– Вот и всё, – Селина поправила локоны, – пора идти.
Сердце подпрыгнуло в груди. Мне срочно нужно успокоительное.
– Надо дождаться моих друзей! Я не могу без них.
– Они уже здесь, – мягко улыбнулась Селина, – все собрались.
Гул в ушах перекрыл последние слова матери Добромира, я поднялась, чуть покачнувшись на каблуках, и двинулась украшать собой праздник. На нетвердых ногах я вышла из комнаты. Хорошо, что из-за длинного подола никто не увидит мои подгибающие колени. В платье или в брюках я была одинаково труслива среди любопытной толпы. Вдох-выдох и мы с Селиной вошли в малый зал Тринистада. Надеюсь, количество людей в нем будет соответствовать названию.
Я ошиблась. Встречающих не было. Ни единого.
И малый зал, приготовленный к торжеству, удивил.
Хоть он назывался малым, по площади был примерно с два школьных спортзала, и здесь оказалось всё более чем скромно, почти как на моей нелюбимой площадке. Ни лепных потолков, ни огромной хрустальной люстры, ни сверкающих мозаичных полов, ни стен, украшенных зеркалами и картинами, не было ничего, кроме высоких окон, плотно закрытых темными шторами. Что несколько сгладило первое удручающее впечатление, так это сервированный стол для торжественного обеда, и группа музыкантов, настраивающих инструменты.
Ступая по темному гранитному полу мы двинулись в центр зала. Музыканты смолкли. Я сжала губы в узкую полоску. Приём организовали с таким размахом, что у меня перестали дрожать колени, и возникло стойкое ощущение, что нам тут не рады. Искоса глянув на безмятежное лицо Селины, я поняла, невозмутимость мне не сыграть, даже если предложат «Оскар». С запоздавшим чувством неловкости подумала, что в этом зале более уместен костюм наездницы, чем платье королевы бала.
Прищурившись, с недоброй усмешкой я продолжала идти, выпрямив спину, ругая себя за решение выйти в свет. Неожиданно Селина мягко придержала меня за локоть, и я остановилась, оглядываясь по сторонам.
В зале потухли все светильники, и в наступившей темноте под ногами высветился золотой квадрат. Он расширился, плитки пола над ним зашевелились и исчезли, будто кто-то их снял. Под полом оказались толстые кольца спящего чудовища. В тишине, нарушаемой испуганным стуком сердца, я разглядывала громадные изгибы. Раз! Из-под пола вымахнула огромная голова с открытой пастью. Я не завизжала только потому, что враз лишилась голоса. На меня обрушилась дробь барабанов, и ту же секунду огромная Огненная змея стремительно приблизилась ко мне, распахнула пасть, направив на меня струю огня. Инстинктивно я отшатнулась, закрыв голову, а меня с ног до головы обсыпало мелкой золотистой иллюзорной пылью. Шум аплодисментов, грохот музыки заглушил мой прорезавшийся визг. Огненная змея взметнулась над головой, исполняя свой завораживающий танец.
От потрясения и восторга я затаила дыхание, наблюдая за невероятным зрелищем. А потом внутри змеи я увидела Стрелу и себя – испуганную наездницу, пригнувшуюся к гребню драконицы. Зрелище было таким завораживающим, что я забыла, как дышать, всматриваясь, как на огромной скорости Стрела вписывалась в повороты. Заиграл переливами темный пол, пестрой лентой закружился, перестраиваясь в необыкновенные фигуры. Крик восторга оглушил меня, вспыхнул свет, змея погасла и перед собой я увидела толпу людей. Фигуры Эрвина, Мечислава и Добромира возвышались за спинами официальных лиц, впереди в свете софитов сиял лысиной Бажен Светозаров.
От такой бурной встречи, мое настроение взлетело до небес, вместе с громыхающим сердцем и благодарностью к устроителям праздника.
– Церемонию награждения объявляю открытым, – воскликнул Бажен, – сегодня обойдемся без долгих церемоний!
Музыканты грянули туш. Это мероприятие в Светозаре разительно отличалось от чествования в Энобусе.
– Не будем задерживать победительницу и гостей долгими речами, – продолжил Бажен, недавно назначенный председателем совета старейшин Светозара, – буду краток. Мы видели, что произошло на «Огненной змее», наша победительница начала гонку последней, и, по мнению, зрителей, даже не хотела в ней участвовать. Но! Вступив в борьбу, участница проявила беспримерное мужество, и Огненная змея покорилась ей.
Аплодисменты и крики заглушили речь Бажена. Подняв руку, он призвал к тишине.
– Дорогая Соня, хоть ты и улизнула от нас после гонки, но главный приз дождался тебя.
Я затрепетала каждой клеточкой тела, только сейчас осознав свою победу. Тогда, выскочив из огненного рукава, я даже не поняла, что мы со Стрелой первые. Я просто молилась, чтобы мы остались живы.
– От лица нашего города я рад вручить победительнице пятьсот золотых тинов!
Бажен выдержал многозначительную паузу, уступив барабанщику и вопящим гостям. Когда барабаны, свистульки, погремушки и вопли смолкли, Бажен провозгласил.
– Учитывая, что Соня Снегирева заслужила титул – Явление года, она получает звание – почетный гость Светозара!
Народ заголосил вместе с музыкантами, выдавшими невероятной громкости туш, а я покачнулась. На миг даже потемнело в глазах.
– А это значит, что она может выбрать себе дом, в котором имеет право жить столько, сколько захочет.
Бажен развернул свиток, который держал в руке, и я забыла, как дышать, увидев золотую выпуклую печать. Вау! У меня будет дом!
– И последний приз, за храбрость, проявленную в гонке, – выдал Бажен, кажется, собравшийся уморить меня подарками. Я с трудом стояла на ногах. Что может быть круче дома, в котором можно жить? – Если кто не помнит, наша победительница выиграла гонку на диком драконе, чего не бывало со времён основания «Огненной змеи», – поддал жару Бажен, и я спрятала в ладонях красное лицо, не в силах сдерживать свои чувства.
– Золотой аэромобиль! – буквально взвыл Бажен, и мне захотелось провалиться сквозь землю.
Слёзы градом хлынули из глаз. Селина обняла меня за плечи и прижала к себе.
– Накинулись без предупреждения, – произнесла она тихонько, – смутили девушку, – незаметно вложив в мою руку платок.
Я была благодарна Селине, Бажену, всем людям вокруг меня, которые бросали вверх разноцветные шарики, с хлопком разрывающиеся над головами и осыпающие нас разноцветными искрами. Вытерев слёзы, я отняла от лица платок. Добромир, оказавшийся рядом, подал алый шарик, и я подбросила его вверх. Меня поздравляли, жали руку, восхищались, говорили приятности, я улыбалась в ответ, кивала, благодарила, а над моей головой вспыхивали и разрывались разноцветные шарики. И моё сердце разрывалось от счастья вместе с ними
– Фуршет! – крикнул Бажен, все повернулись к столам. Праздник продолжается!
Рядом очутился Эрвин, подхватил меня под руку. Счастливая улыбка застыла у меня на губах, когда я обернулась к нему со словами благодарности, сияя как начищенный пятак. Я, действительно, нуждалась в поддержке. Лицо Эрвина выглядело как застывшая маска.
– Откуда у тебя это платье? – спросил он замогильным голосом.
– Подарок от Селины, – ответила я сдержанно, хотя жаждала огрызнуться, как шорх, маленький зверек, напоминающий ежа.
– Ты же не хотела платье?
– Передумала.
– Не слишком ли много подарков от Светозаровых?
– Давай обсудим позже, – попросила с улыбкой, хотя мне сильно хотелось нацепить на лицо такое же неестественное выражение, как у него.
Сделав вид, что изыскано сервированный стол отвлёк меня, я отвернулась. Горы румяных пирожков, миниатюрных тарталеток, фрукты, сыры, сладкие лакомства, напитки, от обилия еды у меня глаза разбежались. Не успела я набрать себе на тарелочку разных деликатесов, как музыканты взялись за дело. В программе праздника были танцы.
На середину зала выплыла Селина с Баженом, они открыли торжественную танцевальную часть, следом за ними потянулись другие пары. Жуя канапе с нежнейшей белой рыбой, я засмотрелась на Асанну с Мечиславом, в то время, как Эрвин, не отрываясь, смотрел на меня. Я чувствовала его пристальный взгляд так же отчетливо, как чувствовала, что не хочу танцевать с ним торжественный марш.
– Пойдем в круг, – сказал Эрвин, когда я дожевала и потянулась к бокалу с напитком.
– Поем, и потанцуем.
– Я подожду, – сквозь зубы процедил Эрвин.
Взглянув на его напряженное лицо, я вернула бокал на стол. Какой смысл откладывать разговор, когда зубовный скрежет Вышнева отбивает весь аппетит. Разговора не избежать, хоть в дамской комнате закройся, он и оттуда вытащит.
Я подала Эрвину руку, и мы чинно присоединились к первому торжественному маршу. Кавалер неторопливо вел меня в танце, но его отсутствующий взгляд говорил о многом.
– Почему ты не спросила о кулоне, который я закрепил на Стреле? Ты видела его? – обманчиво спокойно проговорил Эрвин, когда мы повернулись лицом друг к другу.
– Видела.
– И не спросила.
Наша пара продолжала двигаться в колонне, я знала, многие смотрят на нас. Прекратить танец, развернуться и бросить Вышнева, было не лучшим вариантом сегодняшнего вечера. Придется делать вид, что мы обмениваемся комплиментами.
– Раскрою тебе тайну, – сказала без улыбки, к драконьей бабушке лицедейство, – я оставила кулон на столе, после твоих слов, что я подучила Горыныча, и он отказывается тебе подчиняться. Твоя ненависть заставила меня сделать выбор. И я оставила тебе твой подарок.
– Значит, не простила?
Опять этот горящий взгляд.
– Простила! Но забыть не смогла. Если один раз ты оказался способным на такое, будет и второй!
Танец стал нервным, Эрвин путался, и я наступила ему на ногу. Мы пару раз толкнули пару впереди нас, но даже не извинились. Раз поговорить Вышневу приспичило под танцевальные па, доведем беседу до конца.
– Значит, не дотягиваю до идеала? – зарычал Эрвин, с трудом держа несложный ритм марша, ноги шли вразрез с головой, – чемпион круче?
Вот и истинные мотивы проявились!
Некоторое время назад я перестала скрывать свои чувства ради мира во всём мире. На месте милой девочки, которая боялась обидеть словом, появился кто-то другой. Нет, я не стала резать правду-матку в глаза по поводу и без, как Асанна. Но всё же…
– Раз ты считаешь себя ниже Добромира, ты и будешь ниже него…, – припечатала я Эрвина, ничуть не боясь, что он меня не удержит. В танце такая фигура, когда партнер поднимает подпрыгнувшую девушку за талию и совершает оборот с партнершей в руках, называется подскок. Эрвин же не только поднял меня, но и подбросил вверх. От неожиданности моё дыхание сбилось. Спасибо, что поймал! Мы смотрели друг на друга горящими глазами. Я не стала щадить чувства Эрвина.
– Когда я победила в Энобусе, Добромир первый подал мне руку. Мне – неизвестной гонщице на самом задрипанном драконе из всех.
Марш предполагал сплетение рук арочкой над головой, и наши лица с обоюдоострыми улыбками стали ближе друг к другу.
– Тогда после гонки у Добромира не было ни капли зависти, только удивление, хотя другие гонщики готовы были порвать нас с Горынычем на лоскуты. Чемпион признал мою честную победу и поздравил меня.
Я очутилось с другой стороны от Эрвина.
– А вот, что ты думал обо мне, когда мы с Горынычем не вернулись в Овечечку, примерно представляю. Озвучить?
– Не надо, – глаза Эрвина потемнели, как небо перед грозой.
– Можешь обижаться, но я больше не надену твой подарок, – поставила точку вместе с последними звуками марша. Торжество, организованное ради меня и для меня померкло, Эрвин испортил мне настроение, а я в свою очередь ему.
Сделав короткий реверанс, демонстративно развернувшись на каблуках, я пошагала в противоположное направление от стола, хотя кавалер по правилам должен сопроводить даму к тому месту, откуда он её пригласил.
Мой путь лежал к одному из множества диванчиков, стоящих в нишах зала. Я некоторое время назад заприметила на одном из них Ларри, бросилась к нему, торопясь скрыться от Эрвина. Пусть только попробует пойти за мной.
Плюхнувшись рядом с белым китайцем, выхватила у него из рук бокал с шипучим напитком.
– Пить хочу, – объявила опешившему Ларри.
Еще не успев допить бокал, я тут же взяла второй у проходящего официанта.
– Красивое платье, – пролепетал Ларри, – ты сегодня выглядишь… сногсшибательно!
Ох! Хоть один настоящий кавалер нашелся. Прямо расцеловать захотелось Ларри за его искреннее восхищение.
– Танцевать не пойду, – строго сказала я, чтобы не счел мою улыбку на свой счет.
– А я не умею, – хмыкнул Ларри. – Мне и здесь хорошо. Посмотри, сколько народу. Интересно отсюда наблюдать. Тебе не кажется, что Мечислав – отец Добромира?
Я чуть не подавилась шипучкой от слов белого китайца.
– Он же сам сказал, что его отец гонщик, – не замечая моей реакции, продолжил Идепиус, – Селина Мечислава явно избегает, думаю, её муж тоже в курсе.
– Мечислав с Ви, – откашлявшись, пробормотала я.
– Соня, ты наивная. Это же для отвода глаз. Старые друзья и всё такое. Чтобы не ставить мать Добромира в неловкое положение.
Голова немного кружилась от выпитого, и я уставилась на Княжича, который беседовал с Баженом. Разница между ними была колоссальная. Один – бывший чемпион, гонщик, второй – политическая фигура. А кого бы выбрала я на месте Селины? Конечно, Мечислава, тут и думать нечего. Но если…? Я замерла, сраженная мыслью. Добромир и Эрвин – братья?!
– Ты не видишь между ними сходства? – ворвался в сознание голос Ларри, – совсем? Помнишь, Добромир говорил, что знает, кто его отец. Может, спросим у него?
Белый китаец даже не заметил, что разговаривает сам с собой. Я справилась с волнением и допила второй бокал.
– Кстати, сестра тоже думает, что Мечислав и Селина – родители Добромира. Только тете Ви приходится за всех отдуваться и отвлекать внимание на себя. Потому что другие тоже могут догадаться, посмотрев на отца и сына.
– Принеси чего-нибудь пожевать, – попросила я зудевшего над ухом Ларри.
Голова кружилась от игристого напитка, от круговерти праздника, от неумолкающего Ларри, от вида чемпиона, идущего ко мне через зал.
Ко мне?
Я не заметила, как Ларри испарился, а приблизившийся Добромир галантно поклонился, приглашая на тур вальса. Вечер становился с каждой минутой интересней.
Встав, я царственно подала чемпиону руку, немного пошатнувшись. Уголки губ Светозарова дрогнули, а в глазах светилось столько нежности, что я не утонула в них, только благодаря тому, что уже нечетко воспринимала реальность.
– Держись крепче, – сказал Добромир, – я не уроню королеву бала, самую прекрасную из всех.
– Ох! – только и успела сказать я, как он закружил меня в вальсе. Столько кружений за один день. Боюсь мне не выдержать.
Добромир, почувствовав моё состояние, перешел в медленный режим. Мы двигались не торопясь, обходя стороной другие пары.
– Сегодня исполнились две мои мечты, – Добромир слегка наклонился ко мне.
– Какие?
Мне стало невероятно смешно от его заговорщицкого тона.
– Я так давно мечтал потанцевать с тобой, – сказал Добромир, – с первого нашего танца прошла целая вечность.
– Когда я оттоптала тебе ноги?
– Я не заметил.
– А вторая?
Ого! Я кокетничала с чемпионом. На меня это совсем не похоже.
– Я мечтал когда-нибудь прокатить тебя на своём драконе, – сказал Добромир, – и вот, это произошло.
Мне стало стыдно за свою призывную улыбку.
– Мечты сбываются, – я опустила глаза. Слишком откровенный разговор вёл куда-то не туда. Надо убираться со скользкой дорожки не прошеных признаний. Ответить на чувства чемпиона я не могла, поэтому кардинально сменила тему.
– А Мечислав …
– Он не мой отец, – перебил Добромир.
– Вы немного похожи, – стушевалась я, – извини.
Действительно, взбредет же голову.
– Вы просто знаете мою тайну, поэтому теперь в каждом гонщике подходящего возраста будете искать приметы моего…биологического отца, – сказал Добромир, – Мечислав мне не отец.
С чего это чемпион выдал такую длинную фразу? Нет, так нет. Я не настаиваю.
– Завтра ты можешь посмотреть дома, – огорошил Добромир, и я икнула, наверное, от восторга.