Он помнил нашу с ним любовную связь, а я, естественно, нет. Потому что он был первым мужчиной принцессы Анжелики. Которая в тот светлый момент собственной персоной пребывала в моём теперешнем теле. Именно за этот факт и многочисленные сальные намёки я и недолюбливала господина лорда. Человеком он был… сложным. В нём много чего уживалась. Но правда в том, что он, пусть по-своему, всегда оставался для меня верным и надёжным человеком, на которого в трудный момент я всегда могла опереться. Хотя в его жизни давно уже была другая женщина. Или, если уж отражать факты как они есть – женщины. Смелый авантюрист, красивый мужчина, отличный боец. Да и происхождение у него было самое, что ни на есть, благородное.
– Мне о планах отца ничего не известно. Но если и так – что с того?
– С того то, – он прижал меня к себе чуть сильнее, чем того требовала фигура танца и разрешали правила приличия, – что я, возможно, хочу рискнуть и выдвинуть свою кандидатуру.
– Не думаю, что вы преуспеете. Все эти разговоры нужны лишь для того, чтобы оттянуть неизбежное.
– Что вы называете неизбежным, принцесса? – прямо спросил лорд своим чуть хрипловатым, низким голосом.
– Моё возвращение в Цитадель, милорд.
Танец закончился, и я с чистой совестью откланялась.
Я изо всех сил старалась казаться спокойной и непринуждённой, а час «Х» тем временем всё приближался.
Обычно я удалялась с ужина без предупреждений, но в этот раз мне нужно было шоу. Поэтому я поспешила к отцу, восседающему на высоком помосте. Олиера в этот раз тоже не танцевала, оставаясь сидеть на месте.
– Разрешите мне удалиться в свои покои, отец, – обратилась я к его высочеству.
– Ты жаждешь покинуть нас в столь ранний час? Ещё даже не подали десерт?
– У меня мигрень. От музыки она только усиливается.
– Частая мигрень может быть признаком серьёзного заболевания, – тоном, полного соболезнования, проговорила Олиера.
– Уверяю вас, что нет ничего страшного. Лягу сегодня в постель чуть раньше и завтра всё пройдёт.
– Видимо, последние новости повлияли на вас не лучшим образом, – вздохнул король Зигмунд, потянувшись к кубку с вином.
– Так я могу идти, ваше высочество?
– Конечно, ступай. Отдохни. И выздоравливай скорее. Грядут неспокойные времена.
– Будто когда-то они бывали спокойными, – буркнула Олиера, отворачиваясь в сторону, словно заинтересовавшись кувырками акробатов, которые последние проделывали под пронзительный визг волынок. От которых голова начинала болеть вполне натурально, без всякого притворства.
Приближённые фрейлины вынужденно следовали за моей спиной, впереди шагала стража. Вся эта чинная процессия распалась у входа в мои покои. Большинство фрейлин я отпустила, оставив лишь самых надежных и верных.
– Сибил, дорогая, – попросила я одну из них, – будь так любезна, распорядись приготовить воду в купальне. Хочу принять горячую ванну, без которой, чувствую, мне сегодня не уснуть.
– Как прикажите, принцесса.
– Ступай.
Всё было как в дыму или как во сне. Пальцы Турхан, зарывающиеся в мои волосы, расплетающие сложную прическу. Зажигающие свечи девушки. Я как раз успела снять тяжёлое парчовое платье и мне на плечи набросили бархатный халат на алой шёлковой подкладке, как дверь распахнулась и Ангэй, в сопровождении своих гувернанток вошёл в мою комнату.
– Мамочка! Я пришёл пожелать тебе спокойной ночи! – радостно оповестил сын и без спроса забрался ко мне на высокую и широкую кровать.
– Простите, ваше высочество, но он сегодня никак не хотел ложиться в кровать, пока не увидится с вами, – вздохнула одна из сопровождающих сына молодая женщина.
– Ничего, – кивнула я.
Взрослея, Ангэй становился всё требовательнее. С ним было нелегко. Особенно слугам.
– Турхан, принеси сыну горячего молока на ночь.
– Но мама! – возмутился сын. – Я не хочу горячего молока.
– Не капризничай. Молоко помогает организму расслабиться перед сном.
Я нервничала, и сын чувствовал мою нервозность. И, судя по громким воплям, несущимся со стороны Логова, драконы – тоже.
Ангэй скатился с кровати, как с горки и бросился к распахнутому окну, опережая охнувших от испуга девушек:
– Слышишь, мама? Они сердятся! – радостно сообщил он, опираясь локтями на подоконник.
– Ваше высочество! – схватив его за руку, девушка постаралась оттащить мальчика от окна. – Осторожнее! Это опасно.
– Пусти меня! Ты не имеешь права трогать меня! Я – сын короля!
Девушка вскинула на меня испуганные, вопрошающие глаза. Я знаком велела закрыть окно.
– Вернись в постель, – приказала я сыну.
– Я…
– Немедленно. И, если без капризов выпьешь молока, я разрешу тебе остаться со мной на ночь.
– Правда? Отлично! Турхан, давай сюда бокал.
Турхан молча шагнула к Ангэю, протянув ему серебряный поднос с бокалом молока. Мы обе не сводили с мальчика глаз.
Моя верная наперсница знаком разрешила девушкам уйти, и мы остались втроём.
– Кажется, собирается гроза? – вздрогнула я, увидев темнеющую гряду, надвигающуюся с северо-востока.
– Это здорово! Я люблю грозу, – радостно сообщил Ангэй, раскидываясь на подушках.
– Любите, ваше величество?
– Она красивая. Чёрная и блестящая. Драконы тоже чувствуют грозу? Слышишь, мама, их голоса?
Я слышала. И мне с каждой минутой становилось всё тревожнее и страшнее. В отличие от Ангэя я грозу не любила.
– Мама, расскажи мне сказку, – лихорадочно блестя глазами, попросил малыш.
Я чувствовала себя чудовищем. Я готова была передумать и, схватив ребёнка, просто убежать из комнаты. Мне хотелось, как страусу, зарыть голову в песок.
Но вместо этого я тихо спросила:
– Какую сказку тебе рассказать, моя сладкий?
– Расскажи про драконов.
– Может, лучше про пингвинов на льдине?
– Нет. Сегодня я не хочу слушать про лёд. Сегодня я хочу слышать про пламя.
Мне всюду мерещились зловещие знаки. Лицо Турхан было бледным, словно у призрака. Полагаю, моё было не лучше.
Ангэй заснул довольно быстро – зелье делало своё дело.
– Ступайте в купальню, госпожа, – схватив меня за руку, она потянула меня в сторону двери. – Как только вы выйдите, я поставлю свечу на окно. Это будет знаком.
– Турхан, нет! Безумием было даже думать об этом! Я не оставлю моего спящего сына наедине с убийцей! – горячо зашептала я.
– Принцесса, возьмите себя в руки. Подумайте о том, что сегодня мы можем контролировать подосланного к нам убийцу, потому что успели перехватить и переплатить, заставив работать на нас, но завтра?.. Завтра наши шпионы могут не сработать. Или убийцы попадётся честный, – её усмешка была невесёлой, даже зловещей. – Мы всё контролируем.
– А если нет?..
– Да! Ступайте. Я велю его няне лечь рядом.
Дрожа от волнения и напряжения, я всё-таки подчинилась. Не время паниковать. Не время. Нужно следовать заранее намеченному плану.
Из своей спальни я вышла через потайной ход, который сокращал вход к купальне. И позволял врагам думать, что я всё ещё у себя в спальне.
Мы договаривались, что я должна пробыть в купальне не менее получаса. Боже, что это была за пытка! Всё вокруг выглядело таким мирным: тёмная вода в чаше с бассейном, молчаливые девушки, подававшие мне горячие полотенца, ароматные мыла и фрукты. Далёкие зарницы.
Я тщетно прислушивалась, стараясь уловить какие-то звуки. Но вокруг царила мёртвая тишина. И сердце моё леденело, рисуя всякие ужасы.
Я, видимо, сошла с ума, что дала уговорить себя. Что пошла на поводу у моих людей. Как мне могли показаться разумными их доводы? Мои собственные доводы?
Как я могла выпустить из рук сына?!
– Подайте мне халат! Срочно! – нервы мои всё-таки не выдержали напряжения.
Девушки бросились ко мне с полотенцами. Я едва сдержалась, чтобы не выскользнуть из их рук полу-мокрой. Мне хотелось бегом бежать к себе, пусть даже босиком или нагой! Лишь одно удерживало меня – любое моё неосторожное поведение позже сыграем против меня.
И я заставляла вести себя спокойно, хотя душа рвалась из тела.
Мы не спеша двинулись вперёд по коридорам, освещённым жаровням и факелам.
И едва поднявшись на этаж услышали дикие крики.
Девушки переглянулись, а я бегом рванулась вперёд.
У моих покоев собралась целая толпа людей: слуг, придворных, стражников. Все они громко кричали, но при моём появлении замерли.
Краски и звуки отдалились, выцвели и пропали. Я словно вернулась в те страшные времена, когда Эвил умер у меня на руках.
– Анжелика! – из серой толпы на меня словно выдвинулось бледное лицо короля Зигмунда.
Я перешагнула через тело одного из стражников, распростёртого на полу. Горло ему перерезали чисто и умело, от уха до уха. Второй сидел, привалившись к стене и смотрел перед собой невидящими глазами.
Всё пошло не так! Никто не говорил мне о смерти этих людей, а значит…
Я немного пришла в себя, лишь прижав спящее тело сына к своей груди. Ангэй был жив, его тёплое тело доверчиво прижалось ко мне, с губ срывалось равномерное дыхание.
Девушка, лежавшая с ним, была окровавлена, но тоже ещё дышала.
– Анжелика!.. – король Зигмунд помог мне удержаться на ногах, когда я пошатнулась.
– Помогите девушке! Она ещё дышит.
Замерзшие в дверном проёме придворные словно вновь обрели способность двигаться лишь после того, как услышали мой голос.
– Турхан! Где Турхан?!
– Я здесь, госпожа! Позвольте, я возьму у вас ребёнка.
– Нет!!!
– Анжелика, отдай ей сына, – голос отца был мягок, но твёрд. – Теперь он в безопасности.
– В безопасности?! – я с яростью, едва ли не с ненавистью взглянула в лицо отца. – В безопасности?! По чистой случайности меня едва не прирезали в собственной постели! Не смейте мне говорить о безопасности!
Ропот раздавался за моей спиной. Зрелище выглядело весьма живописно, хотя это слишком циничное описание сложившейся ситуации. Но всё это впечатляло.
На что и было рассчитано.
– Анжелика!
– Где ваша жена, отец?
– Анжелика, не думаешь же ты?..
– Что я должна думать?! Кому ещё здесь выгодна моя смерть?!
– Мы сумели схватить убийцу, ваше величество, – заявил начальник личной охраны. – Клянусь жизнью, он заговорит!
– Заговорит? О, конечно! Если только те, кто не нанял его, не заставят его замолчать навеки.
Лицо отца темнело. Помыслить о том, что я могла устроить всё сама он не посмел бы. Да я и не устраивала – я всего лишь знала и подыграла, остальное Олиера сделала сама, без моей помощи. Выводы были очевидными. Других сделать он не мог.
– Я велю срочно приготовить вам другие покои, Анжелика. Вы будете в безопасности…
– В вашем дворце, рядом с вашей женой убийцей я нигде не в безопасности, – с горечью заявила я, поставив финальный аккорд. – Я не останусь здесь дольше необходимого ни на минуту. Если вы мне воспрепятствуете, значит, вы заодно с моими убийцами.
Глава 5
Меня трясло. Я была в ужасе и ярости от всего случившегося, но больше всего я злилась на саму себя, хотя в тот момент и пыталась заниматься самообманом. Мол, я ведь не знала о том, что стражники погибнут? О том, что необходимо сохранить жизнь девушке было оговорено заранее. Мне также обещали, что жизнь самому наёмнику сохранят, но теперь я сомневалась…
Но на самом деле я знала. В глубине души. Я негласно согласилась с чужой смертью. Или не продумала этот момент – какая разница? Смерть этих людей на нашей с Олиерой совести.
Сын так и не проснулся.
– Дай мне вина, – каркающим голосом велела я Турхан.
Не задавая вопросов, она выполнила распоряжение. Я залпом опрокинула его, даже не почувствовав вкуса. Мне хотелось напиться и обо всём забыть.
Ничего не поделаешь. Я этого не хотела, но иначе – как? Чтобы победить чудовище, нужно самому стать чудовищем. Или дать себя растерзать. Ладно бы меня, но сына я не отдам.
– Всё хорошо, госпожа, всё прошло…
– Ещё ничего не прошло! – возвысила я голос. – На самом деле всё только начинается.
Гроза, наконец, разразилась над городом. Ливень гремел по водостокам. Ветер завывал в щелях и трубах.
– Опусти ставни, – велела я Турхан.
Буря казалась плохим предзнаменованием.
Что ж? Смысл теперь о чём-то волноваться, каяться? Кости брошены и игра началась. Будем грести, пока не потонем или не выплавим.
Обняв сына, я провалилась в сон, а когда проснулась, солнце ярко светило на небосводе, а от вчерашней непогоды не осталось и следа.
– Принцесса, – склонилась надо мной Турхан, – королева Олиера уже полтора часа дожидается вашего пробуждения, сторожа у дверей.
Сон с меня как рукой слетел. Змея приползла быстрее, чем я рассчитывала. Предстояла очередная сцена, что б его!..
Утренние омовения королей и королев, принцесс и принцесс – целая церемония и занимает она немало времени. Перейдя в другую комнату, где мои фрейлины уже успели приготовить всё необходимое: платья, чулки и румяна с гребнями, – я кивнула.
– Впустите.
Олиера ворвалась в двери смерчем. Выглядела она бескровной, но собранной и решительной.
– Доброго утра, принцесса.
– Благодарю за добрые пожелания. Боюсь только, что дожила я до него не вашими стараниями, а вопреки им.
Олиера скорбно поджала губы и вскинула голову:
– До меня дошли слухи, что в случившимся вы вините меня. Мне горько это слышать, ведь я желаю мира между нами всем сердцем!..
Я вскинула ладонь, жестом призывая женщину к молчанию.
– Оставьте нас, – велела я своим девушкам.
Турхан, выразительно взглянув на меня, едва заметно покачала головой, явно не желая оставлять нас с королевой-матерью наедине.
Но я своего решения не отменила. Некоторые слова лучше произносить без свидетелей.
Дождавшись, пока девушки с поклоном удалилась, я развернулась к моей сопернице. И моему главное врагу при дворе отца.
– Я понимаю, что говорить начистоту вам будет сложно, но лгать бессмысленно.
– Не понимаю, почему вы упрямо стоите на своём и обвиняете меня во всех смертных грехах. Чтобы я не делала, как бы не старалась понравиться вам все эти годы…
– Вся ваша переписка с Чёрным Капюшоном находится у меня, Олиера. Я была в курсе всех ваших интриг, что вы плели против меня последний месяц. Если, конечно, подготовку заказного убийства можно назвать интригой.
Она замолчала, видимо, прокручивая информацию в голове.
– Не понимаю, о чём вы, принцесса, – продолжала она упрямо стоять на своём.
Даже не знаю, восхититься подобной упорности или позабавиться ею?
– Полагаю, когда я передам ваши письма отцовским советникам, она доходчивее меня разъяснят вам суть дела.
Маска дружелюбия наконец слетела с её лица, уступив место открытой ненависти. Да неужели?..
Она всё ещё колебалась, всё ещё не была уверена, всё ещё желала отрицать очевидное.
– Олиера, давайте поговорим на чистоту? Быть может, в первый и в последний раз в жизни. Расклад у нас с вами, дорогая «матушка», таков: в последнее время мои шпионы работали лучше, и мои люди служили мне более верно, чем ваши – вам. И немудрено, ведь я плачу своим людям втрое больше и никогда не подставляю, в отличие от вас. Служить мне выгоднее. Признаться, я могла бы раньше нанести удар, но мне хотелось расставить вам ловушку. В которую вы и угодили. У меня на руках есть все неоспоримые доказательства вашей вины. Даже не знаю, о чём вы думали, давая письменные указания? Весьма и весьма опрометчиво.
Казалось, стать бледнее, чем она была до этого, просто невозможно, но Олиера успешно справилась – побледнела ещё сильнее. Для неё во всей неприглядной красе встала истина: я не блефую. И козыри у меня на руках правда серьёзные.
– Что вы собираетесь сделать? – сдавленным голосом спросила она.
– Передам ваши письма Совету. С другой стороны, когда наёмник заговорит, его слова легко выведут Начальника Сыскной Канцелярии на людей, служащих вам. Сложить два и два не составит труда.