Я назвал свой корабль «Воннегут», как мой старый космический корабль класса «Светлячок» в ОАЗИСЕ, который я назвал в честь моего любимого автора.
Если бы термоядерные двигатели «Воннегута» работали так, как должны, и радиационная защита сохранялась, а бронированный корпус корабля не был пробит микрометеорами или не раздавлен астероидом, мы бы достигли Проксимы Центавра примерно за сорок семь лет. Там мы искали обитаемую планету, похожую на Землю, где мы могли бы построить новый дом для себя, своих детей и замороженных человеческих эмбрионов, которые собирались принести с собой. (К тому моменту мы уже более года собирали эмбрионов из всех стран мира в надежде обеспечить генетическое разнообразие.)
Бортовой компьютер корабля содержал новую автономную симуляцию виртуальной реальности, к которой мы могли получить доступ в нашем долгом путешествии. После долгих споров о том, как мы должны назвать нашу виртуальную реальность, мы наконец пришли к соглашению о названии АРК@ДИЯ. (Идея Эйч заключалась в замене буквы A в середине на знак @, чтобы придать названию более яркий вид и помочь отличить его от географического региона в Центральной Греции, стороннего проекта Duran Duran, города на Галлифрее, альтернативной реальности в Dungeons & Dragons и всех других Аркадиях.) Добавление @ также было уместным, потому что, как выразилась Эйч, это придавало акцент названию.
АРК@ДИЯ должна была быть уменьшенной версией ОАЗИСА во время путешествия. Эта работа все еще продолжалась и, вероятно, будет продолжаться до того дня, когда мы уедем. Из-за различных пространственных и аппаратных ограничений наша симуляция была не такой большой-примерно половина размера одного сектора ОАЗИСА. Но это было все еще огромное количество виртуального пространства для нас и нашей крошечной команды. У нас было достаточно места, чтобы загрузить копии более двухсот наших любимых планет-ОАЗИСОВ вместе с их НПЦ. Мы не беспокоились о переносе какого-либо бизнес-контента или розничных планет. Куда бы мы ни пошли, нам не понадобятся магазины или торговля. Кроме того, нам пришлось экономить на пространстве для хранения данных, так как мы везли с собой резервную копию всей файловой базы данных ОНИ-net. Она обновлялась каждую ночь вместе с новым контентом ОАЗИСА.
Была еще одна вещь, которая отличала нашу симуляцию от ее предшественницы. В отличие от ОАЗИСА, доступ к АРК@ДИЯ можно было получить только через гарнитуру с нейроинтерфейсом. (Мы не хотели тратить время или деньги, используя устаревшие тактильные технологии.)
До завершения «Воннегута» оставалось еще около года, но Эйч, Сёто и я не торопились. Мы не горели желанием покидать Землю для долгого и опасного путешествия. И мы еще не были готовы отказаться от планеты Земля, пока еще был шанс спасти её. Что мы делали, так это готовились к судному дню в масштабе миллиардеров, упаковывая самый лучший багаж — средство сбежать с планеты, если или, когда все пойдет к черту.
Мы скрывали детали проекта Воннегут от мира (и от Саманты) так долго, как только могли. Но в конце концов слухи о наших планах просочились в прессу. Конечно, Саманта была в ярости, когда узнала, что мы потратили более трехсот миллиардов долларов на постройку корабля, чтобы сбежать с нашей умирающей планеты, вместо того, чтобы использовать эти деньги и рабочую силу, чтобы помочь ей попытаться спасти ее.
Я сказал ей, что мы оставляем для нее место в команде «Воннегута», но вы можете себе представить, как все это обернулось. Она выскочила, а потом распяла нас в прессе. Она обвинила нас в саботаже человечества, выпустив ОНИ в массы, а затем используя прибыль, чтобы построить спасательную шлюпку, чтобы спасти нашу собственную шкуру.
Но я так не думал. И, к счастью, ни Эйч, ни Сёто тоже. Мы восхищались оптимизмом Саманты и, может быть, в хорошие дни даже разделяли его. Но с Землей, балансирующей на грани разрушения, оставлять наши яйца в одной корзине было глупо. Отправить небольшой контингент человечества в космос было единственным ответственным делом — и в этот опасный момент истории мы были единственными тремя людьми на планете, у которых были для этого ресурсы.
0002
После двух десятков кругов в моем крытом бассейне олимпийского размера с подогревом, который, благодаря моим плавательным очкам, изобиловал редкими тропическими рыбами и даже стайкой дружелюбных дельфинов, чтобы составить мне компанию, я стоял в своей гардеробной, окруженный сшитыми на заказ костюмами и дизайнерской одеждой, которую я никогда не носил и, вероятно, никогда не буду носить. Я носила один и тот же наряд каждый день, поэтому мне никогда не приходилось тратить время на размышления о том, что надеть дальше. Я подсмотрел эту идею у Джеффа Голдблюма в фильме «Муха», а он, в свою очередь, у Альберта Эйнштейна.
Я одинаково дисциплинированно относился к своим ежедневным тренировкам, даже когда плохо себя чувствовал. Физические упражнения в течение как минимум двух часов каждый день были абсолютной необходимостью, так как я часто проводил более одиннадцати часов в день в ОАЗИСЕ с помощью гарнитуры ОНИ, а затем еще восемь часов спал. Мне казалось, что мне требовалось по крайней мере два часа энергичных упражнений, чтобы сбалансировать двадцать или около того часов каждого дня, когда я вообще не двигался.
Подобно еде и сну, упражнения были одной из вещей, которыми люди все еще должны были заниматься в реальности. Никакая симулированная физическая активность, которую вы испытывали с помощью гарнитуры ОНИ, на самом деле не имела реальных эффектов, таких как улучшение кровообращения или повышение мышечного тонуса.
Я закончила шнуровать свои винтажные Air Jordan и вышел на балкон, где меня ждал мой обычный завтрак. Когда я сел за стол, один из моих служебных роботов-гуманоидов, Бельведер, открыл мой омлет и картофельные оладьи и налил мне стакан свежевыжатого апельсинового сока. Затем он отступил в угол балкона и застыл там, как статуя, ожидая, когда от него будет еще какая-нибудь польза.
Я запрограммировал Бельведера никогда не говорить, если к нему не обращаются, потому что его синтезированный голос заставлял меня нервничать, независимо от того, насколько я изменял его тон или интонацию. Наверное, потому, что я смотрел слишком много фильмов о восстании роботов.
Конечно, не было никаких реальных шансов, что мои служебные роботы устроят восстание. Как и большинство искусственного интеллекта, с которым люди взаимодействовали ежедневно, Бельведер и его коллеги-домашние боты были ИИ первого уровня, который был классифицирован как «чрезвычайно слабый». ИИ первого уровня использовался для управления сервисными роботами, вождения автоматизированных автомобилей и пилотирования автоматизированных самолетов. Все наши НПЦ в ОАЗИСЕ были ИИ второго уровня. Также ИИ второго уровня использовался в основном для научных и военных приложений, но их использование и рабочие параметры были сильно ограничены правительствами большинства стран. ИИ второго уровня мог формировать кратковременные воспоминания и обладать более сильными способностями к независимому обучению, но у него все еще не было способности к автономии, какой-либо идентичности или самосознания.
ИИ третьего уровня был настоящим, полностью автономным, самосознающим и сознательным. Таким, о котором предупреждают научно-фантастические фильмы. Этот уровень искусственного интеллекта все еще был теорией, хвала Крому. Но, по словам ведущих инженеров GSS, вероятно, ненадолго. Гонка по созданию настоящего искусственного интеллекта стала похожа на гонку по созданию атомной бомбы. Несколько разных стран, в том числе и моя, работали над созданием полноценного искусственного интеллекта, обладающего самосознанием и умом на уровне среднего человека. Может быть, некоторые из них уже сделали это, и теперь это была просто игра на выжидание, чтобы увидеть, кто выпустит его первым, может быть даже в виде армии разумных воздушных дронов и боевых дроидов, которые бурчали друг другу «Роджер, Роджер», стреляя из пулеметов по гражданскому населению. Всё это было возможно, если бы мы сначала не сбросили атомную бомбу на себя.
Несколько минут я молча ел, глядя в небо. Покончив с едой, я снова надел свои очки дополненной реальности и воспользовался ими, чтобы войти в свой аккаунт в ОАЗИС. Затем я использовал сильно зашифрованный код удаленного доступа, чтобы взять под контроль телебота — гуманоидного робота телеприсутствия — который находился на орбите высоко над Землей на борту «Воннегута». Как только моя связь с ботом была установлена, мои очки дополненной реальности позволили мне видеть его «глазами» при помощи набора стереоскопических видеокамер, установленных в его голове. Я отключил телебота от зарядной док-станции, которая была прикреплена к переборке в носовом грузовом отсеке корабля. Это было в кольцеобразной части корабля, которая постоянно вращалась для создания центростремительной силы и имитации гравитации.
Я подвёл телебота к круглому смотровому окну, установленному во внешнем корпусе. Затем я подождал несколько секунд, пока Земля не заняла всю окружность окна, полностью заполняя мое поле зрения. Воннегут в настоящее время проходил над Северной Америкой, и через разрыв в облачном покрове я смог определить очертание озера Эри, а затем плотную городскую сеть Коламбуса чуть ниже него. Я стабилизировал и увеличил изображение, пока не получил спутниковый вид на мой собственный дом и патио, где я сейчас сидел. В течение секунды или двух я мог смотреть на себя глазами робота телеприсутствия на борту космического корабля, вращающегося вокруг Земли.
Когда Земля снова скрылась из виду, я отвернул телебота от иллюминатора и быстро обошел корабль. Десятки других телеботов плавали по каждой из его секций под контролем техников и инженеров на Земле. Они проводили диагностические тесты на экспериментальной сверхпрочной радиационной защите вокруг отсека для хранения замороженных эмбрионов. Понаблюдав некоторое время за их работой, я направил свой телебота в Центр управления сетью корабля, чтобы проверить резервные серверы ARC@DIA и входной канал ОАЗИСА с Земли, которую мы использовали, чтобы поддерживать наши копии различных планет в симуляции в актуальном состоянии. Казалось, все идет гладко. У нас все еще было достаточно места для хранения будущих обновлений контента ARC@DIA на компьютере Воннегута. Его вычислительная мощность ограничивала нас максимум сотней одновременных пользователей ARC@DIA, но это было намного больше, чем нам нужно.
Я провел еще несколько минут, управляя своим телеботом, прежде чем вернуть его в зарядный док. Затем я отключился от него, и снова оказался на Земле, сидя в своем патио.
Я проделал весь путь в космос и обратно, и мне удалось убить только пятнадцать минут.
Я попытался позвонить Эйч и Сёто, чтобы узнать, не хочет ли кто-нибудь из них наверстать упущенное перед встречей совладельцев. Но, как обычно, никто из них не взял трубку. Я снял очки и со вздохом бросил их на стол перед собой. Я сказал себе, что Эйч, вероятно, еще спит, а Сёто, вероятно, занят работой. Я мог бы проверить статусы их учетных записей, но я на собственном опыте узнал, что, если ваши друзья избегают вас, вам не стоит до них докапываться.
Я продолжал завтракать в тишине, прислушиваясь к ветру в деревьях и рассеянно глядя на стаю охранных дронов над головой, патрулирующих периметр моего поместья. Обычно это было единственное время, которое я проводил на открытом воздухе каждый день, чтобы получить минимальную дневную дозу солнечного света. В глубине души я все еще разделял мнение Холлидея о том, что выход на улицу сильно переоценивается.
Я снова надел свои очки дополненной реальности и просмотрел электронные письма, собранные в моем почтовом ящике за ночь. Затем я потратил некоторое время на обновление плэйлиста ОНИ-net новыми рэками и симами из списка «Самые популярные загрузки». Я делал это каждое утро, хотя у меня уже были тысячи часов записей в моём плэйлисте, и это было больше, чем я когда-либо успею просмотреть, даже если доживу до ста. Вот почему я постоянно обновлял и переставлял записи в своей очереди — чтобы убедиться, что я первым доберусь до самого лучшего.
В первые дни существования ОНИ-net некоторые люди в GSS беспокоились, что его популярность может привести к тому, что остальная часть ОАЗИСА станет городом-призраком, потому что каждый будет тратить все свое время на воспроизведение, вместо того чтобы исследовать ОАЗИС, для получения собственного опыта. Но ОАЗИС продолжал расти и процветать рядом с ОНИ-net, и большинство пользователей делили свое время поровну между ними. Возможно, в человеческой природе было стремление и к пассивным и интерактивным формам развлечения.
Как обычно, я искал в ОНИ-net новые клипы, помеченные тэгом Арт3мида или Саманта Кук. Всякий раз, когда кто-нибудь публиковал запись, в которой она появлялась, я загружал ее. Даже если это был всего лишь клип, на котором она давала кому-то автограф, он все равно давал мне возможность почувствовать себя рядом с ней в течение нескольких секунд. Я знал, насколько жалко я выгляжу, и от этого чувствовал себя еще более жалким.
Но поверьте мне, было гораздо больше запутанных и извращенных клипов, которые я мог бы воспроизвести. Текущая самая популярная загрузка в разделе NSFW[6] библиотеки ОНИ-net представляла собой оргию из пятидесяти человек, записанную одновременно всеми пятьдесят участниками, давая зрителю возможность по желанию прыгать от тела одного участника к другому, как некий гедонистический демон. По сравнению с этим, киберпреследование моей бывшей девушки на ее публичных выступлениях казалось мне приемлемым времяпрепровождением.
Не поймите меня неправильно. ОНИ-net была не просто способом для людей испытать секс без чувства вины и без риска употребления наркотиков. Это был также невероятно мощный инструмент для развития эмпатии и понимания. Артисты, политики, актёры и активисты использовали эту новую коммуникационную среду для связи с глобальной аудиторией, что принесло серьёзные результаты. Фонд Арт3миды даже начал публиковать клипы oni-записи от первого лица, сделанные обнищавшими и угнетенными людьми по всему миру, предназначенные для того, чтобы показать другим их бедственное положение. Это было блестящее и эффективное использование технологии ОНИ. Но мне это казалось лицемерием со стороны Саманты, она использовала ОНИ для продвижения своих собственных планов после того, как выступала против его выпуска. Когда я сказал это во время одной из наших встреч, Саманта совершенно ясно дала понять, что ей наплевать на то, что я думаю.
Я съела последний кусочек уже остывшего омлета и бросила салфетку на тарелку. Бельведер вскочил и начал убирать со стола, сервоприводы в его роботизированных конечностях жужжали при каждом выверенном движении.
И что теперь?
Я мог пойти в свою музыкальную комнату, чтобы закончить свой ежедневный урок игры на гитаре. Одним из моих новых увлечений было научиться играть на гитаре в реальности, что оказалось намного сложнее — чем игра на симулированном топоре в ОАЗИСЕ. К счастью, у меня был лучший преподаватель игры на гитаре, которого только можно представить — полностью лицензированная голограмма великого Эдварда Ван Халена, выпущенная примерно в 1984 году. Он следил за моими успехами и благодаря его наставничеству я начал довольно хорошо учиться.
Или я могла бы взять еще один урок болливудских танцев. Через несколько месяцев я готовился к свадьбе Эйч и Эндиры. Я знал, что Саманта будет присутствовать, и втайне начал лелеять идиотскую фантазию, что, возможно, смогу вернуть ее, когда она увидит, как я разрываю танцпол.
На дисплее дополненной реальности появилось сообщение, напоминающее, что сегодня утром у меня назначена встреча с психотерапевтом. Я всегда назначал сеанс психотерапии перед встречей совладельцев GSS, чтобы успокоиться, не вступать в конфронтацию и, надеюсь, предотвратить ненужные споры с Самантой. Иногда это даже срабатывало.
Я выбрал значок терапевтической программы на дисплее, и мой виртуальный терапевт появился в пустом кресле напротив меня. Когда вы впервые запускаете программное обеспечение, вам дают возможность выбрать внешность и личность вашего терапевта из тысяч готовых вариантов, от Фрейда до Фрейзера. Я выбрал Шона Магуайра — персонажа Робина Уильямса из фильма «Умница Уилл Хантинг». Его фамильярное поведение, теплая улыбка и фальшивый бостонский акцент создавали ощущение, что я разговариваю со старым другом, хотя обычно он говорил только «Да, продолжай» и «И как ты себя чувствуешь, Уэйд?»