— Сестрички… Агано, Носиро, Яхаги, простите меня. — Прошептала девочка глотая слезы.
— Простите свою глупую и бесполезную сестру.
Сакава настолько погрузилась в себя, что почти не замечала, что происходит вокруг. Поэтому, внезапный свист и затем грохот взрывов за спиной стал для неё сюрпризом.
— Пью!!! — Девочка аж подпрыгнула и оглянулась назад.
Картинка завораживала. Крейсеров глубинников больше не было! Медленно тонущие кровоточащие ошмётки — вот всё, что осталось от чудовищ, так пугавших Сакаву минуту назад. Полу оглушенные эсминцы, верные своей природе бросились на первое, что увидели — друг на друга. Хаос продолжался недолго. Над головой девушки прогрохотали самолеты и по глубинным ударили пушечные очереди.
Канмусу в полном ошеломлении повернула голову. Метрах в восьмистах от неё Сакава увидела две фигуры затянутые в боевой обвес.
— Как я могла их не заметить? Ну я и глууупая… — мысль в голове появилась как бы по инерции. Девушка, не веря, смотрела на быстро приближающиеся фигуры.
— Меня спасли? Не бросили? Я буду жить? Кто они? Как они так быстро убили крейсеры? — сотни вопросов толкались в её голове, не давая сосредоточится на чём-нибудь одном. Саяка устало вздохнула. Сил удивляться уже не было. Канмусу упала на колени и разрыдалась.
С утра мы выдвинулись с этого, порядком надоевшего уже, островка. Погодка шепчет — спокойное море, чистое небо, солнышко светит, сейчас бы на пляж с подружкой. Мечты, мечты. Коля явно думает о том же — вон как глазки закатил, котяра мартовский.
— Что, товарищ адмирал, о пляже замечтался? О девочках в бикини? О прохладном баре на лазурном берегу? — подколол я.
— И всё-то вы знаете, товарищ адмирал! — шутливо огрызнулся он. — Всё-то у вас, как на ладони. Вот, ещё бы, курс прокладывать научились — вообще цены бы не было.
— Хм, да. — уел паразит. Оказалась, что с прокладкой курса у меня проблемы великие. Вот Коля молодец — быстро разобрался, что к чему — я же сопел, кряхтел минут пять. Но ведь справился же! Ладно, припомню я ему его издевательство над командиром.
— Не Царское это дело, Коля, — курс прокладывать. У меня для этого ты есть. — шутливо отбрыкиваюсь.
— Ты бы лучше соколиц своих пустил по округе полетать. А то чешем уже который час, как по проспекту. А тут война, между прочим. Пусть слева-справа поглядят, вдруг мы мимо чего-то интересного проплывем — радар то теперь всего километров на двадцать бьет. Можем и не заметить.
— Вот топливо жечь. — бормочет Коля, но поднимает палубу. У него, кстати, самолёты с палубы стартуют, а не как в аниме — там из луков запускали стрелы, а те уже в самолеты превращались.
Минут сорок мы продолжали беззлобно издеваться друг над другом. Вдруг Коля резко замолк и удивлённо уставился на меня.
— Командир, похоже, твоя чуйка с тобой осталась. Патруль докладывает — справа по курсу глубинники гонят какую-то девчонку. Их семеро — пять мелких и два покрупнее. Наши действия?
— Девчонка? Ну, это точно канмусу, кому тут ещё быть-то? Пойдём спасать — как там Брат говорил? Русские на войне своих не бросают. Вот и мы не бросим. План такой: Идём на перехват. Я ударю «Гранитами» по крупным, потом ты авиацией добьешь мелочь.
— «Гранитами»?
— Угу, испытаю заодно.
Выходим на дистанцию атаки. Я решил, что бить буду с полутора километров. Так надежней. С такой дистанции я «Гранитом» не то, что в тварь — в глаз ей попаду. Немного наклоняюсь вперед, открываю пусковые контейнеры (крышки откидываются с негромким щелчком), пуск! Две ракеты с каким-то загробным воем выскакивают из пусковых шахт и несутся к цели.
— С рёвом из шахты взлетела махина, хорошей страною была Аргентина! — с нервным смешком комментирует мой друг и вскидывает свою «доску». Сушки, гремя своими движками, срываются в небо, описывают вокруг нас круг и несутся за ракетами.
Успеваю рассмотреть врага. Ну и уроды. Те, что помельче, на акул смахивают, но зубищи у них… Даже с чем сравнить не знаю. На ум почему-то гильотина приходит. Глаза светятся каким-то мертвенным бело-голубым сиянием.
Те, что покрупнее — ну тут вообще. Пасть, по бокам торчат синюшные руки, на одну из которых напялено что-то типа наруча с пушкой. Только вместо кисти эта рука заканчивается округлой пастью. Да ещё, оказывается, они воют. Мы как поближе подошли — услышали, то ли стоны, то ли вопли. Твари. Ненавижу. Убью.
В это время ракеты достигают целей. Ну, что сказать? Переборщил. Твари (потом узнал что это, оказывается, были легкие крейсера Хе класса) лопнули, как надувные шарики. Только какие-то ошмётки полетели в разные стороны. Мелких не слабо приложило ударной волной и, похоже, контузило. Несколько секунд они бесцельно кружились на месте, а потом бросились друг на друга. Ни фига себе! Но знаете — в этот момент я почувствовал… счастье? Радость? Какой-то детский восторг! Теперь я не беспомощен! Теперь я могу их убивать! Молитесь уроды — толстый северный полярный лис идет к вам жить!!!
Ладно, успокоится… Перевожу взгляд на канмусу. В горячке боя было как-то не до разглядываний. Ёлы-палы, девчонка лет пятнадцати на вид. (Самому-то теперь шестнадцать, не забудь!) Невысокая, стройная фигурка подростка с только-только начинающей наливаться грудью (второй размер? Или меньше?), с короткой стрижкой непривычно фиолетового цвета. И глаза… Нет — Глазищи, огромные заплаканные глаза необычного, какого-то фиалкового цвета, с какой-то сумасшедшей смесью страха, непонимания, радости и надежды, смотрели на меня. Резко захотелось воскресить глубинных и с особым цинизмом убить их ещё раз пять. Господи, ну не должны девчонки воевать!
И тут это чудо, как подкошенное падает на коленки и начинает реветь. Писец! В надежде оглядываюсь на Кольку, но этот гад, как будто не замечает! Начинает выравнивать свою доску перед приемом самолетов. Вот сволочь! Он её даже после первых вылетов, так долго и тщательно не ровнял! А феечки его встали в круг и тоже не особо торопятся возвращаться.
Сговорились. Как пить дать сговорились.
Неуклюже подгребаю к канмусу. И что ей сказать? Как успокоить?
— Эй, ты в порядке? Не ранена? Ну успокойся… как звать-то тебя?
Ревёт… По-моему самое страшное оружие любой женщины — слезы… Чувствую себя беспомощным до отвращения. Вдыхаю и делаю единственное, что пришло в голову — глажу её по голове.
*Легкий крейсер Сакава погиб во время испытаний американцами ядерного оружия. 1 июля 1946 года Сакава и Нагато стали первыми кораблями, предназначенными для испытания воздушного взрыва атомной бомбы «Эйбл». В результате взрыва на корабле начался пожар. Судно горело сутки, отсюда и панический страх перед огнем. Добавлю что перед своей гибелью Сакава чуть не утащила с собой на дно американский буксир.
Комментарий к Вступаем в бой Ну вот и экшн пошел. Пишите комменты – ничего так не вдохновляет автора как положительные комментарии )) Впрочем – отрицательные тоже вдохновляют – пишут значить читают)
====== Вперед к Японии. (ну или в ту сторону) ======
Сакава замерла. Чужая рука на голове вызвала настоящую бурю чувств. С одной стороны хотелось вскочить, закричать — «Я не маленькая!!!» и убежать. Но, в то же время эта большая, тёплая ладонь на макушке, странным образом успокаивала, вселяла надежду, уверенность, что всё будет хорошо, что все неприятности закончились, что она больше не одна. Поддавшись какому-то непонятному порыву, Сакава вскочила и прижалась к груди незнакомой канмусу. Было немножко стыдно, но это так успокаивало… Только через несколько минут, вдоволь наплакавшись канмусу, стала приходить в себя…
— Эй, ты в порядке? Не ранена? Как звать-то тебя? — Сакава вдруг поняла, что этот вопрос задают ей уже не в первый раз.
«Какой приятный голос у этого парня», — подумалось вдруг ей. «ПАРНЯ?!» Понимание того, что она прижимается к парню, ударило словно током. Девушка отскочила назад и подняла глаза на своих спасителей. Перед ней стояли два парня в темно-серых варсьюитах. Боевой обвес, какой-то странный, абсолютно не знакомой формы. Пушек почти нет, зато над головами целая россыпь антенн. Тот, что поближе, темноволосый с серыми глазами, замер в немного нелепой позе вытянув руку вперед и недоуменно рассматривая девушку. Метрах в двух за ним и левее стоял второй («Опять парень!!!» подумала паникующая Сакава) и, подняв на уровень плеча летную палубу, принимал самолеты. У него были светлые волосы и голубые глаза. Оба высокие, выше девушки на голову. Линкор и Авианосец. Всё это вихрем пронеслось в голове канмусу, но думала она в тот момент совершенно о другом.
«Точно парень. О боги, опять опозорилась! Ещё бы целоваться полезла, дурочка! Ну почему, почему я такая глупая?» — пронеслось в её голове. «Нужно что-то сделать! Убежать? Куда? Что делать, как быть? Ну почему я такая глупышка?» Сакава чувствовала что краснеет. «О боги! — простонала она мысленно. — Что же делать?»
— Пьян! — Канмусу внезапно перестала рыдать, замерла, вдруг отскочила от меня метра на два и как-то робко подняла глаза… и начала стремительно краснеть. Её большие глаза стали вдруг просто огромными, в них промелькнула паника и явное желание провалится сквозь землю. То, что сейчас до земли километр, причём вниз девушку видимо не смущало ни капли.
— Простите! Простите! проститепроститепростите… — затараторила она, мешая английские и японские слова, кланяясь как заведённая.
— Простите Сакаву, она такая глупая, простите-простите-простите…
«Так, нужно срочно что-то делать! По глазам видно — сейчас удерёт, лови её потом.» Почему-то даже мысли о том, что, мол, не маленькая — сама доберётся, в голове не возникло. «Значит её зовут Сакава. Ну, по видимому, она японка, а вот как к ней обращаться? У них, как я помню, суффиксы какие-то в ходу -тян, -сан, да обращаются они по фамилии. А девчонка и так в панике. Надо что-то сказать пока не сбежала…»
— Эээээ, Сакава-сан, а как нам пройти в Японию?
— Прост… Что? — Канмусу осеклась на полуслове, замерла в поклоне, потом выпрямилась и недоумённо уставилась на меня.
— Госпожа Сакава, как пройти в Японию? — терпеливо повторяю я. Сам знаю, что несу ерунду, но нужно сбить панику девчушки, а значит — подойдёт.
— Мы с другом тут заблудились немного, вы нам дорогу не подскажите?
— Ттттуда… — всё ещё находящаяся в ступоре канмусу, махнула рукой куда-то в направлении Камчатки.
— Госпожа Сакава, проводите нас, пожалуйста. Боюсь, мы опять потеряемся… Очень вас просим.
За спиной кто-то негромко хрюкает. Именно «кто-то», этот (так, не тыкать пальцем, лучше потом пенделя отвешу) паразит мне сейчас всю психотерапию в ноль сведёт. К счастью, девочка не замечает отчаянные потуги Кольки не заржать. Нет, так-то я его понимаю — стоят два лба посреди океана и просят — «Деевочка, проводи нас домой… ну позззяззааааааа» картинка — блеск.
Сакава как-то заторможено кивает, разворачивается, и берёт курс на север. Хмм, почти угадала, только, боюсь, таким темпом мы мимо Японии промажем… Ну, не беда топать ещё далеко, дай бог до ночи доберёмся. Но не факт. Короче, времени чтобы подкорректировать незаметно направление — вагон.
Пару часов спустя:
Битый час пытаюсь разговорить Сакаву. Сначала дело шло туго. Краснеет, сбивается на японский, и старается трансформироваться в подлодку. Еле успокоил. Выручили меня… феи. Вылезли мне на плечо (там у меня вертолётная площадка) и давай шушукаться. Смотрю — Сакава заинтересовалась. Поглядывает так любопытно, когда думает, что я не вижу. Предложил рассмотреть феечек поближе. Помялась, но согласилась. Процесс пошёл.
Ну что сказать — милашка. Как там говорят японцы? «Кавааайй». Добрая, немного наивная девочка, любит сестёр (целых три штуки — даже завидно). К горлу подкатывает комок, ну, не место девчонкам на войне. Им нужно жить с папой и мамой, ходить в нормальную школу, гулять с мальчиками. А вместо этого они носятся по океану, увешанные торпедами и пушками, убивают монстров и гибнут сами. Какой извращенец придумал этот мир?
Останавливаемся перекусить. Угощаю Сакаву своим пайком. Не слишком-то я и голодный. На дне коробки обнаружил тоненькие серые брикеты — съел один, такое чувство что энергетиком залился. Усталости как не бывало, голода тоже. Вот у Коли такого в пайке нет, специально проверил. Думается, что это моё ядерное топливо. Его предлагать никому не стал, ну его, нафиг такие эксперименты. Заодно подлечили Сакаву. Тут, оказывается, в аптечке что-то типа геля есть. Мажешься и он броню чинит. Нашёл чисто случайно. Смотрю, коробочка с красным крестом на крышке — аптечка значит. Ну и предложил её канмусу. Та, скажем, прямо не в лучшей форме была — костюм порван, несколько синяков и ссадин. Так и на обвесе следы попаданий. Сакава как аптечку увидела — посмотрела на неё круглыми глазами, но взяла. Выудила оттуда тюбик и давай мазаться. Я глазам не поверил сначала — синяки рассасываются прямо на глазах. Удобная штука оказывается. Тюбик с остатками подарил ей. Не обеднею, а девчонке приятно. Чёрт, да что за мир такой, где девушкам вместо цветов и колечек — бинты и мазь дарят. Смотрю, она вдруг опять покраснела и остановилась.
«Всё-таки, он хороший», — Сакава бережно спрятала подаренный тюбик в свою броню. «Вон, даже ремонтный гель подарил. Хороший гель, я такого даже у Конго не видела — чуть капнула и все повреждения пропали. И кожа снова ровная и гладкая.» Девушка поймала себя на том, что до сих пор не знает имён своих спасителей и снова покраснела. «Вот глууупая Сакава! Что теперь делать-то?»
— Эммнннн, простите Сакаву, скажите, а как вас зовут… — почти прошептала девочка несчастным голосом и уставилась куда-то себе под ноги.
— Тяжёлый атомный ракетный крейсер «Адмирал Нахимов».
— Тяжёлый авианесущий крейсер «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов».
Снова, преодолеть смущение девочки удалось с трудом. Мы с Колей чуть на головах не ходили. Она смущалась, краснела, и лопотала что-то про «глупую Сакаву». Но нет таких стен, что русский солдат лбом не пробьёт. Ребёнок накормлен, вылечен и успокоен. Спать положить правда негде — вода кругом, но программу минимум мы выполнили. Потопали дальше. Кстати, девчушка забавно разговаривает — нет-нет, да и вырывается у неё «Пью» или «Пья», странновато, но забавно звучит. Милотааа. Хочу себе такую младшую сестрёнку. Вот не думаю, что в других обстоятельствах нам удалось бы с ней нормально поговорить — слишком застенчивая, слишком робкая. Наверняка, сбежала бы. Так, что нам можно сказать, повезло. Если это, конечно, можно везением назвать.
Вот так долго ли, коротко ли. Перешучиваясь и постоянно успокаивая и утешая Сакаву, мы и добрались до Японских островов. Теперь нам предстояло решить — а что же всё-таки нам делать дальше? Топать на Камчатку? Или же зарулить в местную школу, а оттуда связаться с Командованием ВМФ РФ? Честно говоря — оставлять Сакаву не хотелось. Привязались мы с Колькой к ней, прямо как к сестрёнке, младшей сестрёнке, которой ни у меня, ни у Николая никогда не было. Честно говоря, у нас и в том другом мире, как-то не сложилось с семьями. Родители давно умерли, а жёны… моя ушла очень быстро — года не прошло. Надоели ей мои вечные командировки в «не знаю куда». Колька… ну, его жена потвёрже оказалась, лет семь, по-моему, ругались. Вот такие вот дела.
Комментарий к Вперед к Японии. (ну или в ту сторону) Ну вот как то так. Кстати появился Соавтор так что, надеюсь муза нас не покинет до конца (каким бы он не был). Огромное спасибо за указание ошибок и оЧЕПяток.
====== Интерлюдия (Морская гавань) ======
Адмирал молча стоял у окна своего кабинета. На душе этого, уже немолодого человека, было тоскливо. Он понимал, что идет война, что потери неизбежны, но спокойно посылать на смерть детей, нет, этому он так и не смог научиться.
Вот и сегодня, Нагато доложила, что из патруля не вернулась легкий крейсер Сакава. Адмирал хорошо помнил эту тихую, застенчивую девушку. Да, что там, он помнил их всех. Всех, кому отдавал приказы в этом кабинете, всех кого он раз за разом посылал в бой.
Мужчина перевёл взгляд на крышу общежития крейсеров. Вот сейчас, он точно знал, что сестра Сакавы, Агано, заперлась в своей комнате и плачет. Да что говорить, вон, даже неугомонная Шимаказе не бежит куда-то вприпрыжку, а плетётся, еле переставляя ноги. И концы её ленточки не торчат как кроличьи уши, а повисли, как мокрые тряпки. Адмирал горько вздохнул. Мало того, что в бой идут дети, так и ещё, как нарочно, у него одни девчонки. На других базах, как он слышал, служат и парни, хотя их и немного. Может быть, тамошним командирам приходится хоть немного полегче. Мужчина вздохнул и снова посмотрел на небо. Красивый закат. В такую погоду, хорошо бы сесть на берегу, смотреть на океан и ни о чём не думать. У него уже никогда так не получится. Он смотрит на океан и видит всех тех, кто там остался. Слишком много, а вот теперь их стало ещё на одну больше. Сакава…