– И что же в итоге заставило глаза этих зверей погаснуть? – спросил у Леголаса Гимли.
– Смерть хозяина Барад-Дура, – веско ответил тот. – Вскоре после этого глаза испорченных животных начали тускнеть, а затем и вовсе потухли.
– Ну, может, теперь и остальные ненормальности пройдут, – с надеждой промолвил Бофур.
– Насчёт цвета их шкур я бы не рассчитывал на быстрые перемены, – обернулся к гномам Сэл-Мулад, шедший впереди Леголаса. – Могут пройти многие звериные поколения, прежде чем всё придёт в норму.
– Зато нашего беглеца их цвет, по всей видимости, совершенно не смущает… – сказал Двалин.
Он явно намекал на окровавленные останки этих звёрьков, которые за последние сутки уже несколько раз попадались на пути отряда.
– Жить захочешь и не такое жрать будешь, – хмыкнул Бифур. – Хотя, если мне не изменяет память, мясо у этих чёрных тварей абсолютно несъедобно!
– Да уж, полная гадость! – скривился Дори и с отвращением сплюнул. – А этот невидимый сморчок их ещё и сырыми ест!
– А чего вы ждали от орка-некроманта?… – уронил Гимли.
Он не стал добавлять, что орки издавна славились своим пристрастием ещё и к каннибализму, о чём в отряде все хорошо знали.
– Во всяком случае, теперь мы видим, что с голоду он здесь не сдохнет, – подытожил Двалин. – А жаль, столько мороки с ним…
– Ну, от кровопотери он тоже пока помирать не собирается, – заметил Нори. – Живучий, гад!
– На то он и колдун, – повернулся к нему Дори. – Хотя меня, например, удивляет сейчас не столько его живучесть, сколько его неспособность полностью остановить кровотечение.
Конец ознакомительного фрагмента.