшие волосы Элин, которые мама, преодолев отчаянное сопротивление, таки смогла заплести в косу, на глазах изумленных родителей сами собой расплелись и укоротились до середины шеи. В марте, увидев в Таймс фотографию нового советского генсека, мистер Олсен отправился в книжный магазин и, сверяясь с запиской дочери, нашел в русско-английском словаре перевод слова «горб».
В августе, когда вся семья проводила отпуск в Лос-Анджелесе, Элин затащила родителей на премьеру недавно вышедшего в американский прокат, но еще неизвестного в Британии фильма «Назад в будущее».(1) А в апреле 1986 года, увидев сообщение о Чернобыльской катастрофе, мистер Олсен позвонил своему брокеру и передал ему первое распоряжение, основанное на советах дочери, — перестать покупать акции компаний, чья основная прибыль была связана с военными заказами, и сосредоточиться на производителях PC-совместимых компьютеров и программного обеспечения.
Постепенно Элин научилась справляться со своими способностями и даже начала потихоньку с ними экспериментировать, старательно занося результаты в тетрадь. Но вот видения будущего контролю пока не поддавались, и это ее пугало. Хотя такие приступы, как в первый раз, с ней больше не случались, но иногда она вдруг понимала, что крутящиеся у нее в голове смутные картины — не просто фантазия, а описание вероятного будущего. Правда, толку от этого было мало, так как большая их часть была настолько непонятной, что Элин даже не могла описать их словами.
А ведь она хотела всего лишь подзаработать на акциях...
(1) Сейчас это кажется удивительным, но в Universal настолько не верили в успех фильма, что даже не организовали полноценную мировую премьеру. В Великобритании и Ирландии «Назад в будущее» показали лишь в декабре 1985 года, спустя полгода после премьеры в США.
8 сентября 1986 года
— Добрый день, дети, — мистер Букворм, преподаватель английского языка и литературы в младшей школе Литтл Уингинга, вошел в класс, пропустив вперед незнакомую девочку со светлыми, коротко остриженными волосами и ярко-голубыми глазами. — Это Элин Олсен, новая ученица, ее семья недавно переехала в наш город. Садись туда, Элин.
Он показал ей на свободное место рядом с худым лохматым мальчишкой в круглых очках, замотанных скотчем, повернулся к доске и начал писать на ней тему урока. Элин уселась на стул и полезла в рюкзак за учебником.
— У Поттера подружка! — под общий смех крикнул кто-то с задней парты. — Эй, а ты девчонка или пацан в юбке?
Ага, ну конечно, новенькую надо сразу испытать на прочность. Кто это там вякнул? Тот пузырь с заплывшими жиром глазками?
— Эй, а ты мальчик или свинья в штанах? — в тон ему ответила Элин. Класс снова засмеялся, и толстяк за задней партой побагровел, став еще больше похожим на поросенка.
— Дадли Дурсль, тема? — строго произнес учитель.
— Нет, — коротко ответил тот.
— Останешься после урока.
Элин удивленно приподняла брови, но, видимо, для всех остальных этот диалог имел какой-то смысл, который она не уловила.
— Здорово ты его, — шепнул ее сосед. — Но осторожней, Дадли тупой, но сильный, и его дружки такие же. В этом классе никто не рискует с ними связываться.
— Ну и зря, — она повернулась и посмотрела на него. Странно, обычно она была совершенно равнодушна к одноклассникам, но этот парень ей чем-то понравился, как будто у них могло быть что-то общее.
— Тебя как зовут?
— Гарри.
Элин кивнула новому знакомому и в этот момент почувствовала, как что-то коснулось ее волос на затылке. Обернувшись, она успела заметить, как похожий на крысу сосед Дадли убирает ото рта трубочку — плевалку.
— Не шевелись, это жвачка, — Гарри протянул руку и осторожно отделил от ее волос липкий комок. — Все, вынул. Хорошо, что у тебя стрижка короткая, там ничего не осталось.
— Кхм. Я понимаю, что тебе не терпится познакомиться, Гарри, но не мог бы ты подождать с этим до перемены? — раздался от доски голос учителя.
— Извините, сэр, это я виновата, — Элин среагировала прежде, чем успела сообразить, почему ей хочется защитить соседа.
— Вот как? Но одного извинения мало, юная леди, — мистер Букворм приспустил очки и внимательно посмотрел на нее. — Вы, вероятно, не знали, что в моем классе нарушители дисциплины обязаны ответить по теме урока. Сегодняшняя тема — «Очень голодная гусеница» Эрика Карла. Ты читала эту книгу?
Элин внимательно посмотрела на учителя. На вид вроде адекватный... Ладно, проверим.
— Читала, но мне не понравилось. Слишком детская.
— Вероятно, это потому, что книга написана специально для детей, — улыбнулся он.
— Для детей надо писать так же, как для взрослых, только лучше, — парировала она. — Я не помню, кто высказал эту мысль,(2) но полностью с ней согласна.
— И кто же, по-твоему, пишет для детей, как для взрослых?
— Марк Твен, конечно, — не колеблясь ни минуты, ответила Элин. — Он ведь не просто смог написать для детей то, что считается одним из лучших произведений англоязычной литературы. Он ухитрился сделать это дважды!
— А еще? — заинтересованно спросил учитель.
— Из наших — Льюис Кэролл, разумеется, и еще, пожалуй, Киплинг и Толкин. Из иностранных — Туве Янссон и Антуан де Сент-Экзюпери... Да даже сказки Андерсена и то лучше, чем вот это, — она с раздражением ткнула в лежащую на стороне Гарри книгу в яркой обложке, на которой была изображена большая зеленая гусеница с красной головой.
— Ваша точка зрения понятна, мисс Олсен, — учитель откашлялся, и класс замер, предчувствуя недоброе. Когда мистер Букворм переходил на «мистера» и «мисс», это обычно не сулило ничего хорошего. — Полагаю, к следующему понедельнику вы сможете изложить на бумаге свои соображения по поводу того, что могут найти в «Приключениях Тома Сойера» читатели разных возрастов?
— Мои книги еще не распакованы, мы переехали только в эти выходные.
— Возьмите в библиотеке, — ответил он. — Можете сходить туда прямо сейчас, но как только возьмете книгу, возвращайтесь в класс. Если пообещаете никому не мешать, то сможете сразу начинать работать.
— Спасибо, сэр, — Элин встала из-за парты и под сочувствующими взглядами окружающих покинула класс.
(2) Приписывается Маршаку, Горькому или Чуковскому, но не объяснять же это учителю в английской школе...
— Извини, это все из-за меня, — виновато сказал Гарри, когда они на перемене вышли в коридор. — Дадли на тебя взъелся, потому что ты села со мной, а он меня ненавидит. Если ты пересядешь, он не будет тебя доставать.
— Не говори ерунду, — отмахнулась Элин. — Мы бы с этим тюфяком в любом случае сцепились бы.
— И Букворм тебя наказал тоже из-за меня, — словно не слыша, продолжал Гарри.
— Наказал? А, ты про мое задание! — она засмеялась. — Похоже, никто из вас так и не понял! Это не наказание, это награда. Мне было бы скучно читать то, что положено по программе, вот он и дал мне заниматься тем, что интересно. Буду писать нормальное сочинение, а не слушать, как Дадли пытается прочитать из книжки больше трех слов подряд. Мистер Букворм отличный учитель! Надеюсь, другие будут не хуже.
Увы, миссис Мейпл, преподававшая математику и бывшая по совместительству их классной руководительницей, оказалась не столь гибкой, как учитель литературы, и требовала строгого следования программе. То, что Элин, которая предмет не изучала, а вспоминала, ушла далеко вперед, ее не волновало. В методичке было написано, что шестилетние дети должны учиться считать до двадцати, значит, они будут считать до двадцати, а если некоторые особо умные уже заканчивают таблицу умножения, то это их проблемы.
Французский язык Элин из прошлой жизни не знала, и его пришлось учить наравне со всеми. А вот от бесполезного для нее природоведения она отказалась, сдав все нужные тесты еще до начала учебного года, благо, в школе допускалась возможность замены второстепенных предметов. Вместо него она решила учить немецкий, рассудив, что независимо от выбора профессии, знание языков ей не помешает.
И на всех уроках она, сама толком не понимая почему, садилась за одну парту с Гарри. Никакой романтической привязанности у нее, разумеется, не было, в этом смысле ее сознание было сознанием взрослого мужчины без порочных наклонностей. Элин просто жалела парня, с которым никто не дружил, особенно после того, как она узнала, что его родители погибли, и он вынужден жить в семье дяди и тети, которые его ненавидят. Да еще и вместе с тем самым Дадли, который, оказывается, приходился ему кузеном.
26 сентября 1986 года
Элин сидела с книгой во дворе школы, наслаждаясь редким для осени солнечным днем, когда мимо нее пронесся уже знакомый лохматый вихрь.
— Осторожно, Дадли! — успел крикнуть он, прежде чем свернуть в проход между столовой и учебным корпусом.
Она обернулась и увидела, что Гарри преследует пятерка одноклассников. Впереди бежал крысообразный Пирс Полкисс — самый мелкий, но и самый быстрый из них, за ним — Деннис, Малкольм и Гордон, а в самом конце, словно колесный пароход позади скоростных катеров, пыхтел Дадли.
— Вот блин! — Элин бросилась следом за Гарри, на ходу запихивая книгу в рюкзак. Она уже сталкивалась пару раз с этой компанией, правда, всегда в поле зрения кого-то из учителей, так что все ограничивалось лишь словесными перепалками. Но сейчас никого из взрослых поблизости не было и это ее напрягало.
Она свернула за угол, ожидая увидеть впереди знакомую фигуру, но в проходе, заставленном мусорными баками и каким-то хламом, никого не было.
«Куда он подевался?» — подумала она. Проход был слишком длинным, чтобы Гарри успел добежать до конца, а подняться за несколько секунд по прикрепленной к стене пожарной лестнице он бы тоже не успел. Спрятался за баками? Но и там тоже никого не было.
— Я здесь! — раздался сверху знакомый голос.
Элин задрала голову, но в этот момент на нее налетел выскочивший из-за угла Полкисс.
— Попалась! — мальчишка ухватил ее за рукав. — Сейчас мы тебе... Ай!
Из его глаз брызнули слезы, когда маленький, но очень твердый кулак врезался ему в нос. Полкисс взвыл и схватился за лицо, выпустив Элин, и та не стала дожидаться, пока до нее доберутся остальные. Она вскочила на стоящий у стены контейнер, ухватилась за нижнюю ступеньку пожарной лестницы и, подтягиваясь на руках, успела забраться повыше до того, как в проходе появились другие преследователи.