Когда он отошёл на добрую милю в сторону города, позади раздалась дробь копыт одинокого коня, прущего галопом среди ночи. На всякий случай посторонившись с дороги (а ну как собьют — и по темени даже не заметят), Бронкс с удивлением через минуту обозревал орчанку-мать.
Та, соскочив с седла в одно касание, снова прижала Бронкса носом меж своих полушарий и коротко сказала:
— Спасибо за всё. Хорошо, что ты уходишь. Так для всех лучше.
Хлопнув озадаченного донельзя гнома по плечу ладонью, сделавшей бы честь иному атлету из рода хуманов, орчанка так же в одно касание взлетела в седло и исчезла в обратном направлении.
— И что это было? — риторически вопросил Бронкс сам у себя, разворачиваясь обратно и выходя на дорогу.
Добраться до столицы ханства он всенепременно хотел в течение ближайших суток.
_________
Что с провинциальным судьей ему накануне просто повезло, Бронкс понял сразу, как только до столицы таки добрался (спасибо местным дилижансам, ходившим почти по расписанию).
Город, оказавшийся столицей ханства, отличался от приграничных предместий и населенных пунктов по дороге сюда так же, как ветеран второго или третьего срока службы отличается от зелёного салаги, оказавшегося в армии вчера, случайно и по ошибке.
Неукоснительно следуя заветам бывшего пограничника, Бронкс, войдя в город, сразу же направился в специальное отделение стражи, ведавшее регистрацией иноземцев.
На первый взгляд, времени до закрытия службы было порядком. Однако же везде наблюдались толпы представителей самых разных народов, с детьми и без, женского полу и мужского. Ошалев через четверть часа от суматохи и неразберихи, гном так и не выяснил, к кому ж ему именно надо обращаться.
В довесок ко всему, местные служивые, шнырявшие время от времени по коридорам почти что конским галопом, на все вопросы Бронкса молча тыкали пальцами в сторону бумаг-инструкций, развешенных по стенам на всех трёх этажах.
Инструкции те, разумеется, были на орочьем, и толмача в окрестностях что-то не наблюдалось.
Смекнув через некоторое время, что подобная система изначально и рассчитана на вышибание денег из таких, как он, Бронкс вздохнул с облегчением и направил стопы в то место, откуда бы начал на его месте любой другой бывший служивый: в канцелярию.
Отыскав оную опытным путём (попросту засовывая голову во все подряд двери коридора), Бронкс присвистнул сам себе и, воровато оглянувшись по сторонам, быстренько прошмыгнул внутрь.
Сидевшая на месте секретаря орчанка формы спереди имела хоть и крайне невыразительные (можно сказать, вообще их не имела), зато сзади могла дать фору кому угодно. В исключительно приятном смысле этого слова.
В момент появления Бронкса, ей как раз что-то понадобилось в лежащей прямо на полу куче бумаг. Девица, нисколько не обращая внимания на посетителя, бестрепетно встала из-за стола, подошла к тем бумагам и нагнулась за одной из них.
Чуть задержавшись в этом положении, видимо, отыскивая нужную.
Бронкс моментально вспотел и задышал прерывисто.
— Окажите помощь исстрадавшемуся путешественнику? — подал голос он через половину минуты, когда сухость в его горле наконец прошла, а сама девица, разогнувшись, заняла своё рабочее место.
— Слушаю внимательно. — Сухо и не отрываясь от работы ответствовала служащая.
Изложив в паре слов личную надобность, Бронкс чуть приподнялся на цыпочки, чтоб лучше видеть: декольте стражницы с такого ракурса наблюдалось получше. Теплилась надежда, что там не всё так скромно, как привиделось поначалу.
— Бумаги сюда. — Не обращая на него внимания, секретарь вытянула руку с длинными ухоженными ногтями в его сторону.
Орчанки в харчевне, несмотря на гораздо более достойные формы спереди, подобным маникюром на ногтях не обладали, автоматически отметил про себя Бронкс.
Приняв от гнома листок, заполненный пограничной стражей, излишне стройная спереди (но вполне достойная с противоположного ракурса) орчанка списала с него что-то в большой журнал, напоминавший бухгалтерскую книгу. После чего, ляпнув по бумажке каким-то нечитаемым штампом, протянула листик гному обратно:
— Готово. Свободен.
Глаз на него она при этом так и не подняла.
В свете полученной вчера от фемин на дороге информации о собственной неотразимой привлекательности в глазах женской половины орочьего племени, Бронкс почувствовал себя уязвлённым.
— Могу спросить, где самая очаровательная стражница этой страны ужинает сегодня вечером? — вежливо спросил гном, аккуратно складывая полученный листик обратно в котомку.
— С ума сошёл, коротконогий?! — стражница, наконец, подняла на него глаза. Хотя и не в том контексте, как хотелось бы. — Да иди ты на#уй отсюда! Может, мне тебя прямо тут ещё и ублажить, языком и руками?!
В её голосе послышались давно забытые Бронксом обертоны рычания, хорошо знакомые по армии и выдававшие нешуточный гнев девицы. Вдобавок, её интонации не содержали абсолютно ни толики положительных эмоций.
— Мои извинения! — гном предупредительно выставил пустые ладони перед собой и мгновенно исчез по другую сторону двери.
Предчувствие прямо и недвусмысленно вопило ему, что ответить на её последний вопрос «Да!» будет достаточно нелепой ошибкой. Которая ещё неизвестно куда может в итоге завести — здание всё ж государево. Мало ли…
— Ай, ладно. — Перевёл дух через минуту гном. — Есть и другие женщины на свете… Тем более, дел ещё куча.
По местным правилам, после регистрации в данном заведении, ему, как новоприбывшему, надлежало найти себе жильё и заключить с собственником договор аренды минимум на квартал. Внося соответствующий аванс и регистрируя сделку уже в другом ведомстве.
_________
— А они тут неплохо придумали, — сообразил Бронкс через пару часов, оплачивая четвёртую по счёту пошлину за сегодня.
Сама плата, на первый взгляд, вроде бы была копеечной. Но обилие причин, по которым предстояло делать ещё и иные аналогичные платежи, заставило его чуть покрутить головой, сдерживая рвущееся наружу изумление.
За регистрацию в иноземном департаменте местной стражи. Маклеру за поиск жилья. Курьеру за сопроводить до места.
Затем — в каком-то бюро, за регистрацию уже заключенного с собственником договора аренды. Перед этим — нотариусу за заверение того договора. После — какому-то техническому чиновнику, дающему разрешение топить в доме печь и пользоваться уличной канализацией…
Это не считая самой арендной платы. Последняя хоть и не кусалась, но нанесла завершающий удар по наличным финансам гнома, имевшимся с собой в котомке.
В изнеможении рухнув на кровать новообретённого жилища, он подумал, что теперь надо искать ближайший банк: монета, как и мерные слитки, подошла к концу. Слава родной армии, скопившегося за годы жалования в казначейских билетах было ещё более чем изрядно.
_________
— А ведь и правду говорят: нет худа без добра. — Сказал сам себе гном на следующий день, когда заявился в местную пробирную палату, решать вопрос с получением личной лицензии.
В отличии от негостеприимного здания иноземной стражи (с плоской, как треска, но ужасно противной стражницей в канцелярии), здесь служащие были не в пример приветливее. Пусть женщин среди них и не наблюдалось, но сидящий за конторкой старик-метис подробно и добросовестно просветил Бронкса на тему даже мельчайших деталей, касавшихся их ремесла.
— … понятием банковских металлов ханство в вашем случае не оперирует, — с усталым видом, красноречиво не выговаривая пары букв, уныло объяснял служащий вот уже второй раз.
А Бронкс отказывался верить услышанному:
— Допустим, я сейчас изготовлю три гарнитура. Ну-у-у, пускай будет золото в четырнадцатой пробе, платина пусть пятёрка, серебро в семёрочке… — Бронкс по памяти быстро и подробно перечислил характеристики некоторых своих самых удачных работ. — Затем я решу их продать, — не продолжая очевидной, с его точки зрения, мысли, он требовательно уставился на собеседника через барьерчик.
— Продавайте, — подчёркнуто вежливо и даже где-то доброжелательно ответил старик, устало прикрывая глаза.
В нём явно текла четвертушка гномьей крови; по этой-то причине Бронкс и позволил себе столь подробно расспрашивать уважаемого и немолодого человека, отрывая того от работы: дед всё это время старательно гранил алмаз-третькаратник, стараясь не сбиться с шага шлифовального круга и не снять больше положенного.
— Так а клеймо я на своё изделие где перед продажей поставлю? — с безмерным терпением продолжал задавать один и тот же вопрос бывший полусотник гномьего войска, отказываясь верить получаемым ответам.
— Молодой человек! А вы точно не путаете меня со своим дедушкой?! — чиновник пробирной палаты отложил свою работу, снял с носа увеличительное стекло и со вздохом уставился на Бронкса в упор. — Ну возьмите в любой библиотеке свод местных законов! Изучите его лично от корки до корки! — Тут он явно не сказал «и отстаньте от меня», хотя определённо это самое подумал. — И убедитесь уже наконец: клеймлению и подтверждению доли золота на территории Ханства подлежат лишь монеты и платежные слитки! Ваши украшения деньгами не являются, их можно продавать свободно, без клеймления!
— Да понял я, понял, — Бронкс чуть отшатнулся от стойки под напором искренности собеседника. — Отец, — взмолился он в следующую минуту, поскольку в голове такое не укладывалось. — Ну а как они третью пробу от девятки отличат?! Если клейма на изделии не будет?!
Допрежь Бронксу не приходилось орать шёпотом, а сейчас вот сподобился первый раз в жизни.
— Ну неправильно же это! Не требовать клеймить того, что изготавливается из банковского металла! Я же такую лигатуру в сплав добавить могу, что ты ни по весу, ни по цвету третью пробу от девятой не отличишь! А золота на вес в ней будет в три раза меньше! — продолжал разоряться Бронкс по инерции, не желая униматься.
Хотя на задворках сознания его природную добросовестность в работе с металлом уже подтачивал исподволь лё-ё-ёгенький червячок сомнения.
— Молодой человек, а вы что, решили местного Хана учить, как ему в собственной стране править? — вкрадчиво спросил старик, терпение которого, кажется, окончилось.
— Стоп, я вас понял! — ошарашенно кивнул Бронкс. — Богатая страна, — пробормотал он себе под нос, уже значительно тише. — Страна, в которой оборот золота в изделии не приравнен к обороту золота же в деньгах, должна быть чертовски богатой!.. Чтобы позволить себе такое к благородному металлу презрительное отношение…
— Это у вас всех, пришлых с той стороны гор, в голове поначалу не укладывается, — пожал плечами старик, возвращаясь к работе.
Видимо, от него не укрылись искренние эмоции Бронкса, который до сих пор никак поверить не мог: количество золота в ювелирном изделии в этой стране определялось исключительно честным словом мастера-изготовителя.
А государственное клеймо, как обязательная функция пробирной палаты, в Орк-ленде отсутствовало, как явление в природе.
___
— Это я удачно заехал, — вымолвил наконец Бронкс через долгие полчаса молчания, которые он сидел наедине с собой в ближайшем ресторане.
Находясь под впечатлением визита в местную пробирную палату. И на открытой террасе выпивая сам с собой не первое уже пиво, подставляя попутно лицо жарким лучам солнца.
Глава 8
Вопреки зудящим от нетерпения ладоням, бросаться сломя голову в омут работы с металлом Бронкс сразу не стал.
Вместо постыдной спешки, он спокойно досидел на той самой террасе недешёвого, надо сказать, ресторана до самого его закрытия уже ночью и разработал тщательный план.
Как и полагается, план предусматривал запасные варианты, страховочные инструменты и нуждался в дополнительном сборе информации. Роль доразведки в рамках любой имеющейся задачи Бронкс из армии знал не понаслышке.
Поразмыслив, он пришёл к выводу, что сама возможность от него никуда не денется и через сутки, и через неделю: ханство орков как стояло, так и стоит. И, по всей видимости, дальше тоже стоять будет.
Нынешний правитель его, носящий титул Хана, к слову сказать, более чем здравствовал. Соответственно, о смене династии либо их государственного курса, а также внутренней монетарной политики, речи не было. А уж если они столько лет до приезда Бронкса в своих принципах державного учёта оборот золота за деньги не считали, то с чего бы сейчас ситуации меняться лихорадочно?
Вместо суеты, Бронкс решил осмотреться и обдумать ещё несколько идей, пришедших в голову помимо самой очевидной. Местное пиво, хоть и не гномьими руками сваренное, просветлению ума всё же способствовало. Дай бог здоровья пивовару.
Попутно следовало обдумать вот ещё какой момент. Если на оборот золота здесь ну вообще не обращают внимания, то о чём это может говорить?..
Самое первое, что приходило Бронксу в голову, так это сказочное богатство местного двора. Из курса элементарной экономики следовало предположение: все местные финансовые потребности и бюджеты каким-то образом закрываются из других источников.
Если так, то очень богатой стране, возможно, смысла и нет тратить время и силы на существование и функционирование пробирной палаты (в её роли контролера оборота золота, серебра и платины).
Хотя-я-я, тут уже вставал другой вопрос: а из каких таких источников, помимо золота, можно финансировать немалый местный государственный аппарат? Да так, чтобы в том золоте и вовсе не нуждаться?!
На эту тему догадок не было. И ладно бы орки делали какую-либо механику, как гномы. Хоть и те же хронометры.
Либо — будь здесь сельское хозяйство на такой высоте, чтобы четыре урожая в год снимать, как у тех же эльфов.
В общем, будь валовой внутренний продукт ханства на недосягаемой высоте, недооценку условного товарного эквивалента в виде банковских металлов ещё можно было бы понять.
Однако же, ни в каких подобных подвигах разума либо трудолюбия население Орк-ленда допрежь замечено не было. Растили себе потихоньку свой скот, как тысячу лет тому, кочуя вместе со своими стадами. Ну да, за счёт производства мяса здешняя экономика чувствовала себя вполне на высоте, есть такое. Но они даже с консервацией и артефактной заморозкой мясных припасов не заморачивались, тёмный народ… Как солили да коптили сколько сот лет тому, если сохранить требовалось — так и сейчас солят и коптят.
— Хоть и весьма удачно получается, — Бронкс в раздумьях отсалютовал сам себе местным копчёным говяжьим рёбрышком, поданным к местному же пиву бесплатно, в качестве комплимента.
Последнее, кстати, ввергло его в размышления ещё больше. Прямо сейчас, при нём, за половину вечера местные подавальщики ресторана раздали по всему залу таким же посетителям, как и он сам, мало не третью часть туши быка в виде копчёных закусок к пиву, к чаю, а то и просто на зуб бросить.
Бесплатно.
С одной стороны, это вполне вписывалось в канву здешнего гостеприимства и связанных с ним обычаев. А с другой стороны, получается, мясо тут и вовсе ничего не стоит? Если его, почитай, забесплатно раздают?
Странно. Золото ничего не стоит. Мясо ничего не стоит. Где-то точно есть подвох.
В общем, перед тем как бросаться делать глупости с неклеймёным металлом, следовало убедиться в безвредности такого шага для себя лично.
Родители твёрдо наставляли Бронкса с детства не считать других разумных дурнее себя. Отсюда напрашивалась мысль: если гномы понимали ценность желтого металла, то уж и орков в тупоумии подозревать не стоило.
Самое интересное, что во время созерцания окружающей жизни на террасе ресторана, Бронкса посетила абсолютно законная, но достаточно революционная идея.
Местные женщины сплошь и поголовно таскали на себе как бы не по паре фунтов золота и серебра вперемешку, в виде цепей, браслетов, увесистых медальонов (некоторые из которых могли поспорить с боевым кастетом самого Бронкса)… таких же достаточно безвкусных перстней, напоминавших тяжёлые гайки; серёг до плеча (и как их только женские уши держат. У бывшего полусотника закралась крамольная мысль: уши орочьих фемин, похоже, внутри содержали какие-то мышцы. Иначе б давно поотрывались под весом груза к известной бабушке).