ЗОНА ПРИТЯ g ЕНИЯ
Часть первая.
Армагеддон
1 g
С того самого момента как человек научился мечтать, он захотел преодолеть земное притяжение и полететь словно птица. Столетиями эта мечта была недоступна. Но человек не отчаивался. В раздумьях он подбрасывал кверху камни, палки, кости, попутно создал пращу, лук и катапульту, затем набил порохом металлическую трубу, затолкал туда ядро, поджег порох и выстрелил по соседской крепости. Однако предметы, запущенные в воздух, оставались там недолго и падали вниз, причиняя увечья различной степени тяжести. Таинственная сила, намертво пригвоздившая к земной поверхности размечтавшегося человека, оставалась загадкой, покуда Ньютон научно не обосновал, почему яблоки падают вниз, а не вверх. Окрыленный новым знанием человек принялся создавать аппараты способные поднять его в небо. Поэкспериментировав с надувными баллонами, крыльями и пропеллерами, он вернулся к идее металлической трубы набитой горючими материалами и наконец-то достиг желаемого результата. Но мне почему-то всегда казалось, что мы так и не победили это проклятое притяжение, а лишь обманули его. Вот если бы яблоки начали падать вверх, а не вниз – это стало бы настоящей победой!
К своему удивлению я обнаружил, что яблоки в изобилии лежавшие у моих ног стали подниматься. Их примеру последовал сам Ньютон сидевший под соседним деревом, затем из кустов вылетел белый рояль вместе с пианистом. Музыка удалялась от меня куда-то далеко ввысь и я, оторвавшись от бренной земли, последовал за мелодией. К черту притяжение, наконец-то я научился летать по-настоящему!
-Добрыня, просыпайся! Пора вставать! – растолкал меня Степаныч.
Я разлепил глаза и понял, что музыка никуда не улетала, просто Цыплаков убавил звук на электронном будильнике, когда стал меня будить.
-Он уже минут пять орет, а ты все не просыпаешься! - сказал он тоном строго воспитателя и удалился из спального отделения.
Я вылез из спального мешка и лениво поплыл в основной отсек.
Все-таки недолюбливает меня Степаныч. Но я стараюсь не обращать на это внимание. Цыплакову за сорок, а мне только двадцать девять, и он считает, что я еще слишком «зеленый для такой важной работы». Впрочем, Степаныча можно понять. Я стал для него своего рода «киндер-сюрпризом». Меня назначили в экипаж совершено неожиданно, нарушив при этом несколько правил и негласных традиций. Уж не знаю кому, и каким местом я там приглянулся. По большому счету и для меня это стало большим сюрпризом. Не прошло и двух лет, как я попал в отряд, и вдруг меня в обход многих более достойных отправляют на орбиту. Поэтому-то я отлично понимаю Степаныча и не пытаюсь ему ничего доказывать.
Выполнив полный набор утренних процедур, я позавтракал, после чего сытый и довольный подлетел к пульту, где уже ковырялся Цыплаков.
-Ты вовремя, через две минуты сеанс связи с ЦУПом. Сегодня у нас очень важный эксперимент.
-Угу, – ответил я и незамедлительно приступил к работе.
-Знаешь, Добрыня… у меня какие-то странные предчувствия. На счет этого спутника, который мы с тобой должны сегодня запустить, – неожиданно поделился Цыплаков, оторвавшись от пульта и посмотрев на меня.
-С чего бы это вдруг? – удивился я.
-Ну, во-первых, за исключением того, что спутник изготовлен неким НПО «Парадокс», о нем ничего не известно, а это уже самом по себе подозрительно. Кто как ни мы должны знать, что делаем, черт побери! Я не люблю такие сюрпризы. И во-вторых… Мне кажется, что это как-то связано с тобой. Только не удивляйся. Это не моя идея. Тебя включили в экипаж сразу же после того, как нам подкинули этот подарочек.
Степаныч ошарашил меня своим заявлением. Когда я проходил долгую и мучительную подготовку в Звездном городке, космос представлялся мне слишком опасным местом, где нет времени на интриги и тайны, где все направлено на достижение общей цели.
-Я, правда, ничего не знаю, – пожимая плечами, сказал я.
-Вот это меня и заботит. Похоже, они хотят поставить над нами какой-то дурацкий эксперимент. Не нравится мне все это. Раньше такого не допускали. Космонавты всегда знали, на что шли, даже когда это было смертельно опасно.
Степаныч едва успел договорить, как на экране показалось лицо руководителя полетов.
-Доброе утро Анатолий, Олег…
-Доброе утро Валерий Иванович, – почти хором поздоровались мы.
-Как вы знаете, ребята, программа полета полностью выполнена. За исключением самой важной части, которую мы отложили до крайних дней вашей экспедиции…
Я пребывал в растерянности и поэтому не следил за разговором. Я думал, что Цыплаков как командир экипажа уж наверняка знает, для чего предназначался этот спутник. В списке груза и программе полета он значился как спутник связи производства НПО «Парадокс». Я наивно полагал, что когда дело дойдет до испытания Степаныч выложит все подробности. И вдруг выясняется, что он тоже ничего не знает!
-Скажите честно, Валерий Иванович, по крайней мере, вы в курсе, что он собой представляет? – очнувшись, услышал я слова Цыплакова. Похоже, большая часть их разговора пролетела мимо моих ушей, пока я пытался привести собственный внутренний мир в порядок.
Руководитель полетов замялся.
-Ребята, это действительно настолько важно, что мы не могли посвящать никого в детали… Даже я знаю только его общее предназначение…
-В таком случае, как же мы будем осуществлять эксперимент, если не знаем подробностей? – возмутился Степаныч.
-Через несколько секунд мы переведем вас на Тамск-13 – научный центр «Парадокса», – в последний раз улыбнулся Валерий Иванович, прежде чем пропасть с экрана.
-Доброе утро, Анатолий Степанович, Олег Владимирович, - на нас уставился мужичок с внешность типичного «чокнутого» профессора из старых фильмов. Он до смешного напоминал Эйнштейна, разве что волосы не были седыми (вероятно специально косил под знаменитого физика). –С вами говорит главный конструктор НПО «Парадокс» Мирослав Рымкевич. Приношу свои извинения за то, что мы держали вас в неведении. Но это действительно было необходимо…
Для начала давайте договоримся в терминах. Условимся называть спутник Устройством. Так вот устройство состоит из трех функциональных частей: реактивного двигателя, блока дистанционного управления и исполнительного модуля. Частотные характеристики уже поступают на ваш компьютер. После чего вы сможете управлять нашим Устройством через свой пульт.
Слушая Рымкевича, Цыплаков лишь молча кивал. Но, зная Степаныча, я мог предположить, что про себя он говорил что-нибудь нелицеприятное в адрес этого самого Рымкевича с его дурацким Устройством. Однако это вовсе не означало, что он отнесется к предстоящему эксперименту наплевательски. Нет, он выполнит все на пять с плюсом, не переставая при этом ворчать. Что же касается меня, то я наоборот чувствовал некоторое возбуждение. Мне захотелось как можно быстрее сбросить налет таинственности. За поведенные на орбите два месяца мы проделали много работы и даже выходили наружу, но ничто так не воспламеняло во мне энтузиазм как тайна.
-В вашу задачу входит вывод Устройства в открытый космос и его активизация. Затем Устройство необходимо отвести от станции на безопасное расстояние – сто-сто пятьдесят метров и переключить в режим ожидания. Когда эксперимент завершиться вы получите дальнейшие инструкции. А теперь перейдем к самому Устройству.
Спутник был достаточно маленьким, поэтому еще до начала сеанса связи Цыплаков притащил его в главный отсек и закрепил напротив пульта.
-Как вы видите, на боку Устройства имеется функциональная панель, с помощью которой производится подготовка и запуск, – сказал Рымкевич, а затем пояснил, что обозначала каждая клавиша и индикатор, расположенные на панели.
Надо отдать Рымкевичу должное – он был предельно краток и не загружал нас излишними подробностями. Но выудить из него правду об истинном предназначении спутника не удалось. Рымкевич умело избегал прямого ответа.
-Это устройство нового поколения, которое возможно даст толчок новому витку научно-технического прогресса, - максимум, что сумел вытянуть из него Цыплаков.
У меня не было времени, чтобы дослушать их диалог до конца, но для себя я решил, что спутник, очевидно, как-то связан с военной программой. И нам не хотят доверять «государственную тайну». Что, на мой взгляд, было ошибкой. К примеру, я до того попасть в отряд космонавтов работал в закрытом КБ и имел самое непосредственное отношение к государственной тайне. Или же они опасались, что наши опыты пропасут гости станции с других стран, и поэтому ничего рассказали даже исполнителям, – то есть нам.
Пока я занимался подготовкой к выходу в космос, Степаныч вводил полученные данные в компьютер и настраивал управление спутником. Облачившись в скафандр, я еще раз проверил все системы. Однако прежде чем направится к шлюзу, Цыплаков сам осмотрел меня, и только после этого дал добро на выход.
-Ты уверен, что мне не нужны никакие дополнительные инструкции с Земли? - недоверчиво спросил я.
-Долбанная секретность!… На самом деле ничего сложно там нет. Нажать пару кнопок и все, это может сделать даже школьник, – отмахнулся Степаныч. –Давай-ка, займемся делом, и не будем задерживать «новый рывок научно-технического прогресса»! – добавил он, подтрунивая толи надо мной толи над Рымкевичем.
Шагнуть двумя ногами в бездну - туда, где нет ничего кроме звезд, где ничто не прижимает к тебя к поверхности, где ты чувствуешь себя богом, только сказавшим «да будет свет», – вот что привело меня в космос. Я шел к этому мигу долго, с того самого момента, как увидел звездное небо. И вот я здесь. Я добился своей мечты, в отличие от многих мальчишек, грезивших о звездах, но так и сделавших ни одного шага на встречу к ним. Уже во второй раз я выходил в открытый космос, но волновался будто юнец перед первым свиданием.
-Ты главное не дергайся зря. Ничего сложного тут нет. Простой вытащишь эту штуковину наружу и оттолкнешь ее от станции, – напутствовал меня Степаныч.
-Да все нормально, – улыбнулся я, делая вид, что уже в который раз проверяю фиксаторы перчаток. На самом же деле я просто пытался скрыть от Цыплакова легкий мандраж.
Я подхватил спутник и поплыл в стыковочный модуль, а затем в шлюзовую камеру. Степаныч закрыл за мной люк и вернулся к пульту управления.
-Ну, как ты там? Воздух вот-вот откачается, – спросил он по радио.
-Все в норме, только тесновато. Устройство устроиться мешает, – отшутился я.
-Олег, давление ноль. Можешь выходить. Как понял? – услышал я голос Цыплакова секунд двадцать спустя.
-Вас понял, командир. Открываю люк, - эти слова звучали для меня словно Гаринское «Поехали!».
Отворив последнюю дверь между мной и вселенной, я выплыл наружу.
-Олег, на связи Земля. Рымкевич хочет узнать, как Устройство реагирует на вакуум, – послышался из наушников голос руководителя полетов.
-Валерий Иванович, как оно должно на него реагировать?
-Тебе виднее, Олег…
Похоже, он тоже ничего не знает, или придуривается – почему-то пришло мне в голову.
Внешне Устройство представляло собой открытый каркас цилиндрической формы девяносто сантиметров длинной и тридцать два сантиметра диаметром, внутри которого умещалось все оборудование. На боковой панели горел красный индикатор, свидетельствующий о том, что система в норме и готова к активации. Тщательно осмотрев спутник, я ответил:
-Никаких видимых изменений не наблюдаю.
-Хорошо. Теперь нажми клавишу «2», – это вновь говорил Степаныч.
-Нажимаю… - не успев договорить, я увидел, как в носовой части цилиндра раскрылась необычной формы антенна. Это был конус с углом наклона градусов тридцать-сорок.
-Должны раскрыться антенна и загореться желтый индикатор.
Прямо детский сад какой-то. Соедините красненькую детальку с синенькой и получите смешного покемона…
-Антенна раскрылась, но желтого цвета на панели не наблюдаю. Может быть, он должен загореться в какой-нибудь другой части Устройства?
-Подожди…, -растеряно произнес Цыплаков.
Затем последовала продолжительная пауза космической тишины. Я слышал только собственное дыхание и бессмысленно крутил в руках спутник, пытаясь найти этот злосчастный желтый огонек.
-Олег, вы слышите меня? – вначале голос показался незнакомым. –Будем надеяться, что несправен только сам индикатор, – наконец узнал его. Это был Рымкевич собственной персоной.
-Допустим. И каковы мои дальнейшие действия?
-Очевидно, нам придется рискнуть. Нажмите клавишу «3» и оттолкните Устройство на незначительное расстояние, так чтобы вы смогли вернуть его, если двигатели не заработают, – голос Рымкевича заметно дрожал. Он, вероятно, сильно волновался, однако при этом не утратил способность кратко и доступно излагать свои мысли.
Я нажал на клавишу «3» и обнаружил, что на панели загорелся зеленый индикатор.
-Загорелся…
-Зеленый! Отлично! – опередив меня, почти заорал Рымкевич. Похоже, нервишки ученого все-таки не выдержали. –Теперь осторожно оттолкните его от станции!
Я так и сделал. Слабого толчка хватило на то, чтобы цилиндр отлетел метров на пять. И вдруг я увидел, как дюзы миниатюрного космического аппарата озарились белым выхлопом газа, который сразу же замерзал. Спутник полетел прочь от станции.
-Я его веду! Еще секунду назад с камеры заднего вида можно рассмотреть твою удивленную физиономию! – обрадовал меня Цыплаков.
-Отлично, а что делать мне?
-Приказано, ждать. Как только завершиться эксперимент, я подведу спутник обратно, и ты вернешь его на борт.
-Как долго это продлиться?
-Не более получаса.
А раз так, значит, у меня есть уйма свободного времени, чтобы просто повисеть в пустоте, наблюдая за тем, как кружится подо мной старушка Земля и заманчиво подмигивают звезды. Я стал вслушаться в тишину, словно пытаясь уловить в ней голос вселенной, но по-прежнему слышал только собственное дыхание. Пока вдруг не понял – мое дыхание и есть голос вселенной, она дышит через меня…
Тем временем спутник удалился от стации на достаточное расстояние, превратившись в маленькую блестящую точку. Мое внимание полностью переключилось на него. Но я был не одинок в своем любопытстве.
Было время темного десятилетия, когда только Россия могла поддерживать орбитальную станцию. Еще лет семь назад каждый выход был значительным событием, которое обязательно освещалось в выпусках новостей. Теперь же это стало настолько обыденным явлением, что, порой, мы и представители других стран выходили в космос совершенно независимо друг от друга (каждый со своего шлюза), выполняя абсолютно разные задачи. Да и станция уже не та - в два с половиной раза больше изначальной. По сути дела она превратилась в нагромождение модулей, принадлежавших разных странам и даже парочке международных корпораций. Своего рода вавилонская башня на орбите или если угодно космическая коммунальная квартира, содержание которой «всем миром» было дешевле и безопаснее, чем множества орбитальных отдельных квартир. Однако, как у всякой коммуналки тут были свои минусы. Из года в год росло взаимное раздражение соседей. К примеру, у Китайцев была давно своя (или даже две станции). Хотя новостей о том, что они туда летают давно не было. Их космическая отрасль серьезно пострадала после темного десятилетия. Ну а пока американцы из международной корпорации «Спейсшип» специально перенесли запланированные на вчера совместные с японцами работы, чтобы понаблюдать за нашими опытами. Грин и Осака вышли наружу четверть часа назад и сейчас, временно оторвавшись от ремонта японского робота-манипулятора, следили за нашим спутником.
Им как, впрочем, и мне не терпелось узнать, что же там, черт побери, происходит.
-Ну, как там дела? – не выдержал я.
-Не знаю Олег, ждем-с. Но возможно ничего особенного не произойдет. Мы просто этого не увидим, – ответил Спепаныч.
Не прошло и минуты с тех пор, как он произнес «мы просто этого не увидим», как вдруг на месте спутника зажглась маленькая сверхновая. Яркий белый свет на какое-то время ослепил меня. Первой мыслью было, что спутник взорвался! Но как только ярко-белое пятно исчезло с сетчатки моих глаз, я увидел, что спутник по-прежнему на своем месте.