Пройдя по длинному коридору, мы упёрлись в деревянную дверь. Здесь та, что пленила меня, подняла руку и нашёптывая тарабарщину провела ладонью над входом. И будто стирая невидимую пыль её жест приоткрыл витиеватую вязь знаков.
— Загадка? Ветэрис всегда казался мне напыщенным идиотом…
Она прочитала вязь закорючек, на незнакомом мне языке, но это не помешало мне понять значение каждого отдельного слова. Любопытный эффект присутствия в одном теле причудливо переплетал наше восприятие. Я всё так же не умел разговаривать на языке южан, но, когда она читала, смысл прочитанного буквально витал в воздухе.
— В жару усладой будет, в холод тебя погубит. — Ведьма покачала головой. — Неужели вода?
Чтобы проверить свои догадки она заставила меня сходить до ближайшего окна и обратно. Добытый за окном снег превратился в воду на моей ладони, а затем был выплеснут прямо на вязь знаков.
Вспыхнув всего на мгновение золотистым светом, загадка исчезла, а дверь бесшумно отворилась. Толкнув её кончиками пальцев, ведьма шагнула во комнату едва не принюхиваясь. Потопталась какое-то время на пороге и лишь убедившись, что нам ничего не угрожает, стала двигаться свободней.
Комнатёнка была маленькой, если я правильно понял здесь жил тот самый кудесник, что вместе со своими слугами пленил меня в заброшенных штольнях. Странный юноша, которого я совсем недавно видел на волокуше под охраной Ирды. И судя по его виду ему ещё повезло, он хотя бы не погиб после встречи со стихийной охотой.
Хотя то существо, которое я окрестил «ведьмой» — тоже мёртвой не назовёшь.
Увлёкшись наблюдением за действиями своей квартирантки, я слегка забылся и перестал трепыхаться. Она проследила за моим ходом мыслей и ответила:
— Гадаешь что я такое? В этом нет секрета. Таких как я, на юге зовут Мастерами боли. Мы заключаем сделки, связываем себя службой, чтобы обрести якорь в вашем материальном плане. Мы помогаем этим землям перейти под руку красных песков.
Осмотрев комнату, в которой, к слову, толком не было убранства. Лавка, стул, стол, да пара ящиков. Та, чья прошлая оболочка носила имя Иви, вдруг усмехнулась:
— Хитрый паук сплёл свою паутину.
В ход снова пошла моя кровь. Новый укол — пара капель на лезвие и трофейный нож от сильного удара вошёл в деревянный пол на несколько сантиметров. Рисуя проколотым пальцем спираль кровавых символов, Иви окружала ими клинок виток за витком, пока число витков не достигло шести.
Закончив, она выдернула нож из пола, положила на отметину руку и улыбаясь, сладко проворковала:
— Придётся потерпеть.
Следом произошло то, чего я никак не ждал. Она в буквальном смысле воткнула нож в тыльную часть моей ладони, прибивая ту к рисунку. И нож, и сами знаки, тут же полыхнули таким знакомым, чёрным огнём. Малой волной пламя разошлось в стороны и вгрызлось в саму реальность буквально выжигая предметы в комнате. Но в этот миг мне было не до созерцания происходящего…
Боль скручивала нейронную сеть бесконечным спазмом. Казалось, что происходит массивный выброс сырой энергии, но этот миг длился и длился, выворачивая меня на изнанку.
В тот момент, когда ведьма выдернула нож из моей ладони, мне начало казаться что я растворяюсь в бесконечном океане черноты. Хотя прошло от силы секунд пять реального времени.
— Прости мой друг, не самой же мне испытывать муки ради твоего меча?
Ради меча?…. через секунду до меня дошло о чём она говорит.
Чёрное пламя не сжигало предметы и стены. Оно выжгло морок, иллюзию что опутывала всё помещение незримой паутиной. Комната оказалась больше, почти вдвое от того размера, который мы видели только войдя в неё.
— Ветэрис коварный змей. Его иллюзии словно болото, чем дольше в них находишься — тем глубже засасывает. Разрушать паутину нужно сразу, или реальность измениться настолько, что шансов выбраться просто не будет.
Я не услышал в её словах ни капли раскаянья за причинённую боль. Но я и не ждал извинений. Меня больше волновал новый вид комнаты.
Все её стены были покрыты ровным слоем сажи. На ней раскинулись бесконечные и ровные ряды незнакомых букв. Я знал, что больше в них нет силы, но именно они были той «паутиной», про которую говорила ведьма.
Чёрное пламя выжгло всю их энергию без остатка.
Глава 3. Зубастый тайник
Сундук, который сам по себе является произведением искусства — попался мне впервые.
Покрытый позолотой, с вылитыми из металла львиными головами по углам массивной крышки, и ромбовидным замком, стилизованным под зубастую пасть пиявки, он притягивал взор даже больше, чем остальное убранство комнаты.
А в ней было на что посмотреть, ибо снятая иллюзия скрывала очень многое.
Аккуратная, больничная чистота и едва уловимый химический запах. Набор хирургических инструментов, по средневековому вычурных, с посеребренными, украшенными резьбой рукоятками. И вытянутый, крепкий стол, на котором кверху брюхом была закреплена большая, мёртвая птица.
Ветэрис препарировал пернатую пленницу. Вынул её печень и сердце положив те в специальные сосуды, наполненные прозрачной жидкостью.
Для меня оставалось загадкой для чего он всё это делал. А Иви на всей этой мишуре особо не задержала взгляд. Осмотрелась и только.
К сожалению, я ни где не видел своего меча. Сундук был слишком мал чтобы уместить такую длинную «лопату». Возможно, где-то здесь присутствовал тайник, но, когда твоим взором управляет чужая воля — невозможно на чём-то сосредоточиться.
— Интересно… наш дорогой друг оставил нам массу подарков. Вот будет неловко, когда он восстановит силы и явится сюда за ними.
Под «массой подарков» ведьма имела ввиду сундук. Она присела напротив него, скрестив ноги по турецки и пробурчав что-то про закостенелых дровосеков, не уделяющих должного внимания своей гибкости.
Если я правильно понял — та, кого я окрестил ведьмой, была сродни демонам. Её дух мог менять тела словно перчатки, хотя и он наверняка был скован рядом ограничений. Иначе бы она не сидела в этой избе ожидая олуха вроде меня.
Кроме того, её отношение к Ветэрису — моему пленителю, говорило о том, что они по меньшей мере не друзья. Самым подходящим словом тут было — конкуренты. Вроде бы на одной «стороне баррикад», но не прочь воспользоваться ситуацией чтобы подгадить друг-другу.
Кроме того, мне очень не понравилась прозвучавшая фраза о том, что дескать я, вскоре, не буду отличать её мыслей от своих. Это наталкивало на нехорошие размышления…
Я не хотел, чтобы моя личность стала частью потустороннего духа. Итак, с психикой куча проблем, в-основном благодаря чёрному принцу и прочим не радостным событиям в моей жизни.
— Попробуем узнать, что ты такое…
Пока я пытался понять — где же чёрт возьми мой меч, попутно размышляя о природе пленившего меня существа, Иви устроилась на полу и сложила указательные и большие пальцы моих рук в треугольную фигуру, предварительно положив под язык какой-то маленький, горький листок.
Сушёный листик оказался далеко не простым… зрение повело в сторону спустя минуту, а ведьме только оно и было нужно. Вытянув руки в сторону сундука, она взглянула на него сквозь треугольник, словно тот был своеобразным объективом.
— Ма на! Ку сан дар! — Был во всём этом опьяняющем действе какой-то свой, удивительный ритм. — Ма на! Ку сан дар!
Оглушающие, резкие паузы между словами заклинания, были похожи на короткие гвозди, вколачиваемые в дерево одним метким ударом.
Пьяная муть в глазах, вызванная действием подложенного под язык древесного листа, вдруг разошлась в стороны и усилилась, полностью смазывая всё за пределами сложенного пальцами знака. В треугольнике же — наоборот, изображение стало кристально чётким.
Вот только в этом «чётком» изображении, с сундуком творилось неладное…
Замок в виде зубастой присоски, уходящий куда-то в недра массивной крышки, внезапно судорожно вздрогнул и сделал вздох. Львиные головы остались сами собой, но поверхность сундука набухла и потемнела, выгибая стенки. Крупные руны, выточенные на углах, стали основанием для полезших наружу паучинных лап…
— Ма на! Ку сан дар!
Зверюга рванулась в нашу сторону со скоростью пушечного ядра. Молниеносно и без всякого предупреждения, но ведьма была готова. Она просто сдвинула пальцы как бы сжимая треугольник, и чудище исчезло вместе с изображением. Нас снова окружала комната, а напротив стоял диковинный, но неподвижный сундук.
Но меня поразило другое. Ведьма испугалась! Она задержала дыхание, когда тварь рванулась в нашу сторону и это странное, уже забытое мной физическое ощущение страха, меня развеселило. На секунду я даже забыл о собственном положении и о том, что нахожусь под постоянным наблюдением.
— Если бы я не знала, что я тут одна, то подумала бы что ты одержим. Что смешного ты увидел?
— Твой страх!
Продолжая улыбаться, я ответил, и то, что мой ответ прозвучал вслух, стало для нас обоих полной неожиданностью.
Когда один и тот же человек говорит двумя разными, хоть и схожими голосами, это само по себе отдаёт лютой жутью. Не говоря уже о мимике и движениях тела.
Реакция от той, кого я окрестил по имени её последнего сосуда, последовала незамедлительно. Иви вскочила и швырнула мой сознание глубоко вот тьму. Мгновенье слабости закончилось, в моём теле снова верховодил сильный и беспощадный дух.
На пару секунд мир померк. Я ослеп. Иви отрезала меня от внешнего мира. Остался лишь слух и то он подчинялся мне лишь потому, что ведьма хотела, чтобы я слушал.
— Если ты ещё раз попытаешься сорвать контроль я убью твоё тело. Перережу горло и всажу нож под рёбра позволив тебе насладиться агонией. Твоя душа окажется заперта в гниющем трупе пока мне не надоест тобой пользоваться, и участь эта, гораздо ужаснее, чем ты можешь себе представить. Ты будешь чувствовать свой тошнотворный запах, ощущать как черви копошатся под твоей кожей, и постепенно звереть, без надежды на нормальное посмертие. Ты меня понял?
Я не боялся её. Никакое слово или действие в исполнении ведьмы не могло меня испугать. Но было бы глупо провоцировать Иви на прямой вред без личной выгоды. Если я бы вдруг понял, что подобное мне играет на руку, я бы без зазрения совести спровоцировал ведьму. Но пока что я не видел, чем её ярость может мне помочь и поэтому постарался замереть и съёжиться, демонстрируя подчинение.
Этого хватило.
Оно чувствовала меня и наверняка начинала догадываться, что со мной что-то не так. Но ощущения вернула. На мой разум вновь обрушился ворох внешних касаний вроде осязания, обоняния и зрения. Тем не менее обольщаться не стоило, вряд ли она держит меня на поверхности позволяя чувствовать собственное тело по прихоти. Скорее у неё просто не хватает сил или возможностей, чтобы мгновенно похоронить мой разум во тьме забвения.
Я больше не брыкался и не строил из себя сторожевого пса что с пеной и лаем мечется вдоль ограды. Просто не было нужды. Превратиться в безмолвного наблюдателя было проще и результативней.
Ведьму такой расклад устроил. Произошедшее было её ошибкой, и она сама того не ведая показала мне своё слабое место. Страх… дело было не в нём. Страх не заставлял её терять контроль. Он лишь пробегал мурашками запоздалого ужаса по моему телу, касался сознания, заставлял затаить дыхание и тут же уносился прочь. Дело было вообще не в Иви — весь секрет скрывался в моём теле.
Я так давно бродил практически ничего не чувствуя, кроме извращённого удовольствия от убийства и охоты, что забыл каково это — полноценно ощущать эмоции. Моё сознание словно отрезало от тела, но с ведьмой… она полностью компенсировала этот изъян. Она чувствовала — и мой организм реагировал.
Мурашки, напряжение мышц, дыхание, дрожь. Резкий скачок эмоций смывал преграду, отделяющую меня от контроля. И теперь я знал, что всё что мне нужно это просто дождаться подобного пика.
Но вернуть на секунду контроль было лишь половиной дела и потому приходилось ждать. Что, впрочем, меня нисколько не расстраивало.
Происходящее было просто неоценимым опытом.
Насколько я мог судить, своим заклинанием ведьма заглянула в будущее. Или в одну из возможных вариаций реальности как минимум. И по результатам мы теперь понимали, что сундук в прямом смысле слова — может нас сожрать.
Будь моя воля, я бы не тратил на него времени. Поискал бы тайник и при нужде накрыл бы всю комнату вспышкой черноты, чтобы выжечь все чужие заклинания к чертям собачьим. Сундук меня не интересовал, я пришёл сюда за мечом, а не за сокровищами раненого колдуна. Но у ведьмы были другие планы.
Она прошлась по комнате. Порылась в полках, доставая оттуда какие-то травы и горшочки, от большинства из которых пахло не самым лучшим образом. Сбросила всё со стола включая разбившиеся склянки с внутренними органами птицы, саму птицу и с виду очень дорогой хирургический набор.
Черепки от разбитой посуды хрустели под моими сапогами, в нос шибал запах спирта, но ведьму подобное нисколько не смущало. Она перемещалась туда-сюда по комнате пока на столе не выросла целая гора разнообразных предметов. Порошки, чашки, листья, коренья и травы, кости с вырезанными на них рунами и многочисленные горшочки. Кажется, я видел там даже засушенных насекомых и какие-то перья.
— Мне снова нужна твоя кровь. Придётся напоить его, иначе он не откроет замок. Но не переживай, в блюдо мы добавим примесей. Зверь уснёт и проспит столько, сколько нам нужно.
Резкая боль в разрезанной ладони заставила Иви поморщиться. Похоже боль мы чувствовали одинаково, но тело отзывалось именно на её реакцию, а не на мою. Деревянная миска стала медленно наполняться тёмно-рубиновой жидкостью, но в дело неожиданно вмешался непредусмотренный случай.
Физически я был порядком измотан, изголодал, страдал от недосыпа и потерял несколько килограмм веса за последнюю неделю. Моё упрямство и закалка двигали меня вперёд несмотря на невзгоды, но некоторые вещи на одном характере не вывезешь. Кровопотеря, как раз была одним из таких непреодолимых препятствий.
Миска наполнилась кровью наполовину, когда ведьму повело, и он вцепилась свободной рукой в край стола. Охнув, Иви заставила моё тело выпрямиться и сжать руку в кулак.
— Я думала ты крепче. Видимо не только для меня эта ночь была полна сложностей
На моём лбу выступила испарина, а жар заметался по спине, но до обморока дело не дошло. Ведьма сумела удержать нас в сознании.
— Ну ничего, когда выберемся отсюда я откормлю тебя и приведу в порядок. Ненавижу хрупкие или слабые сосуды.
Перевязав тряпицей ладонь, она подвинула к себе стул и усадило моё тело на него. Поднесла кровоточащую ладонь к губам и жарким шёпотом нашептала наговор.
Я не уловил звучания слов, но и без того знал, что это был заговор, прекративший кровотечение.
Целый ряд манипуляций с различными ингредиентами и спустя каких-то пять-семь минут цвет крови в чаше приобрёл фиолетовый оттенок. Странным, желтоватым мелом Иви начертила восьмиконечную звезду во всю ширину стола и в каждый из её лучей добавила по закорючке.
Благодаря тому что я наблюдал всё это так сказать изнутри — я примерно понимал, что она делает и чем руководствуется. Это было сродни интуиции, хотя вряд ли подобное сравнение описывало то, что я ощущал, хотя бы на десятую долю процента.
Звезда была резервуаром. Чаша с кровью, поставленная в её центр, должна была напитаться заёмной силой, а лучи должны были эту силу собрать. Каждая закорючка заключённая в один из восьми лучей указывала на стихию или эмоцию. Страх, любовь, гнев и радость — север, юг, запад, восток — а между ними: земля, ветер, огонь и воздух.
Последним подготовительным действием стали элементы, возложенные на знаки. Но в них, по сути, не было ничего необычно. На «землю» Иви положила кусок мелка, для «воды» растопила щепотку снега, для «огня» подошла сажа из небольшой жаровни, ну и для «ветра» оказалось достаточно маленького пёрышка.
Когда она затянула своё заклинание-песню до меня вдруг дошло.
Даже не так — ДОШЛО!
Расходуя каплю силы из моей нейронной сети — для активации ритуала, всю остальную энергию она брала из внешнего мира! Что позволяло, во-первых, создавать мощные заклинания, превышающие объёмом внутренний резервуар нейронной сети. А во-вторых, экономить уже накопленные силы, которые я разбрасывал налево и направо сырыми выбросами, постоянно восполняя утраченное за счёт магического фона чужих заклинаний.