<p>
Васютин кивнул.</p>
<p>
- Вот, основываясь на этом, я и разработал технологию последовательного заражения. Сперва порция донорской спермы заражается одним типом вируса, который встраивается в определенную пару хромосом, порукой чему активизация нужного набора ферментов. Потом эта сперма быстро замораживается, что пресекает все ферментативные реакции, а когда размораживается, реакции уже не возобновляются, а РНК вируса остается, так сказать, в плену, встроенной в нужную хромосому. Затем эта же сперма подвергается атаке вируса другого типа с последующей заморозкой, и процесс повторяется столько раз, сколько требуется для изменения всех намеченных хромосом. Не измененные или не полностью измененные сперматозоиды можно отсепарировать по признаку отсутствия определенных маркеров. Собственно, каждый встроившийся вирус и несет такой маркер. На выходе получается порция генетически измененной спермы, пригодной для оплодотворения.</p>
<p>
- Гениально, - выдохнул Андрей. - Мне теперь одно только непонятно: почему вы не обнародовали этот свой метод? Это ж такой прорыв в генной инженерии!</p>
<p>
- Знаете, я пытался, но для наших консерваторов от науки эта идея показалась слишком безумной. Меня тут же объявили шарлатаном, лишили финансирования и, в общем, выдавили из института. Я решил доказать свою правоту на практике, занял денег и открыл небольшую частную клинику. Знаете, некоторым дамам хочется завести ребенка непременно от научного гения или от какого-нибудь выдающегося спортсмена. Они почему-то уверены, что все эти качества обязательно достанутся по наследству их отпрыску. Мы-то с вами понимаем, что это чушь, гениальность определяется слишком многими факторами, дети гениев сплошь и рядом оказываются вполне заурядными людьми, но если кое-что в процессе искусственно подправить, то да, можно и добиться искомого результата...</p>
<p>
- Так Рокотова хотела родить от знаменитого бегуна?</p>
<p>
- Нет, конечно, она же была совсем небогатой пациенткой, ей не по карману бы была такая операция. В ее случае, каюсь, я действительно экспериментировал, хотелось хорошо отработать технологию. Нужное сочетание генов я вычислил сам, вся процедура прошла без сучка - без задоринки, мальчик родился вполне здоровый, я надеялся и дальше наблюдать за его развитием, предложив бесплатное медицинское обслуживание в клинике, но... возникли обстоятельства непреодолимой силы.</p>
<p>
- Это как-то связано с закрытием клиники? Что конкретно стряслось?</p>
<p>
- Я оказался слишком самонадеянным и связался не с теми людьми. Знаете, с тех пор я зарекся иметь дела с властями!.. Короче, однажды ко мне в клинику поступила одна прокурорша. Тоже хотела иметь ребенка с выдающимися способностями от некой спортивной звезды... Увы, технология моя была еще неотработанной, где-то была допущена ошибка, в общем, в итоге на свет появился монстр... Так эта баба подала на меня в суд, пользуясь своим служебным положением, продавила нужное решение и заставила выплачивать неподъемный штраф! У меня просто не осталось средств содержать клинику, и ее пришлось закрыть, а самому вернуться на казенный кошт... - со вздохом резюмировал Штоколов.</p>
<p>
- Да уж... - сочувственно протянул Васютин. - Стало быть, все исследования пришлось свернуть? Но, как я понял, еще несколько детей с измененным генотипом все же появились на свет по вашей методике. Каких сюрпризов нам еще следует ожидать?</p>
<p>
- Да особенно никаких, - махнул рукой Штоколов. - Ну, парочка детей с отменными музыкальными и математическими способностями, но такие и в природе регулярно рождаются. Ну, несколько просто красавчиков со стопроцентным здоровьем. Может, кто из них и займется спортом, но никаких особых преимуществ у них там не будет. Были у меня, конечно, интересные придумки и помимо Виталика, что скрывать, были, но реализовать их я не успел, поскольку остался без экспериментальной базы. Так что этот мальчик - единственный организм, идеально настроенный на конкретную цель, больше ничего подобного мне создать не удалось. А на новой моей работе - да как там, к черту, исследования...</p>
<p>
- Ну, вот тут я вам, возможно, сумею помочь, - промолвил Андрей. - Способности Виталика заинтересовали очень серьезных людей, которые, несомненно, будут рады сотрудничать и с его создателем. В их силах выделить вам лабораторию и финансировать дальнейшую работу, но только при условии, что она будет проходить в режиме строгой секретности. В скандале по этому поводу, повторяю, не заинтересован никто. Вы согласны на такие условия?</p>
<p>
Штоколов обхватил голову руками и надолго задумался. Наконец, он произнес:</p>
<p>
- А вы знаете, согласен. Лучше быть тайным демиургом и заниматься любимой работой, чем влачить серое существование рядового мэнээса у других на подхвате или обрести славу городского сумасшедшего. Об обстоятельствах появления на свет Виталика, я так понимаю, тоже придется молчать?</p>
<p>
- Просто замечательно, что мы друг друга поняли! - облегченно улыбнулся Васютин. - Да, не будем портить парню будущую спортивную карьеру. Раз он такой один и никаких лиц со сходными способностями в будущем не ожидается, будем официально считать его шуткой природы. Зачат от донорской спермы и вся недолга! Вряд ли международные чиновники станут докапываться, кто там был его биологическим отцом, тем паче, что доноры спермы по закону анонимны. А раз нет прямых улик, не должно быть и санкций. А что касается вашей дальнейшей работы, Борис Павлович, то ждите звонка. Как только вернусь в Москву, я немедленно займусь вашим трудоустройством. Приятно было познакомиться со столь талантливым ученым.</p>
<p>
- Взаимно.</p>
<p>
Коллеги генетики расстались, вполне удовлетворенные заключенным договором. Уже через месяц Штоколова пригласили на собеседование в один закрытый подмосковный НИИ.</p>
Эпилог.
<p>
Виталик в спортивных трусах и майке цветов сборной России разминался на старте марафона в Статен-Айленде. Несмотря на начало ноября, было еще довольно тепло. Ну, конечно, здесь же широта Сочи... Впервые в жизни оказавшись за границей, юный Береснев не столько настраивался на борьбу на дистанции, сколько пялился по сторонам. Все непривычное такое... Где-то на севере угадывались небоскребы Манхеттена, и очень хотелось посмотреть на них поближе. Ай, ладно, увидит еще! Статен-Айленд, остров в устье Гудзона, был только начальным пунктом марафонской дистанции, а так она пролегала по всем пяти районам Нью-Йорка, стало быть, и на Манхеттен забегут.</p>
<p>
Решение, что первым его соревнованием после феерической победы в мае станет именно Нью-Йоркский марафон, принималось чуть ли не на уровне руководства сборной по легкой атлетике, куда его зачислили в августе после долгих медицинских обследований. Сам Виталик сперва настраивался на Московский международный марафон мира, что проводится в сентябре, да и вообще готов был преодолевать сорокакилометровую дистанцию хоть каждый день, но из Нью-Йорка на его имя прислали персональное приглашение, и тренеры решили, что лучше не рисковать. Мальчику объяснили, что по правилам марафонскую дистанцию можно преодолевать только раз в полгода, иначе не успеешь восстановиться, и хоть он, конечно, особенный, персонально под него никто подстраиваться не будет, да и вообще, лучше перебдеть, чем недобдеть. Но в Нью-Йорк ехать надо обязательно, это ж один из самых престижных мировых марафонов, и там очень хотят увидеть в деле юную российскую звезду.</p>
<p>
Валерий Ремезов, благодаря Бересневу ставший тренером сборной, нервничал куда больше своего воспитанника.</p>
<p>
- Виталик, только не рвись со старта, старайся держаться за кенийцами. Беги в свою силу, не надрывайся. Тут участвуют ребята из Африки даже посильнее того, что ты в Москве обогнал. Вполне могут выйти из двух часов четырех минут. Даже если не победишь, не беда, главное - показать хороший результат, и будет очень нехорошо, если ты вдруг сойдешь с дистанции, тогда сочтут, что ты еще не созрел, и перестанут приглашать на столь престижные соревнования.</p>
<p>
- Валерий Артемьевич, да ладно вам! Я в этом институте медицинском за лето так натренировался, что для меня этот марафон теперь - семечки!</p>
<p>
Ну да, от тех изнурительных исследований любой бы остервенел. Виталик был, конечно, горд, что у него нашли какой-то особый "синдром Береснева", тем паче, что эту его особенность признали вроде как естественной и не препятствующей его участию в соревнованиях, но был рад вырваться, наконец, из тех институтских стен и мечтал никогда больше туда не попадать. Они там, кажется, пророчили, что он скоро на марафонской дистанции станет из двух часов выбегать? Да станет, конечно, мальчик ощущал в себе растущие силы и к тому же сегодня исключительно хорошо себя чувствовал. Почему бы и не попытаться победить? В Москве он, правда, пробежал дистанцию за два тринадцать, но там ему значительную часть дистанции приходилось выбираться из толпы любителей, стартующих за профессионалами, а здесь его стартовое место в самых первых рядах.</p>
<p>
Ага, вот, кажется, уже и приглашают на старт. Оказавшись поставленным между суровыми кенийскими бегунами и попрыгав зайчиком на месте, чтобы показать, что ничуть их не боится, Виталик, наконец, стартовал под приветственные крики собравшейся толпы. Его здесь откуда-то уже знали и бурно поддерживали всю дистанцию.</p>
<p>
Решив последовать совету тренера и не вырываться сразу вперед, мальчик пристроился за спиной какого-то особо рослого бегуна и пробежал в ровном темпе километров тридцать, не забывая с интересом глядеть по сторонам. Кенийцу, которого он избрал на роль лидера, такое соседство нравилось не очень, но ускоряться посреди дистанции, чтобы стряхнуть надоевший "хвостик", он не рисковал, а потом стал отставать от лидеров забега. Тут, конечно, Виталик покинул его и ушел вперед.</p>
<p>
Тот кениец, что теперь лидировал, высоким ростом не отличался и был таким же поджарым, как сам Береснев. Он во что бы то ни стало настроился победить и шел, что называется, "на зубах". Виталику пришлось изрядно попотеть, поддерживая темп его бега, и последний километр до финиша они прошли почти вровень под не умолкающий рев толпы. Мальчик был готов к тому, что перед самым финишем его соперник рванет, и тогда придется расстаться с надеждами на победу, но кениец, похоже, выдохся до последнего и ни на какие ускорения оказался не способен. Виталику оставалось всего чуть-чуть увеличить темп, чтобы опередить его на финише.</p>
<p>
Сразу за финишной чертой кениец рухнул на землю. Виталик все же не настолько измотался и потому устоял на ногах, но отдышаться сумел с трудом. Чуть придя в себя, он увидел спешащего к нему тренера.</p>
<p>
- Ну, как там я?</p>
<p>
- 2:03.05, фантастика! Почти девять минут скинул с прошлого раза!</p>
<p>
- Ну, а вы говорили!.. - счастливо улыбнулся Виталик. - Ну, куда мне теперь?</p>
<p>
- Сперва на допинг-контроль, потом на награждение.</p>
<p>
- Ну, это понятно, я имел в виду, куда мы дальше поедем? Где и когда будет следующий старт?</p>
<p>
- По планам в апреле в Лондоне. Там тоже очень престижный марафон, возможно, даже престижнее Нью-Йоркского. Если ты продолжишь прогрессировать такими темпами, можно будет и на мировой рекорд посягнуть.</p>
<p>
- Ага, я обязательно из двух часов выбегу. А там и Олимпиада ведь не за горами?</p>
<p>
- А на Олимпиады таких маленьких не берут. Вот исполнится тебе шестнадцать, тогда с дорогой душой!</p>
<p>
- У-у-у, это сколько еще ждать-то!..</p>
<p>
- Да ладно уж, подожди, какие твои годы! - усмехнулся тренер и потрепал Виталика по и без того всклокоченной шевелюре, после чего положил ему руку на плечо и повел подальше от назойливых корреспондентов, уже порывавшихся взять интервью у юного чемпиона.</p>
<p>
Виталик, поскольку дотянуться до плеча не хватало роста, обхватил своего наставника рукой чуть повыше талии, и два счастливых человека под приветственные крики и фотовспышки потопали на допинг-контроль.</p>
<p>
</p>