— А он ударит из китайского.
— Тогда всё ядерное оружие заблокировать к ядреней фене! В планетарном, так сказать, масштабе.
— Милейший Георгий Борисович, вы ситуацию просчитываете хотя бы на пару шагов вперёд? Или для вас новость, что ядерное оружие — стержень сложившегося мироустройства? Вот представьте, что сделают китайцы, если Россия вдруг останется без своего ядерного щита. Да они вас просто затопчут! У России вся военная доктрина построена на ядерных силах. А вы предлагаете их заблокировать.
— Тогда такая идея. Один на один вы с ним справиться не можете. Но ведь вы не один. Есть же ещё Бог, верно?
— Есть. И далеко не один. А что?
— И вы все не можете если не прикончить Женю, то хотя бы схватить?
— Дополнительные пространственные измерения делают это невозможным.
— Почему?
— Вот, для примера, сравните для двух и трёх измерений. Кого-то окружили на поверхности — это значит, захватили в кольцо. В космосе его уже нужно захватить в сферу. На случай, если вы не знаете, поясняю, что сфера — это поверхность шара. Так вот, для построения сферы требуется гораздо больше окружающих, назовём их так за неимением лучшего термина, чем для кольца. Это понятно?
— Вы очень доходчиво объясняете, господин Сатана, — польстил ему Жора.
— Стараюсь для вас, тупых, — буркнул тот в ответ. — Так вот, с добавлением каждого следующего измерения необходимое количество окружающих растёт. Где их взять? Так что и это тоже глупость. Ещё идеи есть? Две было, давайте третью, Георгий Борисович! Как говорится, Бог Троицу любит. В особо извращённой форме.
— А что, сложно обучить пользованию этими измерениями столько людей, сколько нужно, чтобы схватить этого Евгения Викторовича?
— Не знаю, думаю, что не получится. Но представим, что нам это удалось. Задействуем пару-тройку тысяч новых богов, и Евгений Викторович будет окружён и нейтрализован. И что же, по-вашему, произойдёт дальше?
— Всё, проблема решена.
— Глупости! Даже если считать, что эта проблема решена, тут же появляется несколько сотен новых проблем. Или вы полагаете, что эти ребята, которых сделали богами, чем-то лучше Евгения Викторовича? Люди в среднем мерзавцы, я уже это говорил.
— А зачем отбирать средних людей? Почему не изыскать кристально честных и порядочных?
— Скажите ещё, святых. Зачем мелочиться? Так вот, Георгий Борисович, как вы думаете, эти честные, порядочные и святые станут подчиняться Сатане? Я уж не говорю о том, сколько зла на Земле совершили честные и порядочные люди, действуя с наилучшими намерениями. Избавьте меня от необходимости перечислять исторические прецеденты.
— Исторические чего?
— Вот же не повезло мне, связался с одноклеточными! Примеры, милейший Георгий Борисович. Не хотелось бы их перечислять.
— Не нужно, — разрешил Жора.
— Спасибо. Так что будем делать?
— У меня такое предложение, — вступила в разговор Ромуальдовна. — Вы, господин Сатана, идёте отсюда куда хотите, а мы остаёмся здесь и делаем, что хотим. И Евгений Викторович делает то, что хочет, то есть уничтожает Землю.
— А ты что, снова хочешь? — удивился Жора.
— Не очень, но я не знаю, сколько у нас времени осталось, потому не стоит его терять.
— Это неконструктивный подход, — не согласился Сатана. — Нужно пытаться спасти мир до самого последнего мига его существования.
— Пытайтесь, — позволила Ромуальдовна. — А мы займёмся сексом. Ты же не против, Жорик?
— Нет, конечно, — Жора расплылся в довольной улыбке.
— Подождите, — попросил Сатана. — Я предпочитаю остаться здесь.
— Как хотите, — согласилась Ромуальдовна. — Вы совсем не мешаете, мы к вам уже привыкли.
Она начала раздеваться, и обиженный Сатана раздосадовано плюнул прямо на пол, после чего, по своему обыкновению, покинул квартиру супругов сквозь закрытую дверь.
Глава 2
Несмотря на обильный секс (который им уже изрядно приелся, ибо сколько же можно?), настроение у супругов было весьма и весьма тоскливым. Удивляться тут нечему, ведь они знали, что конец света близок и, похоже, неотвратим. Женя был твёрд в своих намерениях, а Сатана и прочие ничем не могли ему воспрепятствовать.
Дверной звонок неожиданностью не стал, супруги понимали, что Сатана неизбежно вернётся. Они — последняя надежда этого обитателя высших (или просто дополнительных) измерений.
— Входите, чего уж там, — пригласил Жора. — Лень дверь открывать, давайте без церемоний, насквозь. Заодно и кофе заварите, мы как раз купили.
Визитёр действительно вошёл сквозь дверь, но если это и был Сатана, то свой облик он изменил до неузнаваемости. Чем-то он походил на Женю, но и различий в их внешности было более чем достаточно.
— Буэнос диаз, — произнёс он. — Вы есть сеньор Георгий Борисович и жена его?
По-русски он говорил с заметным акцентом, причём акцент на слух Жоры и Ромуальдовны очень напоминал прибалтийский.
— А почему вы называете его по имени-отчеству, а меня «жена его»? — обиделась Ромуальдовна.
— Потому что это не имеет большое значение, а я есть плохо говорящий с вашим языком.
— В таком случае мы есть тот самый сеньор. И именно с нею, которая неважно, — сообщила женщина. — А вы, собственно, кто такой будете?
— Я буду тот самый сеньор Хесус. Но я не буду, а уже есть он.
Нет, не прибалт, поняли супруги. Те говорят гораздо лучше. По крайней мере, так было раньше, во времена СССР. Кто знает, может, сейчас там с русским совсем швах.
— Тот самый — это какой? Так говорят, когда этот «тот самый» всем хорошо известен.
— Не так быстро, пор фавор! Я есть плохо понимающий вашего языка.
— Это взаимно, — сообщил Жора. — Мы вашего языка тоже фигово понимай. Понятнее говорите, что это ещё за Хесус, который сквозь двери проходит?
— Вы сами есть пригласившие сквозь дверь меня войти.
— Сами, сами, не отрицаем. Но вопрос остаётся: что за тот самый Хесус?
— Тот самый есть я.
— Мы поняли, что вы Хесус. Но тот самый, который что?
— Я есть непонимающий.
— Ну, чем вы знамениты?
— А, вот вы говорите о чём! Я был распятый, а потом воскрес. Этим и есть знаменитый. Странно, что вы есть не знающие этого.
— Так вы — Иисус, а не Хесус! — догадалась Ромуальдовна.
— Эти имена есть одно и то же. Иисус, Хесус, Джезус, Иешуа и много ещё другие всякие.
— Это, наверно, на разных языках? Но тогда почему нам, русским, вы представляетесь как Хесус?
— Я есть к такому привыкший. Хесус есть моё имя в форме испанской.
— Вы живёте в Испании?
— Но. Я есть живущий в Боливии сейчас. А вообще живущий в Южной Америке. Там христиан больше.
— Больше, чем кого? Чем евреев?
— Но. Больше, чем где. Больше, чем везде.
— Вы хотите сказать, что большинство христиан живёт в Южной Америке?
— Си. Плюс Мексика ещё вдобавок.
— Но в России тоже много христиан. Может, даже больше, чем там.
— Меньше. И ещё христиане есть ненастоящие в России. Православные — это есть секта.
— Как это — православные ненастоящие? А кто тогда настоящие христиане? Католики? Протестанты? Свидетели Иеговы?
— Си, католики есть настоящие. Остальные — но. Раскольники. Сектанты. Еретики.
— Ничего подобного! Настоящие — это православные, потому что…
— Женщина, ты будешь спорящей с Христосом, кто есть настоящий христианин?
— С Христом, а не с Христосом, вообще-то!
— Но! Я есть Христос. Я не есть Христ. Может, хватит теологию сейчас обсуждать?
— Хватит, — согласился Жора. — Возвращаемся к вопросу, чего же вы от нас хотите?
— Евгений Викторович. Вы должны убивать его. Дабы спасти чад моих.
— А как же заповедь «не убий»? — изумилась Ромуальдовна.
— Всякой заповеди есть своё время. Когда людей было мало, нужно было убивать поменьше, плодиться и размножаться побольше. Теперь вас есть много, и скоро надо всё наоборот. А Евгения Викторовича — надо сейчас.
— Это нам и Сатана говорил. Мы же не против, — согласился Жора. — Вопрос только, как?
— Си, я пришёл к вам для этого. Вы есть глупые. Я буду вас научать.
— Сам дурак, — обиделась Ромуальдовна.
— Что есть дурак? А! Тонто. Но. Я не есть дурак. Вы слушайте меня. У Евгения Викторовича броня, но она есть проницаема.
— Мы тоже так думали.
— Си. Вы есть глупо думавшие. Он есть неуязвимый.
— Если он неуязвимый, его не убить. Покажите нам, пожалуйста, уважаемый Хесус, как нужно умно думать. Пока что вы просто морочите нам голову.
— Я не морочаю для вас ничего. Слушайте слово Божье, и вынимайте!
— Что вынимать? — не понял Жора.
— Слово Божье.
— Откуда его вынимать? Куда вы его засунули?
— Он имел в виду «внимайте», — догадалась Ромуальдовна. — Я вот только не пойму, если этот Хесус всеведущий, почему он так хреново говорит по-русски? Может, он прикидывается? Это точно испанский акцент, или он специально коверкает русский язык?
— Си, правильно есть «внимайте». От слова «внимание». Женщина, тебе немного надобно не открывать рот.
— Я у себя дома! Когда хочу, тогда рот и открываю, понял? А ты давай, вынимай уже своё слово Божье, а мы его будем обратно внимать.
— Вы есть ужасно непочтительно говорящие со своим Богом, особенно женщина. Нужно становиться на колени, как есть принятый этикет.
— Точно. И биться лбом о каменный пол.
— Это не есть обязательно. Но немного уважения проявить есть необходимо.
— Я проявила уважение. Назвала вас уважаемым Хесусом. И пока что с вас хватит. Это не мы к вам пришли. Произносите, наконец, своё долбанное Божье слово, и мы хоть поймём, чего вы от нас хотите.
— И вообще, чтоб ты знал, Хесус, мы находимся под юрисдикцией Сатаны, — добавил Жора. — Его клевреты, как выражается Евгений Викторович. То есть, на колени перед вами здесь никто становиться не будет, если вы этого ещё не поняли. А если будешь хамить Ромуальдовне, я набью тебе морду. Даже если ты неуязвимый.
— Я есть понявший. Вы оба есть погибшие души окончательно. Но внимайте! Есть понятие — информация. Она есть нематериальна, но она есть не бывающая без материи. И она есть проходящая сквозь Евгения Викторовича неуязвимую броню.
— Сеньор Хесус, это вы сейчас что сказали? Я вообще ничего не понял.
— Вы есть глупые совсем. Я теперь есть говорящий, как маленьким детям. Никто не есть убийца ему, только сам он. Нужно уговорить.
— Я правильно понял? Я к нему подхожу и говорю, типа, знаешь, дорогой друг Женя, для всех будет лучше, если ты сделаешь себе харакири. А он мне в ответ: дорогой друг Жора, конечно, я сделаю это для тебя! Так, сеньор Хесус?
— Но. Убедить надо Евгения Викторовича.
— Мне сказать: пойми, Женя, без тебя мир станет чище, и всем будет лучше? Или как убедить?
— Вы есть очень глупый человек, сеньор Георгий Борисович. Средством для убеждения есть гипноз. А я есть сказавший всё, что имел вам сказать, — сеньор Хесус, сохраняя на лице скорбное выражение, покинул их квартиру тем же способом, которым и проник в неё.
— В этом что-то есть. Нужно звонить Сатане, — предложила Ромуальдовна.
— Не нужно, — возразил Сатана. — Я уже здесь.
— Странно. Обычно вы приходите, когда мы занимаемся любовью.
— Это простое совпадение, уважаемая. Дело в том, что вы часто этим занимаетесь, вот потому так и получается. Это я вам не в упрёк, отнюдь! Таким плотным отношениям можно только позавидовать.
— Уважаемый Сатана, неужели нужно именно сейчас обсуждать нашу половую жизнь?
— Что вы, милейшие! Такая необходимость напрочь отсутствует. Давайте лучше кофе попьём, если вы не против. Идёмте на кухню, там заодно и обсудим идею моего уважаемого коллеги Хесуса. Только в этот раз кофе пусть готовит кто-то из вас, мне надоело.
Ромуальдовна распечатала пачку молотого кофе и грязно выругалась.
— Что случилось? — удивился Сатана. — Зачем вы оскверняете свои уста столь неподобающими выражениями?
— Новая пачка, а кофе в ней почти нет! Вот же сволочи, чтоб вам подавиться этим кофе! Мы-то за неё заплатили, как за нормальную. Между прочим, сорт далеко не из самых дешёвых.
— Милая Ромуальдовна, не судите, да не судимы будете.
— Вы точно Сатана, а не…
— От того, что эти слова упоминаются в книге, которую почитатели моего коллеги Хесуса полагают священной, их истинность или ложность отнюдь не меняется. Хотя, если говорить честно, сие изречение — глупость несусветная, ибо подавляющее большинство судимых никогда в жизни никого не судили. Но речь не об этом. Вы только что поименовали сволочами и пожелали подавиться мне, себе и достопочтенному Георгию Борисовичу. Ведь именно мы выпили этот кофе.
— Что за чушь? Я только что распечатала пачку.
— Я же вам говорил, что время относительно. Этот кофе мы выпили в мои прошлые визиты, и вот темпоральный круг замкнулся. Не стоит так переживать. Вы что, купили только одну пачку?
— Нет.
— Тогда открывайте следующую и заваривайте. Ситуация не стоит того, чтобы уделять ей столько внимания. Нам требуется обсудить темы, стократ более важные. Но, я вижу, у вас есть какие-то вопросы ко мне. Давайте начнём с них.
— Давайте, — согласился Жора. — Этот Хесус — тот самый Иисус, из Библии?
— Сложный вопрос. Скажем так, он — прототип того Иисуса. Понимаете, персонаж любой книги несёт на себе отпечаток личности автора. Таким образом, Хесус — не совсем тот Иисус, а я — не совсем тот Сатана. Но в целом речь в Библии ведётся именно о нас.
— Но раз он Бог, он же всемогущий. Почему он сам не прикончит Евгения Викторовича? Из моральных соображений?
— Что ж вы это у него не спросили?
— Да страшно как-то. Бог всё-таки.
— Ну, бояться его не нужно. Хесус — нормальный мужик. Странный немного, но кто из нас совсем без тараканов в голове? Уж точно не я. Нет, соображения морали в таких делах, как это, не то что на последнем месте, а вообще не учитываются. Вот у Хесуса основная часть паствы (фу, какое противное слово!) проживает в Южной Америке. Что там останется, когда по Северной нанесут массированный ядерный удар? Но, увы, даже якобы всемогущий Господь тут бессилен.
— А почему он православных христианами не считает?
— Это уж точно у него надо было спрашивать. Я могу лишь предполагать, что для него среди христиан есть только католики и еретики. Кто поймёт, что творится в голове у бога? Даже психиатру этого не дано. Поставит диагноз «мания величия», на том и успокоится. А суть в ином. У Хесуса идея-фикс построить общество без насилия. Пока ничего не получается.
— Это вы ему мешаете?
— Нет, вы. Не вы лично, а люди в целом. Вы же, с какой стороны ни глянь, форменные скоты. Без насилия — никак.
— Мы, значит, скоты? — обиделась Ромуальдовна. — А вы тогда кто?
— А мы — такие же люди, как вы, только с дополнительными возможностями. Вон, на милейшего Евгения Викторовича посмотрите, тоже бог, и хотите сказать, что его идеи не скотские? Хесус на его фоне выглядит вообще идеальным Богом. Ну, о себе я, с вашего позволения, говорить не буду, из соображений скромности. А вот и кофе готов!
Все трое налили себе напиток, закурили и перешли к делу.
— Он предложил воспользоваться гипнозом, — сообщила Ромуальдовна.
— Хорошая мысль, — одобрил Сатана. — С этого и надо было начинать. У Хесуса в мозгах кое-что есть и помимо дурацких и неисполнимых навязчивых идей. Да, не зря говорят, что евреи умные.
— Разве православный Бог — еврей? — неимоверно удивилась женщина.
— Читайте Библию, — тяжко вздохнул Сатана. — Там всё написано.
— Но ведь православные ненавидят евреев.
— Далеко не все, уважаемая Ромуальдовна. И вообще, Бог есть любовь, а от любви до ненависти один шаг, или около того. Как, впрочем, и обратно. Кстати, вот вам и ответ, почему достопочтенный Хесус не признаёт православных настоящими христианами. Правда, католики, следует отметить, к евреям тоже относятся не очень, но пути Господни неисповедимы, и нам с вами до них ни малейшего дела нет. У нас свои пути.