Глава 7. Прощание.
Выяснив обстоятельства изгнания Глеба с дачи Рамзиных, Иштван не стал наказывать
сына, но со своей стороны подтвердил запрет на встречи с Зоей.
- Понимаешь, сынок, - сказал он, - у вашей дружбы все равно нет никаких
перспектив. Она не выживет на нашей планете, а тебе нечего будет делать на
Земле. Погоди, вернемся на Люцию, к тебе девочки сами станут липнуть, ты же у
нас теперь знаменитость, землянам помогал! Найдешь среди них свою новую пассию,
не хуже Зои, потом женишься, собственные дети пойдут... Будешь жить не хуже
других!
Глеб кивал, якобы соглашаясь, но на самом деле не нужно ему было никаких других
девчонок! Невозможность видеть Зою была для него сейчас самым худшим наказанием.
Чтобы помочь мальчику отойти от грустных переживаний, Савельев все-таки устроил
Глебу вместе с отцом экскурсию в Петербург. Там их сводили в Эрмитаж, в
Кунсткамеру, показали еще пару музеев, провезли по знаменитым пригородным
дворцам. Мальчик немного оживился: новые яркие впечатления понемногу вытеснили
из сознания прежние переживания, но стоило ему вернуться в Москву, мысли о Зое
вновь захлестнули все его существо.
Глеб узнал, что Рамзины вернулись с дачи в Москву, и желание вновь встретиться с
Зоей стало у него необоримым. Мальчик готов был наплевать на все запреты, но
понимал, что в дом Рамзиных его теперь попросту никто не пустит. Как же дать Зое
о себе знать? Глеб вспомнил, по каким именно местам мировой информационной сети
любила ходить девочка, и засел за компьютер. Его стаж работы в сети был совсем
невелик, но некоторые элементарные знания о ней он все же успел получить,
остальное он восполнил своей природной интуицией. Виртуальный контакт состоялся,
и Глеб договорился с Зоей, что оповестит ее при первой возможности, когда они
смогут встретиться в реале.
Судьба благоволила к юному влюбленному. Где-то за городом должна была состояться
конференция, посвященная особенностям строительства в загрязненных радиацией
местностях. Савельев обязан был присутствовать там по долгу службы, а отца Глеба
он взял с собой в качестве специалиста в подобном строительстве. Мальчик понял,
что весь день его никто не будет контролировать, и немедленно пригласил Зою на
свидание.
Немедленно после того, как это приглашение было послано и на него было отвечено
согласием, встал вопрос, с чем же идти на свидание. Глеб знал, что старшие парни
никогда не приходят на встречи с подругами с пустыми руками. Деньги у него еще
оставались, значит, стоило задуматься о подарке. На Люции хорошим подарком
считался любой модный предмет туалета, про редкую и дорогую там косметику нечего
было и говорить. Но Глеб понятия не имел, какого размера одежду носит Зоя, и был
уверен, что она не пользуется косметикой. Может, подарить книжку? Сам Глеб от
такого подарка не отказался бы, но откуда ему знать, что именно она любит читать
и какие книги у нее уже имеются. Послонявшись возле киосков на Пушкинской
площади, мальчик обратил внимание, что мужчины часто покупают цветы, и судя по
всему, в подарок. На Люции подобный подарок сочли бы насмешкой, но Глеб уже
успел убедиться, как земляне любят цветы, и решил, что Зоя вряд ли должна
являться исключением из этого общего правила. Мальчик пожалел, что не может
подарить подруге цветы со своей родной планеты - она, конечно же, оценила бы их
красоту! Приходилось выбирать из того, что имелось в наличии. Выбор Глеба пал на
георгины, поразившие его разнообразием расцветки и величиной (каждый цветок -
размером в его голову!). Выбрав семь наиболее приглянувшихся, мальчик составил
из них огромный букет, который с трудом можно было удержать в руках. Когда Глеб
пришел на назначенное место и встал там в ожидании Зои, его даже и не видно было
из-за этого букета.
Чтобы придти на свидание с Глебом, Зое пришлось наврать, что она идет к своей
подруге. Подруга была заранее оповещена и должна была прикрыть Зою, если
родители вздумают поинтересоваться, куда запропастилась их любимая дочь. К месту
свидания она подошла с небольшим опозданием, мальчика не увидела и стала
оглядываться по сторонам. Тут, наконец, к ней подплыл огромный букет, из-за
которого она услышала голос Глеба. С некоторым даже облегчением вручив подруге
свой подарок, Глеб осведомился, куда им теперь лучше пойти.
Подростки задумались. Беседовать на улице у всех на виду как-то не хотелось, к
тому же пышный букет привлекал бы к ним излишнее внимание. Глеб предложил снять
отдельный столик в кафе, денег на это у него хватило бы. Зоя его предложение
раскритиковала: двоих детей без сопровождения взрослых в солидное заведение
просто не пустят, а в какой-нибудь уличной забегаловке дадут время только на то,
чтобы поесть, а потом все равно выгонят.
- А идем тогда ко мне домой, - предложил Глеб. - Отца с Савельевым все равно не
будет до вечера, никто нам не помешает.
Зоя согласилась, и они поехали к дому Савельева. Большую часть дороги Глебу
пришлось самому тащить подаренный им же букет.
В квартире Савельева они удобно расположились и завели долгий разговор. А
поговорить им было о чем. Глеб поделился с девочкой впечатлениями о своей
поездке в Петербург, похвастался, что отец не наказал его за происшествие на
даче, предпочел не упоминать о его запрете встречаться с ней. Зоя рассказала ему
о событиях в своей семье, имевших место после того, как ее родители их
разлучили. Наказание Зои, в общем-то, ограничилось тем, что на нее крепко
наорали и заставили извиняться перед пострадавшим братом. Слова извинения Зоя
произнесла тогда сквозь зубы, но маленький негодяй предпочел не обострять
обстановку и принять их. За прошедшие дни мать успела сказать Зое про Глеба
массу неприятных вещей, но добилась только того, что дочь перестала ее слушать и
эмоционально отдалилась от нее. Теперь девочка была морально готова даже лететь
за Глебом на его планету, несмотря на все опасности, которые ее бы там
подстерегали. Глеб это ее желание не одобрял и прикидывал, как бы самому ему
пристроиться на Земле.
Беседу влюбленных прервал скрип открывающейся двери. Подростки испуганно
оглянулись: на пороге комнаты стоял Иштван. Он не стал дожидаться конца
конференции и вернулся в Москву сразу после своего выступления, беспокоясь о
Глебе. С первого взгляда он понял, что беспокоился не зря. Любимый сын сидел на
диване с той самой девочкой, а рядом с ними лежал огромный букет цветов! Мальчик
впервые на памяти Иштвана позволил себе столь откровенно проигнорировать его
запрет. По всем люцийским понятиям, такое поведение несовершеннолетнего
подростка вне зависимости от его побудительных мотивов заслуживало сурового
наказания.
Иштван одарил Глеба суровым взглядом и предложил ему последовать за ним в
комнату, оставив подружку сидеть в гостиной. У мальчика захолонуло сердце, но он
все же поднялся и на подгибающихся ногах пошел за отцом. Заведя Глеба в комнату
и прикрыв дверь, Иштван, стараясь не повышать голоса, чтобы не услышала девочка
в гостиной, устроил сыну крепкий разнос и в заключение предложил тому выйти во
двор и самому нарезать прутьев для своего наказания. Хмуро кивнув, Глеб взял
перочинный нож и вышел из квартиры, по пути даже не подняв глаза на Зою.
Во дворе савельевского дома росла старая ива, с нижней части ствола которой
тянулись вверх молодые побеги. Их регулярно обрезали, но они вновь и вновь
прорастали на том же самом месте. Приглядевшись, Глеб решил, что здесь можно
вырезать прутья нужного размера. Осмотревшись по сторонам (не глядит ли кто!),
мальчик торопливо срезал нужные ветви и поспешил обратно в подъезд.
По всем правилам, перед тем, как пустить в дело, срезанные прутья полагалось
соответствующим образом обработать, но мальчик чувствовал, что не сможет
заняться этим на глазах у Зои, кроме того, отец приказал не задерживаться, и
Глеб с прутьями в руках прошмыгнул в комнату. Он уже морально подготовился к
наказанию и мечтал теперь лишь об одном: не опозориться перед подругой.
Все это время Зоя чувствовала себя лишней в квартире. Ее никто ни о чем не
спрашивал, никто не прогонял, но никто и не просил остаться. Он могла уйти, но
продолжала сидеть на диване в гостиной, словно какая-то необоримая сила
привязывала ее к месту. Она не слышала, о чем говорили Глеб с отцом, но когда
мальчик с потерянным видом прошел мимо нее на улицу, а затем вернулся с ивовыми
прутьями в руках, поняла, что ее другу предстоит сейчас суровое испытание.
Дверь за Глебом захлопнулась. Девочка обратилась в слух. Довольно
продолжительное время из соседней комнаты ничего не доносилось, но потом она
услышала приглушенные звуки ударов. Зоя ждала, что сейчас раздадутся и крики, но
ничего подобного не было, лишь под конец стало доноситься нечто, похожее на
всхлипы. Затем все затихло.
Дверь отворилась, оттуда вышел взъерошенный Глеб с пунцовым, заплаканным лицом и
направился к Зое. Было заметно, что идти ему больно, но мальчик изо всех сил
сдерживался, чтобы не вскрикнуть. Подойдя к девочке, Глеб утер рукой слезы,
опустил лицо и пробормотал:
- Отец прав, нам пока не следует больше встречаться...
Затем вскинул на Зою глаза и произнес:
- Но я тебя все равно не забуду! И когда вырасту, опять к тебе прилечу!
Девочка обхватила его руками, прижала к себе, и несколько минут они простояли в
скорбном молчании, пока вошедший в гостиную Иштван не прервал прощание юных
влюбленных.
А еще через три дня с Земли на Люцию улетел рейсовый космический корабль. В
зоиной школе уже начались занятия, но девочка улизнула с уроков и приехала в
космопорт. Еще раз увидеть Глеба ей не довелось: пассажиров вывели из здания
космопорта для посадки в корабль еще до ее приезда, - но она потом долго стояла
и смотрела в небесную высь, где постепенно угасала яркая звездочка - космический
корабль, увозивший Глеба на его родную планету.
<p>