Сожрать…
— Байка знатная, но слишком мудрёная, — очнулся ни с того ни с сего Сизый. Ходок вздрогнул, успев о нём забыть: толстяк на потасовку никак не реагировал… будто её и не было. Рыжая борода, освещаемая ленивым пламенем, сверкала оставшимися после очередного приёма пищи капельками. Крови, не бульона — в котелке никогда ничего не варили. — Я-то человек учёный, но остальным зачем мозг парить? Надо это… проще быть.
Нутро обжёг отголосок чужого гнева, что почти тут же развеялся. Авторитет нервно дёрнул ртом, гнилые ногти вновь вонзились в ладони.
— О, смотрите, — велел он. — Смотрите! Наглядная демонстрация!
Его дряхлая, сгорбленная фигура в грязном плаще двинулась к Сизому, тяжело переваливаясь. Левая, скрытая прежде тьмой, сторона тела теперь оказалась полностью освещена и пугала своей ущербностью.
Рука, согнутая в локте под прямым углом, явно не двигалась и почти сгнила в кисти, обнажая мешанину костей и сухожилий, босая нога, также тронутая гнилью, еле-еле отталкивалась, не находя опоры, воздух выходил из лёгких с опасным хрипом, часть черепа лишилась кости и теперь на том месте пульсировало нечто вроде младенческого родничка, создавая иллюзию незащищённости, открытые участки бледной кожи покрывали тонкие сети зеленоватых червеобразных вен и сосудов.
Внутренности от такой мерзости будто завязались в тугой холодный узел.
— Смотрите, — повторил Авторитет почти торжественно и занёс над Сизым выкрашенный красным топорик, наверняка взятый в своё время с пожарного щита.
Сизый в лице ничуть не изменился, ни один мускул не дрогнул на жирно блестящем в отблесках пламени лице. Он скорее даже повеселел: подобрался, уставился на застывшего рядом с ним урода в ожидании ответа, приподнял уголки губ в подобии улыбки. Ходок точно знал, что для Сизого сейчас всё хорошо. Перед ним стоял не живой труп в лохмотьях, а добрый дед, пустивший их переждать грозу.
Ходок инстинктивно дёрнулся в ту сторону, попытался вскочить на ноги чтобы, не ясно как, помешать, но Лиличка остановил его, с силой надавив ладонью на плечо.
Топор вонзился в голову. Кровь пропитала бороду, окрасила камуфляж на выпирающем животе, забрызгала бережно хранимый Сизым рюкзак. Сил в правой, единственной рабочей руке Авторитету явно недоставало, поэтому первый удар оказался не смертельным — но морок так и не спал. На залитом кровью лице отразились лишь непонимание и возмущение, прежде чем второй удар не раскроил череп и тело не завалилось на спину.
Костёр весело трещал. Наверху завывал ветер.
Как же жутко — даже не осознать свою смерть.
— На мне не сработает, — процедил Ходок сквозь зубы, вскакивая наконец и мысленно перебирая содержимое рюкзака. Ничего способного нейтрализовать обоих противников разом там не было. Даже штык-нож остался на отобранном Лиличкой автомате. — Ты больше мне не внушаешь. Я всё вижу, не обманешь!
На бледном лице в крупных порах и трупных пятнах вновь появилась высокомерная улыбка-оскал:
— Наивный мой друг, вы так и не поняли. То, что вы видите — никак от меня не зависит. Я лишь делюсь своими чувствами, а ваш мозг находит им объяснение. Это вы себя обманывали, это ваш мозг изменял реальность вокруг, обходя когнитивные искажения. Уверен, вам иногда казалось, что что-то не так, но вы упорно не заостряли на этом внимание.
— Какая бы хрень ни происходила, это прошло, — заявил Ходок, незаметно подходя к всё ещё стоящему с его автоматом Лиличке. Незаметно не вышло: тот оттолкнул и взял на мушку. Не шути, мол.
— Значит, вы всё ещё думаете, что видите всё таким, как оно есть? — редкие брови Авторитета приподнялись. Он на шаг приблизился. — Интересно. Вероятно, в это и правда легче верить. Мы все спокойны, пока верим в реальность собственных иллюзий…
Что за бред? Что за бред он несёт? Теперь Ходок видел реальность: видел кто такой Авторитет, знал, что произошло…
Но он откуда-то точно помнил, что в реальности должны быть ещё неисправные лампы и трупный запах.
Миг — и какофония чувств захлестнула. Ходок снова задыхался в тяжёлом смраде разложения. Ходок дрожал от холода. На его испачканные кровью ладони садились мухи. Его волосы вставали дыбом от зрелища, открывшегося в свете сваленных шалашом на месте костра и мигающих ртутных ламп. Его рвало желчью, и, выплёскивая ту из себя, он едва не завалился на свежий, красноватый ещё человеческий скелет.
То, что в тёплом неведении было скрыто непроглядным мраком, в жизни оказалось горой костей разной свежести, облюбованной насекомыми и крысами.
— Чем ты нас кормил?! — прохрипел через плечо.
— Раз для людей убивать других людей — это ок, не похуй ли, что будет с мясом? — едко парировал Лиличка, не забыв в очередной раз задеть ботинком спину и ткнуть дулом в беззащитный затылок, прежде чем отойти на безопасное расстояние. — Велком ту реальность, Каин, Ходок, Некролог, или как там тебя. Здесь дерьмово и хуй сбежишь.
Авторитет приблизился ещё на несколько шагов, волоча за собой бесполезную ногу. Топор всё ещё оставался в его правой руке.
— Зачем? — вырвалось. Взгляд заметался по белым, жёлтым, красным, грязно-коричневым черепам, рёбрам и другим фрагментам некогда живых тел. Свалены, как сломанные игрушки.
— Из-за проблем со здоровьем и слабой физической подготовки добывать еду в лесу не могу. А мог бы — всё равно не стал. Я — человек умственного труда. То, что остальные из «Ра» так делают — ещё одно доказательство, их интеллектуальной импотенции.
Ходок помотал головой. Думай. Время, время, время. Ему нужно время. Он должен выжить:
— Зачем игра в доброго дядю, байки?
— А разве не иронично? Они живут лишь до тех пор, пока способны красиво лгать. По-моему, прекрасно отражает современную действительность.
Ещё несколько шагов. Кровь Сизого стекала по топорищу, сливаясь с облупившейся краской… Мигающий свет ртутных ламп превращал происходящее в дешёвый ужастик.
Лиличка рывком поднял на ноги, шепнув раздражённое «да самоутверждается он, в божка, убогое хуйло, играет», прежде чем отойти в сторону.
Всё хорошо. Стой на месте, ты среди своих.
Ага, выкуси, ЧСВ-шная сука.
Судорожно ищущий выход разум ударялся то в просчёт вариантов возвращения оружия, то в попытку заговорить злодею зубы, как в бондиане. Будто Бонда когда-то пытались сожрать… Хрен с ним!
— Все думают, что кукольники — бомжи деформированные. По лесу бегают, ржут и слюни пускают. А тут такое. Полковник с «Полярисом» удивились бы, — выдал Ходок. Авторитет застыл, покачиваясь. Запавшие глаза, чернильно-чёрный и болезненно-белый, сузились заинтересованно и настороженно. Ходок облизнул пересохшие губы, собираясь с мыслями. Чужая кровь осела на кончике языка… Не время об этом думать. — Полковник, «Полярис»… Они боятся выпырей, лесавок, трехвосток, но это не то. Люди страшнее. Те, кто был людьми когда-то давно — ещё страшнее. Потому что лучше.
Несколько секунд Авторитет таращился на него разноцветными своими глазами, а затем разразился противным каркающим смехом, изошедшим в конце в сиплый лёгочный хрип:
— Да вы, никак, пытались сыграть на моей гордыне? Воистину, выживание — двигатель эволюции! Глядишь, через год-другой поумнеете настолько, что перестанете лезть к чудовищам в логова… Люди живут, чтобы оставить след в истории, и вы думали, мне тоже это нужно: остаться в истории монстром, трусом, который убивает своих гостей во сне?
— Просто пытаюсь понять, нахрена и для кого ты разводишь философию. Если в бункере всегда в итоге остаёшься один, — бросил Ходок.
Он выведет из строя Брика, отберёт АКМ, и прострелит уродцу больную голову… или Лиличка пристрелит его самого при попытке. Но он не умрёт послушной куклой, как Сизый.
— Почему же один? — Авторитет отвёл глаза и нервно пожевал сухие губы, будто сказанное его задело… Но оно не задело — от него всё ещё шли волны почти мёртвого спокойствия. — Леонид со мной уже больше полугода, даже успел немного поднадоесть. Я хотел заменить его на вас, но увы, ваше безразличие в отношении чужих смертей вызвано не психопатией, а банальным эгоизмом.
Если желание выжить любой ценой — эгоизм, то Ходоку повезло, что война и Чистилище сделали из него эгоиста.
Авторитет приблизился ещё на полметра, оставляя между ними расстояние где-то в один. От его покрытой сетью сосудов и бесчисленными язвами плоти несло ничуть не лучше чем от обглоданных тел, на гниющей левой руке возились мухи. Ещё бы немного времени. Скоро должен был представиться ещё один шанс — Лиличка начинал отвлекаться. Он нервно раскачивался на месте, взгляд блуждал по сторонам.
— У психопатов нет эмпатии.
— У психопатов не развита эмпатия, — охотно подхватил Авторитет. Видно этому недо-божку было банально скучно и не с кем поговорить. — Леонид всегда видел, что происходит, сначала он мог уйти или убить меня, но ему было любопытно, он мнил себя героем, потому решил разобраться. И теперь ничего предпринять не может, хотя пытался. Строго говоря, пальцы ему укоротил не «Полярис»…
Авторитет преодолевал последние шаги, медленно поднимая красный топор. Ртутные лампы подчёркивали безумием горящее в чёрном глазу предвкушение.
Лиличка опустил чужой АКМ и устало, с усилием, потёр веки. Вот, он, ещё один шанс. Пора!
Авторитет впился в Ходока цепким настороженным взглядом.
Пятьдесят на пятьдесят — смерть человека или монстра.
Один удар сердца, отчего-то отдавшийся в теле беспричинным страхом. Готовность к стремительному рывку… И…
Авторитет отбросил в сторону топор, сбивая концентрацию. Улыбки на уродливом лице больше не было, но он всё равно напоминал жабу со своим неестественно широким ртом.
— Очень хорошо. Попытка вступить в игру разума засчитана. Я и так хотел сменить место жительства, а теперь это будет даже символично, — он отошёл назад на пару шагов как-то… опасливо? — Вас зовут Некролог. Разве это не значит, что вы всегда будете жить, чтобы рассказывать людям истории о чужой смерти? Пожалуйста, расскажите о них, — Авторитет небрежно махнул рабочей рукой в сторону смердящей братской могилы, — обо мне. Мне это нисколько не навредит, уж поверьте. Меня будут искать, находить и обманываться. Людям нравится верить в лучшее, верить в себя и свою способность справится с независящими от них обстоятельствами. А когда не получится — на такой случай всегда есть спасительный самообман, который позволит верить, что так и было задумано.
Ходок продолжал стоять и тупо пялиться на монстра из бункера, не понимая, что тот говорит. Он отпустил его. Зачем? Играл в божка, компенсируя ущербность, мнил себя властителем судеб?.. А может это его страх Ходок почувствовал перед тем как броситься на Брика? Чудовище в панике решило повысить свой шанс на выживание с пятидесяти до ста, а потом высокомерие не позволило отступить?
Губы сами собой растянулись в нервной, явно кривоватой улыбке. Где-то в груди уже зарождался такой же нервный смех.
Он стоял посреди бункера, усыпанного человеческими останками, и монстр, их убивший, решил отпустить его, Ходока. Всех их он убил, а его отпустил.
Он всегда остаётся жив, пока гибнут те, кто рядом.
— Это ваш счастливый билет. Я могу и передумать, — предупредил Авторитет надтреснутым своим голосом. Мигающий свет ртутных ламп придавал уродливому лицу тревожность. — Леонид, будь добр, проводи гостя до двери. Идите уже! — с едва уловимыми нотками истерики.
И Ходок пошёл. Взял рюкзак, непонятно в чём измазанный, поднялся по лестнице, еле переставляя с непривычки ноги и огрызаясь на Брика, что до самого открытия тяжёлой бронированной двери тыкал в спину его же АКМ-ом.
Дверь открылась и автомат полетел в сугроб. Последнее, что услышал Ходок от Лилички было злое, надломленное «удачливая ты сволочь, Некролог», после чего ловушка захлопнулась изнутри с грохотом, от которого затряслись поджилки.
Он был свободен.
Над Сибирью светило солнце, с неба, по-зимнему бледно-голубого, тихонечко-тихонечко опускались крупные снежные хлопья. Кажется, прошло несколько месяцев с тех пор, когда он сдуру решил переждать под землёй грозу. Кажется, за эти несколько месяцев в заваленном мертвецами бункере он разучился дышать полной грудью… Или нет.
Он подставил лицо колючим снежинкам, он вдыхал зимний сибирский воздух, обжигающий лёгкие холодом, и не думал в эти мгновения ни о яде, что мог попасть в осадки из очередного мира за Разрывом, ни об опасности обморожения, ни о шныряющих повсюду тварях. Он остался жив, хотя, наверное, не должен был, и всё остальное утратило значимость.
На секунду… Тридцать… Минуту…
Он — сержант Артур Хадёнов, код — 01257, позывной — «Некролог». Он находится в Чистилище. Зимнем, опасном, скорее как замёрзший ад, Чистилище, а за спиной его — бункер с чудовищем, когда-то бывшим человеком. Не время пялиться в небеса.
Некролог зябко укутался в плащ, проверил родной АКМ. Затем развернулся к бронированной двери и набрал уже знакомый код, проверяя догадку.
Панель никак не отреагировала.
— Обесточили, — пробормотал он. — А тогда тебя, Хадёнов, не смутило, что дверь работает, ток есть, а эти внизу — костёр развели?
Не смутило. Но история не знает сослагательного наклонения, поэтому плевать уже.
Некролог откопал в изгаженном рюкзаке коммуникатор, включил его и спешно застучал по мелким клавишам, пока пальцы ещё не онемели.
Кому: Химмаш
это некролог помнишь кукольника?2й такой на ра в бункере вне главного корп там надпись у входа не перепутаешь.он бывший ученый
От кого: Химмаш
Откуда инфа?
Кому: Химмаш
с места событий.дверь обесточена он внутри
От кого: Химмаш
Тебе помощь нужна?
Кому: Химмаш
да.иду на ближ базу предупреди своих
Некролог, осмотрев окрестности, натянул на голову одна на другую выменянные у «полярников» и, по счастливой случайности, забытые в рюкзаке банданы, напихал в спецовочные перчатки ваты из аптечки и, взяв оружие на изготовку, двинулся в путь.
Пережитый кошмар отпустит его как всегда быстро. Он выбросит из памяти Векшу, Сизого, Лиличку, как выбросил всех погибших напарников и сослуживцев. Он не будет задавать вопросов: как, почему, чего ради? Не будет испытывать вину за то, что, возможно, они умерли, чтобы он мог спастись.
Возможно, это и правда называется эгоизмом. Возможно, Некролог снова отгораживается от мира иллюзиями, должными убедить его, что всё хорошо. Возможно, он всю жизнь так поступал… Возможно. Но зачем волновать душу и разум всей этой неопределённостью, если есть неоспоримые факты?
Он выжил, все остальные — нет.
А мёртвым в мыслях живых не место.
Комментарий к Байка последняя, от Авторитета. О том, кто жил в доме со смешным символом «qp»
Quies et pax (лат.) — умение укрощать.
___
Кукольник: https://vk.com/photo-136959656_457239462
___
Впереди — лишь пролог, являющийся скорее подводкой к следующей работе и мало связанный сюжетом с основной историей, потому напишу слова прощания здесь :)
Я очень люблю тот тип ужасов, где эффект достигается не за счёт скримеров и расчленёнки, а за счёт чего-то более волнующего и глубокого — за счёт ужаса психологического. И эта работа задумывалась именно такой. Надеюсь, что всё получилось.
Спасибо всем, кто просто с искренним интересом следил, и всем, кто оставлял замечательные, вдохновляющие отзывы. Если бы не вы, я наверняка бы всё забросила, как было с многими моими задумками, даже несмотря на привлекательную, сразу заставившую меня загореться и писать, концепцию.
Эта работа закончена благодаря вам, поэтому очень надеюсь, что концовка не разочаровала. Мне-то она, как всегда, не совсем нравится, но портить вам впечатление не хотелось бы.
Возможно, кто-нибудь заглянет и под новые макси из цикла «Хроник», первые главы которых появятся уже до конца месяца, — тогда моему счастью вообще не будет предела :3
Удачи всем вам и вдохновения!
___
Буду благодарна за корректировку по меткам и рейтингу от знающих людей. Из-за этой главы сомнения насчёт R.
========== Вместо эпилога ==========