Меня слово ударило молнией, гнев стал расходится волнами по телу волка, где сейчас находилось мое сознание, мускулы напряглись до предела, шерсть встала дыбом, а глаза наполнились красной яростью. Я почувствовал, что Марике угрожает реальная опасность, и что волей судеб, я оказался по – близости. Подчиненный моей воле волк бежал быстрее ветра к тому месту, от которого доносились голоса.
– Это мы еще посмотрим, как ты запоешь, когда вампир попользует тебя и выкинет, как сломанную куклу. – Не унимался мужской голос.
– Да пусть лучше он, чем ты. В нем и то больше чести, чем в таком отморозке, как ты. Тебе же вообще наплевать на всех, кроме себя самого.
После слов Марики, я услышал громкий, звонкий шлепок. Глухая ярость затмила все вокруг, когда я оказался на месте и увидел красный отпечаток ладони на прекрасном лице девушки. Все случилось как в тумане. Я не осознавал, что делал, но у меня было лишь одно желание – растерзать этого поддонка, который посмел притронуться к беззащитной девушке, да еще и причинить ей боль. Я рвал кожу мужчины волчьими зубами и жалел, что сейчас находился не в своем теле, иначе от этого мерзавца не нашли бы и кусочка. Я чувствовал, как его кровь заполняет пасть и льется прямо в горло. Ее солено – железистый привкус дурманил мне рассудок, ведь мое тело вампира, которое находилось сейчас в гробу, было истощено голодом, так как я потратил большую часть своей силы, когда подчинил сознание хищника.
Глазами волка, я увидел перепуганное лицо девушки и мысленно приказал ей бежать в замок. Тогда Марика, стала вертеться по сторонам, затем резко двинулась в сторону лошади, которая нервно фыркала, примерно в ста метрах от нас. Как только я услышал успокаивающий голос девушки, обращенный к лошади и частый топот копыт в сторону гущи леса, то разжал волчью пасть и отпустил ногу подонка, и быстро побежал вслед за Марикой.
Когда, я вернул сознание в свое тело, то не стал медлить и поднялся из гроба раньше положенного срока. В моей спальне не было ни одного луча света, так как слуги занавешивали все окна плотными портьерами, и я мог свободно перемещаться по своим покоям. Сейчас я был очень взволнован и возбужден, так как чувствовал кровь на своем языке, но насыщения это мне не приносило. Ко всем моим переживаниям добавился еще и голод.
Как только последний лучик солнца скрылся за горами и окрасил небо в оранжево – лиловые цвета, я распахнул двери своих покоев, сбежал вниз по каменной лестнице и направился в гостиную, где слуги уже кружили над своими обязанностями, как пчелы над цветком.
– Филимон? – Позвал я одного из домовых.
– Слухаю, хозяин. – Послышался, тонкий и хрипловатый голосок под ногами.
Маленький лохматый мужичек, возник из неоткуда, прямо, перед носками моих сапог.
– Филимон, я уже говорил, что к нам сегодня пожалует гостья, и я надеюсь, что замок уже готов к ее приезду.
– Так тошно, хозяин. Усе уже готово: покои для барышни, купальня, воду уже поставили, царска одежа. Усе в точности, как вы велели.
– Это хорошо. Филимон, еще распорядись садовнику, чтобы тот нарезал самых красивых и душистых цветов, я думаю, что девушке будет приятно, если повсюду будут цветы.
– Так тошно хозяин. Может еще распорядиться, чтоб барышню встретили? – Спросил задумчиво домовой.
– Нет, не надо. Я сам встречу ее. А ужин уже готов для гостьи?
Мужичок закивал своей лохматой головой так, что его бороденка подмела пол перед его маленькими ножками.
– Ты пробовал? Ну и как это вкусно?
– Обижаете, хозяин. – Ответил домовой и показал мне свой кулачек с выставленным вверх большим пальцем.
Настроение понемногу, начало возвращаться в привычное русло, но только одна картина не давала мне покоя – красивое лицо девушки выражающее ненависть и красный отпечаток ладони на ее щеке. Мысленно я пообещал, что найду и уничтожу того негодяя, который посмел причинить Марике боль.
– Что – то ты сегодня очень рано встал братец. – Услышал я журчащий голос за спиной. – Как я погляжу, ты основательно подготовился к встрече с этой деревенщиной.
– Лучия, перестань, ты мне обещала, что не тронешь ее. – Отчитал я свою сестру.
– Вот именно, я обещала, что не трону ее, но не помню, чтобы обещала не острить в ее присутствии. Только не надо мне читать мораль, я этого не переношу, к тому же я очень голодна. Филимон, где эта идиотка Мадолина?
– Лучия, веди себя согласно своему статусу. Ты ведь княжна, а не трущобная девка. – Громко отрезал я.
– Перестань меня воспитывать – это не вышло даже у отца. И мне это уже порядком надоело. – Надменно пролепетала сестра.
– Мадолина в своих покоях, хозяйка. – Просипел тонкий голосок домового.
Я очень любил свою младшую сестру, но ее отвратительный характер препятствовал нашему с ней взаимопониманию. С ней довольно часто было нелегко. Лучия с младенчества привыкла к роскоши и, что любой ее каприз исполнялся в туже секунду. Иногда ей было очень трудно объяснить, что не все ее желания или прихоти идут ей на пользу. Любые советы и разговоры, она пропускала мимо ушей, как не нужную информацию. Если бы мама была жива, то она бы приучала бы Лучию к высоким искусствам: поэзии, музыки, хорошим манерам. Но наш отец не считал, что занятия по музицированию или поэзии необходимы его дочери (хотя меня, заставлял учить разные языки). Он твердил, что после замужества у Лучии на это будет целая вечность, поэтому, при любой возможности, баловал свою любимицу, потакал ее капризам и не видел в этом ничего ужасного. А когда сестренка подросла, то начала вить веревки из всех, кто ее окружал. К тому, что она научилась добиваться своего, в ее характере стали проявляться такие черты, как жестокость, кровожадность и призрение ко всем. Единственное существо, которое она еще способна любить это я – родной брат. Пока я еще могу сдерживать нрав своей сестренки, манипулируя ее любовью ко мне, но иногда, сделать это бывает очень сложным, и я опасаюсь, того, что она может выйти из-под моего контроля.
Я почувствовал запах крови, доносившийся из покоев Мадолины, и поспешил на трапезу, к тому же, нужно проследить за Лучией и вовремя остановит, иначе, она высосет слишком много крови, тем самым причинив вред нашей жертве.
Я поднялся в комнату Мадолины, которую хорошо освещали три золотых подсвечника с дюжиной горящих свечей, затем подошел к резной кровати завешенной балдахином. На подушках лежала девушка, она стонала от сладостной истомы, погруженная в сон. Лучия лежала с краю от нее, склонившись над шеей девушки, и жадно слизывала рубиновую жидкость. Запах крови пропитал собою все помещение и будоражил мое сознание. Я был не в силах сопротивляться своему голоду и подсел с другой стороны на кровать, и склонился над жертвой, погрузив свои клыки в шейную артерию, из которой в мой рот, струей начала поступать горячая, пульсирующая кровь. Этот жизненно важный эликсир возбуждал и расслаблял, он обострял все мои чувства. В какой – то момент, как и всегда, я ощутил слабость в теле жертвы, и отстранился от нее, хотя это было немного сложно, так как мой вампирский голод был утолен всего лишь на половину, но этого было в полнее достаточно, что бы выжить до следующей кормежки.
После ужина, я отправился встречать гостью, а Лучия побрела в лес. Я стал у ворот замка при всем своем очаровании: в элегантной одежде, пошитой по последней европейской моде, высоких сапогах, начищенных до блеска и в черном плаще с высоким воротником – стоечкой. На моих длинных пальцах, красовались фамильные перстни, а на моей шее был медальон с изображением дракона – герб семьи Цепешь.
Конец ознакомительного фрагмента.