Глава 17. Задира и Клотик
«Контейнер от мусороуборщика», «ланцетник-переросток», «лужица первичного бульона», «испражнение колонии бактерий». Это были наиболее заковыристые, но отнюдь не самые крепкие выражения из тех, в которых Шварценберг объяснял Чико его неправоту. Хотя в другой ситуации парень, сумевший метким выстрелом уничтожить опасного противника, несомненно, заслужил бы похвалу. Впрочем, капитан, который вытрясал из молодого абордажника душу, еще в какой-то мере его спасал.
Даже совместных усилий Шаки и Эркюля едва хватало, чтобы сдержать бьющуюся в истерике Пэгги, порывавшуюся просто свернуть парню шею. А еще говорили, что андроиды умеют контролировать свой гормональный фон, и сильные эмоциональные всплески им не свойственны.
Синеглаз ПГ-319 понимал. И желание поскорее выбраться из треугольника и попасть в знаменитую сокровищницу было тут почти ни при чем. Для него встреча с принцессой Савитри означала не только шанс увидеть родных на Васуки, но и узнать о своих корнях, встретиться с соплеменниками, сумевшими после изгнания с Васуки создать могущественный космический Альянс. Монстры гнилых болот, которым приносили жертвы варрары, хотя и умели обмениваться мыслями, все-таки уже больше напоминали животных, и Синеглаз пуще гнева Великого Се боялся, что такой конец ожидает и его. Отцу после превращений все сложнее удавалось сохранить человеческий облик.
Впрочем, сейчас Синеглаз не думал ни об отце, ни даже о своей туманной судьбе. У него в ушах, хотя, конечно, мысленный зов слышался совсем не ушами, все еще стоял вопль ужаса, который падение с крутого склона исторгло из груди Савитри, ее отчаянный крик и безмолвный призыв о помощи. Человеческий мозг даже в теле андроида не хотел умирать. Впрочем, судя по Пэгги, подобные ей големы цеплялись за жизнь с истовостью живых существ. Сколько бы Шака ни называл их железками. С другой стороны, никто не задавался вопросом, о чем думают срывающиеся со скалы машины.
Когда на одном из нижних уступов подбитый танк объяло пламя, вопль достиг предела, а потом внезапно стих, оставив в душе Синеглаза ощущение давящей и склизкой пустоты. Эта темная бездна, поселившаяся где-то в межреберье, разрывала на части грудь, душила невыплаканными слезами, корежила тело, будто его не защищал крепкий экзоскелет.
Что-то подобное Синеглаз испытал лишь в ночь убийства царицы Серебряной. А ведь отец заставлял наследника престола присутствовать при самых жестоких казнях. Впрочем, супругу царя Афру княжич любил и почитал почти как мать. Принцессу Савитри он видел только на экране внутреннего наблюдения, но она показалась ему прекраснее трех дочерей Владыки Дневного света.
— Что будем дальше делать, кэп? — озадаченно проговорил Дольф, увеличивая изображение поверженного танка.
Пламя от взрыва боекомплекта уже почти погасло, и лежавшая кверху гусеницами машина напоминала раздавленную черепаху, чей пустой панцирь, опутанный водорослями и облепленный илом и ракушками, сделался частью аллювиальных отложений. Тем более, что окруженный подковой хребта огромный котлован и в самом деле казался дном вселенной, где находят свое пристанище предметы, безвозвратно утерянные в других мирах.
Экипаж признаков жизни не подавал.
Синеглаз четко помнил, что в момент взрыва у всех, кроме принцессы, линзы шлемов были открыты. Хотя оба танка и выглядели видавшим виды космическим хламом, как оказалось, их система жизнеобеспечения функционировала, пожалуй, лучше, чем в последние недели на «Нагльфаре». Во всяком случае, воздух на борту захваченной с боем машины, когда его очистили от гари, оказался вполне пригоден для дыхания и разве что слегка отдавал кровью и экскрементами, но к этим запахам все давно привыкли. Насколько княжич понял по записям внутреннего наблюдения, после жаркой схватки на борту «Эсперансы» охотники позволили себе расслабиться. Эта беспечность в первые несколько минут упростила задачу команде Шварценберга (потом те, кого Пэгги не убила сразу, успели включить защиту), но, видимо, стоила жизни экипажу второго танка.
— Конечно, если принцесса такая же железяка, как ПГ-319, она покрепче нашего брата будет, — заново прокручивая кадры падения, заметил Шака. — Но мозг-то у нее человеческий.
— Ключ от сокровищницы должен был уцелеть, — напомнил Эркюль, выпуская на свободу мартышек.
Удивительно, но после марш-броска и потасовки зверьки чувствовали себя вполне бодро и шумно радовались, что теперь нет необходимости дышать через ребризер. С другой стороны, питомцы Эркюля и не особо притомились, весь путь продремав в специальных углублениях хозяйского экзоскелета, надежность которых однажды испытал на себе и Синеглаз.
— Прежде чем ломиться в сокровищницу, неплохо бы свалить из этой гребаной системы, — напомнил Шварценберг. — Что у нас с кодом от «Эсперансы»? — требовательно повернулся он к Шаману.
Тот только сердито и безо всякого смака выругался.
— Подавиться мне своими потрохами! Все запаролено! Тут такой уровень защиты, что даже Пабло Гарсиа не разберется. Хотя, с другой стороны, как бы не он эти коды писал!
— В бездну вашего Пабло Гарсиа! — взорвалась притихшая было Пэгги, решительно направляясь к кессонному отсеку. — И «Эсперансу» вашу в бездну. Я иду вниз!
— Отставить! — гаркнул Шварценберг.
— Принцесса Савитри проходила сквозь защитное поле и поднималась на борт безо всякого ключа! — с мукой в голосе проговорила Пэгги.
— Да нет больше твоей принцессы! Железяка ты эдакая! — попытался преградить боевому андроиду дорогу Шака.
— Дочь раджи Сансары жива!
Синеглаз даже сам удивился, когда произнес это. Пустота отступила, тусклый, присыпанный пеплом отчаяния мир расцветал дивными красками, словно поверхность планеты внезапно осветило солнце. Княжич вновь услышал зов. Вернее, едва различимый стон и даже плач. Но он звучал сейчас слаще любых славословий, возглашаемых долгополыми жрецами Великому Се и духам-прародителям. Видимо, Шака оказался прав. Способное к быстрой регенерации тело андроида сберегло человеческий мозг принцессы во время крушения. Да и закрытая линза шлема сделала свое дело.
— Повтори, что ты сказал? — метнулась к княжичу Пэгги.
От неожиданности она перешла в боевой режим, и ее глаза горели красным цветом, точно у гуля или ракшаса. Впрочем, фосфоресцирующие зрачки отца в облике роу-су выглядели не менее впечатляюще.
— Принцесса Савитри жива, — уже спокойнее проговорил Синеглаз.
Он попытался откинуть с вновь намокшего лба прядь волос, наткнулся на недавно обработанную Эркюлем ссадину и сердито зашипел. Боль немного отрезвила, но сердце колотилось пойманным в когти мелким зверьком, вырываясь из груди и устремляясь вместе с Пэгги вниз по склону. Остальные члены команды его воодушевления пока не разделяли.
— А ты почем знаешь, мелкий? — выражая общее недоверие, скептически глянул на княжича Дольф.
— Когда я пробивал вам путь в кабину танка, вы меня мелким не считали! — обиженно огрызнулся Синеглаз. — И когда я обращался роу-су, тоже не спрашивали, как я это делаю.
— Проходческий бур мне в задницу! — мудрено выругался Эркюль, на время забыв про мартышек. — Это ж у нашего кошака, похоже, с принцессой, это, ментальное общение асуров.
— Ты точно, кошак, чуешь, что принцесса жива? — подслеповато прищурив пронзительные льдистые глаза, глянул на княжича кэп.
— И нуждается в нашей помощи, — упрямо кивнул Синеглаз.
— Сказал бы мне кто лет двадцать назад, что придется полудохлую шмару спасать, — взлохматив бороду, хмыкнул Шварценберг.
— Так все ж на благо революции! — вставил Эркюль, совершенно забыв, как несколько недель назад самозабвенно призывал к борьбе с альянсовскими эксплуататорами и свержению монархии на Сансаре.
— И не говори, Хануман, — кивнул Шварценберг. — Принцессы для меня еще апсарских танцев не плясали, — продолжил он, убеждая, видимо, сам себя. — А город все одно в той стороне. Если с девкой не проканает, поищем Пабло Гарсиа. А там и моему однокласснику нанесем дружеский визит.
Знал бы капитан, что знаменитый оператор сети и гениальный конструктор находятся куда ближе, чем он думает.
Когда машина преодолела примерно половину склона, Пэгги, терпеливо сидевшая возле монитора слежения, вновь забеспокоилась:
— Там внизу кто-то есть!
— Да с какого ляда ты взяла? — попытался успокоить ее Дольф, увеличивая изображение.
Долина по-прежнему выглядела неприглядной и безжизненной. Искореженные блоки и модули, перемежаемые обломками скал и грудами камней, напоминали бренные останки древних гигантов, развороченные внутренности которых спешили прибрать летающие ящеры, кавуки и прочие падальщики. Здесь эту роль выполняли медузы, медленной приливной волной наползавшие на подбитый танк.
— Явились не запылились! — сердито проворчал Шака, прибавив пару крепких выражений, которыми отпугивали нечисть. — К мертвякам подбираются.
— Если медузы проникнут внутрь, принцессе не отбиться, — жалостливо покачал головой Эркюль, меняя мартышкам памперсы и угощая их фруктами, извлеченными откуда-то из недр безразмерного экзоскелета.
— А темные твари благородством не отличаются, — кивнул Дольф.
— Сожрут — не подавятся! — цинично заметил Шварценберг. — Только бы ключ от сокровищницы отрыгнуть не забыли!
Эркюль глянул на капитана с нескрываемой укоризной. В присутствии Пэгги мог бы и не уточнять.
Впрочем, медузы на пиршество почему-то не особо спешили. Вместо того чтобы искать бреши, которые наверняка имелись на искореженной броне, они клубились, собравшись крупной колонией примерно в ста метрах от танка, словно их добыча находилась там. Еще нескольких сотен особей сосредоточились на противоположном склоне хребта, напоминая тени, которые при свете дня пытаются укрыться в расщелины. Синеглаз, конечно, против такого поведения не возражал, но все же не отказался бы узнать причину резкого отсутствия у прожорливых тварей аппетита.
— Почему они никак не доберутся до танка? — выражая общее недоумение, спросил Чико, который, размазывая по лицу слезы и кровавые сопли, сидел в углу возле сантехнического блока подальше от приборной панели и орудий.
— Их отпугивают охотники, которые рыскают по дну, — как о само собой разумеющемся пояснила Пэгги. — Старожилы города научились бороться с медузами и даже придумали специальные ловушки.
— Какие еще охотники? Что за пургу ты тут нам гонишь? — напустился на боевого андроида Дольф. — Там никого нет, это же и мартышкам видно.
— В городе есть экзоскелеты, оборудованные слоем «хамелеон», — терпеливо пояснила Пэгги. — Неужели ты о таком не слышал?
Она перевела изображение, и так транслируемое в режиме ночного видения, в какой-то другой диапазон, и все увидели размытые, как после купания в реке, но все равно очевидные очертания примерно десятка человеческих фигур, окруженных медузами.
— Кучеряво живут, — осклабился Шварценберг. — На черном рынке такая броня стоит дороже истребителя.
— А почему эти невидимки тогда не пользуются связью? — удивился Шаман.
— Скорее всего, ты просто не можешь их засечь, — в который раз усомнился в способностях оператора Шака.
— Я тоже никаких сигналов не могу обнаружить, — поддержала специалиста сети Пэгги. — То есть устройства связи при них, тут меня не обманешь, но они заблокированы, а так, насколько мне известно, поступают лишь нелегалы, поставляющие оборудование на черный рынок.
— Но я все же находил какой-то сигнал, — продолжал недоумевать Шаман. — Вернее, даже не сигнал, а отголосок. Но он почему-то идет со склона.
— Да какие там отголоски, — фыркнула Пэгги, решительно оттеснив Шаку от рычагов управления. — Со стороны города спускается еще одна боевая группа с высококлассным оператором, которого даже я не сразу смогла засечь.
— Так шандарахнуть по ним, и вся недолга! — предложил Дольф, решительно поворачиваясь к плазменной установке.
— Один уже шандарахнул, — осторожно оттер его от орудия Эркюль, на всякий случай спрятав обратно в укрытие мартышек.
И в самое время. Дорвавшись до панели управления, Пэгги врубила форсаж, и танк едва не опрокинуло на крутом повороте.
— Отставить самодеятельность! Я вам всем по черепушкам сейчас так шандарахну! — призвал экипаж к порядку Шварценберг.
Во время рискового маневра его мотнуло вперед, и он ударился головой о какой-то выступ.
— Зачистить обе группы плазмой мы еще успеем, — пояснил он, потирая бронированным пальцем ушибленный лоб. — Но, если продолжим чалиться, как грузовик в поясе астероидов, фраеры со склона нас опередят. Если их не обгонят те, которые внизу. Все по местам! А тебя, птичка! — скрипнув экзоскелетом, повернулся он к Пэгги. — Попрошу без аварий! Чай, не железяки везешь!
ПГ-319 в ответ согласно мигнула красным прожектором активированного в боевой режим глаза, выжимая из танка максимум скорости. Машину, которая и прежде не отличалась ровностью хода, мотало и заносило на виражах. Тяжелый, неповоротливый танк вихлял и рыскал, как перешедший в галоп зенебок. Пассажирам пришлось закрыть линзы шлемов и прекратить разговоры, чтобы не набить невзначай шишек и не прикусить языки.
Впрочем, говорить и не хотелось. Все с замиранием сердца следили за маневрами охотников и перемещением медуз. Невидимкам пришлось обнаружить себя: нижний люк танка заклинило, и они решили разрезать броню. Однако попытка взлома раскрыла их маскировку, и бойцы второй группы открыли огонь. Судя по тому, что двое невидимок упали после первых выстрелов, у их противников свое дело знал не только оператор. Особенно если учесть, что целиться пришлось с расстояния пары километров, а дальность прицельной стрельбы из скорчера не превышала полутора тысяч метров. Невидимки, понятное дело, огрызнулись в ответ, так что атакующим пришлось укрыться за камнями, и продолжили вскрывать обшивку танка, уже не особо таясь.
— Кусок плазмы мне в зубы! — усмехнулся Дольф. — Вечеринка в честь принцессы становится все более жаркой. Нам не пора присоединиться?
— Проходческим буром вскрывать витрину ювелирного магазина? — строго осадил его Шварценберг. — Видал я в своей жизни безумных медвежатников, но олигофренов среди них не встречал!
В другой раз Синеглаз бы оценил изящество капитанской тирады. Нынче пришлось прикрыть веки и увеличить подачу кислорода: его мутило хуже, чем во время обращения на борту «Нагльфара». Перед глазами плыла рябь. Княжич на всякий случай отстегнул одну из перчаток, чтобы посмотреть на руки. Вместо покрытой серой шерстью лапы с острыми изогнутыми когтями он в ужасе увидел не жилистую и цепкую руку подростка, а закованную в наручники узкую девичью кисть в оплавленной перчатке.
«Великий Асур! Это ж меня, кажется, закинуло в сознание принцессы! Даже с отцом такое случалось всего раз или два. А еще говорят, она не живая».
Похоже, Савитри безотчетно прибегла к ментальному призыву, как это исстари делали ее соплеменники, попавшие в беду. Отец рассказывал, Великий Асур во время гибели едва не досуха вычерпал всех сородичей, до которых сумел дотянуться. Зато, когда кознями мстительных Семма-ии-ргла он оказался повержен, все уцелевшие асуры Васуки получили частичку его силы, и самым могущественным сделался отец.
Сначала княжич словно бы видел голограмму, сквозь которую просвечивала кабина его танка, члены команды Шварценберга и даже экран, с помощью которого контрабандисты наблюдали за происходящим в долине, потом изображение приобрело плотность и объем, а к ощущениям прибавились звуки и запахи.
Глазами принцессы Синеглаз смотрел на оплавленные внутренности машины и почерневшие от копоти обгорелые тела. Во время взрыва боекомплекта лишь двое из экипажа успели закрыть шлемы. Но одного из них расплющило сорвавшимся с креплений ящиком неопознанного оборудования, а экзоскелет другого проткнули трубки системы охлаждения. Бедняга подавал слабые признаки жизни, но шансов не спасение особо не имел. Принцессу Савитри защитила кабина сантехнического блока, но эта же конструкция и заблокировала девушку в том же углу, где у Шварценберга шмыгал разбитым носом Чико. В очередной безуспешной попытке освободиться дочь раджи Сансары неловко повернулась, и сознание Синеглаза затопила жестокая боль.