Вчера, когда после ужина Нэльяфинвэ взобрался на крепостную стену и прошёлся по периметру, оценивая степень разрушения каменной кладки и прикидывая, сколько времени может понадобиться на её восстановление, за ним следом увязался Финдекано, но в отличии от кузена не мерил шагами стену, а праздно уселся на парапет, свесив ноги вниз. Любуясь звёздами над северной цитаделью, подивился, что «Вингилот» больше не появляется на небе. От такого заявления Майтимо резко остановился и обернулся к двоюродному брату.
— Что ты сказал?
— В смысле?
— Сейчас. Про «Вингилотэ», — Нэльяфинвэ вернулся к Астальдо, в несколько шагов преодолев разделявшее их расстояние.
— Посмотри, после бури он исчез, — напевно произнёс Финдекано, задрав голову вверх и разглядывая небесный свод. — Странно, да? Сильмарилл больше не сияет с небес, а мир вокруг нас совсем не изменился! А когда я возродился, мне казалось, что звёзды над Валинором стали другими. Теперь привык, наверно, во время нахождения в чертогах Мандоса забыл, как они выглядели на самом деле.
— Ты не прав, мир изменился, звёзды стали дальше и мельче. И ещё поменялось их расположение, — Майтимо сел рядом и тоже вгляделся в ночь. — Ещё мне кажется, что Пелори стали ниже, а путь до Тириона намного короче.
— Мельче? Ниже? Аман уже не тот? Или это мы выросли? Знаешь, в детстве деревья всегда кажутся большими, — Финдекано хмыкнул и прислонился к плечу кузена. — Так странно, что голоса Кано не слышно…
— Он мало поёт в последнее время. Ты же видел, он сегодня до такой степени устал, что уснул прямо за ужином. Пришлось тащить его в кровать, — Нельяфинвэ продолжал искать взглядом изменения в мире вокруг них, не забывая поглядывать на небо в надежде увидеть «Вингилот»…
***
Утром он обнаружил, что Тьелкормо с Арельдэ исчезли. В конюшне не досчитались трёх лошадей, в том числе и вороного жеребца Эола. Ругая безалаберного Светлого, глава Первого Дома решил проведать племянника и увидел в покоях Ириссэ Макалаурэ, сидевшего у постели Ломиона: менестрель спозаранку уже спел несколько исцеляющих песен.
Раненый открыл глаза, тихо пробормотав приветствие.
— Здравствуйте…
— Доброе утро. Кано, как он?
— Лучше, но ещё очень слаб. Руссо, что случилось?
— Тьелкормо с Арельдэ уехали. Сейчас поеду, догоню и наподдаю обоим по шее!
— Узнаю Турко. Ломион, выздоравливай, — Маглор светло улыбнулся лежащему и, ласково проведя рукой по волосам племянника, вздрогнувшего от такого жеста, вслед за братом покинул покои Белой Девы.
Майтимо не успел догнать Тьелкормо: когда они с Кано вышли в коридор, из-за крепостной стены послышался глухой топот копыт, но коней было явно больше трёх. Удивлённый Нэльяфинвэ выбежал во двор крепости, Макалаурэ вслед за ним, и феанариони застыли, глядя на въезжающую во врата Форменоса пышную кавалькаду. По ветру полоскались флаги и штандарты Второго и Третьего Домов. Сверкая начищенными до блеска доспехами, темноволосые и белокурые всадники выстраивались в две шеренги по обе стороны широкого двора северной цитадели. Их одежда, а также сбруя лошадей, была богато украшена драгоценными камнями.
Нахмурив брови, Нэльяфинвэ мельком взглянул на стоящего рядом брата, но тот лишь молча пожал плечами, и глава Первого Дома вежливо поприветствовал незваных гостей.
— Доброе утро! Чему обязаны?
— Добрая встреча, Нэльяфинвэ! — с упором на «третьего Финвэ» произнёс сидевший верхом на светло-сером холёном коне Нолофинвэ, и на его голове ярко сверкнул массивный венец, богато украшенный алмазами и сапфирами.
— Рад вас видеть! — раздался голос Арафинвэ, приехавшего во главе отряда Третьего Дома. Его чело украшала королевская корона с алмазами и изумрудами, а на плечи была накинута белоснежная мантия с золотой фибулой в виде сплетённых между собой змей, пожиравших корону. Он также не спешил покинуть седло своего серебристого коня, совсем не уставшего от перехода между Тирионом и Форменосом.
— Чем обязаны? — Майтимо старался выглядеть спокойным, пытаясь не обращать внимание на то, что разговор приходится вести с «сиятельствами», сидевшими верхом и свысока смотревшими на главу Первого Дома. Услышав топот копыт, на крыльцо вышли и остальные братья.
— Как давно Владыка Судеб соблаговолил отпустить вас? — поинтересовался глава Третьего Дома.
— Смотря, какое понятие ты вкладываешь в слово «давно», — парировал Нэльяфинвэ.
— Давно ли, не давно ли, какой смысл спрашивать? Главное то, что все возрождены, — из-за его спины раздался смешок Финвэ. Нолдоран стремительно вышел на крыльцо и встал рядом с Нэльяфинвэ, кладя руку на плечо старшего внука. — Добрая встреча, родные мои!
— Отец? — обоих сыновей как ветром сдуло из седел. Нолофинвэ первым оказался возле Нолдорана, припал на одно колено и склонил голову. Арафинвэ последовал его примеру мгновением позже.
— Что? Не ждали меня увидеть? — Финвэ жестом велел сыновьям подняться и крепко обнял сразу двоих. — А я вот он, здесь. Скажите спасибо Первому Дому.
— Атаринья? — смогли выдохнуть из себя младшие финвиони. — И Фэанаро тут?
— Что затряслись? Где Фэанаро? Он улетел. Неужели не видели, как он спалил чертоги Намо, поджарив их и превратив в Мелькорову задницу?
— Отец, так это был Пламенный? — Нолофинвэ уткнулся в плечо отца. — Я рад, что ты вернулся.
— Отец, мы ждали твоего возвращения, — осторожно произнёс Арафинвэ, прижатый к другому плечу Нолдорана.
— Не выдумывайте. Ждали они, — Финвэ отпустил сыновей. — Рассказывайте, что привело вас в Форменос?
— Нас известили, что Нэльяфинвэ и Канафинвэ возродились, — сквозь зубы процедил Финголфин, действительно не ожидавший увидеть отца в Форменосе.
— Атаринья? Айя! — на крыльце показался заспанный Финдекано.
— Финьо, где Арельдэ? — Нолофинвэ сурово сдвинул брови.
— Эм… Они с Туркафинвэ отправились на охоту, — Финьо успел поймать осанвэ Майтимо.
— Келегорм тоже возрождён?
— К чему синдарские прозвища в благословенном краю? — тут же ехидно поинтересовался у него Искусник.
— Да, ты прав. Я рад, что Туркафинвэ вернулся к жизни, — поправился Нолофинвэ, как можно радушней улыбнувшись Куруфинвэ.
— Танкавэ, — Искусник учтиво поклонился дяде, но умудрился при этом презрительно ухмыльнуться.
— Нас не пригласят в дом? — поинтересовался Арафинвэ, до этого ни разу не посещавший северную крепость старшего брата.
— К сожалению, мы не знали о вашем визите и не сможем оказать вам достойный приём, — сухо проронил Нэльяфинвэ.
— И вы нас простите, что не предупредили заранее, — тут же извинился Арафинвэ.
— Так к чему этот парад? — не выдержал Куруфинвэ, разглядывая воинов Второго и Третьего Домов. — Вы решили составить нам компанию по обороне Форменоса?
— Что? Какая оборона?..
— Врата Ночи открыты? — спросил у сыновей Финвэ. — Что вам сказали валар?
— Врата? Ах да, — Арафинвэ нервно сглотнул. — Врата действительно недавно были взломаны, но всё уже под контролем владыки. Ничего непоправимого не произошло.
— Это радует, — кивнул Нолдоран и обернулся к внукам. — Собирайтесь. Едем в Тирион.
— Что? В Тирион? И зачем? — вновь сдвинув брови, Нэльяфинвэ хмуро взглянул на деда. — Мы никуда не поедем.
— Ты меня слышал? Всем собраться и покинуть Форменос! — нахмурился Нолдоран, переходя на осанвэ со старшим внуком: «Прошу, не возражай мне. Крепость разрушена, оружия у вас нет, поэтому я хочу,чтобы вы поехали со мной в Тирион.»
— Атар атаринья! — Нэльяфинвэ стиснул зубы, и только заходившие ходуном желваки на щеках выдали его гнев. — Да. Хорошо, мы поедем в Тирион.
— И правильно, — Нолдоран одобрительно похлопал старшего внука по плечу и обернулся к сыновьям. — У вас есть кони, достойные короля и его внуков?
— Да, атар, — Финголфин коротко кивнул ему. — Прошу, выбирай.
— Отлично, но нам ещё нужны носилки.
— Носилки? Зачем?
— Твой внук серьёзно ранен.
— Кто? — Нолофинвэ замер. — Какой внук?
— Его имя Ломион. Надеюсь, ты слышал о нём?
— Ломион? — переспросил Финголфин, заметив, что отец направился к его коню.
— Да, — Нолдоран запрыгнул в седло. — Добрый конь! Мне нравится.
— Хорошо, атаринья, — Нолофинвэ пришлось согласиться с выбором отца, и верные Второго Дома подвели своему королю другого. Фраза про внука заставила его крепко задуматься: если Вершитель Судеб освободил Маэглина, то точно близится Дагор Дагорат.
Нэльяфинвэ скрылся за дверями, заодно втолкнув внутрь и Финдекано. Амбаруссар захлопнули двери, и Майтимо схватил Астальдо за грудки.
— Это ты?
— Что я?
— Какого Моргота дяди устроили нам этот спектакль?
— Н-но я не знаю, — Астальдо преданно взглянул на Майтимо. — Я не осанвил отцу, что мы с Арельдэ в Форменосе!
— Балрог его задери! — Нэльяфинвэ со всей злости ударил кулаком по стене рядом с Финдекано. — Тогда кто известил Ноло, что мы здесь?
— Я не хочу уезжать, но нам придётся подчиниться приказу, — Макалаурэ задумчиво качнул головой.
— Мы не можем перечить деду, когда сами поклялись ему в верности, — вновь стукнул по стене Майтимо.
— Но, Руссо, может быть, дед прав? — подал голос Финдекано. — Вам будет лучше в Тирионе.
— Лучше в золотой клетке? — захохотали Амбаруссар. — О да! Ты прав, Финьо!
— Идите собирайтесь! — грозно взглянул на них Майтимо.
— Ух, как страшно, — фыркнули близнецы. — Слушаем и повинуемся!
— Торонья, успокойся, — провёл рукой по плечу старшего Макалаурэ.
— Да знаю я! — выпустив пар, Нельяфинвэ выдохнул и посмотрел на кузена. — Ты понесёшь Маэглина, или мне помочь?
— Помоги, — кивнул Финдекано. Когда кузены вдвоём шли к комнате Ириссэ, попытался прикоснуться к руке Майтимо. — Нельо, не сердись…
— Что?
— Я действительно не знаю, почему отец решил, что мы с Арэдэль здесь…
— Не бери в голову, — махнул рукой Нельяфинвэ. — Нас с Кано видели конюхи. Думаешь, они нас не узнали?
— Да, точно, — вздохнул Финдекано, входя в комнату Ириссэ. Но нести Маэглина не пришлось. Услышав, что нужно ехать в Тирион, раненый решительно поднялся с кровати. Нельяфинвэ с интересом наблюдал, как племянник, стиснув зубы, надевает предложенную одежду: ожоги не так сильны, как казались? Или это лечение Песней подействовало? Можно долго гадать, но носилки не понадобились. Маэглин с трудом, но сел верхом. Нолофинвэ проводил его долгим взглядом, однако к внуку не подошёл.
Когда Искусник с сыном навьючили на коней свои заготовки, Первый Дом покинул Форменос. Нельяфинвэ обернулся, прощаясь с крепостью. Почувствовал, как тоскливо сжалось сердце.
Нолдоран ехал впереди, за ним оба сына. Затем Первый Дом: братья постоянно оглядывались назад, всей душой ощущая, как застыла в немом изумлении северная твердыня. Завершали процессию воины Второго и Третьего Дома. Словно почетные пленники, внезапно подумалось Нельяфинвэ, когда с ним поравнялся Финдекано. Астальдо улыбнулся кузену, я рад, что вы возвращаетесь в Тирион. Глава Первого Дома лишь ухмыльнулся в ответ.
========== Эру Илуватар. Валар - друзья или враги? ==========
Комментарий к Эру Илуватар. Валар - друзья или враги?
https://www.youtube.com/watch?v=_tADENjaSxI Легенда - Я и Ты
https://www.youtube.com/watch?v=9kJjCdV3JdM Adiemus - Adiemus (OST Avatar)
Обернись.
Осколки прошлого в пыли.
Там я и ты…
Мечтой твоей
Я был согрет,
Но невозможно
Среди комет,
Летящих средь призрачных миров,
Отыскать угасший след,
Там, где я и ты,
Словно тьма и свет.
(текст гр. «Легенда» — Я и Ты)
Свет. Тихий напев. Нестерпимо яркое пламя. Душа больше не едина с ним. Fёа окрепла, наполняясь красками воспоминаний. Fёa Naro. Да, это его имя. Огонёчек. Голос матери, явь или обман?
Душа сгустком энергии отделилась от Негасимого Пламени. Свет вокруг становился мягче, в нём появились очертания каких-то предметов. Или это постепенно возвращавшаяся память услужливо подсовывала ассоциации? Я сомневаюсь, значит, я существую. Пространство пришло в движение, наполнилось более сильным звучанием. Музыка была повсюду. Частица Пламени, что осознала себя личностью Фэанаро, поплыла по светящимся чертогам, где любой предмет имел свой звук или гармонию. Одни звучали однотонно, другие — аккордами, то мажорными, то минорными. Душа научилась различать фигуры, они тоже пели по-разному. Одни тише, другие громче, некоторые — фальшиво. Те, что вызывали вокруг себя диссонанс, fёа воспринимала тёмными сущностями. Их было немного, но они имели место быть в потоке света. Полёт, уносивший душу всё дальше от нестерпимого света Негасимого Пламени, закончился в огромном светлом зале. Схожие с натянутыми струнами колонны гудели о чем-то своём, стены звучали по-другому, едва слышно. Отголоски Музыки эхом терялись в вышине невидимых потолков.
— Как ты, сынок? — из дальнего конца зала послышался нежный голос Мириэли.
— Аммэ? — душа лучом света скользнула туда. Остановилась на расстоянии. Эру Илуватар? Единого нельзя было назвать ни отцом, ни матерью. В величественной фигуре соединялись мужское и женское начала. Воистину един.
— Иди ко мне, огонёк, — да, это был напевный голос мамы. От сидящего на троне Эру по всему залу разлилось тепло, словно из тёмного океана на сушу нахлынула огромная звёздная волна. Достигнув души Пламенного, подхватила её и вмиг домчала к Творцу. — Успокоился?
— Что? — Фэанаро почувствовал себя малышом, сидящим на коленях у матери.
— Больше не хочешь умчаться прочь от Арды? — звучавшая вокруг мелодия обнимала fёа словно нежные руки.
— Хочу! И хочу найти Моргота!
— Твой Дух всё такой же Пламенный. Зачем тебе Мелькор? У него нет телесной оболочки, чтобы ты набил ему морду, — Эру замерцал, смеясь.
— Придумаю способ, пока ищу его!
— Можешь не искать, ваша встреча произойдёт даже раньше, чем ты думаешь, — смех Эру стих.
— В Дагор Дагорат?
— Да. Ты же не хочешь вновь оставить детей наедине с Мелькором?
— Верно.
— Что продолжает тревожить твою душу, огонёк?
— Ты обещала рассказать о полубратьях. Или кем всё-таки приходятся мне валар?
— Вы — все дети мои, эрухини. Но тебя я родила, воплотившись в телесную оболочку. Ты был прав насчёт фаны, оставленной в садах Лориэна.
— Аммэ, почему валар нам врали?
— Врали? Они хотели вам добра, сынок.
— Добра? — малыш вдруг соскочил с колен Эру и спрыгнул на пол. Перед ним появились напольные весы с двумя большими чашами. Фэанаро оглянулся на Творца. Тот внимательно наблюдал за ребёнком.
— Спели фальшиво, — на одну из чаш опустился возникший из памяти чёрный гагат. Малыш посмотрел на Эру. Тот молчал.
— Отдали тьме Моргота всю Арду, осветив лишь Валинор, — второй камешек на чашу весов. — Лишив света многие и многие творения Йаванны. Так?
— Продолжай.
— Позволили Морготу первым найти эрухини, — третий камень тёмным гранитом лёг на дно чаши. — Вместо того, чтобы помогать выжить перворожденным в темноте, увели избранных в Аман.
— Они хотели как лучше, сынок.
— Лучше помогать только тем, кто согласился быть их рабами?
— Рабами? Разве Аулэ и Йаванна не обучали эльфов многим ремёслам?
— Да, учили. Но все творения были доступны только валинорцам.
— Остальные не захотели уйти в Аман.
— И от этого они перестали быть эрухини? Стали достойны только пыток и смерти от лап Моргота? — малыш сел на пол и пытливо посмотрел на Эру: пока одна чаша была пуста. — Или это ты дала ему право убивать и мучить перворожденных?
— Нет. Такого права у него не было.
— Хорошо, а у остальных валар было право лишать эрухини света?
— Нет.