Она рассмеялась:
— Ты смелый.
Затем она пристально посмотрела на него и серьёзно спросила:
— Так, а что реально произошло?
<<Она думает, что я смелый!>>
Эта мысль обдала его жаром куда сильнее вентилятора.
— Я поскользнулся, — сказал он, — пошёл в лес и, когда дошёл до ручья…
Он вдруг вспомнил, зачем пошёл в лес. Он совсем забыл об этом, когда падение в ручей поставило его жизнь под угрозу, однако сейчас он словно вновь услышал слабый и жалобный плач ребёнка.
— О боже! — Дью едва не вскочил с сиденья. — Останови тачку!
Глава 4
Джиллиан не остановилась, она даже не сбросила скорость.
— Мы почти дома.
Дью попытался схватиться за руль и… вдруг уставился на свои пальцы. Они выглядели как деревянные.
— Остановись, прошу тебя, — сказал он громче. — Там, в лесу, потерялся ребёнок. Я пошёл в лес, потому что услышал чей-то плач, доносящийся со стороны ручья. Мы должны туда возвратиться. Остановись!
— Эй, ты что творишь, угомонись! Знаешь, что ты слышал? Могу поспорить: ухание совы. Их тут полно, и они издают очень жалобный плач, похожий на стон.
Дью так не думал.
— Это произошло, когда я возвращался из колледжа домой. И для сов было ещё очень светло.
— Хорошо, допустим. Тогда это ворковали голуби либо мяукал кот. Коты иногда мяукают прям как дети.
И лишь он попытался вновь открыть рот, она резко его перебила:
— Послушай, когда мы приедем к тебе домой, мы сможем вызвать полицию и они проверят всё. Только я не позволю ребёнку… то есть парню, замёрзнуть лишь потому, что в нём чересчур много мужества.
На миг Дью очень захотелось позволить ей и дальше думать, что он обладает этим самым мужеством.
Однако он сказал:
— Нет же, я совсем не поэтому. Мужество здесь ни при чём. Я просто через такое прошёл, чтобы найти этого ребёнка. Я почти умер. Думаю, я реально умер. То есть я не совсем умер, только очень замёрз и… всякое происходило… Я понял, какое огромное сокровище — жизнь.
Он совсем смутился и замолк.
<<Что я несу? Она решит, что я чокнулся. Может, мне это всё лишь приснилось>>.
Сейчас, сидя в тёплой и быстро мчащейся <<тойоте>> трудно было представить, что всё это случилось с ним действительно.
Джиллиан кинула на него удивлённый и понимающий взгляд.
— Ты почти умер? — Она смотрела на шоссе, поворачивая на улицу, где они оба жили. — Со мной тоже такое однажды случилось. В детстве, когда мне делали операцию…
Она осеклась; <<тойоту>> занесло на льду.
Она мигом выровняла ход автомобиля и решительно повернула к дому Дью.
<<И с тобой такое было?>>
Джиллиан припарковала и выскочила из авто быстрее, чем Дью успел задать вопрос вслух.
Открыв дверь с его стороны, она протянула ему руку.
— Выбрось это всё из головы, — сказала она, погладив его мокрые волосы.
Она сделала это так, что Дью подумал, что ей нравятся его волосы. Он смотрел на Джиллиан исподлобья. Её светло-серые глаза обычно казались ледяными, однако сейчас, когда их взгляды встретились, они потеплели.
Может, Джиллиан заметила в нём нечто такое, что поразило её и задело за живое.
Дью тоже почувствовал волнение.
<<Не такая уж она и самовлюблённая, как мне казалось раньше>>, — подумал он.
Между ними будто проскочила искра.
<<Она похожа на меня, она…>>.
Внезапный приступ дрожи не дал ему додумать эту мысль. Прищурив глаза, Джиллиан покачала головой.
— Тебе надо побыстрее в дом.
Она вновь подхватила Дью под руку. Они оба немного покачивались, поднимаясь по ступеням.
— Тебе не следует ходить зимой пешком в колледж. С этого дня я буду тебя подвозить.
От радости Дью лишился дара речи. Конечно, ему, возможно, стоило бы сказать, что он не ходит в колледж пешком ежедневно, однако с другой стороны, он никого и не обманывает.
При мысли, что Джиллиан будет его подвозить, сердце выпрыгивало из груди. Как это здорово и приятно, когда тебя так вот поддерживают!
Но перед тем как она открыла дверь, Дью вдруг вспомнил:
<<Папа!>>
Его охватила паника.
<<О господи, нельзя, чтобы Джиллиан увидела папу! Однако может, всё обойдётся. Если из кухни пахнет обедом, то всё нормально. Если нет — сегодня один из плохих папиных дней>>.
Только из кухни не доносилось обеденных ароматов. Джиллиан вошла в полутёмный холл. Никаких признаков жизни, свет погашен. Дом холоден и пуст. Дью понял, что нужно выставить Джиллиан как можно быстрее. Только как?
Всё ещё поддерживая его, она спросила:
— Твоих родителей нет дома?
— Нет. Мать обычно приходит домой около восьми.
Дью ограничился полуправдой и мысленно молился, чтобы папа не вышел из спальни, пока Джиллиан не уйдёт.
— Теперь со мной всё будет нормально, — сказал он торопливо, даже не заботясь о том, что его слова прозвучат бестактно и неблагодарно, — всё, что угодно, лишь бы она ушла. И добавил: — Я и сам могу о себе позаботиться. Иди, я в полном порядке.
— Какого хрена! — вырвалось у Джиллиан.
И это было самое смачное <<какого хрена>> из всех, что когда-то доводилось слышать Дью.
<<Она вздумала со мной ругаться? Очень остроумно>>.
— Тебя нужно срочно разморозить. Где у вас ванная?
Дью машинально поднял окоченевшую руку в сторону ванной и тут же уронил её.
— Нет, погоди минуту…
Однако она уже была около ванной комнаты.
Она опустила его на пол, зашла в ванную и открыла кран горячей воды. Дью тревожно поглядывал наверх.
<<Пап, не вставай, прошу. Спи, бога ради, спи>>.
— Тебе нужна горячая ванна как минимум минут на двадцать. Затем будет видно, нужно ли тебе ехать в больницу.
Дью вспомнил:
— А полиция?..
— Да, я позвоню, лишь ты окажешься в ванне. — Она дёрнула его за промокшую насквозь толстовку. — Ты можешь раздеться сам? У тебя пальцы гнутся?
— Ай!.. — Пальцы его не слушались, будто они были деревянные.
<<Вообще задубели, — думал он, рассматривая свои руки. — Она что, действительно намеривается меня раздевать?>> — В любом случае папу он звать не станет.
— Ай!..
— Так. Повернись спиной ко мне, — приказала Джиллиан. Она вновь потянула за край толстовки. — Давай же, я зажмурюсь.
— Нет, — запротестовал Дью, отчаянно прижимая руки к себе.
Так они и стояли в нерешительности да смущении, пока их не спасло неожиданное вмешательство.
— Что тут происходит? — раздался чей-то голос из холла.
Обернувшись, Дью выглянул из-за Джиллиан. Это был Тан Джан, парень Джиллиан. Тан был в пуловере, на его светлых волосах сидела шляпа. У него были чёрные глаза, чётко очерчённый рот и белоснежные зубы. Дью всегда считал, что со временем Тан обязательно займёт должность управляющего в какой-либо крупной компании.
<<Будущий управляющий>> обращался исключительно к Джиллиан:
— Я увидел во дворе твоё авто. Гляжу, входная дверь открыта…
Он взглянул на неё подозрительно, будто усомнившись, в своём ли она уме.
Джиллиан подошла к нему и, стоя между ним и Дью, пустилась сбивчиво объяснять:
— Ничего тут не происходит. Я подобрала его на дороге по дороге из колледжа. Он был… да ты глянь на него. Он упал в ручей и замёрз.
— Вижу, — спокойно сказал Тан.
Он кинул на Дью оценивающий взгляд.
— Он выглядит не так уж хреново. Иди на кухню, Джиллиан, и приготовь горячий чай или, если нет чая, что-нибудь другое горячее. А я позабочусь о нём.
— И не забудь про полицию! — едва успел крикнуть Дью вслед Джиллиан.
Ему не хотелось глядеть в лицо Тану. Тан был на год старше Дью и учился вместе с Джиллиан в колледже. Дью боялся его, восхищался им и ненавидел в одно и то же время.
— Марш в ванную!
Тан помог Дью раздеться, сдирая с него промёрзшую мокрую одежду и кидая её в раковину. Он действовал быстро и ловко, всё спорилось у него в руках. Дью был очень слаб, чтобы протестовать против того, что его раздевают в манере тюремного надзирателя.
Он съёжился, дрожа и ощущая себя маленьким, и лишь Тан расправился с его одеждой, быстро нырнул в ванну. Вода его обожгла. У Дью глаза вылезали из орбит от боли. Он стиснул зубы, чтобы не закричать, и, дыша носом, заставил себя погрузиться в воду до самых плеч.
— Вот молодец, — сказал Тан из-за голубой занавески. — А я сейчас поднимусь в твою спальню и принесу сухую одежду.
— Нет! — вскрикнул Дью, наполовину выпрыгнув из воды.
<<Только не наверх, только не туда, где папа>>.
Только дверь ванной уже громко захлопнулась. Тан был не тем человеком, которому можно сказать <<нет>>. Дью сидел, парализованный паникой, пока поток жгучей боли не вышиб все мысли из его головы.
Сначала заболели пальцы, затем ступни. Боль поднималась вверх, опаляя всё его замёрзшее тело, и оно понемногу возвращалось к жизни. Всё, на что он был способен, — это замереть и глубоко дышать носом, стараясь как-нибудь перетерпеть боль.
Он возвращался к жизни. Его белая сморщенная кожа сначала посинела, потом покрылась пятнами и наконец покраснела.
Жжение сменилось покалыванием. Дью смог пошевелиться и даже начать думать. Он прислушался. Внизу, в коридоре, раздавались голоса. Дверь ванной их почти не заглушала.
Вот надменный голос Тана:
— Ага-ага, держу. Сейчас я отнесу ему. Он может пить, сидя в воде.
Голос Джиллиан:
— Прекрати, дай ему немного отдохнуть. Он ещё ребёнок.
— Правда? Как ты думаешь, сколько ему лет?
— Лет? Беспонятия. Четырнадцать?
Тан фыркнул.
— А сколько? Пятнадцать? Тринадцать?
— Джиллиан, он ходит в наш колледж. Он всего младше на курс.
— Действительно? — Голос Джиллиан звучал удивлённо и смущённо. — А я думала, он в последнем классе начальной школы.
<<Последний класс начальной школы!>>
Дью сидел, уставившись перед собой невидящим взором.
— Он же в нашем классе по биологии. — В голосе Тана прорвалось раздражение. — Сидит за последней партой и никогда не открывает рта. Впрочем, ясно, почему ты решила, что он младше. В его комнате всяких игрушек до фига. И на стенах фотообои с машинками. Ты лишь глянь на его пижаму! Даже на ней поезда, самолёты, вертолёты.
Эти слова обожгли Дью сильнее, чем кипяток.
Тан видел его спальню, в которой ничего не изменилось с тех пор, как Дью исполнилось двенадцать лет, ведь не было денег на новые шторы и фотообои и не было места в гараже, чтобы отправить туда его любимые игрушки.
Тан насмехался над его пижамой. И перед кем — перед Джиллиан! А Джиллиан… Так она думала, что он маленький! Потому и предложила возить его в колледж. Она думала, что он из младших классов, и была с ним нежна лишь потому, что ей было его жалко! Глаза Дью заслезились. Он разразился всхлипами, кипя от ярости, боли и унижения… Вдруг раздался сильный треск, будто передёрнули затвор винтовки. Затем его сменил высокий протяжный хрустальный звон. Что-то разбилось. Дью вздрогнул, как от удара, застыл на миг, осторожно отодвинул влажную занавеску и высунул голову наружу.
В тот же миг резко распахнулась дверь.
— Это что было? — спросил Тан.
Дью пожал плечами. Он хотел сказать: <<Я надеялся узнать это у тебя>>, — но очень боялся Тана. Тан оглядел ванную комнату, остановил взгляд на запотевшем зеркале и нахмурился.
Он потянулся к нему, провёл рукой… и вскрикнул:
— О, блять!
Тан посмотрел на руку. Дью заметил на его руке кровь. Схватив мочалку, Тан махнул ею по зеркалу. И снова, и снова. Затем отступил на шаг и уставился на него. Дью тоже смотрел на зеркало ванной. Зеркало разбилось.
Вернее, не разбилось, а потрескалось. Оно не выглядело так, словно кто-то по нему ударил: не было следа от удара с разбегающимися в разные стороны трещинами. Всё зеркало было сплошь покрыто сеткой тонких линий, бегущих по нему из края в край, будто на нём оставил свой узор морозный иней.
— Джиллиан! Быстрее иди сюда! — крикнул Тан, не обращая внимания на Дью.
Спустя минуту Дью увидел в зеркале искажённое отражение лица Джиллиан, заглянувшей в ванную из-за двери.
— Ты лишь глянь! Как такое могло произойти? — спросил Тан.
Джиллиан сделала недоумённое лицо и пожала плечами.
— Перепад температур? Жар? Холод? Беспонятия… — Она кинула нерешительный, но достаточно долгий взгляд на Дью, чтобы рассмотреть его лицо за голубой занавеской.
— Тебе лучше? — спросила она, обращаясь к белой вешалке для полотенец на противоположной стене.
Дью не смог ничего вымолвить: в глотке — ком, из глаз ручейком текут слёзы. Однако когда Тан посмотрел на него, Дью кивнул.
— Ладно, забей на зеркало. Давай одевайся.
Тан отвернулся от зеркала. Джиллиан наконец убралась из ванной.
— Проверь всё тело, особенно пальцы на руках и ногах, чтобы они без боли сгибались и разгибались, — сказала она Дью из-за двери.
— Всё нормально. Со мной всё хорошо.
Он пошевелил пальцами, которые плохо слушались, однако не болели. Теперь ему хотелось побыстрее отделаться от Тана.
— Я и сам смогу одеться.
<<Лишь бы не разреветься при нём!>>
Он опять спрятался за занавеской и поплескал водой.
— Ребята, спасибо вам, но теперь я и сам справлюсь.
Тан усмехнулся. Несомненно, он подумал, что Дью неблагодарный мальчишка.
— Хорошо. Вот твоя одежда и горячий чай. Если хочешь, я могу кому-нибудь позвонить, чтобы к тебе приехали.
— Нет. Родители… Мать скоро придёт с работы. Я уже в норме.
Он зажмурился и начал мысленно считать, задерживая дыхание, чтобы не разреветься. И — слава господу! — Тан удалился. Они попрощались с Дью и ушли. Наступила тишина. Дью неловко выпрямился. Он чуть не упал, вылезая из ванной. Он надел пижаму и осторожно, медленно, как старик, вышел из ванной. Он даже не взглянул на разбитое зеркало. Не успел он добраться до своей спальни, как наверху распахнулась дверь папиной комнаты. Папа вышел в небрежно накинутом мужском халате и казеиновых шлёпанцах. Его тёмные волосы — немного темнее, нежели у Дью, — были лохматы.
— Что тут такое? Что за шум? Где мать?
Папа едва ворочал языком. У него получалось примерно: <<Чё ту ткое?>> и <<Де мать?>>.
— Па, ещё нет восьми. Я промок по дороге и иду спать. — Минимум слов для необходимого обмена информацией.
Папа наморщился.
— Сладкий мой…
— Спокойной ночи, па.
Дью юркнул в свою комнату прежде, чем папа успел задать следующий вопрос. Упав на кровать, он свернулся эмбрионом и обнял руками мягкие игрушки. Они добрые. Теперь наконец-то он мог пореветь. Вся боль, все обиды слились в единый слёзный поток, и он громко всхлипывал, утыкаясь лбом в своего любимого мишку. Лучше бы он не возвращался. Ему хотелось назад, на поляну с пронзительно зелёной травой, даже если та была всего-то видением. Ему хотелось, чтобы все жалели о том, что он умер. Все его мысли о ценности жизни — такая чепуха. Жизнь — сплошной обман. Он не мог изменить себя и начать жить сначала. Не было нового старта.
Не было надежды.
<<Ну и пусть. Я хочу умереть. И зачем я вернулся? Ради вот этого? Должно же быть какое-то место, где мне будет хорошо, где я кому-то нужен. Я не гожусь для этого мира и для этой жизни>>.
Он всё плакал и плакал, пока незаметно не провалился в глубокий сон. Когда, пару часов спустя, он проснулся, его спальню заливал странный свет.
Глава 5
Только дело было не только в странном освещении: у него возникло жуткое ощущение чьего-то присутствия в спальне. Такое бывало и раньше: он просыпался от чувства, что в спальне кто-то был, только исчез в тот момент, когда он открыл глаза. Во сне он будто приближался к открытию великого секрета, однако стоило ему проснуться — и это ощущение пропадало. Однако сегодня всё было по-другому. Удивлённо оглядев спальню, он понял, что свет действительно был противоестественным.
<<Я забыл задёрнуть шторы, и это всего навсего свет луны>>.