– И у тебя несколько?
– И у меня! – гордо улыбнулась Маша. – И даже со старших курсов.
– А магов-странников у вас учат?
– Нет, – удивлённо подняла брови соседка. – Это кто? Мы сначала на первом курсе все вместе толпой на занятия ходим, а потом, когда куратор определит наши личные склонности, у каждого будет индивидуальная программа. Кому-то легче работать с менталом, кому-то с эмоционалом, кто-то видит лучше, а кому-то легче делать слепки со слоёв. Но про странников ничего не слышала.
– Может, перепутала что-то, – отговорилась Эля.
Свой первый вечер в академии она сидела на кровати в своей комнате, листала выданные ей книги, привыкая к новым буквам, вложенным ей в голову Гленом. Даже когда она поздно ночью улеглась в постель, укрылась одеялом и закрыла глаза, перед её внутренним взором буквы всё ещё продолжали сплетаться в слова и фразы.
На следующее утро они вместе с Машей отправились на занятия.
Когда Эля, немного волнуясь, в первый раз вошла в просторный лекционный зал, там стоял обычный студенческий галдёж. Звонкие молодые голоса разлетались по залу и, отражаясь от стен, заполняли гулом всё пространство.
– А у нас новенькая! – громко бросила Маша с порога. – Зовут Эля, будет жить со мной в комнате рядом.
Разом замолчавшая группа уставилась на новую соратницу. На девушку хлынула волна изучающего интереса. В зале установилась звенящая тишина.
– Я попала в детский сад, – ошеломлённо подумала Эля, разглядывая обращённые к ней юные лица.
Как оказалось, она была одна из самых старших студентов в группе. Видимо, все семьи пытались отправить своих магически одарённых детей в академию как можно раньше, и только единицы, имеющие весомые причины задержаться, приезжали позже.
Она стояла в дверях, а её с любопытством рассматривали юные девчушки и безусые юнцы, которые ещё не ощутили всю степень своей наивности.
Эля почувствовала себя динозавром.
К концу первого дня наблюдений за сокурсниками она, умудрённая жизненным опытом женщина в юном теле, уже полностью разобралась в хитросплетениях сложившихся отношений на курсе. Закрывать свои коконы от постороннего взгляда молодые маги уже научились, а скрывать свои эмоции за маской ещё нет.
Конечно, в их группе была королева, которую звали Варна, были её верные пажи, кроме этого наблюдались неукротимые бунтари, ботаники, разгильдяи, мальчик для битья, пара шутников и, конечно, обаятельный принц со своими оруженосцами, претендующий на лидерство.
К счастью, девушек в группе было всего четыре, включая Элю и её соседку по комнате, поэтому женские группировки не сложились в силу малочисленности. Королева правила, подружка ей помогала, а Маша, до сих пор стоявшая особнячком, теперь получила поддержку в Элином лице.
Студенческая жизнь началась.
Глава 3
Теперь каждое утро Эля собиралась на занятия в своей комнате, которую ей выделили при зачислении.
Комната была большая и вполне уютная. Чисто побеленные стены, шкаф и комод из светлого дерева, достаточно широкая кровать, стол и, что Эля оценила по достоинству – окно из настоящего стекла! Какое удовольствие, когда в комнате весь день светло!
Даже коврик лежал рядом с кроватью. В восторг девушку приводил и небольшой личный санузел с умывальником.
У соседки тоже была своя комната, которую она уже успела заставить всякими безделушками, украсить картинками и раскидать с десяток небольших вышитых подушек, часть которых уже переползла на диван и кресла в общей гостиной.
На стене гостиной висело небольшое зеркало, и Эле в последнее время что-то не очень нравилось то, что она там видела.
Нет, дело было не в качестве этого небольшого зеркала, дело было в ней самой. Новоиспечённую студентку теперь немного раздражала собственная внешность.
Густые брови и румянец во всю щёку, вероятно, можно было отнести в плюс, но по-девичьи пухлое округлившееся лицо, по Элиному мнению, было уже в минус.
Эля помнила, как её в зрелом возрасте смешили сделанные кем-то в юности черно-белые фотографии, на которых она казалась себе далёкой от худобы круглолицей нелепой девицей средней привлекательности.
И вот, пожалуйста! Она стремительно превращалась в эту юную пухлую и смешную особу.
– Вроде вид не такой глупый и наивный как на фотографиях, – уныло размышляла Эля, разглядывая себя в зеркало. – А с другой стороны, чем наивнее я буду выглядеть, тем проще мне будет жить. Меня всерьёз никто принимать не будет. Мои промахи, без которых я точно не обойдусь, с лёгкостью спишут на молодость и неопытность. Опять же резерв у меня ещё увеличился.
Эля вспомнила как давно, ещё после самого первого портала, когда они прыгнули на тысячу лет вперёд и тогда ещё сидели на маленьком острове, Глен открывал ей глаза на то, что она из себя представляет в магическом плане.
– У тебя есть канал связи с планетой, типа пуповины, от которой к тебе, как и ко всему идёт поток энергии планеты. Он у тебя нормально работает. Это первая чакра, или узел по-нашему, – говорил он. – Потом идет узел твоего личного резерва энергии. Это энергия жизни, или сексуальная. Если угодно, это половая энергия. Энергия создания жизни, если хочешь. Её размер каждому даётся от природы, но его можно и развивать, хотя природные данные являются определяющими. У вас это называется второй чакрой. Резерв у тебя от природы вполне приличный, смею заметить.
Третий узел, вот он, – Глеб ткнул пальцем, указывая куда-то в центр её тела, – как раз у диафрагмы. Даже и не знаю, как поточнее сформулировать действие этого узла в тебе понятных терминах. Я сказал бы, что это энергия всех химических процессов тела. Переработка приходящей из всех источников внешней энергии. Энергия окисления как базового процесса человека, дышащего кислородом существа.
Первые три – энергия планеты и твой резерв, ну и энергия огня или дыхания, думай как хочешь, она как топливо для эфирного слоя, или эфира. Или называй его физическим, так тебе будет удобнее для понимания.
Энергия чувств – эмоциональный слой, эмоционал. Энергия знания, интеллекта – ментальный слой или ментал.
Так вот ты, дорогая, почему-то почти заблокировала свой канал жизненной энергии. Энергия планеты в тебя входит, резерв от природы у тебя большой, и… всё… тебя хватает только чтобы уловить свои чувства и слегка подумать свои мысли. На магическое видение более высокого порядка тебе топлива не хватает.
Эля вздохнула. За эти прошедшие с того разговора месяцы многое изменилось.
Она смогла разблокировать этот канал, и он потихоньку начал работать, выходя из длительного простоя. Элины каждодневные тренировки этому, конечно, способствовали, но как же хотелось быстрого прогресса!
Возвратившаяся юность ещё немного увеличила её резерв. Мало того, он теперь ещё магически сиял, и это провоцировало постоянное повышенное мужское внимание. Коконы магов и не-магов чувствовали это интенсивное сияние, и их обладатели бессознательно пытались к нему приблизиться.
Теперь на Эле постоянно красовался пояс. С виду это были всего лишь причудливо свитые чёрные кожаные ремешки на застёжке, в которые, строго следуя узору, были вплетены разноцветные камни. На самом деле это был мощный индивидуальный артефакт, сделанный Нирусом, одним из лучших артефакторов королевства, специально для неё. Пояс смог скрыть это вызывающее сияние от магического видения и исказить общий рисунок кокона для постороннего взгляда.
Кроме пояса Нирус выдал девушке пару кулонов от ментального и эмоционального воздействия, браслет от энергетических паразитов, и настоятельно рекомендовал носить все эти украшения на себе не снимая.
«Племянник» тоже получил от «дяди» пару амулетов, красивый кожаный пояс с петлёй для кинжала, а также и сам кинжал из хорошего металла, в рукоять которого был встроен специально подобранный под кокон Санда камень. Пояс скрывал явную связь с Элей, а камень в рукояти искажал рисунок узлов. Ни к чему чужому взгляду рассматривать этот рисунок.
Кроме этого Нирус воодушевился идеей, которую подкинул ему Глен: сделать племяннику индивидуальный амулет для стабилизации интуитивного вихря, чтобы ментальные и эмоциональные волны не сбивали движение этого очень важного, постоянно присутствующего, элемента кокона Санда.
Ректор безвылазно провёл в артефактной лаборатории пару вечеров, нащупал нужное сочетание камней и определил место на теле для этого артефакта. Осталось дело за малым – превратить это сочетание камней в какое-то не бросающееся в глаза украшение.
После долгих раздумий Нирус решил сделать серьгу, хоть и лучшим местом на теле для такого артефакта оказался лоб. Но не делать же мужчине фероньерку!
Поэтому и пришлось остановиться мыслями на украшении в мочке уха. Пусть ухо менее подходящее место для такого артефакта, но выбора особого нет. Серьга всё равно сделает интуитивный вихрь намного стабильнее.
А вот само украшение Нирус собирался сделать уже у себя дома, без чужих глаз.
* * *
Через два дня после Эли в качестве нового преподавателя прибыл Глен, которому сразу для проживания выделили покои в преподавательском корпусе. Звали его теперь Соглен Рохет. Эта родовитая семья оказалась многочисленной и плодовитой, имела множество ветвей, поэтому эта фамилия была на слуху и вряд ли вызвала бы какие-то подозрения у окружающих.
Перед поездкой в академию маг вырастил усы и что-то вроде бакенбардов, полностью изменивших форму его лица. Друзья веселились и хихикали по поводу его нового странноватого вида, но не могли не признать, что от этих вроде бы несложных манипуляций он сразу поменялся внешне, и узнать его стало существенно тяжелее.
Свои ценные рюкзаки Глен запер в потайной комнате в подвале дома Нируса. Практически положил в сейф до лучших времён.
О появлении Глена в академии Эля узнала от Маши.
– Говорят, у нас, наконец, занятия по обезболиванию будут. Новый преподаватель приехал.
– А ты его видела уже?
– Видела.
– Ну и как он тебе? – Эле было любопытно, какими глазами Маша увидела Глена.
– Да нормально. Вроде не злой. Только старый.
– Ну да, ну да, – с усмешкой подумала Эля. – А чего я ожидала? Сорок – сорок пять лет для восемнадцатилетних глубокая старость. Да и сама я никак не привыкну к тому, что мои сокурсники не дети. Всё тянет их по головке погладить.
Павел остался жить в городе в особняке Нируса. Ректор его представил работникам как нового домоправителя и начальника охраны в одном лице, поселил в комнате рядом с входом в подвал, объявил, что этот человек – доверенное лицо на время его отсутствия, и укатил в академию вместе с неожиданно явившимся из провинции племянником.
На этот момент в доме проживали шесть человек. Пожилая пара: кухарка и её муж, поддерживающий порядок в доме и четверо молодых мужчин, которые в зависимости от потребностей хозяина были и охранниками, и конюхами, и садовниками.
Год назад Нирус хотел взять в помощь пожилой кухарке молодую вдову, но это решение оказалось ошибкой, в результате которой он получил не дом, а котёл кипящих любовных страстей, недовольство и даже драки между ревнивцами. Нирус быстро нашёл причину непрерывных склок между работниками и выставил вдову, чем ликвидировал источник беспокойства. После этого никаких желаний взять в дом ещё какую-нибудь помощницу у него не возникало.
Павел быстро показал, кто в доме хозяин после собственно уехавшего в свою Магическую академию Нируса, и в корне подавил все попытки старожилов дома давить на него авторитетом, а потом организовал небольшую тренировочную площадку на заднем дворе за конюшней, где и стал тренировать своё малочисленное войско. Строить подчинённых бывший военный умел хорошо, так что порядок в доме ректору был обеспечен.
Павел устроил на чердаке наблюдательный пункт и стал внимательно осматривать окрестности с помощью бинокля. Кое-что рассмотреть удалось, но дом стоял в глубине сада и обзору очень мешали деревья.
Тогда Павел сплёл что-то вроде корзины и, пользуясь ночной темнотой, устроил себе наблюдательный пункт на стволе одного из высоких раскидистых деревьев недалеко от стены. Точнее было назвать его наблюдательным гнездом, устроенным среди ветвей.
С первые же дни Павел заочно познакомился с соседями, разобрался кто есть кто и чем интересуется, а заодно отметил, что почтовыми голубями здесь пользуются весьма активно. В глубине сада у Нируса была небольшая голубятня, так что можно было послать срочное сообщение прямо в академию.
* * *
Коршень сидел в кресле в кабинете Нируса. Несколько дней назад в академию прибыл Глен и под предлогом утверждения учебного плана они втроём собрались обсудить свежие впечатления новоприбывших от академии.
Глен завтра должен был начать обучать студентов, а эти два дня он провёл, осматриваясь и знакомясь с преподавателями, да ещё в библиотеке, якобы, готовясь к занятиям.
– Уж не знаю, Нирус, насколько ты будешь этому рад, но ничего особенного я за эти два дня своего знакомства с академией не заметил. Ничего необычного. Никаких эмоций ненависти, никаких злобных взглядов вслед, хотя, конечно, искажающих амулетов на всех понавешано, да защита стоит.
Может, ты нам хотя бы поподробнее расскажешь о заболевших, в прошлом году? Как они себя чувствуют сейчас? Да что там случилось с тем заболевшим преподавателем? А потом сходим и проведаем твоего нового больного. Как он, кстати? Свою помощь не предлагаю, чтобы не светиться. Думаю, у тебя тут в академии самые сильные маги-лекари собрались, справятся.
– Да. Лечебница при академии лучшая в королевстве. Нельс уже здоров. Лекари уже справились, но они разводят руками: до этих случаев не сталкивались с таким заболеванием.
Одним лишь обрадовали, что незаразное и за других студентов можно не волноваться.
– Как это, за других не волноваться, если у вас уже в прошлом году друг за другом студенты заражались? – удивился Коршень.
– А откуда известно, что они друг от друга заразились, если больше никто не заболел? Может, они оба попали в одну и ту же ситуацию, и организм среагировал одинаково. Попадаешь в ледяную воду – и заболеваешь без всякого чужого вмешательства.
Или попали в одну и ту же ядовитую среду – и среагировали.
– А что, действительно куда-то оба залезли? Их хоть расспросили?
– Расспросили, конечно. Зацепиться не за что. Никуда не залезали, жили обычной жизнью, ночевали в общежитии, питались в академической столовой как все.
– Да ты расскажи всё с самого начала, кто первый и симптомы какие?
– Хорошо, – кивнул Нирус, – расскажу всё подробно.
Первым заболел студент, Дерек. Первый день он пролежал в своей комнате с температурой и мышечными болями, списывая всё на интенсивную тренировку за день перед этим. Но на второй день головы поднять не смог, его отнесли в лечебницу, и перевели под наблюдение лекарей. Он пролежал ещё три дня с высокой температурой, головными болями, а потом пошёл на поправку.
Через пару недель после этого заболел Минк, другой студент.
– С того же курса?
– Да. И с того же факультета. Всё то же самое. И тоже, сначала списывал на вчерашнюю тренировку. Попал в лечебницу, когда Дерек уже её покинул, и приходил в себя, отлёживаясь в своей комнате. Кстати, именно Дерек сказал ему, чтобы ничего не ждал, а сразу отправлялся в лечебницу.
– Всё то же? Температура?
– Да, высокая температура, мышечные боли. Только у Минка в отличие от Дерека была ещё рвота, словно он чем-то отравился. К счастью, лекари уже были знакомы с течением болезни. Минк мальчик крепкий, выкарабкался быстро и без особых потерь.
Через три недели в лечебницу попал тот самый преподаватель с артефакторного. Началось у него всё с температуры, но всё переросло в галлюцинации и нарушение сознания. Лекари сказали, что по процессам, которые они отслеживают в коконе, то же самое заболевание.