Короче, к моменту приезда Аленки я был уже на грани. Потому что гормоны никуда не делись. А дров поблизости не наблюдалось. Хотя я и пытался изнурять организм всеми возможными способами. Ну кроме пьянок. Потому что выпей я хоть чуть-чуть в той компании, которая буквально на мне висела — и-и-и… кто его знает, чем бы… кхм… да хрен там — я ТОЧНО знаю, чем бы это закончилось. И, скорее всего, даже не с одной. Зато физнагрузки у меня были — мама не горюй! Я каждый день пробегал по десять километров минимум, а по выходным доходило и до двадцати пяти.
Так что буквально в первый же вечер по приезду я по-быстрому провел ликбез с моей любимой после чего… Так, без деталей! Это наше личное дело, которое никого больше не касается… Короче, нам было хорошо. И это «хорошо» было все остальные дни до ее отъезда. А так же почти две недели после него. Во всяком случае в эти две недели все попытки меня соблазнить я отбивал легко и с шутками. А вот потом гормоны опять начали брать свое. И кружившие вокруг меня «охотницы» это заметили. Вот и Бирницкая, сволочь такая… явно же не просто так влетела в меня своей грудью. А еще староста, блин!
— Ну чего еще?
— Тебя в деканат вызывают! — этак призывно-злорадно хлопая глазками с модными густо-синими тенями на веках, сообщила мне Танька. После чего снова прижалась грудью к моей руке.
— В смысле?
— А я знаю? Мне из секретариата сообщили, что срочно хотят тебя видеть. Я тебя уже полчаса по всему факультету ищу!
— Так я лабу сдавал! — сообщил я, мягко, но решительно освобождая руку из весьма м-м-м… приятного плена. Но чур, меня, чур… Танька фыркнула и махнула рукой.
— Короче давай — лети мухой!
Пока поднимался по лестнице в деканат, поглядывал в окно. Стылая и дождливая ленинградская зима два дня назад, наконец-то, сменилась настоящей русской. Ну не совсем — влажность в воздухе чувствовалась, но зато выпал снежок, укрыв все нарядным белым покрывалом. И хорошо! А то до Нового года всего три дня осталось. Ну а до приезда моей Аленки вообще один. Даже меньше! Сегодня вечером ее брат должен посадить мою любовь в поезд, а завтра утром я встречу ее на Московском вокзале.
В приемной декана его секретарша окинула меня крайне любопытным взглядом, после чего кивнула подбородком в сторону мощных двустворчатых дверей кабинета.
— Проходите!
— Разрешите? — я замер. Поскольку декан был не один. Рядом с ним за большим столом для совещаний сидело еще трое каких-то мужиков. Причем, сам декан сидел именно с ними, а не на своем месте — в кресле за большим двухтумбовым столом.
— О, Роман! — он вскочил на ноги и с радушной улыбкой двинулся ко мне. Я слегка напрягся. Потому как хоть он действительно меня знал, столь уж близкими и теплыми наши с ним отношения точно не были. Ну вот сто процентов!
— Проходи! Вот, знакомься, товарищи специально подъехали с тобой пообщаться.
И вот тут мне реально поплохело…
Всю последнюю неделю я находился в некотором напряжении. Потому что двадцать пятого декабря наши войска так и не вошли в Афганистан. Ну, или, об этом пока просто не было объявлено. Хотя это было бы странно. А сегодня уже двадцать восьмое — и до сих пор никаких следов… Ну, не то, чтобы совсем. Проскальзывает в новостях об «оказании всемерной помощи народу Афганистана», но вот о том, что эта помощь военная — никакой информации. Это что же — у меня получилось?! Был бы рад… До сего момента. А вот появление этой «делегации» в кабинете декана нашего факультета сильно напрягло. Неужели меня вычислили?!!
Я сглотнул и попытался взять себя в руки. Нет, не могли они меня вычислить — ну точно нет же! Если бы вычислили — пришли бы раньше. Да и вряд ли меня в этом случае стали бы…
— Добрый день, Роман, вам привет от Бориса Николаевича! — поднялся из-за стола один из гостей — достаточно молодой и такой… улыбчивый мужик. — Я — Голованов Василий. Секретарь Ленинградского областного комитета ВЛКСМ по…
Я медленно выдохнул. Точно не вычислили! Потому что на хрен бы тогда КГБшникам нужен был бы «комсомолец»? Так что причина для вызова другая. Поэтому нужно быстренько успокоиться и выслушать товарищей… Уф, как сердце-то колотиться. Едва из груди не выскакивает… так — успокоиться, я сказал!
— М-м-м… спасибо большое. Ему тоже большой привет, — я несколько деревянно дошел до стола и, повинуясь жесту еще одного из гостей — прилизанного мужика вполне среднестатистически-чиновьичего вида, присел на стул. — Всем добрый день.
Объяснение того, что от меня хотят, заняло не очень много времени. И повергло в полное недоумение.
— Эм-м-м… а я-то тут при чем? — обалдело поинтересовался я после того как мне изложили вопрос.
— Ну как же? — вскинулся тот самый «прилизанный» который, похоже, был главным из этой тройки. — Во-первых, вы уже участвовали в подобном мероприятии. В Кошице…
— Ага, после чего меня даже на презентацию моей книги, которая вышла в Чехословакии, не пустили, — несколько сварливо отозвался я.
Главный слегка нахмурился.
— Этот вопрос мы решим…
— Да не в этом дело, — отмахнулся я. — Кто я такой-то? Я ж никто. Не именитый спортсмен, не какая-нибудь известная личность — обычный студент. Зачем я вам там?
— Неправильная позиция, — наставительно вскинув палец произнес главный. — Вы — представитель молодого поколения советских людей, строителей коммунизма. Комсомолец! Общественный активист! Вы же были инициатором Забега Победы? Ну вот… Опять же — отличник! Школу окончили с золотой медалью… К тому же почему это вы не спортсмен? Во-первых, вы выиграли марафон в том же Кошице. Во-вторых, ваша серебряная медаль на Спартакиаде.
— Две! — влез третий. Он, похоже, представлял спорткомитет. А главный продолжил идеологическую накачку:
— Сейчас в мире складывается очень непростая…
Короче, как выяснилось, в Афганистан мы, все-таки, влезли. Но, типа, совсем не так, как в прошлой истории. Уж не знаю, мое ли письмо послужило причиной, или какие-то внутренние процессы сработали как-то слегка не так, как в моей прошлой реальности, но на этот раз, вместо того чтобы ввести в страну сороковую армию СССР ввел туда части спецназа и воздушно-десантных войск. В очень ограниченном количестве… Насколько ограниченном мне, естественно, никто не сказал, но уж точно не восемьдесят и, даже, не сорок тысяч человек. Намного меньше! Но и этого оказалось достаточно для того, чтобы США начали поднимать бучу по всему миру. Ну и разговоры о бойкоте Олимпиады так же начались. Вследствие чего, в «верхах» озаботились планами противодействия этому. И вот, в одну из тех самых голов, которые эти планы и разрабатывали, пришла идея наряду со всем прочим отправить советских спортсменов поучаствовать в различных любительских и полупрофессиональных соревнованиях по всему миру. Именно любительских! То есть не включенных в официальные календари спортивных ассоциаций, а то и вообще проводящихся по тем видам спорта, которые были не включены в олимпийский перечень. Ну, типа, тех же триатлона (если, конечно, он уже был) или любительских марафонов… Причем, туда было решено отправить не ключевых спортсменов, которые были сейчас загружены подготовкой к Олимпиаде, а не включенных в предолимпийский тренировочный цикл. Ну чтобы не сбивать с панталыку «костяк» советского спорта и не отвлекать его от подготовки к Олимпиаде… И вот по этим показателям я в данный пул спортсменов подходил практически идеально! Причем, меня, как выяснилось, собирались отправить «представлять страну» на Парижский международный марафон, который должен состояться в апреле.
Я задумался. В принципе, мне этот марафон на хрен не сдался. Нет побывать в Париже и посмотреть, как он выглядеть сейчас, пока в нем еще не было толп мигрантов и гор мусора на Монмартре, было бы неплохо… Но я точно знал, что чуть позже на все это точно налюбуюсь. Причем, в том составе и столько по времени, сколько захочу сам. Так что, в отличие от большинства сегодняшних советских людей, способных руку отдать за саму возможность хоть одним глазком глянуть на эту самую сказочную «заграницу», меня подобная возможность манила не сильно. Тем более, что и особенно прибарахлиться не получиться. Судя по опыту с Чехословакией, денег мне поменяют минимум, плюс приставят «дядьку» и, вот сто процентов, Аленку со мной тоже точно не отпустят…
— М-м-м… а почему именно я?
— Вы что — хотите отказаться от чести представлять нашу страну за рубежом? — строго спросил меня «прилизанный».
— Ну да! — ответил я ему на голубом глазу. Все, кто собрался в этом кабинете уставились на меня как на полного идиота. Ну вот как можно такое ляпнуть? Да, даже если ты действительно не хочешь — так все равно нельзя говорить! Ибо чревато! Настоящий советский человек при подобном предложении должен гордо вскинуть голову и, вцепившись в древко, высоко вознести знамя страны Советов… Но это еще ладно. Это так — идеология. Если же считать по нормальному — тебе ж, дурику, предлагают поездку не просто куда-то за границу, например, в ту же Монголию или, там, Эфиопию с Йеменом, во что люди так же вцепляются руками и ногами, потому что это, как минимум, чеки и доступ к «Березке», а в сам ПАРИЖ! А ты, придурок, еще кочевряжишься… Ну а я — ну это самое слово, продолжил:
— Понимаете, у меня сейчас дел — до фига! Поэтому со временем просто швах! Во-первых — учеба. Я ж пока на первом курсе.
— С этим не волнуйся, — тут же поспешно вступил декан. — Все зачеты и экзамены…
— Да не в этом дело, — небрежно отмахнулся я. — Мне, в первую очередь, знания нужны, а не отметки! Но и это не все. Мою новую книжку не приняли в печать, насыпав вот такой ворох замечаний, — тут я руками показал какой. — И я ее сейчас активно переделываю. Плюс перерабатываю две предыдущих… Я вот хочу предложить их в серию «Библиотека приключений и фантастики». А это очень непросто! Там такие имена печатаются… Так что работы — море! Вследствие чего у меня сейчас вообще нет времени на серьезные тренировки. А вам же надо чтобы я оказался где-то наверху. Лучше всего в первой тройке. Ну чтобы мне начали в нос микрофон совать…
— Это было бы хорошо, — снова влез третий.
— Ну вот и я о чем… То есть, в случае моего согласия, мне, чтобы не стать балаболом, нужно будет отодвинуть все свои дела и сосредоточиться на подготовке. Да и то не факт, что у меня получится. Я ж ведь не спортсмен. И связывать свою жизнь со спортом не собираюсь. В Кошице мне просто повезло. Ну сложилось так… Но не факт что так же повезет и в Париже, — я озабоченно покачал головой. — К тому же, если честно, вот не хочется мне мотаться по заграницам. Мне и в моей стране хорошо! Так что пошлите кого-нибудь другого. Я думаю очень многие захотят, — я замолчал, а все присутствующие обменялись взглядами, в которых явственно читалось: «Ну вот как можно говорить о чем-о серьезном с подобным идиотом!» В кабинете на некоторое время повисла слегка озадаченная тишина, а затем в разговор вступил «комсомолец», который передавал мне привет от Пастухова:
— Роман, с учебой нам все понятно. Но ты же талантливый парень! Школу закончил с золотой медалью! Так что даже если где и отстанешь — так быстро нагонишь! А если и не сразу, так на твоих оценках это точно не отразиться…
После этих его слов декан энергично закивал.
— Вот видишь… — заметно воодушевившись, продолжил комсомольский функционер. — Так что этот вопрос, можно считать, снят. С изданием твоих книжек мы тебе так же поможем. Так что ты насчет этого не волнуйся. Где там ты хочешь, чтобы их напечатали? В серии «Библиотека приключений и фантастики»? Не волнуйся — напечатают. Так ведь товарищи?
На этот раз энергично закивал главный. Я же, внутри, радостно оскалился. Дело в том, что после того, как моя поддержка, так сказать, «на высшем уровне» слегка ослабла (ну или не слегка), у меня начались проблемы с «Лениздатом». Серьезные или нет — я пока не понял. Но, как бы там ни было, мою следующую книжку, являвшуюся продолжением двух предыдущих и окончанием всего цикла — взяли и завернули. Формально претензии состояли в том, что сюжет был недостаточно проработан, герои прописаны не слишком хорошо, да и сам стиль изложения легковесен и обладает явными признаками подражания западной массовой литературе… В этом была своя правда, особенно в последнем заявлении. Нет, я старался писать так, как принято в этом времени, но руку, «набитую» сотней с лишним романов, нет-нет да и заносило, так сказать, на старую траекторию. В будущем же был популярен динамичный стиль, который здесь и сейчас как раз-таки считался легковесным и присущим западной масс-культуре… Но, дело в том, что подобные претензии можно предъявить к любой моей предыдущей книжке. В том числе и к тем, что были уже опубликованы «Лениздатом». Однако, они все согласования прошли просто влет! И продались, кстати, так же. Так что дело, скорее всего, было не в невысоких художественных достоинствах моего текста, а в том, что до руководства издательства уже дошел слух, будто я более не являюсь «забавной зверушкой» кого-то там наверху, и оно приняло решение поставить меня на место. А то ишь разошелся — по книге в год выпускает! Да даже заслуженные «мэтры» и то могут рассчитывать на одну в три-четыре года, а уж кто помельче очередной публикации ждут едва ли не десятилетия, перебиваясь редкими гонорарами за всякую побочку…
Как бы там ни было, мне пообещали помощь в издании моего нового и двух предыдущих романов в знаменитой «рамке». Тем более, что по формальным параметрам я к ней вполне подходил — пишу фантастику, автор нескольких опубликованных книг, издавался за границей… То есть, конечно, на грани, но подходил! А в этой серии выходили такие корифеи приключенческой и фантастической литературы как Жюль Верн, братья Стругацкие, Дюма, Ефремов, Фенимор Купер, Вальтер Скотт, Казанцев, Обручев, Стивенсон. То есть, напечатавшись в этой серии, я одним махом попадал в очень хорошую и весьма солидную компанию! Хотя сам я отлично понимал, что по реальному уровню до них ну вот никак не дотягиваю. Но ведь кроме «корифеев» там выходили и куда менее талантливые «творцы», явно попавшие в серию по знакомству или блату. А уж сколько таковых появилось, когда схожие по оформлению серии начали выпускать разные издательства в девяностых и начале двухтысячных… Так что ничего — потерпят. К тому же, поскольку эта серия выходила в «Детгизе», то есть, вернее, сейчас это назвалось «издательство «Детская литература», то и тиражи у нее были о-о-очень впечатляющие. Куда там той же «Молодой гвардии» с «Лениздатом»… Нет, больше денег мне это не принесет, поскольку сейчас основные деньги платят за объем, а не как в будущем — роялти с тиража, но мне точно будет приятно.
— Понимаешь, — продолжил между тем, «комсомолец», — нам действительно очень нужно, чтобы поехал именно ты. И именно в Париж. Дело в том, что французы еще со времен войны не очень хорошо настроены по отношению к немцам. До сих пор их недолюбливают… А твой ответ корреспонденту немецкого телеканала на Кошицком марафоне был растиражирован по всей Германии через частные немецкие телестанции, а затем, через Эльзас и Лотарингию, где велика доля немецкоговорящих граждан, попал и на французское телевидение. Причем, его показали в новостях на TF 1. Где, судя по опросам и опубликованным письмам, он очень понравился французам. Так что шанс на то, что, если на Парижском марафоне побежишь ты, к тебе, как представителю СССР, обязательно подойдут корреспонденты, причем много и разные — очень высокий. А вот если кто-то другой — не очень. Нет, кто-то точно подойдет, но гораздо меньше. Нам же нужно, чтобы прогрессивная общественность Франции…
Короче, меня уговорили. Впрочем, особенно сильно я и не упирался. Если они действительно сделают то, что наобещали — все будет просто отлично! Да даже если только половину — и то хорошо. К тому же, после того как «гости» покинули кабинет декана, я снова заглянул к нему, и мы пообщались насчет того, что через полтора с небольшим года на наш факультет будет поступать моя невеста.
— Она тоже отличница! Да и, понимаете, мы с ней с ее первого класса вместе. И в художественную школу вместе ходили, и в «музыкалку», и на плаванье. Да и в забегах вместе участвовали. Даже в том же Кошицком марафоне… — короче, декан пообещал мне, что поспособствует поступлению к нам на факультет «такой талантливой во всех отношениях и спортивной девочке». Конечно, было совершенно понятно, что никаких гарантий этот разговор не дает — все будет зависеть от того, какие у нас с ним будут отношения через эти самые полтора года. Да и не только с ним… Но, как бы там ни было — удочки были заброшены. А там будем посмотреть, как оно все повернется.