Мать кланов отцепилась от него, пересела на своего коня и приняла величественный вид.
– Ясная Луна, сколько боевых фургонов у нас в степи? – недовольно спросила она. – Или ваш дозор ничего не заметил?!
– Мы видели! – возмущенно отозвалась девойка. – Они с лысой горы спустились! Ровно дюжина, и блестят, как железные!
– Бузур-оол? Упряжных коней к лысой горе на дюжину боевых фургонов!
– И Ясную Луну…
– Ясную Луну не могу! – прошептала Асиа. – Она мне всех легиньхов перессорила! Забирай! Дружинка тебе по закону!
– И полклана родни впридачу? – возмутился он. – Я где баранов на свадьбу наберу?
– Она сирота! – поспешила успокоить Асиа. – Весь клан выбили, когда прорывались в империю. Бесприданница нищая, а нос дерет, как дочь джаабека! У самой, кроме коня, ничего не осталось!
Сирота. Блин…
– Вэй, это мой конь! – угрюмо напомнила девойка.
Он не глядя протянул ей руку.
– Лови… супруг.
И она мгновенно очутилась у него в руках. Она оказалась хорошей акробаткой, эта нежданная жена.
– А у тебя мужские руки! – мельком отметила она.
Он изумленно покосился на ее такое невинное, такое юное и чистенькое личико. Мда. От легиньхов кинжалом отбивается, но мужские руки от юношеских отличила сразу! Постоянные тренировки изменили раньше времени его мускулатуру, но он был уверен, что снаружи это незаметно. Зря надеялся. Оказалось, есть специалистки, которые способны по одному касанию… мда.
Бузур-оол – настоящий джаабек, толстомордый и пузатый! – ненадолго присоединился к ним. Скакал молча, только все поглядывал да усмехался. Потом завернул коня и исчез в степи.
– За легиньххами поехал! – сообщила Ясная Луна гордо. – Они тебе спину дубиной поломают! За меня в степи насмерть дерутся! А ты еще и чужой.
– Сынки джаабеков? – усмехнулся он. – Ну-ну. На них законы есть. Покусившемуся на жену чужую – мучительная смерть.
Ясная Луна обидно улыбнулась, потешаясь над его наивностью. Видимо, твердо знала, что кое для кого законов нет. Ну-ну.
Легиньхи их нагнали быстро. Налетели, закружили нагло вокруг. Здоровенные, мордастые. Первые парни на деревне, не иначе. Или даже во всей степи первые легиньхи.
Он не очень беспокоился, ехал себе прямо. Ясная Луна ему дружинка по закону, при джаабеках было объявлено. Так что он немного удивился, когда самый здоровый легиньх опустил на него дубину. Но легиньх удивился еще больше. Потому что, во-первых, не попал. А в животе у него оказался дротик, ушедший туда по самое оперение, что было во-вторых. Идиот выронил дубину, тихо завыл и сполз с седла. Потом начали падать остальные…
– Теперь тебя точно убьют! – испуганно заявила Ясная Луна. – Ты знаешь, чьи они сынки?!
– Закон один для всех! – напомнил он и пошел собирать дротики.
Закон, конечно, один – но без дротиков не всегда работает, как выяснилось.
– Для богатых законов нет!
– Угу. Вот сложу курган из их голов – и сразу вспомнят и про законы, и про общественный договор!
– Вечный судия, да? – презрительно прищурилась девойка. – Наслушался старых песен, Черным Арканом себя вообразил? Вот прицепит тебя Бузур-оол к лошади да потащит волоком по гальке у Ирчи – дурь быстро выбьется! Вэй, ты слышишь? Беги, пока жив! Вэй, ты! Как тебя там?..
– Имангали, – напомнил он. – Что за девойки в степях расплодились? Уже и дружинкой заделалась, имени не запомнила!
Он заглянул в глаза жеребцу убитого легиньха. Жеребец в целом был не прочь сменить хозяина на более доброго, но немного сомневался.
– Мы подружимся! – пообещал он жеребцу и легко вскочил в седло.
– Да, я помню! Имангали, да! Может, еще Черный Аркан?! – язвительно отозвалась девойка – и неуверенно покосилась на убитых.
Он только вздохнул. Где ты, Яха? Вот кто поверила сразу и безоговорочно! Бог – и точка! Настоящая жена!
Хист, Любей – и «Эволюция заговоров». (и Яха…)
Собрание эпсаров оказалось неожиданно многочисленным, даже в просторном шатре целого эпсаара стало тесновато. Бира Любей самодовольно оглядел гудящий кворум. Нет, он отдавал себе отчет, что половина явилась не для серьезных разговоров, а ради дармовой выпивки. Ну и что с того? Для серьезных разговоров есть папа Любей, целый эпсаар, опора и надёжа армии! А эпсары… если явились за выпивкой, то это его эпсары, правильные армейские, а не те ишачьи недоноски, что сгрудились вокруг Хиста! Правильные эпсары понимают друг друга без серьезных разговоров, исключительно за счет общности интересов! Хе! Сколько средств вместе растратили, пропили да списали? Сколько учений счастливо отмучили, от скольких проверок откупились?
Однако и серьезный разговор был необходим. Кое на что требовалось недвусмысленное и твердое согласие. Как, например, на маленький такой дворцовый переворот. Да, дворцовый! Ну и что, что в степи? Если за него голову могут оторвать, то однозначно дворцовый. А Хист, недоносок ишачий, головы рвет не задумываясь!
Бира Любей оглядел еще раз свое бравое собрание – и выкинул трусливые мысли из головы. Чтоб с такой поддержкой – и проиграть? Да ни за что! Армия – это моща!
– Господа, мы собрались здесь, чтоб поскорбеть о гибели одного из наших, – печально провозгласил Любей, возвысившись над собранием. – Мой адъютант, мой племянник, мой…
Эпсаар сбился. В узком кругу адъютант назывался исключительно как «мой жополиз», вот это определение чуть по привычке не выскочило в траурной речи. И пусть оно было донельзя верным, но – не к месту. По традиции о погибшем следовало говорить уважительно. А традиция – это такая штука, которую нарушать очень опасно, о чем еще Люмер Царственный предостерегал.
– … мой доверенный эпсаар скончался поутру, – пробормотал Любей.
Получилось очень неплохо, и даже заминка сошла за несвойственную Любею сентиментальность. Эпсары пригорюнились и потянулись за пайковыми кубиками.
– Зверство какое-то! – высказался командир правого крыла. – Отрубить руки адъютанту самого командира части – а за что?! За то, что он мясо для командира в солдатском котле выбрал? А где его еще выбирать?! Поставил какой-то идиот на снабжение полицейских! Они же дебилы полные! «Братья через сестру нашу смерть!» – и за сабли! Дебилы…
– Руки засранцу отрубили – надо было и нос отрубить! – невнятно высказался начальник штаба, не поднимая головы от стола. – Чтоб не совал во все дыры! Конченый ворюга был! И стукач.
Любей неприязненно покосился на пьяного эпсара. Вот так говорить не стоило! Да, все знали, что адъютант не для командира мясо вылавливал, а для своих племенных кошек. И что ворюга, и что стукач – знали тоже. Но ведь не говорили! А если никто не говорит открыто, то этого, получается, как бы и нет. Вообще, если правду открыто говорить, что тогда останется от священного образа боевого эпсара? И от всей власти, если на то пошло? Вот то-то же. Так что лучше помалкивать!
– Ты бы лучше помалкивал! – заметил начальнику штаба трезвый пока что командир правого крыла. – Ну и что, что ворюга? А кто не ворюга? Зато в остальном – боевой эпсар! А его какой-то полицейский – саблей! Недоносок Хист совсем нас от распределения средств оттеснил! И сам не берет, и нам не позволяет! А кому тогда всё достанется? Солдатам?! Да его «братьям», которые на снабжении жируют? А нам как жить?
Собрание возбужденно загудело. Да разве они в армию пошли ради того, чтоб воевать? Где склады в полном эпсарском распоряжении, где выслуга лет и пенсион чуть ли не с юности, где дармовая рабочая сила?! Всё порушил недоносок Хист! На святое покусился, урод полицейский! А кто на святое покусится, тому кое-что откусится, это всем известно!
– Откуда он вообще взялся на наши головы, этот подэпсаришка? – наконец озвучил долгожданную мысль командир левого крыла. – Ни один настоящий эпсар его не поддержит! Ну и дать ему, чтоб катился обратно в свои патрули! Мы ему не присягали!
Эпсары осторожно начали обсуждать предложенное. Да, дать Хисту, чтоб катился, стоило. Но как? Отправить солдатское крыло? Уже отправляли. А полицейские это крыло – в упор, на поражение, звери. Свою диверсионную группу подрядить, чтоб сходили на дело? Угу, ходили однажды, позору на всю деревню огребли…
– Профессионалы нам нужны! – вынужден был подвести итог командир правого крыла. – Без профессионалов Хиста не взять!
Бира Любей внутренне с ним согласился. Да, это могло стать проблемой. Среди сидящих профессионалов как-то не наблюдалось.
– Привет отважным тяжелым конникам! – донеслось вдруг насмешливое от входа. – Даже очень тяжелым, как я вижу!
Эпсары настороженно обернулись – и просветлели. Во входном проеме стоял Профессионал.
– Заползай, котик песчаный! – дружелюбно рявкнул Бира Любей. – Пить хочешь?
Эпсар Джайгет усмехнулся в светлые усы:
– Не хочу. Но буду. Иначе с вами, ишаками, не договориться!
– А то!
– За что пьем? – вежливо поинтересовался эпсар, присаживаясь к командирскому столу.
– Выпьешь – узнаешь! – пообещал Любей, сноровисто доставая пайковый кубик из ящика. – Или у вас, погранцов, не так?
– Так, все так…
Они пили, и Бира Любей всё сильнее убеждался, что эпсар Джайгет – настоящий эпсар. И притеснениями недоволен так же, как остальные. А если учесть боеспособность погранцов, так его недовольство перевешивало всё остальное, вместе с Ит-Тырками даже.
– За Хистом пошли в надежде при раздаче трофеев получить хороший кусок, – честно признался он. – Но какие в степи трофеи? Овцы облезлые? Так и тех не дают резать, права степняков блюдут!
– Этот император сам не знает, куда ведет! – выкрикнул командир левого крыла.
Любей недовольно поморщился. И такие мысли не стоило озвучивать! Можно подумать, какая-то власть знает, куда кого ведет. Так вопрос вообще ставить нельзя! Следует спрашивать: что я буду иметь с того, что творится вокруг?
Эпсар Джайгет отстраненно усмехнулся. У него было свое мнение насчет способностей Хиста. Но заговорил он о другом.
– Хиста эльфы поддерживают, – напомнил он неприятную правду.
Эпсары тяжело помолчали. Да, эльфов видели в окружении самозванного императора. А эльфы – это сила! Что им сама империя! Бессмертные, говорят, и за океаном держат власть!
– Так что Хиста нельзя трогать, – сделал вывод пограничник. – Пусть ведет, куда хочет. Нам какая разница, куда идти? Лишь бы эпсаров не притеснял.
Собрание заинтересованно слушало. Да, всем хотелось, чтоб эпсаров не притесняли! И, похоже, погранец представляет, как это обставить!
– Надо указать императору, что он слабак по сравнению с нами! – высказался Джайгет, внимательно оглядывая эпсаров. – Чтоб нос не задирал, чтоб нас побаивался. Указать – но так, чтобы Бессмертные не обиделись. По-мелкому как-нибудь указать. Коня ему отравить, что ли. Да не один раз.
Эпсары возбужденно заговорили. Конь – это мысль! Конь им по силам!
– Или вот еще у Хиста любовница есть, – добавил невинно Джайгет. – Говорят, какая-то дзуда из деревенских. Ей можно тоже чего-нибудь сделать! Думаю, эльфы не заругаются! Кому интересно, что случится с деревенской дурочкой? Только Хисту. И если с ней что-то случится, он сразу поймет, что эпсаров лучше не обижать – а то его любовницу обидим все вместе!
Дружный рев подтвердил, что его предложение пришлось всем по вкусу.
– Прямо сейчас и пойдем, пока Хист гостит в шатре у Асиа! – сказал пограничник невозмутимо. – Думаю, любовницу Хиста будет обижать приятней, чем его коня!
Эпсары начали дружно подниматься, с грохотом попадали стулья. Только начальник штаба остался храпеть под столом. В последнее время алкоголь все чаще стал брать верх над выносливым эпсарским организмом. Или?.. Бира Любей недоверчиво пригляделся к спящему – и успокоился. Начальник штаба был мертвецки пьян.
– А что погранцы твои не присоединяются? – недоверчиво осведомился эпсаар у Джайгета.
– Могли бы, – тонко усмехнулся он. – Но моим погранцам не нужен некий Бира Любей. У нас, знаешь, и своих сил хватает на любовницу Хиста. Я же предпочитаю иметь дело с эпсааром княжеского рода, вот как ты.
И они понимающе подмигнули друг другу.
Резкий ночной воздух предгорных степей остудил многие воспаленные головы. Или же эпсары были вовсе не так пьяны, как казались. Так что в шатер императора ввалилось не более дюжины разгоряченных мужиков. Бира Любей недовольно морщился. Трусость и разброд среди подельников настораживали. С другой стороны, дзуде и дюжины мужиков должно было хватить. С лихвой.
В шатре мягко светился магический шар. Маленький полицейский поднял голову от книги и устало потер глаза.
– Явились, уроды, – констатировал он грустно.
Бира Любей вздрогнул и невольно шагнул назад. Ой, как плохо! Почему решили, что император у Асиа? Куда разведка смотрела?! Явно куда угодно, только не в шатер императора! Никому нельзя доверять, никому!
К счастью, армейцы привыкли действовать только по утвержденному плану. А в плане было сказано: ворваться в шатер императора и дать всем, кто помешает, по зубам! Так что командир левого крыла решительно размахнулся и съездил Хисту в зубы. Полицейский уклонился, вскочил, заломил нападающему руку в болевой захват – и злобно забился в железных руках командира правого крыла. А там и остальные эпсары опомнились и начали подключаться… и пошло дело! Армия – это моща!
– С любеевскими недоносками понятно! – прохрипел Хист, пытаясь вырваться из цепких рук. – Но ты, Джайгет! Чего ты здесь? Ты же клятву давал!
– Я прежде всего – эпсар для особых поручений! – холодно напомнил пограничник. – И мое особое поручение никто не отменял! Моя цель – принцесса пророчества! Миру людей не нужно вечное рабство у Бессмертных! И если любеевские придурки с твоей девкой собрались просто потешиться, то я ее милосердно убью. Я все же боевой эпсар, а не насильник. Где она, Дребен? Полагаю, за вот этим пологом?
Хист перестал биться и прислушался.
– Гребло? – недовольно окликнул он. – Опять с арбалетом балуешься?
Громко щелкнула тетива.
– Ой! – испуганно произнес голос снаружи шатра. – Командир, я нечаянно, честное слово!
Хист посмотрел на оседающего Любея, бывшего целого эпсаара от тяжелой конницы, а ныне просто мертвеца со стрелой промеж лопаток.
– С другой стороны, так даже лучше, – вздохнул Хист и покосился на удерживающих его эпсаров.
Многочисленные захваты торопливо разжались, и эпсары даже попытались принять некое подобие уставной стойки. Только эпсар Джайгет ощерился и стремительно прыгнул к пологу.
– Ну, рискни! – предложил Ворта Урсаш, откидывая легкую ткань. – Только учти, я не сторонник однополой любви. И мои ребятки – тоже.
Огромный спецназовец стоял с поднятым забралом и сердито смотрел на пограничника. Джайгет был настоящим эпсаром, и убивать его «Кулаку» вовсе не хотелось.
– Яха у родителей, – сообщил Джайгету Хист. – Но туда соваться еще опаснее, чем в императорский шатер. Ялинька горло перегрызет. Даже мне.
В шатер стремительно и бесшумно проскальзывали бронированные фигуры. Вот они были профессионалами! Эпсаров скрутили и сложили горкой в один момент. И всё – без лишнего шума. Юный император скептически оглядел получившуюся композицию.
– Джайгет, у тебя найдется толковая группа эпсаров, чтоб смогли построить любеевский гадюшник? – рассеянно спросил он. – Начальник штаба там вроде вменяемый, но больше никого.
– У меня всё найдется! – с гордостью отозвался Джайгет. – У меня даже эпсар мне на замену найдется.
– Ну и… убрать тогда падаль.
Шатер освободили. Хист умиротворенно опустился в кресло, поднял уроненную в борьбе книгу и раскрыл на заложенной странице. Джайгет упрямо стоял перед ним и молчал.
– Ты с чего решил, что моя Яха – принцесса пророчества? – спросил Хист, не поднимая головы.
– Не я решил, пророчество, – усмехнулся эпсар. – Я же его наизусть знаю. Принцесса пророчества – это не личность, а фигура места. Кто рядом с тобой – та и принцесса! Так вот, я постараюсь, чтоб место рядом с тобой осталось пустым! И не в поручении Ставки дело – я за будущее людей служу!
– Почему именно рядом со мной? – удивился Хист.
– Ну… тот, кто принцессе мужем станет, он же император из величайших, – хмыкнул Джайгет. – Согласись, выбирать не из кого!