Тридцать третья страница, тридцать четвёртая, тридцать пятая, Шпарин не засыпал. Майору надоело слушать о хитросплетениях любовного многоугольника.
- Хватит. Заканчивай, Миазмов. Твой метод не действует.
- Проспорили! - торжествующе сказал Шпарин. - Я предупреждал. Сбривайте усы у рыжего капитана!
- Вколите ему "Альфу"! - с трагической ноткой в голосе попросил капитан, закрывая ладонью низ лица.
- Не знаю, не знаю. Вводим сыворотку - получаем информацию и вместе с ней снова обретаем ценного агента, но обеспамятевшего. Можно, конечно, поэкспериментировать. Но стоит ли рисковать? Пример налицо - Гамкин, тьфу, Давкин. Твоё мнение, Евпахов, почему он не впадает в транс?
- Меня во младенчестве уронили. Упал головой вниз. Сильно ушибся, с тех пор плохо сплю, - заявил Шпарин, выбираясь из кресла.
Тучный Древака сам уселся в спецкресло.
- Вот вам и разгадка. Довольно удобно, если не принимать во внимание некоторые нюансы сидения в нём. Ну, Евпахов, я жду.
- Помните историю с нелегалом конфедератов готовившим покушение на Генерал-Губернатора? Я тогда служил в главном филиале Медицинского Корпуса в Губернаторске. Подвергнутый регрессивному гипнозу агент признался, что участвовал в нескольких удачных покушениях, каких именно, на кого и когда, выяснить не удалось. Был закодирован на нескольких уровнях, на каждом новом задании представлял себя совершенно другим человеком и вел себя образом соответствующим новому сознанию. Память агента после каждого задания стиралась, установить удалось лишь то, о чём я сказал ранее.
- Я в курсе. Это вообще не наш случай. Я тебя спросил: почему Шпарин не поддается гипнозу, а ты рассказываешь мне разные шпионские истории.
- Миазмов симулирует погружение агента в гипноз. Поверьте, я в этом кое-что понимаю. Разрешите попробовать мне.
- Да-а? - удивленно произнес майор. - Что же ты раньше молчал? Ну давай, пробуй.
Прошло несколько минут. Супонев рыскал по лаборатории в поисках спирта. Экстрасенс выпучив чёрные глаза стоял рядом с майором сидящим в кресле. Евпахов стоял напротив Шпарина и делал пассы. Шпарин мечтал о гранате в руке.
- Не получается, - признался Евпахов. - Стена передо мной. Это Миазмов мешает. Как вам не стыдно, Эфир Спиритович?
- Зря я назначил тебя новым начлабом, - сказал майор. - Иди с глаз долой.
- Куда идти, позвольте узнать?
- Спать иди!
- Слушаюсь, господин майор!
Евпахов вытянулся и направился к выходу.
- Или вы меня кончаете, прямо здесь и сейчас! - сказал Шпарин. - Или оставляете в покое. Всё! Я больше не могу.
- Кон-чаем... - отрываясь от найденной новой колбы со спиртом, отрыгнул Супонев. - Прямо сейчас.
- Зачем же так, Михаил Иванович, - сказал майор, с любовью глядя на Шпарина. - Кончаем... Есть ещё один тестик. Повернись ко мне спинкой.
- Супонев!? - оборачиваясь, крикнул он капитану. - Принеси со стола в кабинете мою папочку. Опять спирт хлещет. Без закуски... Ну что с ним делать? Миазмов, сними бинты с Михаила Ивановича.
Увидев на животе Шпарина сочащийся кровью свежий надрез, майор помрачнел.
- Кто это сделал? Новый начлаб?
- Больная сволочь, которую вы недавно отправили на другой свет вместо меня.
- Терпи, Миша, - сказал Древака, вынимая пачку фотографий из папки. - Терпи. Сейчас закончим. Так, сличаем. Ага-а... Входные отверстия от пуль совпадают... Полностью. Одна дырка прямехонько под левой лопаткой, две других под правой.
- У кого? - спросил Шпарин.
- У тебя, - ответил майор. - И у трупа. Совпадают. На одном расстоянии друг от друга, в тех же местах. И пупок глубокий. Это ты? - спросил майор, показывая Шпарину фото.
- Я... - ответил пораженный Шпарин. - Только мертвый. Причем совсем.
- Вот, - сказал майор. - Вот! Самое главное. Так где ты находился целых три месяца после того, как тебя при переходе границы убили конфедераты?
Экстрасенс слегка покашлял и незаметно для майора повращал глазами. В голове у Шпарина что-то щёлкнуло. Терять было нечего.
- Уполз обратно к конфедератам. Пришел в себя и потихоньку уполз. Наткнулся на деревеньку, где одна добрая бабуля выходила. Местная знахарка. Заговоры, отвары всякие, примочки.
- А пули? Пули, кто вытащил? - сверля глазами Шпарина, спросил Супонев.
- Сами вылезли! - отрезал Шпарин. - Кто, кто? Бабулька и достала.
- Пусть скажет, почему он попёрся обратно к конфедератам, когда уже находился на своей территории, - настаивал Супонев, заглядывая в пустую колбу. - Не верю я ему. Не верю и всё.
- Интересно, а куда бы ты попёрся, истекая кровью, с тремя дырами в обоих боках? В какую сторону?
- Подобные случаи зафиксированы, - тяжело дыша, подтвердил эскулап третьего ранга появляясь на пороге лаборатории. - В чрезвычайно... стрессовых ситуациях... отдельные личности... проделывают... невероятные для человека... вещи.
- Какое мнение имеет на этот счёт представитель потусторонних сил? - спросил майор, обращаясь к экстрасенсу. - Возможно ли, чтобы человек, получив ранения не совместимые с жизнью, прополз несколько километров и остался жив?
- Однозначно согласен. Я знаю историю погромче. В прошлой моей жизни, в городе, где я жил, в психушке случилась драка между страдальцами, с мордобитием и поножовщиной. Так вот, один придурок, получив несколько ударов заточкой, сиганул, чтобы не быть зарезанным до смерти, через трехметровый забор, перебежал в потоке машин шестирядную магистраль, забрался без всяких приспособлений на фонарный бетонный столб, где сидел, поливая кровью прохожих, пока не приехали скорая и пожарная машина с лестницей. А еще...
Супонев перестал разглядывать колбу.
- А еще бы послать человечка на ту сторону, наведаться в ту деревеньку и расспросить бабульку о постояльце.
Майор поморщился.
- Это целая операция. Переход границы, прикрытие перехода, прикрытие возвращения. Слишком долго и хлопотно. Нет, не годится. Евпахов, окажи помощь Михаилу Ивановичу.
- Отвали, - с ненавистью сказал Шпарин эскулапу. - Я сам. Как-нибудь...
- Давайте, давайте, вам самому не справиться.
- Раньше справлялся и сейчас справлюсь.
- Повернитесь. Ну что вы в самом деле. Это не я сделал, капитан.
- Пока не капитан, - сказал Древака. - Обезболь ему рану.
Евпахов сделал укол, быстро и аккуратно обработал рану, и наложил новую повязку. Древака поманил Шпарина поближе и повернул спиной к Супоневу.
- Самый последний неоспоримейший тест. Помнишь прощальную баньку перед твоим уходом к конфедератам, с девчонками и прочими нехитрыми развлечениями?
- Помню... - осторожно соврал Шпарин.
- И я помню, - прищурился майор. - Так что у тебя на жопке? На левой половинке?
- Родинки... - растерянно ответил Шпарин. - Три родинки... С самого рождения.
- Точно, три родинки, образующие равнобедренный треугольник, - сказал майор и сдернул со Шпарина пижамные брюки.
Больше всех обрадовался Миазмов. Евпахов довольно дружелюбно улыбнулся. Супонев застыл с открытым ртом, но быстро пришел в себя и попытался всё испортить.
- Треугольник не равнобедренный, - усомнился капитан. - И родинки на правой стороне.
Все четверо наклонились, рассматривая Шпаринское мягкое место.
- Я наверно тогда перепутал, - пробормотал Древака. - В баньке... А в досье местоположение родинок почему-то не указано.
- Сколько времени прошло после баньки, - равнодушно сказал Шпарин. - Поправился на конфедерацских харчах, жопка и увеличилась, естественно и расстояние между родинок изменилось.
Древака выбрался из спецкресла, похлопал его по плечу, пожал руку и торжественно объявил:
- Проверка закончена! Капитан Шпарин! Департамент Тайных Операций, в моем лице, поздравляет вас с возвращением на Родину. Господа, поприветствуем капитана!
Раздались жидкие аплодисменты адресованные голому Шпарину. Супонев хлопал со всеми, но с такой кислой физиономией, что Шпарину страстно захотелось глотнуть сладкого чая. Новоиспеченный капитан, пока майор не вспомнил про ещё какие-нибудь приметы у двойника на теле, поспешил одеться.
- Евпахов, а почему ты вернулся? Я ведь велел тебе идти спать, - запоздало удивился Древака.
- Господин майор! Профессор Давкин пропал, вернее его тело, - удрученно доложил эскулап третьего ранга. - Перед уходом я заглянул в морг. На столе, где лежал профессор мокрое место. Мистика. Во всем здании кроме нас ни души. Я проверил. Связи тоже нет.
Раздался сильнейший удар сотрясший помещение. Завибрировал и заходил ходуном пол. Погас свет.
- Спокойно! - сказал Древака. - Сейчас включится аварийное освещение. "Умники" на "Холме" балуют, включили "машину" на полную мощность.
Глаза у всех во мраке стали светиться. Зеленым, красным, жёлтым, синим.
"Сборище вурдалаков", - подумал Шпарин, пятясь от разноцветных глаз. Он потерял равновесие и свалился на пол.
Зажглись тускло-жёлтые аварийные светильники.
- На выход! К лифту!.. - крикнул Древака и бросился к бронированной двери с кодовым замком.
Задвигались и покосились стены. Летели стеллажи, падали шкафы, звенело бьющееся стекло. Потолочная плита над дверью, которую пытался открыть майор, раскололась и рухнула вниз, накрыв Древаку, капитана и нового начлаба. После очередного удара упала ещё одна, рядом, и в разгромленной лаборатории стало тихо. Шпарин и экстрасенс забрались под металлический стол с тисками. Места под ним оказалось достаточно, чтобы усесться спиной к спине и вытянуть ноги. Шпарин потрогал крышку стола.
- Выдержит? Ты глаза их видел? У тебя были синие. А у меня?
- И у тебя.
- "Мы одной крови". Как у Киплинга.
- Только Маугли нет.
- Маугли это я. Тоже потерялся, в более зрелом возрасте. Утащили злые дяди.
- Этих дядей тебе не приручить. Давай пересядем, не люблю разговаривать не видя собеседника. Как там Москва?
- А?.. - высовывая голову на разведку, переспросил Шпарин.
- Москва, говорю, как? Плохо слышишь?
- Москва? Стоит, наверное, в пробках, - ответил Шпарин, возвращая голову под стол. - Давно там не был.
- И я давно.
- Ха-а!.. Так ты из наших? - недоверчиво сказал Шпарин. - Наконец до меня дошло. То-то, думаю, обороты речи знакомые, как у наших шарлатанов в рекламе. Потом книга, даже я не помню дословно написанного. Феноменальные способности. Откуда? Только конспективно.
- До этого самого случая работал простым инженером. Работа, дом, семья. Поехал в деревню к родне. Пошли на рыбалку. Гроза. Молнии! Прошила насквозь, вошла сзади в плечо, вышла из ступни. Очнулся, перед глазами трава, цветочки, жучки ползают. Мужики по старому поверию закопали в землю, до головы. С тех пор почувствовал дар, какую-то силу, не понятную самому. Первым экспериментом стал дворовый петух. Кукарекал громко спозаранку. В один из приездов я высунулся в окно и пожелал ему заткнуться. На время перестали нестись куры... Ушёл с завода, давал представления, гастролировал.
- Вспомнил! - воскликнул Шпарин, выпрямляясь и больно стукаясь головой о крышку стола. - О-ё... Вспомнил, где тебя видел. ДК турбинного завода. Три года назад. Меня туда случайно затащила одна подруга, любительница этих дел. "Эфир Миазмов. Практическая магия, телекинез и другие паранормальные явления". Даже афишу вспомнил.
- Хорошая память. Хорошие были времена, - пригорюнился экстрасенс. - Эфир Миазмов - мой сценический псевдоним. В нашем мире меня звали Сергей Николаевич Маралов. Что чернявый и кучерявый - в роду цыгане были.
- Как здесь оказался? Как тебя взяли?
- Идиотский случай. Из-за той проклятой рыбалки. Поехали с другом в мою деревню. Проехали пару кварталов и тут вспомнили о забытых снастях в гараже. Пришлось возвращаться. Вот и не верь после этого приметам.
- Как деревня называется? - быстро спросил Шпарин.
- Тростянка. Большое село. Семьдесят дворов.
- Знаю, - сказал Шпарин. - Это недалеко от меня. Километрах в тридцати. У меня в Авдеевском небольшой домик. Дед с бабулей жили. Я к ним пацаном на каникулы ездил. Похоронил летом. Померли друг за другом в течение месяца.
- Ехали на моей машине, за рулём приятель. Я, после поддачи на дне рождения другого приятеля, дремал на переднем сиденье. Он меня растолкал. Попали в полосу странного рыжего тумана. Вижу необычную дорожную разметку, красные, желтые, белые полосы. Приятель - бывший автогонщик, любитель давить на "газ". Еле вписался в поворот и мы тут же врезались в шлагбаум. Вылетел через лобовое стекло, смог даже в горячке встать на ноги, посмотреть на машину. Машина в хлам, шлагбаум дугой, потом потерял сознание.
- Запомнил ещё что-нибудь?
- Видел мельком какой-то щит, строения возле шлагбаума, танки, кажется.
- Охранный пункт N 6. Был я там. А приятель?
- Больше не встречались. Погиб, наверное. Не пристегнуты были. Повезло что жив остался, а может и зря остался. Часто об этом думаю. А ты, твоя жизнь?
- Отца не помню. Армия, военное училище, горячие точки. После ранения комиссовали. Матушка рано умерла. Поездил по стране: грузчик, верхолаз, таксист, монтажник, техник, мастер... Нигде не осел, вернулся домой. Друг работает редактором отдела в "Городском Экспрессе". Предложил попробовать себя в журналистике. Получилось. Книги пишу.
- В "Экспрессе"? Еженедельник?
- Колонка "Мужчина и женщина. Современные вызовы".
- Читал я твои книжки и эти твои опусы. Развлекательно, но претенциозно. И сексу много. Ты - сексист.
- Эссеист.
- Как писателем заделался?
- Заделался?.. Сложный вопрос.
Они помолчали, прислушиваясь к тишине.
- Часто такое? - спросил Шпарин.
- Чудес хватает.
- Я заметил.
- Была попытка вернуться домой. Первая и последняя. Закончилась недельным карцером и каждодневным битьём. Никакие способности не помогли. В живых оставили и на том спасибо.
Экстрасенс усмехнулся в полутьме подстолья.
- Хочешь услышать, как я, наивный, собрался уехать домой? Только не смейся.
- Хочу, - сказал Шпарин, выбирась из-под стола. Экстрасенс последовал за ним. - Все тело затекло. Вторые сутки лупят, связывают, развязывают, связывают, развязывают, что-то вкалывают, допрашивают. Устал меры нет.
- Выбрал я самый скоростной автомобиль на Базе и угнал. Выбил ворота на КПП...
- В чем идея заключалась? - спросил Шпарин, разминаясь и кашляя. В воздухе всё ещё стояла густая пыль.
- Добраться на предельной скорости до места, где клубился тот рыжий туман. Была надежда...
- Взлететь? Какая чушь!
- ... пересекая полосу тумана, попасть обратно на свою дорогу.
- Хочешь, скажу чем закончился твой побег? Никакого тумана. Никакой обратной дороги, - сказал Шпарин, приближаясь к плите накрывшей Древаку. - Тебя догнали, прострелили колеса, вытащили из машины, набили морду и увезли на Базу. Дальше я знаю.
- Примерно так. Только по колёсам не стреляли. Бесполезно. Колеса литые, из особого материала, можно сказать вечные.
- Ничего вечного не бывает.
Шпарин нагнулся, пытаясь заглянуть под плиту.
- Вот это номер, не хуже твоих фокусов. Их тут нет. Пропали, исчезли, растворились. Давай выбираться. Составим уцелевшую мебель и вперед, наверх, через этот пролом.
- Мы под землей. Третий подземный этаж. Наверняка лестница завалена, лифт поврежден и на всех этажах то же самое, а на поверхности вместо здания куча обломков. Не выбраться.
- Тогда спать. Раскопают. Перед сном поболтаем. Есть у меня наболевшие вопросы. Но жрать хочется больше, чем спать. Вот ведь как человек устроен, вместо того, чтобы молиться о спасении души, он думает о том, как бы набить брюхо. Может я один такой?
- Не один, - утешил Миазмов. - Но сомневаюсь, что раскопают.
- Не нагнетай. Давай устраиваться. Подвинем пару столов к этому, под которым сидели, там и заляжем. Хорошо бы найти чем укрыться.
Шпарин стал обходить помещение. На другом конце лаборатории сквозь пыль пробивалась узкая полоска света.
- Ба-ба-ба... Тут что-то есть. Иди сюда, - позвал Шпарин экстрасенса. - Дверь. Если бы не катаклизм, я бы её не заметил. "Катаклизм" переводится с греческого как потоп, но мы же не греки. Что за ней? Не терпится узнать.