Небеса услышали его мольбы, и старый знакомый очень скоро предстал перед взволнованными очами Эла. Он сидел в просторном гостиничном зале и отдавал должную дань уважения искусству местного повара. По новому богатому халату, по золотым кольцам на пальцах и довольному лицу, можно было определить, что дела у купца шли в гору.
- О, господин капитан с собственной персоной! - покровительственно воскликнул Маруф, с первого взгляда узнавший Эла, но сильно ошибившись с оценкой его статуса. Виной тому был дождевик, который полностью скрывал одежду герцога, оставляя на всеобщее обозрение только подошвы сапог да голову, покрытую походной шляпой. Эл не стал исправлять промах купца, решив использовать его в своей цели.
- Да почтенный Маруф это я. Твои орлиные очи не подвели тебя, пройдоха - сказал молодой человек, неторопливо приближаясь к купцу.
- Что привело тебя снова в наши края, капитан? Неужели та блондинка оказалась недостойной тебя, и ты хочешь получить другую?
- Нет Маруф, Вероника оказалась выше всех похвал, и я женился на ней сразу, как мы с тобой расстались.
- Мои поздравления капитан, мои поздравления. Может быть, ты скопил денег и хочешь завести себе вторую жену? Так ты только скажи и Маруф достанет тебе новый душистый плод любовных утех, за достойную плату конечно.
- Благодарю тебя Маруф, но у меня уже есть вторая жена и ничем не уступающая по красоте Вероники.
- Ах, Аллах явно благоволит к тебе капитан, раз, подарил тебе возможность иметь двух прекрасных жен сразу! Ты определенно счастливый человек. Так зачем тебе понадобился бедный купец, едва сводящий концы с концами? - спросил Маруф, изображая на своем лице полное непонимание.
- Чтобы ты вернул мне мою вторую жену - коротко бросил Эл, вперив в лик торговца тяжелый взгляд, но аль Маруф был непробиваем.
- Вторая жена? Какая жена? Клянусь здоровьем своей матери, я не понимаю тебя капитан - сказал купец с искренним удивлением и даже обидой. Возможно, Эл поверил ему, если бы не уловил страх и тревогу в глазах Маруфа впервые секунды их встречи, а они были. Эл был готов поклясться чем угодно.
- Ты её знаешь почтенный Маруф. Это так черненькая девушка, которую ты дал мне в придачу при продаже Виктории. Вспомнил? - спросил герцог и хищно подмигнул купцу. Веко аль Маруфа предательски дрогнуло, но только на секунду, а затем его лицо расплылось в радостной улыбке.
- Ах, черненькая. Да, да конечно припоминаю, но я не видел её господин, с той самой минуты как расстался с тобой.
- Не видел? - наигранно удивился Эл. - Память явно тебя подводит славный Али. Вспомни, ты же не так давно встречался с ней. Ну?
Спрашивая купца, герцог из всех сил пытался сохранить на своем лице маску безмятежности и учтивости. В ответ Маруф старательно изобразил процесс добросовестного вспоминания требуемого эпизода, который, к огромному сожалению, для собеседника, завершился безрезультатно.
Он уже был готов открыть свой рот со скорбным известием, что Эл ошибается, но герцог стремительно метнулся к нему подобно лютому тигру. Его рука, упав на лацканы халата, которые удушающей петлей стиснули жирное горло Маруфа - Вспомни, кого ты нашел на берегу моря! Вспомни! Вспомни Маруф!
- Пусти, пусти! - хрипло выкрикнул зинданец, но Эл крепко держал в стальных тисках свою добычу, всё туже и туже сдавливая купеческое горло.
- Говори! Тебе есть, что сказать! - требовал он от Маруфа, но купец упрямо продолжал только шипеть подобно дикой кошке и плеваться слюной.
На помощь терпящему бедствия купцу бросились два могучих телохранителя вместе с несколькими постояльцами гостиницы и, защищая свою голову и плечи от ударов дубины и кулака, Элу пришлось отпустить Маруфа.
- Будете свидетелями! Этот дикарь напал на меня и пытался убить! Меня купца серебряной гильдии!! - визгливо выкрикивал посиневший от удушья торговец, укрывшись за спинами телохранителей и оттуда, яростно потрясая кулаками. - Пропали твои галуны капитан! Теперь тебе одна дорога - на каторгу!
- Пристава! Пристава! - горячо зашумели невольные зрители, обрадовавшиеся возможности поучаствовать в торжестве справедливости, над зарвавшимся чужестранцем. - Мы все пойдем в свидетели!
- Что ж хорошо, зовите пристава, пусть он нас рассудит, по закону и справедливости! - охотно согласился с ними Эл. Стоя один на один перед разгоряченной толпой, он не выказывая ни малейшего страха. Уперевшись одной рукой в бок, он гневно и властно выкинул вперед другую руку, указывая пальцем на Маруфа. - Пусть он выяснит, куда этот шакал дел мою жену Анну, которую нашел на берегу моря, чудом, спасшуюся после страшной бури!?
Услышав это обвинение, гюллистанцы, хорошо знавшие силу и мощь морской стихии, сразу притихли. Воинственный пыл их разом утих и они стали с сомнением и опаской поглядывать на купца, который вначале побледнел, а затем, почувствовав для себя явную угрозу, бросился в ответную атаку.
- Да! Да! Я нашел на берегу женщину, но это была обычная простолюдинка, а согласно береговому праву всё, что выброшено из моря принадлежит тому, кто первый его нашел. Это право полностью распространяется на всех и даже на твою жену капитан! - язвительно выпалил Маруф, горящим взглядом упиваясь мигом своего торжества.
Прекрасно осознавая, что отказ в помощи спасшемуся из морских пучин человеку, а в особенности женщине, основательно подрывает его торговую репутацию, аль Маруф решил спрятаться за буквой закона, с помощью которого местное население хорошо кормилось в прежние годы. Он, правда, в основном распространялся на товары и прочее недвижимое имущество, выброшенное морем на берег. Всем выжившим людям, гюллистанцы, как правило, оказывали помощь, но Маруф упорно трактовал закон в выгодном для себя свете.
- Ты признаешь это перед людьми? - быстро спросил Эл, теребя нагрудные застежки своего походного плаща.
- Да признаю! - подтвердил купец. - Закон на моей стороне!
- Ты лжешь мерзкий шакал! - властно перебил его Эл. Привычно расправив плечи, и гордо подняв голову, как это он неоднократно делал перед своими подданными, изрекая своё окончательное решение по тому, или иному важному вопросу.
- Закон на моей стороне, поскольку береговое право распространяется только на купцов, экипажи кораблей и пассажиров но, ни в коем образе не касается послов и лиц верховной власти, к которым относилась моя жена кронпринцесса Анна. Это говорю тебе я, великий герцог Малаги - четко и безапелляционно произнес Эл, отбрасывая с себя дождевик.
На Маруфа было страшно смотреть. Еще несколько мгновений назад его лик был полон ярких красок жизни, а теперь, он залился одной краской, краской смертельной бледности и печали. Губы затряслись от страха, а глаза вылезли из орбиты при виде на груди у собеседника золотой герцогской цепи, усеянной звездами, знаком высшей власти. Ноги у купца, сами подкосились и со всего маха, он бухнулся на землю перед герцогом.
- Ва-ва-ваше... - тонко заблеял Маруф, судорожно хватаясь руками за сапоги Эла, в мгновение ока, превратившись из полноправного хозяина жизни в жалкого слизняка.
- Поднять! - приказал тот телохранителям купца, и те проворно исполнили его приказ.
- Я думаю, нам есть, о чем поговорить без посторонних глаз и ушей - властно сказал герцог и трясущийся от страха Маруф радостно закивал головой. Меньше всего в минуту своего унижения и позора, он хотел присутствия посторонних лиц.
Едва только дверь в комнату купца закрылась, как Эл приступил к энергичному допросу, помогая себе при этом ударами кулака. Это ему сильно помогла выудить из могучего потока мольбы, клятв и заверений нужные для себя сведения.
Маруф действительно нашел Анну на берегу моря после той ужасной бури. Кронпринцесса была жива, но очень слаба после долгого пребывания в море. Маруф клялся и божился, что он не узнал Анну, а она не назвала себя, хотя Эл в этом сильно сомневался. Неизвестно как развернулись бы события в дальнейшем, но в этот момент в этой истории возник новый персонаж, впрочем, хорошо знакомый Элу по его прежней службе.
Это был господин Жак, у которого с герцогом были свои старые счеты. По словам купца, он оставил службу и, объявив себя Вольным Топором, сколотил вокруг себя шальную ватагу, которая занялась морским промыслом. Маруф уверял, что Жак просто забрал у него женщину, но у герцога, который хорошо знал жадную натуру купца, эти слова вызывали большие сомнения. С каким бы наслаждением, Эл избил бы эту ничтожную личность, благодаря которой он лишился своей жены но, подавив приступ гнева, он решил наказать купца иначе. Герцог ударил по самому больному для Маруфу месту, деньгам.
Узрев среди вещей зандарца кожаный саквояж, он сразу определил, что это походная купеческая казна.
- Сколько тут? - спросил Эл, ткнув для верности саквояж носком сапога. По тяжести и неповоротливости предмета, догадка герцога была верна.
- Восемь тысяч монет господин - одним духом выпалил Маруф, лихорадочно переводя свой взгляд с Эла на казну.
- Правда? - Эл встряхнул саквояж рукой и убедился, что купец не соврал. - Знаешь Маруф, именно столько мне и необходимо для того, чтобы исправить твою досадную ошибку, допущенную тобой в отношении кронпринцессы. Надеюсь, что ты как честный человек готов безвозмездно ссудить мне эту сумму. Не правда ли?
Гримаса судороги перекосило лицо аль Маруфа от подобных слов. Он куда охотней дал их герцогу в рост под процент или вообще отказал но, сделав огромное усилие над собой, купец радостно закивал головой, не в силах произнести, ни звука.
- Отлично, друг мой. Я с радостью принимаю твой щедрый дар, но для того, чтобы всё было по закону и совести, ты мне напишешь расписку. Не хочу, чтобы моё честное имя полоскали на ветру различные недобросовестные сплетники. Ведь верно? - герцог верил в купца тяжелый взгляд. Страх так сильно, перехватил горло Али, что тот только смог кивнуть головой в знак согласия.
- Итак, Маруф бери перо и пиши расписку. И без ошибок! Проверю - рыкнул Эл, заметив как слабое подобие улыбки, появилось на губах купчика.
Так великий герцог достойно поквитался со своим старым знакомым и, став обладателем огромной суммы, немедленно приступил к поискам старины Жака. Судьба вновь благоволила Элу, и не прошло пяти дней, как ему стало известно, что разыскиваемое им лицо, находится в соседнем городе Кирбелле, где возглавляет отряд местных Вольных топоров. Не теряя ни минуты, великий герцог немедленно воспользовался услугой мембраны, щедро потратив на это спонсорскую помощь, полученную от Али аль Маруфа.
Сама Кирбелла имела репутацию города пристанища различного воинственного сброда, бороздящего морские просторы. Пришедшие в порт после морского похода и странствий, команды быстро спускали местным скупщикам свою добычу, в полцены её стоимости. Истосковавшись по женщинам и вину, они бурно кутили в течение нескольких месяцев, после чего вновь уходили в море в поисках легких денег и приключений.
На рынках Кирбеллы охотно брали всё, что морские охотники привозили с собой из плавания, за исключением живого товара. Для него существовали свои особые базары, вынесены за пределы города и герцог, опасался, что Жак, уже мог давно продать Анну, узнав, кем она приходилась Элу.
Хорошо зная с кем, ему предстоит иметь дело, Эл вначале обратился за помощью к местным властям и, наняв за звонкую монету два десятка городских стражников во главе с бравым сержантом Суфангом, отправился в трактир "Одинокий нарвал", где квартировался месье Жак.
Трактир, оказался именно таким, как и представлял его себе, герцог; низенький закопченный зал, в котором за крепко сколоченными столами гуляли представители морской вольницы. Эл сразу узнал господина Жака, несмотря на то, что тот основательно зарос бородой и сильно потемнел от морского загара.
Рядом с ним сидело человек двенадцать вооруженных моряков, видимо из его ватаги, громко горланившие песни и непрерывно поднимавшие свои винные кубки. Едва только Эл приблизился к столу, как мсье Жак привлеченный появлением городской стражи поднял голову и после недолгого колебания узнал своего бывшего соперника. Видимо капитан Вольных топоров слишком много выпил или воспоминания о былом соперничестве с Элом доставляли ему большие страдания, но едва только великий герцог был узнан, как бретонец взревел и, выхватив меч, бросился на него.
Проворно вскочив на стол, Жак ястребом бросился на герцога, но тот ловко увернулся от вражеского клинка и в свою очередь обнажил свой могучий драгон. Голубые волны радостно заиграли на гранях клинка, предвкушая удалое сражение, но яростной схватки между двумя соперниками не случилось. Вмешались прибывшие вместе с Элом стражники, которых напугало не столько проворство капитана Вольных Топоров, сколько активность его товарищей.