Внезапно нолдиэ заметила росчерк стремительно летевшей с запада звезды. Пёс насторожился и залаял, настойчиво зовя эльфийку последовать за ним, но та некоторое время раздумывала: ночь, вновь может начаться буря. Собака требовательно лаяла, убегала во тьму и вновь возвращалась.
Эльфийка вернулась в гостиницу за своими нехитрыми пожитками и плащом, расплатилась за проживание и под удивлённым взглядом хозяина отеля торопливо зашагала через пустоши во мрак ночи. Далёкие холодные звёзды мигали и переливались над её головой. Нэрданель задумалась: Манвэ был сильно рассержен. Здесь в Эндорэ валар казались эльфийке такими бесконечно далёкими и призрачными. Какие всё-таки разные характеры у Стихий… Казалось бы, женщинам свойственно быть противоречивыми, более эмоциональными, такими как Владыка Ветров Манвэ: то ласково погладит нежным ветерком по волосам, то как сегодня - рассердится и разбушевавшись, начнёт крушить всё вокруг. То завьюжит, стараясь заморозить насмерть случайного путника, то прольётся тёплым ливнем, дарующим жизнь страдающим от жажды растениям. А Варда наоборот, холодная и величественная, истинная Госпожа. Мудрая невольно сравнила её с красавицей Индис. Может быть, супруга Финвэ пыталась подражать Варде, изображая неприступную ледяную королеву? Никогда Нэрданель не видела Элберэт Гинтониэль кипевшей эмоциями, как её супруг. Всегда спокойная, хранящая молчание, лишь сверкая глазами в минуты гнева. Хотя, кажется, Варда не знала, что такое гнев, отчаяние, печаль. Всегда радушно, или скорее наоборот, всегда равнодушно взирая на эрухини.
Друг оказался прав: всю ночь Нэрданель шла под безупречно чистым куполом звёздного неба. У края дороги то там, то тут попадались сдвинутые с мест валуны, погнутые придорожные щиты и сломанные ветви деревьев. Что заставило Манвэ так разбушеваться? Когда на краю неба появилась светлая полоса рассвета, Друг умчался далеко вперёд, оставив эльфийку в одиночестве. Нолдиэ вновь попыталась дозваться сына осанвэ. Слабый, очень слабый отклик. Она на верном пути! Но кто или что удерживает сына? Почему его голос, едва достигнув матери, сразу затих, словно кто-то вынуждал Карнистира молчать даже мысленно? Ирмо шалит? Но кто может быть против того, чтобы Нэрданель после стольких лет ожидания наконец-то встретилась хоть с одним из семерых сыновей?
До этого неутомимо шагавшая по дороге эльфийка вдруг почувствовала, кроме тревоги за Морифинвэ, разом нахлынувшую усталость, сковавшую мышцы как будто стальными цепями. Позади на дороге показался далёкий отсвет фар, хотя за всю ночь по шоссе не проехало ни одной машины.
Вскоре послышался шум мотора, и на вершину холма взлетел байкер. Остановив мотоцикл возле эльфийки, снял шлем.
— Maidin mhaith!
— Good morning, traveler! — Нэрданэль с улыбкой кивнула коренастому рыжебородому мужчине. На каком языке он говорит?
— Леди заблудилась, гуляя в грозу по холмам? — байкер, перейдя на английский, оценивающе разглядывал одинокую путешественницу.
— Нет. Я вышла в путь, когда буря уже стихла. Ищу своего сына, — Нэрданель была удивлена, что её пёс до сих пор не вернулся. Чудной всадник не представлял для неё опасности?
— Малыш потерялся во время непогоды? — нахмурился мужчина.
— Да, — эльфийка не стала вдаваться в подробности, вытащила из рюкзака найденный собакой паспорт Морьо и показала байкеру. — Вы его случайно не видели?
— Нет, не встречал, — мужчина покачал головой. — Может быть, вас подвезти до ближайшего селения?
— Подвезти?
— Иначе вам топать по дороге ещё миль двадцать, — байкер протянул Нэрданэль второй шлем. Эльфийка решительно надела его на голову, а мужчина похлопал по сиденью позади себя. — Suigh síos! Déanaimis dul!
***
Впервые Нэрданель сидела на стальном коне. Мотор ревел. Дорожные указатели мелькали вдоль чёрной ленты шоссе. Внезапно в голову пришла мысль, что Фэанаро понравился бы такой мощный, неутомимый скакун, однако сердце холодила тревога за исчезнувшего Друга.
Когда вдали показались огни поселения, Нэрданэль почувствовала близость сына. Попыталась докричаться до сидящего впереди байкера.
— Стой!
— Cad a tharla? — мужчина сбросил скорость, направляя мотоцикл к обочине. Затормозив у края дороги, оглянулся на спутницу. — Вам нехорошо?
— Мой сын. Он где-то там, — эльфийка сняла шлем и показала в сторону от шоссе.
— Уверены в этом? Туда вас не пустят, — рыжебородый стащил с головы шлем и покачал головой.
— Как не пустят? Почему? — Нэрданель спешилась, с благодарностью погладив «стального коня».
— Там военная база, — хмуро буркнул байкер. — Не думаю, что у леди есть разрешение на её посещение.
— Военные? — переспросила нолдиэ. Вечно Карнистир вляпывается куда не надо. — Всё равно вы мне очень помогли, благодарю вас, добрый человек!
— Удачи! Ádh mór agus slán! — забрав у эльфийки шлем, рыжебородый покачал головой. Странная женщина. По высокой, стройной словно точённой фигуре можно было подумать, что это юная девушка, однако она показала паспорт сына, который давно был совершеннолетним. Пропал во время шторма, но оказался на территории военной базы?
Когда байкер, махнув на прощанье рукой, уехал, в ладонь нолдиэ ткнулся холодный мокрый нос. Нэрданель вздрогнула.
— Друг! Где ты был?
В ответ пёс радостно завилял хвостом, однако не залаял — в его пасти что-то было. Удивлённая эльфийка обернулась к ньюфаундленду и протянула руку, Друг положил на раскрытую ладонь нолдиэ тяжёлую, ещё горячую вещицу. Где пёс ЭТО нашёл? В лучах восходящего солнца в руке Нэрданели ярко сверкал сильмарилл: камень был вправлен в оплавленную ярым пламенем золотую оправу, а звенья цепочки, на которой видимо висел кулон с величайшим творением Мастера, спаялись между собой от высокой температуры.
— Друг, откуда это? — на глаза нолдиэ навернулись слёзы: она прижала камень к груди. — Где ты это нашёл?
Освободившись от своей ноши, пёс громко залаял и радостно запрыгал вокруг эльфийки: Сильмарилл, упавший с небес?
========== Форменос. Мир изменился ==========
Комментарий к Форменос. Мир изменился
https://www.youtube.com/watch?v=DMvPjm8LwWY Черный кузнец - Вопреки всему
https://www.youtube.com/watch?v=Tujq5Q_2-YY Андрей Смирнов ( поёт О. Жиляков) - Случайный гость
https://www.youtube.com/watch?v=63C0fupZjDE Катарсис - Мы победим!
Пламя. Зарево на западе. Грозовые тучи на востоке. Яркий росчерк, но не молния пересёк потемневший небосвод над Аманом. Подняв головы, эльфы увидели, как разверзлись Врата Ночи. Тысячи и тысячи служителей Манвэ заполонили небо. Шквалистый ветер загнал жителей благословенного края в их жилища, заставил наглухо закрыть окна и двери.
Мир изменился. На лице Финвэ уже не было маски благодушного созерцания и покоя. Старший улетел, заставив отца в очередной раз принимать трудное решение. Нолдоран должен взять на себя заботу о внуках. Эльф взглянул на суровые лица стоящих рядом: Эндорэ сильно изменило их, но не исказило. Свет негасимого Пламени горел не только в глазах Первого Дома, но и сверкал во взглядах Второго Дома. Арэдель решительно отстранилась от деда, когда Финвэ приказал внукам спускаться с крепостной стены во внутренние помещения жилой башни.
— Атар атаринья, мы уже не дети!
— Это будете говорить своим детям! — нахмурился Нолдоран и скомандовал. — Все вниз!
— Мы не будем сидеть как крысы в подвале и ждать конца Арды! — Нэльяфинвэ с пламенным взором обернулся к деду. — Тьелкормо, Атаринкэ, вы в северную часть! Попытайтесь спуститься в подвал и найти хоть что-то из оружия. Амбарусса, вы в южную! Разбирайте завалы там. Финдэкано, ты со мной в восточную башню, помнишь, где у нас была арсенальная? Линдо, Арэльдэ, остаётесь с дедом. Нам действительно лучше уйти со стены, надвигается буря.
— А я? — Тьелпе решительно шагнул к старшему лорду Первого Дома.
— Ты со мной! — схватил его за рукав Искусник, но Нэльяфинвэ остановил брата.
— Тьелпе, ты в кузницу. Постарайся успеть до урагана перетащить наиболее ценные заготовки в жилую башню.
— Да! — лорд Эрегиона бросил на отца долгий взгляд, осанвэ заверяя его, что всё будет хорошо, и первым убежал исполнять приказ.
Финвэ побледнел, но молча подчинился старшему из внуков. Ветер усиливался, его порывы пытались сбросить эльфов с высокой крепостной стены. Камень северной цитадели потемнел — Форменоссэ застыла в ожидании бури. Линдо поймал себя на мысли, что в этот раз не позволит деду выйти один на один на бой с Морготом, и сразу отогнал от себя дурацкую мысль: у нас нет даже оружия, какие тут сражения! Но в этот раз мы встанем рядом с Нолдораном плечом к плечу!
Арэдель сжала руку деда, прося прощения за свою дерзость, однако Финвэ остался бледным словно призрачная тень того прежнего Нолдорана. Воспоминания о последних минутах жизни нахлынули на эльфа, оглушая подобно струям водопада. То, что Нэльяфинвэ взял на себя командование братьями, внезапно лишило Короля сил. Шаркающей походкой он послушно спустился вслед за Макалаурэ и Ириссэ. Устало побрёл вслед за внуками. Сквозняки вольготно гуляли по простору пустых мрачных коридоров, освещённых только скудным светом из узких стрельчатых окон. Ни один из светильников не горел, а закрывать окна было бесполезно, потому что в половине оконных проёмов были выбиты стёкла. Однако ближе к жилым помещениям витражи в окнах уцелели, или были кем-то вновь вставлены в рамы. Макалаурэ наперегонки с Ириссэ кинулись закрывать хлопающие створки.
Когда все вновь собрались вместе в просторной кухне, а по цветным стёклам витражей застучали первые капли начавшегося ливня, при мягком свете отцовских ламп менестрель заметил мертвенную бледность деда. Тот сидел, прикрыв глаза и безвольно уронив голову на грудь, и только по хрусту его пальцев можно было понять, что Финвэ ещё жив.
— Атар атаринья, тебе плохо? — Макалаурэ шагнул к Нолдорану и присел перед ним на корточки.
— А? Что? — Финвэ вскинул голову, выныривая из туманных грёз, но его глаза незряче смотрели сквозь внука.
— Тьелпе, показывай, что можно дать выпить деду, — Арэдель потянула племянника в сторону кладовой.
— Что с ним? — лорд Эрегиона обернулся к дядям, суетившимся вокруг Нолдорана. — Ему воды или что покрепче?
— Конечно, что покрепче! — эльфийка перебрала несколько предложенных кувшинов, открывая их и принюхиваясь к содержимому. — Вот этот неси, и кубок!
— Хорошо, — Тьелпе пожал плечами, всё ещё недоумевая. Подал кувшин с мирувором кинувшемуся навстречу отцу.
Внуки успели принести и набросить на плечи Нолдорана меховую накидку, разжечь огонь в очаге и возгласами радости встретили вернувшегося племянника. Светлый сразу направился туда, откуда пришёл Телперинквар.
Манвэ разбушевался - буря сотрясала наглухо закрытые створки окон, ветер зловеще гудел в дымоходе, пытался ворваться и нарушить уют кухни. Нэльяфинвэ выслушал всех по очереди, но отчёты братьев и племянника были неутешительными: из оружия в цитадели были лишь несколько охотничьих кинжалов да луки. Молиться Эру, чтоб сейчас на Форменос не напали тёмные силы? Старший лорд Первого Дома тяжко вздохнул и отогнал от себя мрачные мысли. В такую бурю ни один орк носа не высунет, да и нет их в Амане! О распахнутых настежь Вратах Ночи Майтимо старался не думать. В небесах шёл яростный бой.
Амбаруссар уговаривали Кано спеть, но тот упрямо отнекивался, объясняя, что разучился.
— Врёшь, Линдо, ты недавно пел, — Искусник отвлёкся от заготовок, что сын перетаскал сюда из кузницы. — Попробуй вновь. Ради нас, ради деда.
— Но я…
— Спой мне, — раздался глухой голос Финвэ, когда король сделал пару глотков из кубка.
— Хорошо, атар атаринья, — Макалаурэ вздохнул и, прислушиваясь к рёву бури за окнами, негромко запел. —
Сил лишаясь в объятьях моря,
Я любуюсь игрой,
Как ломаются стрелы солнца
Этой чистой водой…
…Я случайный гость
В этом мире грёз,
Что в делах своих
Мы станем бессмертны…
Лепестки летят в небо, на закат,
Не запомнит их
Игравший в них ветер…
(текст Андрей Смирнов — Случайный гость)
***
Светлый зашёл в кладовку, где Арэдель укладывала в корзинку необходимое для трапезы. По свистопляске за окнами нельзя было определить, сколько времени прошло с начала бури. Обнял сзади, чуть тронув пересохшими губами кончик уха кузины. Ириссэ сжала во враз вспотевших ладонях ручку корзинки, переходя на осанвэ: «Турко… не здесь… не сейчас»
— Да я пришёл сюда взять вина. Как думаешь, крысы его не выпили за время нашего отсутствия? — ухмыльнулся Светлый, отпуская Ириссэ и с наигранным свистом шагая к полкам.
— Посмотри вот тут. Тьелпе отсюда доставал кувшин, — с шумом выдохнула Арэдель и вышла из кладовки. С тревогой поглядывая на безучастно сидевшего за столом Нолдорана, быстро накрыла на стол. Тьелперинквар на правах радушного хозяина помогал ей в этом, подсказывая, где взять столовые приборы и прочее.
Когда Макалаурэ закончил петь, Нельяфинвэ шагнул к Финвэ.
— Дед, я был неправ. Извини. Ты здесь Нолдоран.
— Не надо, — дед слабо махнул рукой. — Не нужно никаких извинений. Вы выросли, зачем вам давно истлевший нолдо, выживший из ума в чертогах Мандоса…
— Это не так, атар атаринья! Неправда! — подскочили к нему с другой стороны Амбаруссар. — Ты нам нужен! Нельо привык командовать в Эндорэ, прости его, пожалуйста!
— Мы тебя все любим, дедушка! — Искусник взял Финвэ за руку. — Ты нам нужен!
— Конечно! Все любим! — Тьелкормо водрузил на стол кувшин с мирувором. Разлил по кубкам. — Давайте выпьем за то, чтобы они все сдохли?
— Что? — удивился Нолдоран, переводя взгляд на светловолосого внука.
— Пьём за то, чтобы сдохли все наши враги! — вспомнил любимую застольную присказку Морьо Светлый и залпом выпил содержимое своего кубка. Остальные поддержали его. Нолдоран по очереди оглядел лица суровых, закалённых битвами воинов, и его губы тронула счастливая улыбка.
— Да! Мир изменился, но победа будет за нами!
Осушив свой кубок до дна, Финвэ протянул его внуку, и Тьелкормо снова наполнил чашу Короля. Нолдоран поднялся со своего стула и обвёл внуков уверенным и решительным взглядом.
— Я хочу выпить за то, чтобы все вернулись! И за этим столом не осталось свободного места! Я так сказал, и моё слово нерушимо!
— Да! — стоявшие вокруг него внуки грянули песнь. И от их громких сильных голосов рёв бури стал тише. Эльфы пели, и над Форменосом внезапно возникло огненное сияние. Из ярких нитей света соткался защитный купол… Струи ливня больше не барабанили в окна, вой ветра стих.
Древние камни в сердце веру словам хранят,
Средь веков так бесславно забытым…
С ними шли на врага, и эхом вторили в такт сердца.
И упавших друзей от копья закрывали крылом перебитым.
Однажды прозревший - не примерит цепей,
Обречённый летать с верой в сердце священной…
Мятежный изгой среди сонма безликих теней,
Вам путь предначертан иной -
Той клятвы слова пронести сквозь закат…
И сгорали дотла,
Но
Все как один
Мечтали и верили…
Мы победим!
Однажды познавший - не изменит вовек
Слову, данному пеплу и красному снегу.
И дней и ночей нескончаемый вечный бег
Не нарушит этот завет,
Что свято хранили пророки в веках…